Схватка с радиацией

Подъемы по тревоге для военнослужащих 276-го отдельного вертолетного полка, дислоцировавшегося в небольшом белорусском поселке Боровуха, были делом обычным. Экипажи стоявших на вооружении полка вертолетов Ми-8, Ми-24 и новых по тем временам Ми-26 активно привлекались на различные учения, для выполнения других задач. Эскадрилья Ми-26, которых ласково называли "дельфинами", была незаменима при перевозке грузов и десанта.

В десять утра в дверь вновь постучал посыльный, и капитан Шерер отправился на аэродром. Трех бортов первого вертолетного отряда здесь уже не было - они ушли на Чернигов. Вслед за ними следовало отправиться и экипажам Ми-26 второго отряда, в котором служил Сергей Владимирович. Старший штурман полка подполковник Мансур Хабибулин провел инструктаж, выдал полетные карты, указал маршрут полета (Мансур Набиулович тоже хлебнет изрядную дозу радиации над чернобыльским реактором, но погибнет в Афганистане за год до вывода из этой страны советских войск).

Из-за сложных метеоусловий приземлиться пришлось на аэродроме Бобровичи под Калинковичами и провести там целые сутки. А утром 28 апреля капитан Шерер с товарищами прибыл в Чернигов. Действовали белорусские вертолетчики в составе сводного отряда, в который также входили экипажи Ми-6 и Ми-8 из украинской Александрии и один экипаж Ми-26 из Торжка.

Распорядок дня был жестким. Подъем в четыре утра. В пять часов постановка задач на полеты и перебазирование из Чернигова на специальную площадку в Чернобыль. Работали весь световой день. К восьми вечера возвращались в Чернигов. На дезактивацию вертолетов уходило еще часа три-четыре. В общем, ложились за полночь. Помыться успевали не всегда - работал только один душ. С утра все повторялось сначала.

Площадка, где вертолеты загружали песком, свинцом и всевозможными химическими средствами (Сергей Владимирович даже называет какой-то порошок с косточкой вишни), располагалась километрах в пятнадцати от разрушенного реактора. В первый день после трагедии эту смесь помещали в специальные контейнеры и крепили их к вертолетам. Экипажам винтокрылых машин приходилось зависать над реактором, открывать контейнеры, высыпать их содержимое в развороченное взрывом жерло реактора и только после этого покидать опасную зону. Делалось все это на высоте всего пятьдесят метров. За один вылет вертолетчики получали серьезную дозу облучения, которая строго фиксировалась специалистами. На второй день в работу были внесены коррективы. На площадку загрузки доставили десантные парашюты и специальные крепления, которые позволяли подвешивать купола к вертолетам. Эти крепления спешно привезли из Киева, где их за ночь выточили на одном из заводов. Теперь сбрасывать груз можно было быстрее. Да и доза облучения экипажей заметно снизилась - до ста метров подняли потолок полетов. И все равно по 1-1,5 рентгена за один вылет вертолетчики набирали. А таких вылетов за день было с десяток.

После того как к Ми-26 подвешивались девять парашютов, в каждом из которых было по тонне груза, "дельфин" брал курс на реактор. Задача штурмана - точно вывести вертолет к точке выброски. По команде руководителя сбрасывали парашюты с песком и "химией". Установленные на Ми-26 приборы для определения уровня радиации зашкаливали еще при подлете к реактору. От пыли, поднимавшейся из его жерла, не спасали респираторы. Кроме них и свинцовых листов, которыми обкладывали вертолетчиков, других средств защиты от радиации у экипажей не было. Перед первым вылетом медики выдали вертолетчикам какие-то капсулы: "Если в полете будет совсем худо - пейте!" К "лекарству" решили не притрагиваться. А вот кефир шел "на ура" - ежедневно каждый экипаж получал по ящику этого напитка. Он не только утолял жажду, но какое-то время позволял не чувствовать металлический привкус во рту. Показания индивидуальных дозиметров вертолетчиков снимались после каждого вылета. Для того, кто набирал 25 рентген, полеты к реактору завершались. Эту критическую дозу они выбирали буквально за три дня.

- Что больше всего запомнилось в те дни? - спрашиваю у Сергея Владимировича.

- Огромное черное пятно на земле, простиравшееся метров на пятьсот к северо-западу от реактора в сторону Беларуси. Это был выброс радиоактивных веществ. Поражало, что люди не представляли, какая случилась беда - почти на всем протяжении полета от площадки загрузки до атомной станции мы видели, как на полях кипела работа. Снизу нам махали руками...

За несколько дней работы в чернобыльской зоне Сергей Шерер и его товарищи по экипажу выполнили 19 вылетов к реактору, сбросили в его жерло около 170 тонн груза.

В небе над Чернобыльской АЭС побывала вся эскадрилья Ми-26 их отдельного вертолетного полка. На смену экипажам первого и второго отрядов прилетели вертолетчики из третьего отряда. Сергей Шерер вспоминает, как перед отъездом из опасной зоны на столе появилась фляжка со спиртом. Вертолетчики выпили, пожелали сменщикам успешной работы.

Часть отработавших в чернобыльской зоне экипажей забрал прилетевший из Москвы самолет Ту-134. Предварительно у вертолетчиков изъяли здорово "фонившие" летные комбинезоны и выдали новые. Капитана Шерера тоже направили в Москву - в центральный научно-исследовательский авиационный госпиталь. Он с улыбкой вспоминает, как на аэродроме Чкаловский их встречали облаченные в индивидуальные средства защиты медики. В течение трех недель вертолетчики проходили медицинское обследование и лечение. Практически у всех обнаружили повышенное содержание радиоактивного йода в щитовидке. Неслыханной роскошью показалось белорусским вертолетчикам красное вино, которое входило в курс лечения. Ведь как раз в это время в стране развернулась тотальная антиалкогольная кампания.

Домой вертолетчики возвращались поездом. На Белорусском вокзале в Москве проводили радиационный контроль всех прибывавших из загрязненных регионов поездов. Бортмеханик, прапорщик Владимир Попов, шутник и балагур, попросил "обследовать" его. Улыбаясь, женщина поднесла к волосам прибор. И тут улыбка начала медленно сползать с ее лица...

Несмотря на усиленную дезактивацию, "фонили" и вертолеты ликвидаторов. Но еще почти год экипажи летали на видевших последствия чернобыльской трагедии Ми-26. Когда "дельфины" в последний раз поднялись в небо, вертолетчики и техники не стыдились слез...

Чернобыль не пощадил ликвидаторов. Спустя несколько лет ушли из жизни командир вертолета капитан Виталий Жуков, бортинженер капитан Виктор Попичко. Вслед за ними командовавший 276-м отдельным вертолетным полком полковник Владимир Бульба, помощник командира вертолета капитан Сергей Лепехин, бортмеханик Петр Белошицкий. Нет уже в живых и командира эскадрильи подполковника Владимира Славникова (после работ в чернобыльской зоне он был представлен к званию Героя Советского Союза, но получил орден Красной Звезды). Ушли из жизни и многие другие однополчане Сергея Шерера. Ежегодно оставшиеся в живых вертолетчики собираются вместе, чтобы почтить память своих товарищей, с честью исполнивших свой долг в смертельной схватке с радиацией.