У костра...

...А насчет жизни, смерти и Зоны, я вам, молодежь, так скажу..., - поправив дрова в костре, дядька Касьян замолчал, глядя на взметнувшиеся языки пламени.
Отблески пламени отражались в его глазах, сырые дрова постреливали, и созвездия искр маленькими хороводами поднимались вверх, тая в ночной мгле.
Небольшая группа сталкеров коротала ночь на стоянке у костра. Ночь была на редкость тихая и теплая, на ночном небе россыпи звезд переливались холодным, мерцающим светом.
Поужинав, и слегка прочистив организмы от нуклидов старым проверенным способом «По-стаканчику», сталкеры коротали ночь под открытым небом.
Место было совершенно безопасное, одиночки попросились переночевать на охраняемой территории дружественного клана «Долг». Перебрав и обсудив ряд обычных для таких отдыхов тем, собеседники затронули тему о причудах Зоны в отношении жизни и смерти.

У костра сидело четыре человека, но самый старший из них, ветеран Зоны лет пятидесяти, дядька Касьян почти не принимал участия в разговорах. До тех пор, пока не стали обсуждать последнюю тему, в связи с которой вспомнили невероятно везучего и живучего сталкера, по кличке Букварь.
Букварь брался за такие заказы, и из таких передряг сухим из воды выходил, что о нем ходили уже легенды.
Дядька Касьян все молчал, глядя в огонь... Пауза затянулась, и Паук, сталкер лет тридцати, не решаясь открыто призвать Касьяна к продолжению рассказа, многозначительно кашлянул.
Касьян слегка вздрогнул, выходя из своеобразного транса, и неодобрительно покосился на Паука.
- Так вот мужики, что я вам скажу... Знаете ли вы, что четыре года назад сталкер Букварь пришел в Зону... умирать?
- Как так – умирать? – вытаращил глаза Гомез.
- А вот так. Умирать. – Касьян, довольный произведенным эффектом, обвел собеседников взглядом.
- Ну, рассказывай уже, не тяни...! - раздались нетерпеливые возгласы.
Касьян еще раз обвел всех взглядом, выдержал интригующую паузу и вдруг сказал:
- Не могу... Не моя это жизнь и не имею права я об этом рассказывать. Да и не принято так в Зоне.
Тут ведь все – люди без прошлого...
В ответ раздался нестройный разноголосый гул разочарования:
-А зачем тогда вообще было начинать? Неправильно так... Замахнулся – так бей !
- Вы на что это меня, сынки, подбиваете? Знаете же все сами – не принято так! По дурости ляпнул, а всего сказать не могу! И не просите, - он мне доверился в свое время, а я, как сорока на хвосте, разнесу по всей Зоне?
- Да ладно тебе, Касьян ! – с усмешкой вдруг раздалось из тьмы,- Это уже, можно сказать, секрет Полишинеля!
Сталкеры рефлекторно почти синхронно закинули руки за спины к автоматам
- Т-твою дивизию!! – подпрыгнул от неожиданности Касьян – Только ты, Букварь, можешь так подкрасться в ночи со своими...шинелями...!
.
Из темноты, улыбаясь, вышел сталкер, - под два метра ростом, в плечах косая сажень.
Комбинезон одиночки, без всяких знаков принадлежности, сидел на нем, как влитой. Экипировке его позавидовали бы, наверное, даже военные сталкеры.
- Расслабьтесь, мужики, - свои! – Букварь подошел к костру, скидывая с плеча рюкзак лямками на руку. Бросалась в глаза его манера передвижения: Букварь словно и не шагал, а плавно сместился, будто проскользил совершенно бесшумно, из тьмы к свету, - Примете путника?
- Конечно, брат, проходи, устраивайся ! – пригласил Касьян, - И давно ты тут подслушиваешь ?, –спросил, ехидно прищурившись.
- С самого начала, - ничуть не смутившись, ответил Букварь. – Думал, может чего нового о себе услышу. А ты молодец, Касьян, чувствуется старая закалка! Я аж сам рот разинул на длинный рассказ, а тут – бац! – вторая смена! – и Букварь рассмеялся неожиданно заразительным смехом.
- Да рассказчик-то из меня – как из немого оратор! – рассмеялся в ответ Касьян.

Сталкеры у костра заулыбались, установилась та самая ненавязчивая обстановка, когда встречаются старые друзья после не слишком долгого перерыва.
- Да и не с руки мне о тебе, бродяга, рассказывать.- Касьян хиро блеснул глазами. - Сам вот и рассказывай, коль приготовился уже слушать о себе.
-Ну, я думаю, Зона простит мне, если расскажу вам. Тем более, того человека, о котором я расскажу уже нет и больше никогда не будет. И той жизни тоже... Букварь призадумался. - Да и многие уже, в общем, знают мою историю.

Жил когда-то в Москве молодой парень. Даже мужчина, можно сказать. Самый что ни на есть обычный и ничем не приметный. Звали его Сергеем.
Женат был на красавице, молодой умной девушке. Работал обыкновенным продавцом в книжном магазине, затем стал менеджером... Жена тоже работала – бухгалтером в небольшой строительной фирме. В общем, все у них было,как у тысяч других людей, ничего выдающегося.
Детей не было – жена все планировала «заработать на то-то, купить еще вот это...», и детский вопрос сам собой отодвигался на задний план.
Беда пришла через каких-то пару лет семейной жизни. У Сергея обнаружили смертельную болезнь. Врачи вынесли приговор: жить оставалось год, максимум – полтора.
Через три месяца ушла жена. Единственный родной человек на всем белом свете. Не смогла выдержать той гнетущей обстановки, что сама по себе устанавливается в домах безнадежно больных людей. Сорвалась...
Она исчезла, оставив после себя лишь короткую записку с извинениями.
По тому, как резко и почти без вещей она ушла, Сергей понял, что жена почти бежала, боясь передумать.
Поначалу Серега впал в отчаянье. Ему было обидно предательство той, с кем клялись жить «пока смерть не разлучит...».Чтобы совсем не упасть, он пытался сам себя успокоить, и искал перед собой оправдания поступка жены:
« Так даже лучше, пожалуй. Хорошо, что не дошло до того, когда я беспомощный, валяясь в полутемной комнате, забитой склянками с лекарствами, буду надоедать своими болями. Нет ничего хуже, чем наблюдать, как близкий тебе человек, бессильно наблюдает и ждет твоего ухода. Иногда даже раздражаясь на твои просьбы после бессонных ночей ухаживания за тобой.
Пусть лучше она меня таким запомнит, а не беспомощным и стонущим от невыносимых болей, пожирающих разум».
Со временем он даже решил, что это, своего рода, облегчение.
А вечерами, сидя у окна, Сергей мечтал.
Каждый раз о разном. То ему хотелось уехать в Тибет, и в размышлениях провести последние дни подальше от мирской суеты. То наоборот, хотелось за этот год прожить насыщенную жизнь, погулять по свету, в общем, втиснуть в этот год столько событий, сколько при нормальной жизни и в десяток лет не впихнешь. «Недопел, недогулял... Ничего не успел...».
На ум приходили тропические острова и арктические широты...
И вдруг, в один прекрасный ( теперь точно знаю, что прекрасный) день Серега проснулся, смутно вспоминая обрывки сна. Ему снилось что-то интересное и просто жизненно важное... Но что же?!
Сергей снова плюхнулся на подушку и даже с головой накрылся одеялом. Он знал, просто знал - и все, что сон этот важен для него. Хоть и говорят, что важные, знаковые сны запоминаются особенно ярко, вспомнить не получалось. Лишь какие-то смутные, ускользающие обрывки...
Сон вспомнился лишь к обеду, неожиданно, когда Сергей размышлял совсем о другом... О суециде...
«Точно!! Зона!! Мне же снилась Зона!! Этот загадочный, непредсказуемый мир, эти странные, необычные ощущения!!!»
К тому времени Зона была уже общепризнанным, но необъяснимым фактом, над разгадкой уникальности которого бились ученые всех стран мира. Сообщения в прессе – одно невероятнее другого – повергали в шок и яйцеголовых приверженцев Энштейна, и простых обывателей.
Сергей удивился тогда,- с чего бы это вдруг такое приснилось... Но, как оказалось – Зоне видней, и она сама решает, кого позвать.
С того дня Серега лишился покоя. Всеми правдами и неправдами он стремился найти путь в Зону. Зона завладела им полностью.
Описывать, как Серега пробрался в Зону, я не буду, - способов много – и вы их все знаете. Скажу только, что добирался он трудно. Проводникам за проход отдал последние деньги, и явился в Зону без копейки в кармане. И даже без снаряжения. Ему было все равно, он пошел бы туда даже голым.
Сначала он все ждал. Ждал какого-нибудь знака, случая, знамения. Что-то ведь должно было обязательно произойти. Но ничего особенного не происходило. Конечно, особенным было уже то, что он находился в Зоне, в этом совершенно ином мире, но все равно – он ждал не этого...Это было не то.
Он бы погиб в Зоне в первые же дни, если бы его, полуживого от голода и обезвоживания не подобрал пожилой сталкер. Когда Сергей рассказал ему свою историю, тот, умудренный жизнью,
почему-то даже не удивился. Серегу это даже немного задело, ведь он и не представлял, чего навидался в Зоне сталкер.
Шли месяцы, а с Сергеем ничего не случалось. Надежды оставалось все меньше, здоровье угасало... Днем еще было чем заняться – старый сталкер много рассказывал ему про Зону.
А вот ночей Сергей боялся. Ночами к нему стала приходить «ЕЁ Величество Боль». И с каждой следующей ночью Боль крепла. Она уже совсем по-хозяйски ночами брала его тело в свои жестокие объятия, выжимая слезы из уголков его глаз.
Сергей стал хиреть прямо на глазах. С каждым днем ему было все хуже и хуже.
И вот, однажды, почувствовав, что скоро он совершенно ослабеет и не сможет даже за собой ухаживать, он вывал на разговор сталкера-опекуна и друга.
- Я чувствую, что мне уже недолго осталось... И пока я в силах еще передвигаться, хочу, чтобы ты оказал мне последнюю услугу. – Сергей помолчал, тщательно подбирая слова.
- Ты чего это, брат, удумал ? – сталкер сразу понял, что парень прощается, но даже не догадывался, о чем на самом деле тот хочет его просить.
Серега, боясь, услышать отказ, заговорил быстро, проглатывая слова и сбиваясь:
- Да ты пойми, меня сводит с ума мысль, что скоро я не смогу сам сходить даже по нужде. Я не хочу тихо гнить и ждать своего конца! Да и ты ведь тоже не для того в Зону пришел, чтобы сидеть над полутрупом, ожидая моего конца. Я твердо решил уйти из жизни. И если уж не суждено мне дальше жить, то хотя бы смерть я себе могу выбрать, какую мне хочется ?!
- Да ты хоть раз из пистолета-то стрелял, сынок? – сокрушенно спросил сталкер.
- Застрелиться я мог бы и в Москве. Я хочу погибнуть в аномалии... Честно говоря, я побаиваюсь
всяких каруселей и жарок – это очень больно, наверное. Я выбрал быструю и мгновенную смерть в Электре. И прошу тебя мне в этом помочь...»

- Знал бы ты, пёсий сын, чего мне это стоило – вдруг раздался голос Касьяна. – Я несколько ночей не спал, все не мог решиться. Да и потом почти два месяца над тобой сидел, как мамка...

Сидящие у костра ошарашено скрестили взгляды на Касьяне.

-Ну, чего уставились?! Ну, да, это я столкнул его в эту электру! Да как-то не очень удачно... Видно, от того, что совесть мучила и от отчаянья, я его так толкнул от всей души, что он не остался в аномалии, а пролетел насквозь. Ну, получил наш Серега, конечно, от электры неслабо. Шарахнуло так, что я аж присел и с полчаса проморгаться не мог.
А его выплюнуло тут же на ту сторону. Я пока до него шел – он все дымился. И свет какой-то от него исходил. Сиреневый. Подошел я, гляжу на него, - отмучился,- думаю... Глядь – а он закашлялся !! Выжил, пострел !!! Да еще КАК выжил !..
Теперь уж я за ним не поспеваю – сам бегает в одиночку. Заматерел… А Букварем – это я его прозвал. За магазин. Книжный...
И Касьян хрипло рассмеялся...