Рассказ жителя Припяти

- Как Вы попали в Припять, что это был за город?

- В Припяти я прожил 10 лет, с 1976 года. Сначала в город на молодежную стройку приехали родители, они работали на Чернобыльской АЭС, потом привезли меня. В Припяти прошла вся моя юность – это был замечательный город, чудесная природа, красивые улицы – все было очень красиво. В то время Припять можно было назвать эталонным советским городом. Город хорошо снабжался и имел все необходимое, он быстро строился и развивался. Поскольку основную часть населения составляла молодежь, было очень много детей. На такой небольшой город было 5 больших школ. Обозначения первых классов доходило до литеры "Л". Кроме того, научный потенциал города был очень велик – работать на ЧАЭС приезжали со всей страны высококлассные специалисты.

- Какой Вы запомнили ночь аварии?

- Авария произошла в ночь с пятницы на субботу 26 апреля. Я тогда учился в 10 классе. Тогда в школьной программе у старшеклассников были так называемые воинские сборы для подготовки к службе в армии. Обычно они проходили в воинских частях и училищах, но поскольку нас было очень много, мы проходили их при школах – спали вместе с курсантами на раскладушках в спортзале. В пятницу у нас как раз были занятия, поэтому все ночь мы проспали как убитые, а утром нас не выпустили из школы. Естественно все сразу напряглись – мы уже были достаточно большими, что бы понять, что что-то произошло. Наши родители работали на станции и мы имели представление о том с чем они работают и об уровнях угроз. Сначала был информационный вакуум и никто ничего не знал. Потом появились слухи – что-то случилось на станции… позже нас отпустили по домам, где меня ждала самая неприятная весть – отец в больнице. Он работал старшим инженером-механиком на первой очереди и в ту ночь был в смене, оказавшись в числе первых пострадавших от катастрофы. Мы еще не знали, что именно произошло, но из окон нашей квартиры была видна АЭС. Обычно отсвечивавший голубоватым энергоблок был черным. В тот день мы гуляли по городу, я даже отнес отцу в больницу передачу, но в городе чувствовалась напряженность. Когда стемнело и я из окна посмотрел на ЧАЭС, то увидел внутри красное зарево – там горел графит. Это были самые страшные и тревожные день и ночь.

- Что Вас больше всего тронуло?

- За неделю до аварии в городе началась "неделя ГО". в то время моей сестре было восемь лет и в школе им было велено приготовить марлевые повязки на лицо. Утром в субботу об аварии еще никто не знал, она пошла в школу, откуда их потом не выпускали. Учительница младших классов заставила детей надеть повязки, и когда их наконец отпустили, это было очень печальное зрелище – напуганная маленькая девочка, плачущая, не понимающая что происходит. С большим портфелем в руке и марлевой повязке на лице. Выглядело это дико и страшно…

- Расскажите об эвакуации. Как она проходила?

- Слухи об эвакуации начали появляться на следующее утро. Хочется особо отметить, что разговоры о панике, которая была в городе – бред. Никто не паниковал, все было спокойно, и на мой взгляд по тем временам эвакуация была проведена блестяще. В 9 утра по радио объявили об эвакуации, а около трех часов дня нас уже не было в городе. Сначала мы жили в окрестных селах, поскольку ходили разговоры что мы вернемся в город, но потом стало понятно что этого не будет – села тоже начали переселять. Месяц я прожил у родственников, а потом поехал поступать в институт в Москву.

- Когда вы снова поехали в Припять?

- Я "вернулся" в Припять в 1994 году. Тогда город был еще в нормальном состоянии, коммуникации еще кое-где поддерживались. Даже работал бассейн – в нем купались находящиеся там вахтовики. Когда ехал, очень сильно переживал, думал что нахлынут воспоминания, однако ничего такого не произошло… Да, было печально, однако чувствовалось что он не живой.

- Вы часто вспоминаете Припять?

- Забыть Припять невозможно, ведь там прошли мои юношеские годы. Я часто общаюсь и встречаюсь со своими одноклассниками, мы вспоминаем наше общее прошлое. Есть такие люди, которые говорят, что не хотят видеть Припять в таком виде как сейчас – хотят помнить ее такой, как тогда, другие наоборот стремятся туда снова и снова. Ностальгия есть. Там был определенный уклад жизни, который пришлось резко поменять, однако и страна тоже сильно изменилась. У нас есть четкое разделение на ДО и ПОСЛЕ. Причем период "до" связан с СССР и спокойной жизнью в Припяти, а период "после" с непонятками в стране, финансовой настабильностью. Причем авария, можно сказать, произошла в этот переломный момент. А пик ностальгии приходился на первые три года после эвакуации, позднее все начинается потихоньку забываться. Сейчас это просто память и часть прошлого.