Возможность на жизнь (Окончание)

Глава 3. Новая судьба.
Ртутные лампы проносились мимо меня подобно пулям. Я бежал, нет, летел в операционную. Евгения Аркадьевна так ничего и не смогла толком мне объяснить, что за пациент и какой у него диагноз. Только прошептала: «Быстрее» и повесила трубку. Времени выяснять, у меня не было. Такова наша профессия, быть готовым в любое время и погоду прибыть в больницу и начинать помогать людям, как бы плохо тебе не было. Двери операционной тихо щелкнули за моей спиной, и я наконец-то остановился.
- Что с ним? – только и смог я спросить.
- Огнестрельное ранение в область сердца. Задета аорта.
Я потихоньку выматерился и стал переодеваться.
- Сколько времени прошло с момента ранения?
- Около десяти минут.
- Хреново, очень хреново. Начинаем.
Включился яркий свет и в мои руки легли инструменты. Я начал работать. Слишком поздно меня предупредили, слишком поздно. Повреждение главного сосуда слишком опасно, и мне нельзя было медлить.
- Нет пульса. Остановка сердца – реаниматолог пробасил это уже «взлетая» со стула. Он оттеснил меня и еще нескольких врачей и начал делать свою работу – Эпинефрин, один. Дефибриллятор пять. Разряд.
Раздался звук накапливающей катушки, а затем удар. «Пульса нет». Я посмотрел на широкую спину нашего реаниматолога и сел на табуретку. Кто-то говорил, что медицинская бригада как оркестр. Хирург – барабан. Может звучать один, но кроме шума тогда ничего не будет. Помощники – духовые инструменты. Вместе неплохо справляются, но если что-нибудь пойдет не так, ничего уже не поможет. А анестезиолог-реаниматолог здесь дирижер. Он управляет оркестром, без его ведома ничего не происходит. И в случае чего, он обязательно постарается поправить сбившийся инструмент. Сейчас наш барабан отыграл свою партию и дал возможность трубам и дирижеру проиграть мелодию. Я глядел на часы. 5, 20, 40 минут. Все это время бригада «Ангелов» пыталась вернуть пациенты к жизни, но безрезультатно.
- Смысла в дальнейших попытках восстановить сердечную деятельность не вижу. Прекращаем реанимационные мероприятия. Антон, зашивай его.
Он отключил аппаратуры и вышел из операционной. Я усмехнулся. 45 минут. Лимит исчерпан. Многие люди могут возмутиться, мол, как так, пациента ведь еще можно спасти, если еще попытаться. Но это не совсем так. После того как сердце остановилось кровь прекращает циркулировать по сосудам. Да, конечно мы подключаем людей к «искусственному сердцу», но если сердечная мышца не восстановила работу в течение определенного времени – 45 минут, то все чтобы мы не делали, бесполезно. Я закончил свою работу и вышел из операционной, оставив тело санитарам, для того чтобы они отвезли его в морг. Теперь нужно было написать кучу бумажек, говорящих, что данный человек скончался не из-за врачебной ошибки, а по причине обильной кровопотери, повлекшей за собой смерть. Бюрократия, но, увы, от нее никуда не денешься.
Домой я смог вернуть только утром. Я набрал три символа на кодовом замке, и он глухо щелкнул, пропуская меня. В душе внезапно что-то закололо, но я и не мог подумать, что произошло что-то очень плохое, просто открыта входная дверь. Наверняка Юлька выбежала из квартиры, и ей как обычно не хватило сил, чтобы закрыть металлическую дверь. Такое уже случалось, но в этот раз меня что-то смутило. Я открыл дверь и, сняв ботинки прокричал:
- Я дома. Маш, Юля опять дверь забыла закрыть.
Мне никто не ответил. Теперь в моей душе начиналась неразбериха. Моя любимая никогда бы не ушла из дому, не закрыв дверь на замок. А если она не отвечает, то что-то случилось. Я подошел к спальне и открыл дверь.
- Решили поиграть, ну ладненько, сейчас я вас найду.
Я прошел в кухню, но и там никого не было. Квартира у нас двухкомнатная, так что оставался только зал и я постучался, но, так и не дождавшись ответа, открыл дверь. Сердце закололо, а небольшой дипломат с грохотом упал на пол. На высоте метра на новых обоях были следы крови. Мне было уже все понятно, но я не мог, не хотел верить в происходящее. Мои ноги подкосились, и я упал на руки. Пальцы скользили по полу, по которому медленно текла красная краска. Да, именно краска. Я знаю, что это краска, я верю в это. Моя голова не хотела, боялась подниматься, будто знала, что мне лучше не смотреть на это. Но меня вновь подвели руки. Я упал на бок, и мой взгляд невольно попал на них. Маму, прижимающую к груди дочку. Но на их белых лицах не было обычной радости. Страх и боль остались в них навсегда. Я прополз на коленках до них и взял маленький ручки. Они были еще теплыми, но в них уже не было жизни. Я не мог больше терпеть. Мое тело само сделало все что было можно сделать в этой ситуации. Встать, набрать в легкие побольше воздуха и закричать. Я не слышал свой крик, но я знал, что человек не способен на такой звук. Я продолжал кричать до тех пор, пока окончательно не охрип. Я пытался вернуть им жизнь, но все было бесполезно. Меня уволакивали силой от них, но я вырывался, бил кого-то, меня хватали, а я снова вырывался. Перед тем как потерять сознание я услышал лишь одно слово: «Отпусти».
Сознание вернулось ко мне лишь через несколько часов. Но тогда я хотел, чтобы оно не возвращалось, хотелось бы верить, что все произошедшее оказалось лишь сном. Но, увы. Я лежал на старой кровати в одной из психиатрических больниц моего города. Как мне потом рассказал один из санитаров, я подрался с милиционером, пытался разбить себе голову. В этот же день меня отпустили из больницы. Газеты уже пестрили заголовками типа: «Зверски убита семья таких-то», «Доктора лишили жены и дочери». Следствие велось несколько месяцев. В конечном итоге виновными посчитали несколько ближайших друзей этого пациента, который оказался каким-то уважаемым зэком. Я вновь вернулся в свою проклятую квартиру. Там было пусто и одиноко. Я понимал, что больше никогда не услышу звонкий хохот своей дочурки, не потрогаю их теплых и нежных рук. Не почувствую запах ее волос, от которых так приятно тянуло сиренью. Я лег на свою кровать и закрыл глаза. Я думал о них…

Мое видение ушло также внезапно, как и появилось. Вместо горьких воспоминаний пришла дикая боль и пустота. И еще кое-что. Два голоса. Один старческий, знакомый, что-то причитающий. А другой. Женский. Я никогда его еще не слышал. Он так настойчиво про что-то говорил, что я не смог удержаться от вопроса.
- Кто ты? Почему я слышу твой голос?
- Я, это часть тебя. Ты слышишь меня, потому что я твоя часть.
- Странный ответ. Хотя почему-то мне достаточно и этого. Я ведь уже понял кто ты. Скажи, зачем все это?
- Ты мне нужен.
- Но зачем?
- Ты уже сам понял. Будь ты обычным человеком с их переживаниями, прошлым в котором они ищут спасения, ты никогда бы не посмотрел в будущее.
- А ты изменила меня. Открыла мне глаза, заставила понять.
- Да, Даркан. Теперь ты все понял. Как только придёшь в себя, иди туда, куда зовет сердце.
Голос исчез, и наступила долгожданная тишина. Я разлепил глаза и моему взору предстал обычный деревянный потолок, мда, я ожидал как минимум звезды с инопланетянами, а тут такой облом. Я улыбнулся, удивляясь собственным мыслям. Душевная боль, переживания, потеря близких и дорогих мне людей больше меня не волновали. Почему? Я не знал, да и не хотел знать. Прошлое, оно и есть прошлое. Оно создано, для того чтобы учиться на своих ошибках, а не жить в нем, питаясь глупыми надеждами. Я поднялся с кровати и глубоко вздохнул. В нос ударила смесь запахов, среди которых я смог определить самый настойчивый – перегар и озон.
- Я вижу, ты очнулся – я повернул голову и увидел старика, с которым довольно мирно беседовал в прошлом. В моем прошлом.
- Я не очнулся, я освободился от долго сна, который поглощал меня.
- Рад слышать – старик улыбнулся – как она тебя назвала?
Я поднял голову и посмотрел на голову кровососа. Ну ну, лысый, виси, не пугай больше никого.
- Даркан, она назвала меня так.
- А меня Лесником. Редко кому удается с ней побеседовать. Я не могу говорить, и поэтому просто слушаю. Что она еще тебе сказала?
- Сказала, что когда очнусь, нужно встать и пойти на зов сердца.
- Понятно. Ну, тогда вставай и топай. И так три дня подряд мою перину мнешь. Бери свой автомат, патроны из сундука и рюкзак. Я собрал там кое-какие вещи, которые тебе очень пригодятся.
- Спасибо, Лесник. Я схватил объемистый рюкзак и так и оставил его висеть на вытянутой руке. Не знаю, что туда положил старик, но он был очень легким.
- Нравиться новая сила? - Лесник стоял рядом и смотрел на меня.
- Новая сила? – Я усмехнулся – весьма. Я взял из сундука около сотни патронов и пошел к выходу – Потом верну.
Спустившись по лестнице, я посмотрел на небо. Оно вновь приобрело свинцовые оттенки. Скоро пойдет дождь - воздух был сырой, как на море. Поудобнее взяв автомат я в последний раз взглянул на дом Лесника и пошел на зов. Туда куда мне хотелось.

Эпилог.
- Ладно, уломали. Значит, слушайте, молодые, поведаю вам историю о Темном сталкере – Глеб, по прозвищу Весельчак взял початую бутылку легендарных Казаков и сделав несколько глотков поудобнее лег на старых вещах - Появился он в Зоне три года назад. Неподготовленный, без знаний он смог пройти через Мертвые болота абсолютно невредимый, при этом умудрился достать АКМ самого Шухова.
- Это тот автомат, с Грави в стволе и лентой Мебиуса в магазине?
- Да, Грави позволяла пуле вылетать с большей дульной энергией, пробивая даже экзосклеты, а лента Мебиуса давала бесконечные патроны.
- Ага, фантазируй меньше
- Цыц, дай рассказать. Он увиделся с Лесником и случайно попал под выброс, но не обычный, а изумрудный. Он не убил его, а изменил. Сделал сильнее, быстрее, выносливее. Он начал чувствовать аномалии, общаться с мутантами…
- И говорить с Зоной.
Все замолчали или уставились на сталкера, который, за все время попойки не сказал ни слова. Он немного отличался от других, сидящих здесь. Здесь в Припяти, где радиацией было пропитано абсолютно все, где все люди ходили в защитных костюмах, этот чудак носил черный плащ, накинутый на темную водолазку. Перчатки, берцы, и полу армейские штаны, все это было темного цвета – в отблесках костра невозможно было точно определить какого. Глубокий капюшон скрывал его лицо, будто старался защитить хозяина от лишних взглядов.
- Он стал ее помощником, доносящим до сталкеров ее волю.
Сталкер вновь замолчал, и в лагере повисла тишина. Было слышно, как в далеке воет псевдособака и рычит кровосос.
- А как понять, что пред тобой именно Темный сталкер? – спросил один из молодых, беря бутылку.
Весельчак почесал двухдневную щетину и ответил:
- Темный сталкер всегда бродит один. От него слегка веет холодом, и счетчик Гейгера рядом с ним замолка…
Тут вдруг Весельчак замолчал на полуслове и уставился на свой ПДА. Его лицо мигом изменилось, а спиртное улетучилось из организма.
- Тут же ведь была радиация, но небольшая, приемлемая для этого района. А, а, сейчас ее нет совсем.
Молчаливый сталкер вдруг встал с земли и повесил старенький АКМ на плечо. Он прошел несколько шагов вперед и остановился.
- Не бойся Весельчак, выброс будет через неделю. Но завтра не ходи около реки, там Контроллер поселился.
Сталкер хрустнул костяшками пальцев и растворился в темноте ночной Припяти. Костер потрескивал, обдавая жаром молодых сталкеров и Весельчака. Но им было все равно холодно. Неизвестность и страх - все это холодило.
- Это был он? – чуть слышно пробубнил один из молодых.
- Да. Это был Даркан. Темный сталкер. Значит так, молодняк, меняем планы, пойдем по …
Я еще долго слушал разговор этих сталкеров. Да, прошло три года и про меня уже стали сочинять легенды.
- Все-таки человек весьма интересен. Дай ему камень, он сделает колесо, дай железку н сделает компьютер.
- А если дать им повод, они сочинят легенду.
- Это точно. Что хотел, Сидиус?
- Да так, просто поболтать пришел.
- Ну, раз поболтать, то отойдем подальше, негоже нам пугать местных жителей.
Дима усмехнулся и посмотрел на небо. Сквозь темные как гудрон тучи пробегали зеленые вспышки.
- Видишь?
- Конечно вижу. Похоже, скоро наши ряды пополняться.
- Еще одна легенда? Хотя для них в Зоне место всегда найдётся.
Я сел на бетонную балку и смотрел на небо. Оно все чаще озарялось зелеными вспышками. Где-то далеко прозвучал гром. Зона вновь менялась, и это было понятно, ведь настоящая женщина старается не повторяться. А для того чтобы меняться, ей нужны были помощники, мы, Темные сталкеры. Она показала нам наши слабости и мы смогли их перебороть. Она объяснила нам, что такое прошлое и настоящее, и мы научились их различать. Она убила нас, для того чтобы дать нам новую жизнь. Новую судьбу. И мы понимаем, что так будет лучше, для нас всех.