Угрюмый

Выражаю особую благодарность моему Вдохновению из скайпа.
А так же отдельное спасибо моему напарнику, Вечно Улыбающемуся и Икающему.

Вой собак раздался за спиной стоящего на коленях мужчины, и даже ночной мрак не мог скрыть его местонахождения от острого обоняния стаи.
Он, лишь, сругнувшись на преследователей, продолжил заниматься своим делом, древесные щепки так и летели в разные стороны из-под острого лезвия ножа, и очередная доска присоединилась к образовавшейся куче таких же товарок, как и она.
- Ничего, это ничего…Потерпи…еще чуть – чуть и никто уже не потревожит твоего покоя…и вы потерпите… не долго осталось…- слеза упала с морщинистой щеки мужчины, скатилась по руке и смешалась с глинистой грязью под его сапогами. Он выпрямился, смахнул мешающую влагу рукавом с глаз и снова принялся за дело, из-за всех сил стараясь не смотреть на лежащий в полусотне метров от деревянной возвышенности сверток.
- Это моя вина, только моя. Ничего скоро я отдам тебе свой долг…слышишь как они воют… зачем, ну зачем ты пошла за мной? Зачем? – он остановился, отбросил инструмент, подхватил на руки завернутое в свой бывший черный плащ тело, и на прощание прижал к своей груди. Маленькая изящная ладошка выскользнула из под старого брезента, и сталкер, не выдержав, прижал холодные, уже окоченевшие пальцы к своей щеке. – Прости меня, Лина, прости…
Очень бережно положив на сооруженный деревянный помост погребального костра завернутое тело девушки, он достал помятую папиросу не из дешевых, закурил, пытаясь отогнать от себя чувство безысходной горечи, сменяющейся безразличной ко всему пустотой…
…Тоскливый скулеж расположившихся на вершине холма слепых собак подстегнул сталкера, и он, бросив недокуренную сигарету на землю, соорудил из рваных тряпок факел, облил его смолой, и, подойдя к жарке, подпалил его, а затем зажег в нескольких местах хворост костра. Огонь сначала нехотя, словно по принуждению переползал с сухих измазанных горючей смесью веток на доски помоста, но распробовав «угощение» запылал во всю свою силу, освещая окрестности на несколько километров вокруг. Сталкер какое-то время наблюдал за результатом своих трудов, после чего выбившийся из сил, рухнул лицом в опаленную грязь, съежившись в немом крике абсолютного бессилия…Она умерла…и больше ничего не держало его в Зоне…

Мальчишка бежал вниз по лестнице, ничего не замечая на своем пути, только чей – то вздох полный боли сопроводил его поспешное бегство.
Девчонка на которую он налетел в пролете была безжалостно отброшена к стене, как очередное бездушное препятствие, сумка от удара выпала у нее из рук, рассыпав по полу свое небогатое содержимое.
- Смотри куда прешь! – крикнул он своей жертве, которая как раз таки и смотрела куда идти, в отличие от убежавшего паренька. Отлепившись от стены и придя в себя после нехилого толчка, девочка стала собирать свое имущество, когда над головой раздался очередной издевательский смешок.
- Эй Чокнутая, попробуй отобрать! – две сверстницы из параллельного класса трясли над ней, как приманкой, двумя тетрадями, периодически передавая их друг другу. Эта игра «попробуй, отыми» была излюбленным времяпрепровождением ее одноклассников, только вот девочке совсем не нравилась.
- А Чокнутая – Тролль. – крикнул кто-то поднимаясь в верх по лестнице. Но дразнимая одноклассницами, она даже не обратила на эту реплику никакого внимания.
-Ладно, живи – смилостивилась одна из дразнивших ее девочек, только потому, что прозвенел звонок, и бросила тетрадку в проем лестничных перил, та раскрывшись как парашют, на миг блеснув исписанными листами, полетела вниз, а затем приземлилась у ног старшеклассника. Юноша усмехнувшись, наступил на нее, и, не обращая внимания, пошел дальше по своим делам…
Она бежала по лестнице на первый этаж, с готовым выпрыгнуть из клетки от переполнявших ее чувств сердцем, дробными шагами повторяя его ритм. Тетрадь…она остановилась и несколько мгновений смотрела на пыльный отпечаток ботинка своего кумира расположившегося на ее записях.
…Тихое шмыганье носом, текущие градом слезы в заваленной хламом подсобке расположенной в старом крыле школы, это все что она могла себе позволить, когда издевательства сверстников, да и не сверстников тоже становились уже поперек горла. Но сегодняшний день был одним из самых паршивых в ее жизни. Это же надо наступить на ее дневник, как раз на ту страницу, где было стихотворение, посвященное ее Кумиру. И самое нелепое заключалось в том, что именно Кумир это и сделал. Жесткий, холодный, призирающий всех кто ниже его уровня, он был Лидером ее Гимназии, амбициозной, подающей большие надежды честолюбивой личностью. И естественно, что она – нескладная, глупая дуреха, попавшая в эту элитную школу по чистой случайности, девочка – изгой никогда не сможет завоевать его внимания…
Она достала из кармана порванного пиджака (кто-то схватил ее за рукав, когда она пыталась забрать свою повешенную над доской сумку) свой самый большой секрет и самое главное сокровище. Это была фотография ее Бога, сделанная полгода тому назад, но с одним маленьким изъяном, там, на заднем плане, если хорошо присмотреться была она сама, и нежная, полная грусти улыбка на ее лице так контрастировала с надменно – насмешливым выражением главного объекта съемок. Он тогда не заметил ее присутствия за своей спиной, а когда увидел на фото, выкинул снимок в мусорную корзину, а она подобрала… С тех пор фотка стала ее главной реликвией, изображение словно объединяло их два абсолютно разных, почти противоположных мира…

Вот уже битый час он пролежал, по уши зарывшись в болотистую тину, дожидаясь когда клыкастой Зоновской твари надоест вынюхивать очередной кустарник и она уберется восвояси. Если бы не закончившиеся к не месту (хотя чаще всего так и случается) патроны, он давно бы уже свалил с Болот, но видимо удача и в этот раз повернулась к нему не самым приятным местом своей наружности.
Хорошо еще, что ему удалось насобирать артефактов и не самых дешевых…теперь дело за малым, отнести их к Бармену, продать и закупить новую амуницию.
Год, целый год он провел в Зоне, став ее пленником, одним из многочисленных отважных одиночек - сталкеров, и неплохо поднаторел в искусстве наживы и добычи ценных трофеев, будь то артефакт или части тел каких-нибудь монстров.
А ведь какие глобальные планы он строил за Кордоном на Большой Земле, будучи лучшим учеником Гимназии, с большими связями, которыми его обеспечили состоятельные родители, перед ним раскрывался весь мир, и не удивительно, что при таком отношении к своей персоне он очень быстро превратился в тщеславного юнца с непререкаемым авторитетом.
А в один день все его планы, надежды, мечты рухнули…в тот день его родители попали в автокатастрофу, и может, для них было бы лучшим умереть, но судьба послала их единственному сыну более тяжелое испытание. Два обездвижимых инвалида, требующих не только хорошего ухода, но и дорогостоящего лечения. А так как помогать его семье многие хорошие знакомые сразу отказались, то большая часть состояния была израсходована в первые несколько месяцев. Вот и пришлось ему бросать учебу, карьеру, шикарную жизнь в Мегаполисах, и ползать в этой вонючей Зоновской грязи, собирая дорогостоящие радиоактивные подарки, чтобы хоть как-то окупить лечение своих близких.
Как и все молодые люди из его круга общения, он часами мог просматривать и изучать заметки и статьи о Зоне, она пленила его своей чарующей, пугающей необычностью…Этаким недостижимым экстримом…и тогда, ему, загнанному в угол очередной жизненной оплеухой, казалась более чем идеальным решением всех проблем. Но теперь…за проведенный год в Зоне он сильно изменился. Блиставшее холодной красотой лицо избороздили морщины, да и сам он словно постарел на лет десять не меньше, а еще это отразилось на его характере, ведь не зря его прозвали Угрюмым…у него не было ни клана, ни друзей, ни просто знакомых. Любая попытка завести с ним хоть какую-нибудь беседу обязательно оказывалась провальной, так как он сам пресекал в зародыше развитие каких бы то ни было отношений. Полученный жизнью урок не прошел даром, сделав его замкнутым, хмурым и неприятным типом.

Клыкастая тварь все-таки решила оторвать свою тушу от колючего куста неизвестного науке растения и, принюхавшись, обернулась в его сторону. Ветер сменил свое направление, и теперь весь этот болотный маскарад, сделанный для того, чтобы монстр его не заметил, оказался насмарку.
Уродливое, плоское тело с крокодильей башкой, огромным ртом, нашпигованным острыми зубами поползло к своей добыче, неуклюже переставляя ласты.
-Да чтоб ты сдохла, тварюга…- выругался сталкер, вынужденный покинуть временное укрытие. А что он мог противопоставить ядовитым зубам, кривым длинным когтям венчающим ласты, отменной регенерационной способности и почти непробиваемой чешуе? Все что он мог сделать, это добраться до суши, раньше ведьмы, где последняя теряла сноровку, становясь неуклюжей и медлительной. Подобрав рюкзак, он бросился бежать к спасительной насыпи, спотыкаясь о жесткую болотную траву и корни здешней растительности, да и непомерно разросшаяся росянка мешала более быстрому передвижению. Монстр рванул за ним следом и лишь то, что в этой части болот было мелководье, еще спасало сталкера, выравнивая их шансы в этой безумной гонке.
Но тут, мужчина поскользнулся, упав в темно- зеленую жижу, и липкий длинный язык твари опутал его ноги, а в следующую минуту острая боль, как от раскаленного лезвия, пронзила его. Уродливые когти располосовали левое бедро, кровь брызнула из страшных разорванных ран, сталкер вскрикнул...зажмурился ожидая когда острые зубы навсегда прекратят его существование.
Выстрел…еще один…ведьма взревела, отступая, но еще не выпуская свою добычу…снова выстрел и жалобный скулеж удирающего мутанта заставил сталкера открыть глаза. Вот только этого ему не хватало…
Рядом стояло нечто в комбинезоне «Заря» и перезаряжало свой спас -12, лица он разглядеть не мог из-за противогаза.
- Спасибо – вяло поблагодарил он, сосредоточенно думая, как избавиться от благодетеля, или этот незнакомец собирается избавиться от него…
- Не за что…- спаситель стянул маску противогаза и с улыбкой посмотрел на Угрюмого. Сталкер медленно выдохнул, женщина, его спасла женщина…И не какая – нибудь заблудившаяся в местности сталкерша, а вполне определенная…из Бара
- Какого черта ты тут делаешь? Ты что следишь за мной? – спросил он с нескрываемой злобой, глядя на эту прилипалу.
В Зоне она появилась недавно, так ему сказал Бармен, но уже успела снискать славу вполне успешного добытчика здешних редкостей. Но хуже всего было то, что девушка ему просто проходу не давала всякий раз, когда их пути пересекались. Эти ее расспросы и приставания в принципе по – большей части и загнали сталкера на Болота. Он надеялся, что этот «банный лист» сюда не попрется. Он ошибся…
- На данный момент я спасаю твою задницу от болотной ведьмы, - усмехнулась спасительница, понимая свое превосходящее на этот раз положение. Он был ей обязан и должен теперь заплатить, но цену назначает она…
- У меня в рюкзаке есть несколько артефактов, выбирай любой и проваливай! – рявкнул Угрюмый, уже начинающий беситься от такого внимания к его персоне.
- А ты останешься здесь с изодранным бедром, истекающий кровью, замечательной приманкой для местных обитателей, – прошипела она в ответ, а затем кинув ему свой собственный хабар, достала топор и принялась рубить гибкие тонкие стволы молодых деревцев, похожих на березы.
Сталкер, наблюдавший за ее действиями, попытался было подняться, но боль в ране припечатала его обратно к земле, девушка с некоторым недоумением уставилась на него.
- Тебе лучше сидеть и не двигаться, если ты не хочешь к ране заработать еще и лихорадку…и дай мне свой плащ, пожалуйста, - попросила она, связывая срубленные деревца между собой, и получив требуемое, сделала что-то вроде волокуш.
- Сможешь перебраться? – спросила она, примеряясь к импровизированным носилкам.
- Ты Чокнутая, - выдохнул сталкер, прекрасно понимая, что такому хрупкому, как тростинка существу не утащить его одного, а ведь еще оставались рюкзаки, которые он не собирался оставлять Зоне. Она улыбнулась в ответ, и было во взгляде ее серо- голубых глаз что-то очень знакомое и странное…
- Забирайся, давай, если не хочешь здесь подохнуть, я не знаю, как долго ведьмы будут игнорировать запах твоей крови – не терпящим возражений тоном заявила девушка, в подтверждение своих слов, указывая на расползающееся алое пятно.
Как только он выполнил просьбу, она достала из рюкзака аптечку и занялась его ранами, молясь всем богам, чтобы болотная инфекция не проникла внутрь организма. После чего, вколов Угрюмому хорошую дозу обезболивающего и снотворного, потащила тяжелую «ношу» в сторону схрона. Этот сруб, расположенный в северной низине болот, ей однажды по доброте душевной показал один знакомый старожил с Агропрома. И девушка изредка пользовалась услугами укромного заброшенного жилья.
Казалось, само болото из-за всех сил сопротивлялось бегству двух сталкеров, используя все мыслимые и немыслимые препятствия, траву, коряги, пни, ил, тину.
Одна из веток невысокого деревца, за которую уцепилась девушка, чтобы не упасть оторвалась. Какое-то время она смотрела на свои изодранные в хлам перчатки, пытаясь отдышатся, чтобы дальше продолжить обреченный путь. Ветка полетела вперед и, закрутившись в стремительном вихре «карусели», превратилась в кучу мельчайших щепок. Сталкерша сплюнула от досады, теперь из-за этой аномалии, придется сворачивать в сторону, а это как минимум пара сотен лишних метров, что для нее было сродни почти самоубийству.
«Врешь, Зона, я не отдам его тебе. Я не для того так долго искала его, не для того излазила все твои закоулки и тропы, чтобы потом вот так запросто отдать его тебе! Нет, Зона, пока я жива, он принадлежит мне. Слышишь! Мне!» - и стиснув зубы, превозмогая жуткую усталость, она потащила свою находку и смысл всей своей жизни дальше. Метр, еще один… за спиной чье то недовольное ворчание, и сталкерша оглянулась в поисках мутанта, но оказалось, это Угрюмый решил придти в себя… Надо же, она и не заметила, что уже прошло два часа…а расстояние за это время она прошла, как кот наплакал. До спасительной хижины было еще далеко, а добраться нужно было туда до захода солнца. Днем болота крайне опасное место, а ночью становиться опаснее в десятки раз…
- Потерпи, тут сруб неподалеку, потерпи, скоро дойдем, - как завороженная повторяла она, таща за собой неповоротливый и практически неподъемный груз состоящий из раненного сталкера и двух рюкзаков…Каждый шаг – стук слетевшего с петель сердца, каждый звук заставляет оборачиваться и вздрагивать доведенные до предела нервы, и вот еще немного и бросишь, не осилишь, не дотянешь, проиграв эту схватку за жизнь и свою и чужую. Но она не бросила, намертво вцепившись в импровизированные ремни волокуш, так что руки уже онемели, она тянула их, сражаясь со своим бессилием, усталостью и болью в стоптанных ногах. Еще чуть-чуть…еще одно движение…еще один стук разрываемого в клочья сердца…еще шаг, падение, и даже ползком, упрямо, на одном энтузиазме, подкрепляемом лишь ей одной известной целью, она уперто, подобно свихнувшейся лошади, тянула драгоценную ношу дальше и дальше.
«Не дам, Зона, слышишь, не дам! Не зря меня называют умалишенной, слышишь! Я упрямей тебя, ты не получишь нас! Не получишь, не сегодня!» - твердила она про себя, пока не потеряла сознание от безумной гонки на выживание с Зоной.

Сырой ветер трепал ее волосы, напевая свою смертельную колыбельную песню, ласково перебирал спутанные русые пряди, замирая на миг, словно боясь, что его забавы разбудят девушку.
Угрюмый очнулся, пытаясь понять, где они находятся, но ничего различить, кроме наполовину скрывшегося диска луны не смог. Тьма болот окружала его со всех сторон, и увидеть хоть что-нибудь, даже самый незначительный опознавательный знак для него оказалось непосильным делом. Тогда он полностью сосредоточился на слухе, но странная, практически гробовая тишина, прерываемая лишь чьим-то мерным сопением, заставила сталкера почти удариться в панику.
Он попытался встать с носилок, но раненная нога напрочь отказалась слушаться хозяина, отзываясь вспышкой резкой боли на малейшее самое незначительное движение. Он вскрикнул, не успев оторвать свое тело от черной ткани брезента, застыл на несколько минут, выравнивая сбившееся дыхание.
Чей-то крик прорвался через пелену тумана застилавшего сознание девушки, заставив ее очнуться. Не обращая внимания на жуткую тошноту и головную боль, девушка попыталась дотянуться до фонарика, в который раз жалея о проданном Сидоровичу стареньком ПНВ. С ним в такой кромешной тьме было бы намного легче.
Жидкий свет почти севшей лампы лизнул край болотистой тины и выщербленные, поросшие мхом доски настила. Она еле сдержалась, чтобы не закричать от радости, у нее получилось, они таки добрались до укрытия.
- Угрюмый, слышишь? Мы пришли…Тут можно будет переждать некоторое время, пока твоя рана будет заживать и ты сможешь передвигаться сам. – Сталкерша подошла к застывшему в нелепой позе мужчине и, проверив еще раз рану на наличие загрязнений и воспаления, лишь недовольно покачала головой…
…Еще несколько безумно длительных минут, и она умудрилась затащить свою спасенную находку в дом и даже уложить 90 кг живого веса на кровать.
Три дня она провела у постели Угрюмого, сражаясь с охватившей его лихорадкой. Хорошо еще в ее запасах нашлись Ночная Звезда и Кровь Камня, полученный симбионт залечивал серьезные ранения не хуже легендарной «живой воды», и слава Зоне, что девушка не забыла наставлений Болотного Доктора о том, как его изготовить и использовать.
Мрак…и пустота, только пронизывающий до глубины души холод пленил разум сталкера…и сквозь это морозное марево сна, граничащего со смертью, прорывался тихий женский голос, умоляющий его не уходить, вернуться, этот шепот, словно маяк, влек его, звал за собой, не давая ни на миг забыться в сладостных оковах умертвия.
Реальность обрушилась на Угрюмого сначала лаем расположившейся неподалеку от края болот стаи собак. Затем, пробивающимся сквозь слепленные веки солнечным светом, что было достаточной редкостью в вечно моросящей и хмурой Зоне.
Теплое касание нежных рук окончательно привело его в чувство, заставив вспомнить произошедшие недавно события.
- Ты…- прохрипел он, пытаясь отстраниться от девушки.
- Отлично, лихорадки больше нет, я так и знала, что симбионт поможет, вот, выпей, это вода…- девушка приподняла его голову и преподнесла к губам металлическую флягу с прохладной жидкостью. Сталкер только сейчас осознал, насколько он сильно хотел пить, быстро опустошив емкость наполовину.
- Осторожно, не захлебнись. Вот так, молодец - тихим шепотом произнесла спасительница, с затаенной нежностью и грустью поглядывая на мужчину.
- Это ты меня спасла? Сколько я тебе должен? – снова улегшись на подушку, Угрюмый отвернулся, не в состоянии вынести ту реку чувств и эмоции, что лились из ее взгляда…эти глаза, полные ласки и заботы, разбивали вдребезги все его «Я», заставляя последнее забиться в уголок сознания от ударов нового, необъяснимого, но очень сильного чувства.
- Посмотри на меня, пожалуйста, - прошептала она, почти невесомым касанием пальцев дотронувшись до его щеки. Он отвернулся еще сильнее.
- Давай тогда так. Что я должен сделать, чтобы ты убралась из моей жизни? – почти грубо прошипел он, отбрасывая ее руку в сторону.
- Как же ты изменился…как же тебя потрепала судьба…но это теперь не страшно…Неужели ты не понимаешь, что единственный способ избавиться от меня, это убить?
- Чокнутая, ты, какая-то…- хохотнул сталкер, разом отыскав для себя ответы на все свои вопросы, девка просто рехнулась от жизни в Зоне, а теперь он должен страдать из-за упрямства какой-то сумасшедшей.
- Да, пусть так, пусть все меня считают чокнутой, умалишенной, «сдвинутой по фазе», полоумной, свихнувшейся,…но для меня сейчас это уже не имеет никого значения…ты здесь, рядом со мной…а это главное…разве ты не понимаешь, что для меня весь смысл моей жизни заключается в том, чтобы чувствовать биение твоего сердца? – и она на несколько минут, бесконечно долгих и полных особого счастья минут, прижалась к груди Угрюмого, прислушиваясь к четким, ритмичным и быстрым «тук-туук».
Сталкер уже намеревался оттолкнуть ее от себя, но передумал…
- Может, хоть назовешь свое имя? – спросил он
- Лина…- она улыбнулась и отстранилась, к чему – то прислушиваясь.
Посторонний, странный шум теперь привлек и его внимание. Больше не было слышно лая и повизгивания стаи собак, зато их сменили звуки пальбы. Несколько человек стреляли из автоматов недалеко от их убежища.
Какое-то время она, молча, высматривала через единственное окно в небольшой комнате происходящие в полукилометре от их укрытия события, несколько раз перенастраивая бинокль, все больше мрачнея с каждой пройденной минутой.
- Что там? – молчание девушки уже начало действовать ему на нервы, не улучшая и без того пасмурное настроение.
…- Монолитовцы, человек десять не меньше, - испуганно заявила Лина, отрываясь от окна, после чего добравшись до тайника в полу, извлекла оттуда снайперку.
- И что ты намерена делать? – Угрюмый уставился на девушку, соображая как выбраться им из этой передряги живыми и желательно невредимыми.
- Уходить надо, в глубь, к Гнилому лесу, они редко туда заходят…да и зачем, аномалии и тамошняя живность делают за них всю работу. Но у нас там будет возможность выжить, а здесь нет, если они нас найдут, – и сталкерша принялась выгребать содержимое тайника. Пять аптечек, пара штук бинтов, две коробки с дробью, два рожка патронов к автомату и завернутые в тряпку бронебойные снаряды к СВД.
- С таким снаряжением в Гнилом лесу нам долго не протянуть – усмехнулся он, вставая с кровати.
- Протянем, я не позволю им убить тебя. Не позволю, – процедила она сквозь зубы, словно волчица защищающая самое дорогое в ее жизни.
- Интересно, что же во мне такого, что ты готова драться за меня насмерть с самой Зоной? – спросил он, но так и не получил никакого ответа, подобные вопросы она всячески игнорировала.
- Все, подожди, надо осмотреть твою рану, - выдала она, указывая обратно на кровать.
- Времени нет, монолит ждать, когда ты меня в очередной раз перевяжешь, не будет. – Она лишь покачала головой и снова этот странный, загадочный взгляд полный нежности окатил его с головы до ног, омывая сердце и окутывая душу. Не любил он эти ее взгляды, просто ненавидел, но виду не показывал. Они выбивали его из колеи привычных мыслей, смешивали и уничтожали его мировоззрение, привнося что-то неопределенно новое, щемящее чувство в глубине души.
-Если собрались уходить, тогда идем, – пресек он дальнейшие попытки осмотра его раны, которая по его личным ощущениям вполне себе заживала.
Подхватив свой рюкзак, который за проведенную в срубе неделю так ни разу и не открывался, он вышел наружу.
Следом за ним на улицу выбежала девушка, длинная СВД весьма комично смотрелась из-за ее спины, учитывая рост сталкерши. Угрюмый глядя на эту картину не смог сдержать улыбки, но тут же осекся, услышав в нескольких сотнях метров шум. Густые заросли камышей, окружавшие небольшую топь, заколыхались в разные стороны, но далеко не от ветра. Лина выхватив снайперку, прицелилась, выстрелила и два монолитовца рухнули в буро-зеленое месиво, сраженные ее пулями.
- В лес, скорее, пока они не опомнились! – процедил Угрюмый, и, схватив девушку за руку, потащил за собой к краю болот. Бегство еще никогда не было для него столь утомительным, нога разболелась снова, а до спасительных деревьев еще было достаточно далеко, девушка тоже выбилась из сил, и ему приходилось тянуть ее за собой чуть ли не на аркане, да еще и погода окончательно испортилась, немилосердным дождем поливая все вокруг.
Три отбившихся от основного отряда фанатика, как гончие, преследовали свою цель, не давая ей ни секунды поблажки.
Угрюмый поскользнулся в гнилостной мешанине, упал, разбрызгивая в разные стороны грязь, попытался встать, но усилившаяся боль в ноге свалила его снова.
- Уходи, забирай хабар и проваливай, я их задержу, слышишь! – махнул рукой в сторону леса сталкер, доставая автомат, и протягивая свой рюкзак, пытавшейся поднять его девушке.
- Даже и не думай, я не брошу тебя тут! – сзади раздались голоса преследователей, судя по всему тоже уставших от такой гонки. И не дожидаясь, когда монолитовцы доберутся до них, Угрюмый дал несколько очередей в их направлении, пока не закончился рожок, гортанные вскрики двоих обезумевших последователей чернобыльского обелиска оборвались хрипами и затихли.
Последний из преследователей даже и не подумал свернуть с тропинки, добравшись до столь строптивых мишеней, но заряд дроби из Лининого Спаса подкосил монолитовца.
- Вставай, Угрюмый. Ну, пожалуйста, ну ради меня. Тут не далеко осталось…там схрон есть неприметный, я знаю, где…пойдем, ты только встань…- со слезами на глазах девушка уговаривала его подняться, чуть ли не умоляя. И после нескольких неудачных попыток с помощью Лины ему все-таки это удалось. Какое-то время они стояли, обнявшись, не замечая ничего вокруг, слушая друг друга, полностью поглощенные сильным и необыкновенным чувством.
Один шаг…один стук сердца, щелчок автоматного курка, крик и приглушенный стон…Девушка прижалась к спине Угрюмого, а затем сползла на землю.
Сталкер обернулся, подхватил Лину на руки, пытаясь понять, как это произошло, а фанатик, сжимающий в руках автомат, еще пару раз дернулся, после чего, выпустив из ослабевших рук оружие, окончательно затих.
Она улыбнулась, не обращая внимания на страшные раны от пуль, изрешетившие всю ее грудь и живот, взяв из кармана комбинезона смятый пожелтевший и местами засаленный глянцевый кусок бумаги, она протянула его сталкеру.
- Пусть… теперь у тебя…будет…как память…обо мне… сохрани его…люблю…тебя, всегда любила…- еле различимым шепотом произнесла девушка и коснулась его щеки окровавленными, но еще теплыми пальцами…

Молодой вожак стаи слепых собак оторвал морду от обглоданной кости и глухо зарычал, когда к нему подошел излишне любопытный молодой щенок, его мать неодобрительно заскулила, призывая вернуться единственного выжившего из всего помета детеныша.
Последнюю неделю стая голодала, и все что им перепало за последние два дня – это уже обглоданные гниющие кости кабана, одну из которых облизывал псевдопес. Хотя данное действие и помогало заглушить спазмы в желудке, но полностью обмануть чувство голода не позволяло.
Щенок просительно заскулил, принюхиваясь к столь примечательному запаху, но получив легкий предупреждающий удар лапой по носу, убежал прочь.
Вожаку предстояло решить сложную проблему по поимке добычи. Стаю надо кормить, особенно после стычки с двуногими существами, именуемыми людьми. Только невероятное чутье слепых собак и его собственный опыт нескольких лет выживания в суровых условиях позволили стае уйти почти без потерь.
Из десяти представителей мутировавшего вида псовых в живых осталось шестеро, он, две самки, щенок и два самца. Потери серьезные, но не катастрофичные, в любом случае, это было лучше, чем потерять всех.
Слабый проблеск луны выглянул из-за туч, осветил вершину холма, где собаки расположились на отдых, спустился к подножью, и снова исчез, погружая эту часть леса, примыкающую к болоту в кромешную тьму. Но даже темнота не смогла скрыть от обоняния стаи будоражащий запах крови, запах приближающейся добычи.
- Не отдам тебя Зоне, слышишь? Не отдам…- странный двуногий нес в руках непонятный сверток, не обращая никакого внимания на притаившихся в засаде охотников. Чернобыльский псевдопес внимательно изучал свою странную жертву, прежде чем напасть на нее, словно ожидая какого – то внутреннего сигнала к действию. С вершины холма он видел, как разгорелся огромный костер, что на его памяти было большой редкостью, как в этом бушующем пламени исчез сверток, что несла добыча. Как огонь стал медленно угасать, когда в его горниле не осталось ничего, что могло бы сгореть. Вожак видел, как его добыча повалилась на пепельную землю, сжимая что в руках, но обороняться явно не собиралось.
Тихий рык сопроводил ментальный приказ о нападении и два самца тут же атаковали с двух противоположных сторон, но двуногий и не собирался сражаться за свою жизнь, и из его перекушенного в двух местах горла брызнула алая жидкость, заливая пепел вокруг. И смерть настигла добычу.
Псевдопес спустился со своего наблюдательного пункта и занялся трапезой первым, пожирая куски свежего человеческого мяса, стараясь наесться впрок, после чего остатки отдал на растерзание остальным членам стаи.
Собаки накинулись на изодранный труп, рыча и дерясь за каждый кусок, каждую кость, растаскивая тело по частям в разные стороны, пока от сталкера ничего не осталось, кроме смятого куска бумаги втоптанного вожаком в грязь. Дождавшись, когда собаки наедятся, вожак поднял свору и повел ее в более безопасное место.
А ночной ветер еще долго трепал обугленные края пожелтевшей и местами засаленной фотографии, где отпечатался кроваво – землистый собачий след, замазав холодное, жесткое лицо надменно улыбающегося, полного амбициозных надежд юноши, а на заднем фоне еле различалась девушка с нежной, но грустной улыбкой, преданно смотрящая на своего Кумира.

Все персонажи и их имена вымышлены, как и события, произошедшие с ними, любое совпадение с никами или именами реальных людей не более чем простое совпадение, не преследующее под собой никаких целей.