… среди прочего хлама, в кабине лежала тетрадь обратной стороной вверх, обычная школьная тетрадь в 12 листов, еще советских времен. Над таблицей умножения, как бы насмехаясь над ситуацией, были написаны выдержки из правил дорожного движения. Я поднял тетрадь и выбрался из кабины перевернутого грузовика. На лицевой стороне светло-зеленой обложки, кроме нескольких отпечатков крысиных лапок измазанных кровью, ничего не было. Тетрадь была пропитана влагой, и от того потяжелела и местами разбухла, теряя ровную форму листа. Бегло заглянув внутрь, я понял, что это чей-то дневник, подчерк был не ровным, явно мужской и особыми каллиграфическими излишествами не страдал. В начале каждой страницы стояла дата и время. Записи велись то в каждую клетку, то через клетку. По краям тетради, отсырев от вчерашнего дождя, расплылись чернила, сливая строчки воедино, голубым ореолом. Тетрадь была исписана наполовину. Я привык относиться к таким находкам бережно. Мало ли какую информацию может хранить в себе такой дневник.
Спрятав его в рюкзак, я поднял дробовик и обошел машину. В полумраке перекошенного тента что-то шевельнулось. Не делая резких движений, я снял с пояса фонарик и, прижав к ружью, щелкнул выключателем. В свете луча на меня метнулась крыса, я едва успел увернуться, но она, промахнувшись, вопреки ожиданиям, продолжила свой путь вдоль ручейка, не обращая на меня внимания. Я оглядел окрестности, и нигде не заметил ее сородичей, - это было, по крайней мере странно. Внимательно обведя светом фонарика кузов, и не увидев больше никаких признаков жизни, среди деревянных и металлических ящиков, я протиснулся под тент, чтоб проверить их содержимое.
Ничего ценного в большинстве из них не было. Самый дальний от выхода ящичек был покрашен оранжевыми люминесцентными полосами по диагонали, и больше напоминал алюминиевый чемоданчик без ручки. Впрочем, застежки подстать чемоданчику на нем присутствовали, как и тот признак, что крышка имела меньшую высоту чем основание, только он был перевернут. Я отложил в сторону ружье, и достав счетчик Гейгера, поводил им вокруг ящичка. Убедившись в отсутствии радиации, взялся его переворачивать. Это далось мне не легко из-за внушительного веса. Убрав счетчик, и зажав в зубах фонарик, щелкнул застежками. Еще секунду поразмыслив, я приподнял крышку. Резкий удар по зубам сбил меня с ног, ударил спиной о контейнер и повалил на бок. Вокруг стало темно. Во рту ясно различался вкус крови. Облизав языком губы, я определил, что порезана верхняя губа. Постепенно глаза привыкли к полумраку, и предметы стали различимы. Оглянувшись на ящик, я увидел, что тот продолжает невозмутимо стоять с закрытой крышкой, но отщелкнутыми замками, а рядом с ним валяется мой фонарик. Точнее то, что от него осталось. Искореженный корпус, местами разорванный в клочья, местами сплющенный вместе с батарейками. Шесть светодиодов, которые являлись источником света, валялись неподалеку, с виду не поврежденные. Смачно выругавшись про себя, я присел, и, собрав останки фонаря, ссыпал их в нагрудный карман. В голове нарисовалась картина произошедшего.
Мощный гравитационно-магнитный артефакт, даже ящик под него не похож на обычный контейнер для таких предметов, и вес у него неслабый, такой в рюкзаке долго не потаскаешь. Какой же он мощности, если меня чуть своим же фонариком не убило? Хорошо что голову под действие поля не подставил, хоть и жаль, что не успел ничего разглядеть. Немного отдохнув, я поднял охотничье ружье и спрятал его в заплечную кобуру. Защелкнув замки на ящике, вытащил его на улицу.
Выбравшись наружу, я посмотрел на часы, и взглянул на небо. Небо по обыкновению было серым и пасмурным, но дождя явно не предвиделось. Если небо не прояснится, то у меня в запасе два - три часа до сумерек. Без ящика я дошел бы до границы зоны часа за полтора, а с ним будет тяжеловато, в нем килограмм 25-30 веса. Недолго думая, я принес рюкзак и вытряхнул на камни все его содержимое, аккуратно натянул рюкзак на ящик, а в оставшееся место сложил прочие ценные вещи и хабар, который мне посчастливилось найти в этой еще не завершенной ходке. Пришлось пожертвовать кое-чем, но по обыкновению я просто и легко расстался с вещами, представлявшими теперь меньшую ценность. Еще раз внимательно оглядевшись, прислушавшись и принюхавшись, я не почувствовал никакой опасности. Даже ставшая привычной тишина, которая временами давит до звона в ушах, нарушалась мерным журчанием ручейка, бежавшего по дну оврага между камней.
Поборов желание умыться из ручья – вылил на голову немного воды из фляги. Слишком рано в этом году сюда пришло лето. Вскинув рюкзак на плечо, я поднялся по крутому откосу на дорогу. В спине больно саднило, не избежать хорошего синяка или ссадины. Еще раз взглянув на небо и часы, я повернулся и пошел в сторону будущего заката, по привычной мне дороге, а мысли об увиденном постепенно вытеснив боль и тяжесть набитого рюкзака, заполнили мою голову.
Странно это все. На машине тут от силы минут 15-20 езды до блокпоста. Не похоже чтоб они сильно гнали, так чтоб не заметить поворота перед оврагом, да и тормозного следа нигде нет, до самого края. Я и заметил то аварию только по поломанным кустам. Как водитель их мог не заметить? Даже ночью? Удивительно что нет никого, не могли же ученные ехать без сопровождения военных, тем более с таким грузом. И если бы они все погибли, то наверняка бы их искали, и уже нашли. Хотя четыре дня назад, когда я направлялся в зону, аварии не было. Видимо это случилось накануне. Надо будет по возвращению связаться с давним армейским другом Комаром, у меня был записан телефон военной лаборатории, в которой он работает помощником какого-то доктора наук физика-ядерщика, на северо-востоке зоны.
Вспомнились годы совместной службы на севере Чечни, в горячее послевоенное время 2000-2001 года. Мы, тогда еще молодые пареньки, дежурили в одну смену на КПП, и охраняли южный периметр. Женька прозвали Комаром, за его внешний вид, он был худым и костлявым, а после того как он заявил, что его ник в Интернете – Вампир, кличка Комар за ним закрепилась всерьез и надолго. Примерно с пол года назад, я случайно столкнулся с ним, когда продавал артефактную гайку проезжей группе ученых. На долгий разговор у нас не было времени, но обменяться адресами, телефонами и последними новостями мы успели.
…Через два года после “дембеля”, бросив институт, он пошел контрактником. В конце 2004 он был в составе миротворцев в Ираке, а в 2006 сразу после взрыва, он был востребован в роли командира части на периметре зоны. Спустя почти пол года после катастрофы, он попал под второй взрыв. Второй взрыв не был взрывом по сути, как сейчас известно, это был выброс большой мощности, первая тогда, и до сих пор не изученная аномальная активность зоны. Теперь она повторяется со строгой периодичностью. Чудом уцелел Комар. Случайно он оказался в трех километрах от части, и в момент выброса инспектировал подземный бункер, хотя разум его покинул на неделю. После лечения в госпитале, он дослужил еще пол года, но контракт ему не продлили. Из-за частых вылазок в зону, небольшими группами сопровождения ученых, он не мог больше жить без нее, и потому вспомнив свои отличные оценки по физике в школе, и физико-математический факультет в институте, который так и не окончил по своему раздолбайству, попросился в помощники к ученым изучающим зону. Они ему не отказали, так мы и встретились снова…
Пора сворачивать с дороги, дальше она ведет прямо к блокпосту. Сумерки сгустились, но до периметра осталось минут 10 ходу. За следующим пригорком будет видно ограждение зоны. Двойной забор, обнесенный колючей проволокой, между ними разровненный песок, изобилующий минами, ловушками, растяжками и сигнализаторами пересечения периметра, а далеко справа, в трех километрах, блокпост с дежурным взводом солдат, курсирующим вдоль этой части периметра на БТРе. С ними то и не желательно сталкиваться. Могут принять за браконьера или мародера, отнять все вещи и посадить до выяснения. Но к тому времени как я доберусь до забора, они загонят БТР в гараж и не высунуться до утра, если их не поднимут по тревоге. Мысли вернулись к перевернутому грузовику.
Водитель мог устать и уснуть, что маловероятно, не мог он ехать так долго внутри зоны. И тут в голове всплыла догадка, после которой, по спине пробежал холодок, и встали дыбом волосы на коже. Рука непроизвольно потянулась к винтовке. Контроллер! Это мог быть только он. Тогда объясняется пропажа всех тел, отсутствие группы поиска и вообще признаки человеческой активности после аварии. Да и сама авария становится понятна. Контроллер может управлять людьми, но машинами через людей ему управлять не под силу. Вот и катилась машина прямо, не разбирая дороги. Когда же это случилось? Прошло достаточно времени, чтоб мотор остыл и зомби ушли, но по опыту, я знаю, что контроллеры так быстро не перемещаются по зоне. Да и не подходили они ранее так близко к периметру. Серьезной опасности я себя подвергал, обшаривая грузовик. А все-таки, что бы ни говорило для прессы правительство – зона продолжает расти и развиваться. Доказательство тому - выбросы, период между которыми за последний год сократился почти на сутки.
Топ статей
Люди говорят
