Свобода или Смерть.
Время-Деньги.Шесть Стволов.
А да, я дичайше извиняюсь что так долго не появлялось, но я ленивое быдло. =Р
Вы знаете, что такое ВНЕЗАПНО?
А?
Нет, вы не черта не знаете!
А я знаю. Ибо когда вам за спину летит граната от РПГ, а через несколько секунд тебя накрывает мощным потоков воды, который сбивает с ног и топит, это и есть эталон внезапности!
Хотя когда домой возвращается один из родителей, а по комнате разбросанные презервативы, женские трусики на кровати, заляпанный едой стол. Но не будем о грустном.
Да и вообще не буду терзать ваши глаза, Елена Малышева этого не одобрит, а Малахов еще и пропишет лечение уриной, про Попова я вообще молчу…
А так вот продолжу я описывать сию котовасию с того момента как Колеруня и Орлюня скрылись из нашего вида.
Я поднялся, попрыгал на левой ноге, вытряхивая воду из уха. Следом словно богатыри из сказки о царе Салтане, из воды стали подниматься остальные наемники. Карабин, Грин, Старый… Все живы. Отличненько.
Но были и печальные моменты. Из воды стали подниматься и долговцы.
– Э, народ шевелитесь, враг у ворот. – Сказал я пиная внука. Он растеряно помотал головой и достал винтовку из под воды, потряс ее... И тут же выстрелил в одного чересчур активного долговца. Должника срезало очередью и он пал слово Андрей на поле Аустерлица, только с небольшой разницей – долговец умер.
Карабин победоносно посмотрел на LR-300 которую сжимал в руках:
– Мифы такие мифы, ведь нормальная винтовка…
– Трехлинейку все равно не переплюнуть. – Я с не менее довольной мордой взглянул на убитого долгоря. А точнее на то что от него осталось, ведь трехлинейка страшная сила.
– Эй, демократы, оставьте парочку то для допроса… и одного что бы Псих порезвился.
Раздался звук одиночного выстрела. Один из долгаринов застрелился.
Я резко развернулся к коммуняке, приложил палец к губам и сделал страшные глаза:
–Ни слова про Психа! Или мы потерям ВСЕХ долговев.
Все же найдя подходящего языка, мы стали его допрашивать. Ну как мы… Карабин курил, Старый пил, Грин читал псалмы Ленину.
– И так, главный вопрос вечера, что в коробке?
– Ты о чем? Я тебя не знаю, я тебя не звал! Иди ты…
– Цыц, товарищ, не сквернословь во время молитвы. – Сказал Грин и добавил. – А то я тебе твои яйца, твое ****** фаберже вырву к *****, и засуну *****, *****, *** и конечно же **** тебя ******, Псих.
Рука долговца судорожно зашарила, в поисках кобуры.
– Стоять Зорька! Грин я же просил, все милый мой не бойся, тебе никто не обидит, говори что в сундучке, который вы охраняете?
– Милый?! Ха, да вы наемники вы такие же голубые и как цвет ваших комебзов.
Вновь звук выстрела.
Я вытираю остатки мозговой (хотя откуда таковая взялась у долгарей?!) жидкости, а Карабин заряжая карабин сказал:
– Стереотипы, такие стереотипы, и я их не люблю.
– Золотой ты мой внук, все это конечно хорошо, честь клана отстоял и все такое, но скажи мне кого мы допрашивать будем? – Я демонстративно посмотрел по сторонам.
Внезапно (хотя конечно же не так внезапно, как получилось с РПГ) мой взор упал на Старого.
– Чего смотришь? Я не долговец, меня нельзя допрашивать, да и попробуй только. [Чертова цензура] и без вазелина.
– Старичок, посмотри пожалуйста на то, на чем ты сидишь.
– Чего смотреть то? Попа как попа. – Сказал Старый делая изрядный глоток из фляги. Бездонная она у него что ли?!
– Хорошо опробуем иначе. Старый. Встань с долговца на котором сидишь.
Теперь-то Старый все же соизволил удивленно посмотреть вниз:
– Вот, что жидкость то животворящая творит.
Он встал, а долговец закряхтел.
– Ладно, попытка намбер ту. Скажи мне бывший товарищ по партии, что было в вашем сундуке?
– Психа не пошлете ко мне? – Испугано спросил долгарин, и даже мелко затрясся.
– Это да… но нет! Вот коли скажешь, что там было. Тогда точно да. На все сто десять процентов.
– Это тайна!
– Прощай! – Сказал я пафосно, но без ухмылки сказал я.
– Стой, стой, стой! Тебе по секрету, как бывшему долговцу…
– Долговцы бывшими не бывают. – Заметил Старый.
Пленник обстоятельств и страха пред Психом, между тем продолжил:
– тебя я могу сообщить, но на ушкО.
Я наклонился.
Он прошептал. Он сообщил мне о том, что было в злополучном сундуке.
Глаза мои стали круглыми как монеты. Номиналом в один и пять рублей соответственно.
А потом в них появилась разочарование, и даже печаль:
– И это ВСЕ?! Ты уверен что именно ЭТО? Больше ничего?
Долговец отрицательно помотал головой.
– Спасибо тебе, пирожок на полке, пуля тут.
Естественно следом последовал выстрел.
Наемники посмотрели на меня с неким недоумением:
– Он был демократ и ненавидел красных. – Грин потупил взор.
– Он не любил водку и соблюдал сухой закон. – Старый пренебрежительно хмыкнул и отвернулся.
– Ты мой внук. – Карабин горестно кивнул.
– Ладно Нович нас рассудит, давайте убираться из этого туннеля.
– А что лежит в сундуке?
Я помотал головой:
– Вам лучше не знать. Но я думаю, Орел с Колером будут довольный…
Пафосно ухмыльнувшись, я пошел вперед по туннелю. Остальные поплелись следом.
Долго ль, коротко ль, но приблизились мы выходу на поверхность, учуяли свежий воздух, ну и все остальные атрибуты поверхности.
А так же услышали мы стрельбу, довольно громкую, довольно беспощадную, довольно…
– Довольно ссыкотно мне. Что там твориться?
– Стреляют. – Лаконично ответил я.
– Капитан! – Не без гордости сказал внучара.
– Так, народ, у нас сейчас две проблемы. – Начал молвить Старый. – Первая страшная. Водка у меня заканчивается… (Все таки не бездонная фляга-то!) … Ну и наверху твориться, что-то вроде ада, только в миниатюре.
– Белке бы понравилось. – Пробормотал я.
– И мы, как люди не лишенные здравого смысла, и как наемники, не работающие без денег, должны прорвать оборону и вернуться на базу.
– Вдруг нам заплатят свободовцы? – Спросил прагматичный Карабин.
– Не свободовцы не платят, и долги не отдают. Идеология не та. – Покачал головой Старый и с невиданной тоской посмотрел на флягу.
Свободовцы… долги… Чертов Колер! Тот самый карточный долг!
– Значит прорываемся и на базу? Но бросить товарищей в беде, это так печально.
– Не бойся, они не обидятся, они такие добряки.
– И вообще лидер я! Слушаемся меня! А то найду сосну и загоню на верхушку с голым седалищем.
Без водки Старый явно начинал звереть.
– Окай. Если, что виноват ты и проблема в тебе. Моя совесть чиста, я хотел их спасти, но раз ты приказываешь…
– Сосна![Цензура] и [Цензура и что-то про сосну]!
– Молчу.
– Дед расчехляй трехлинейку вражину бить будем.
Я бодро потряс кулаком, символизируя согласие и как бы говоря «будь мужиком, доставай трехлинейку! Прекращай блеять!».
Мы практически выбежали на открытую местность, но все же не выбежали, а укрылись за какими-то ящиками, бочками, ну и тем мусором, что в изобилии водился в Зоне. Я даже лицезрел резиновую женщину.
Жаль сдутая.
– Не грусти дед, сейчас с долговцами сделаем то, что ты хотел сотворить с этой бабой.
Я кивнул, и спросил:
– Не пора ли нам атаковать? Чем дольше Старый без водки, тем… нет слов таких в русском языке. Но лучше и не знать их.
– Сначала психологическая атака. – Хмыкнул Грин и во всю мощь коммунистических легких крикнул. – ПСИИИИИИИИХ!!!
Над рядами долговцев повисло тяжелое молчание. Мне показалось даже что я слышу пение цикад. Но выстрелы двух-трех стволов я явно слышал. Свободовцы пока живы.
– Кидаем гранаты и бежим вот к тому укрытию. – Старый указал на остов БТРа.
В долговцев полетели Ф-1 и РГДшки, к временному укрытию же полетела дымовая граната. Гранаты взорвались все.
Все.
Кроме одной. Дымовая пшикнула и… Все.
– Будьте прокляты китайцы!
– А представь как расстраиваются дети на Новый год, думают будет бах, а на деле…
– Расстроенные дети это так печально.
Нам на головы обрушились подзатыльники.
– Хватит разглагольствовать, кидайте новую.
Как говориться с начальством не поспоришь, ты ему цитату, а тебя уже уволили.
К БТРу полетела вторая дымовуха.
Она сработала.
Мы начали бить короткими, как хобот муравья, очередями по противнику и продвигаться к укрытию.
Сие действие у нас получилось. Никого из нас даже не убили. Чудеса да и только.
А вот мы кого-то явно убили. Я уверен в этом так же, как в том, что Тефаль заботиться о нас.
– Куда сейчас, шеф?
– Налево, там должен быть крупная россыпь камней, рассеиваемся и двигаем туда, а потом, стреляя как ПСИИИИХИИ (по ту сторону от БТРа вновь стало тихо) прорываем оборону, и даем деру.
– Вперед! – Я дернулся было, но тут же прямо передо мной, землю прошила автоматная очередь.
– Вик, не туда, на другое лево дай двигай.
– Бывает. – Равнодушно бросил я и бросился бежать на другое лево.
Трехлинейка творила чудеса, и убивала долговцев.
Что было важнее я не знал, но предполагал, что второе. Хотя второе вряд ли было бы возможно без первого…
Короче я прозевал долговца, который выбежал из тумана ночи и из окопа (!) прямо на меня.
Но трехлинейка не была бы столь чудесной винтовкой, если бы не имела бы штыка.
Удар, кровь, крик. Мертвый должник.
– Скажи-ка дядя ведь недаром.… Недаром, хоть это не печально!
Где-то в стороне послышался крик:
– Кравченко! Драгович! Штайнер! Должны умереть!
Хм это явно, что-то значит… не лишено смысла, умные люди глупости кричать не будут…
О чем бишь я? Ах да, добежали я до камней, и стал бросать гранаты в сторону позиции долговцев, да на крики стрелять.
Гранаты очень быстро закончились. Это логично, их же было мало. Но чувствую, не доживу я до весны, если буду дальше тут сидеть. Да что там, до весны, дотянуть бы до полночи.
Я стоял и отстреливал долговцев, сидя за камнем. Трёхлинейка пощёлкивала при перезарядке и этот звук был музыкой для моих ушей, хор вопящих раненых делал эту мелодию поистине божественной...
И голос Старого донесся до моих ушей. Точнее он был подобен гласу небес.
Громкий, внезапный, и фиг поймешь откуда.
Нет конечно после того как я сильно испугался и понял что штаны не отстирать, я все же понял, что голос был из гарнитуры, которая каким-то чудом осталась у меня в ухе.
– Викинг, кончай героя из себя строить, я понимаю, что ты дед, и даже негр, тебе можно. Но все же отступай.
– А не рано?
– Уже поздно, но ты отступай. Знаешь, оказывается если долго не пить (долго?!) руки перестают трястись.
– Бывает.
– Я тебя за твою иронию когда-нибудь… Короче мы тебя прикрываем, беги сюды.
– Окай, конечно, но куда сюды? Карту в ПДА смотри.
Я бы ударил себя по лбу, и даже бы закрыл лицо ладонью, но нельзя, нельзя. Вместо этого я глянул в КПК, понял куда надо драпать. Дал прощальный залп из трехлинейки и стал рвать когти.
А пули свистят, а в сундуке разочарование… Пару раз маленькие свинцовые сволочи даже задевали меня, причем у меня было сильное подозрение, что пули эти были не долговскими…
Видимо без водки руки все же тряслись…
Но пули прошли вскользь, важные органы не были задеты, и я продолжал бежать, аки Форест Гамп во Вьетнаме. Главное что бы я не получил такое же ранение как он.
Он закон Подлости-то никто не отменял? Никто. Печально.
Пуля вонзилась мне в правую ягодицу.
Как же это мило и больно. Я споткнулся, упал, выстрелил в темноту, и захромал пригибаясь к земле.
Радовало одно, пуля была явно долговская.
Кусты впереди раздвинулись из них высунулась морда Старого:
– Живой? Вот и чудно. Потерпи чуток, подальше отойдем медпомощь тебе окажем, тут аномальное поля, долгари за нами не полезут, у них есть дела и поважнее.
Знаете в чем еще один плюс трехлинейки? Если снять штык, ее можно использовать как костыль.
Мы ковыляли в сторону Дикой Территории. А я печатал одной рукой сообщение.
«Колярович, Пернатый, приношу свои глубочайшие извинения, но я был позорно ранен, и не могу участвовать в бою. Остальные наемники уходят со мной, просто ранение в попу глубокая моральная травма и мне нужна их поддержка. Удачи вам. Если вы умерли соболезную. Но что было в ящике не скажу. Это слишком печально… Вы поймете.»
К утру мы приперлись на Дикую Территорию. Ну, кому дикая, а кому и родная. А кому и водочная территория. Впрочем это не важно, главное мы добрались. Мы даже запилились в бар, и Старый даже не выпил всю водку. Пару бутылок оставил себе на потом.
Меня отвели в больничку, и стали врачевать, а я с тревогой поглядывал на ПДА, как там эти сорвиголовы? Живы ли?..
Топ статей
Люди говорят
