****
Двумя бутылками вискаря не обошлось, вскоре в ход пошла «тяжелая артиллерия». Поначалу стаканы наполнялись коктейлем «Black tooth grin», затем водкой, в конце концов, дошло и до самогонки из подполья Кобы. Грин не пил ничего кроме виски, поэтому его развезло не так сильно, как Язя и Докера. Эти двое раскисли до «уважательной» стадии, сам краснобород едва опьянел, но на необдуманные поступки уже был способен.
Музыкальные инструменты были в Зоне редкостью, исключение составляли губные гармошки и советские гитары-пятирублевки из ДСП. Да и те воровались с заметной частотой. Но, тем не менее, все свое дорогостоящее оборудование местные игруны оставляли в баре. На территории «Синих Волков» воровство не поощрялось, даже каралось. В наказание вора выставляли за пределы базы, на окраину Лиманска, с пистолетом в руках и дюжиной патронов в кармане, и отправляли нарезать круги по территории. Если после суток таких похождений вора не схапает какая-нибудь дрянь, это значило, что он прощен Зоной и принимался обратно.
Решив вспомнить «прошлую» жизнь, краснобородый взял гитару в руки. Потертая фирменная надпись с буквы «W» на голове грифа, изрядно потрепанные лады, все говорило о том, что инструменту уже немало лет и повидала она на своем веку очень многое. Грин ударил по струнам и запел.
- I've been around this world, Yet I see no end.
All shall fade to black again and again.
This storm that’s broken me, my only friend.
Yeah…
In this river all shall fade to black
In this river ain't no coming back
In this river all shall fade to black
Ain't no coming back
(Я повидал весь свет, и этому нет конца
Все вокруг чернеет, снова и снова
Эта буря, что сломала меня, моего единственного друга, да
В этой реке все черным-черно
Из этой реки не возвращаются
В этой реке все черным-черно
Из нее не возвращаются…
Zakk Wylde – In this river)
Грин остановился. Сердце бешено стучало, на лбу проступил пот, а внутри будто образовалась огромная дыра, и заполнить ее было уже нечем. Ностальгия давалась с трудом. Все-таки ему не хватало эмоций той жизни: адреналина сцены, рева толпы. Нет, Грин не жалел о своем уходе, он даже был рад этому. Популярность, рано или поздно, приедается, становится обузой. Потому краснобородый музыкант, известный под псевдонимом Яррит Лэбнор, и ушел в Зону.
Послышались тихие аплодисменты – беловолосая девушка все это время внимательно слушала песню за барной стойкой. Краснобород поднял голову и посмотрел на официантку. Она была красивой, даже чересчур. Пускай это была не пышногрудая Ксюха или длинноногая Лина, но в ней было одновременно все и не было ничего, как ни парадоксально. Хани хоть и скрывала свои достоинства футболкой и кедами, это ничуть не обедняло ее внешность. Скорее наоборот, скромность придавала девушке еще больший шарм.
Грин опять поймал себя на расползающейся улыбке, но в этот раз он списал все на алкоголь. Однако он также отметил, что дыра в душе стала потихоньку затягиваться…
-Красиво… – проговорила девушка, - Кто ее написал?
Краснобородый задумчиво почесал бороду.
-Один музыкант, потерявший лучшего друга. Эту песню он посвятил ему.
Хани понимающе покивала головой.
В одно мгновение спокойствие бара рассыпалось в пыль, в бар ввалилось еще трое наемников – Кинг, Сарацин и Титан. Один из них был хорошо знаком краснобородому – лысый, хамоватый поляк Кинг. Друг, враг, брат – определения их взаимоотношений постоянно менялись, не было и дня, чтобы между этими двумя не было разногласий. Вот и сейчас, заприметив Грина еще на входе, Кинг со своей фирменной ухмылкой на лице и распростертыми объятьями подошел к нему.
-Какие люди! Дружище Грин! Здорова!
-Здоровей видали, - небрежно бросил наемник в ответ.
Руки Кинга безвольно опустились, он наклонил голову, прислушиваясь.
-Ты что, не рад видеть старого приятеля? Борода в мозг вросла?
Краснобородый не стал тянуть время. Пьяная драка – дело такое. Если уж накипело, то сдерживать себя нельзя, надо обязательно выплеснуть из себя весь негатив, иначе недалеко и с ума сойти от напряга. Тем более, пьяная драка в Баре всегда проходила по одному и тому же сценарию. Сначала толпа бухих сталкеров бьет друг другу морду. Чаще всего бывает, что толпа превращается в своеобразную кучу-малу и каждый месит того, кто попадется под руку. Потом, когда конфликт себя исчерпывает, все участники мгновенно забывали причину, по которой началась бойня, и тут же пили на брудершафт, братаясь. Только следы на лицах-то все равно остаются. Вот ведь дилемма…
Грин вскочил со стула и с размаху врезал Кингу в ухо. Тот пошатнулся, потерял ориентацию и тут же был сбит с места подключившимся в драку Докером. Как и ожидалось, до кучи еще добавились люди Кинга и напарники Грина. Язь принялся мутузить рослого детину Титана, а Докер, после его удачного падения на лысого наймита, перекинулся на Сарацина, краснобородый же получил сильнейший «медвежий удар» от Кинга. И понеслось! Грин схватил лысого за шею и ударил его головой об барную стойку с такой силой, что даже дерево треснуло.
Беловолосая официантка, ошарашенная действом, безмолвно наблюдала за дракой из коридора, но не совалась, ибо это было себе дороже. По рассказам девчонок, Ксюхи и Лины, сталкеры в таком состоянии словно звери. Что девушка, что другой сталкер – все равно, сметут и не заметят.
Через четверть часа в баре все успокоилось. Все шестеро наемников сидели на паркетном полу и пускали дым в потолок, нагоняя в помещении перегару. Помятые лица, порванная одежда, разбитые кулаки и носы – далеко не весь перечень словосочетаний, которыми можно было описывать нынешнюю внешность этих шестерых.
Сделав большую затяжку, Кинг смачно сплюнул и спросил:
-Слушай, Грин. Ты сегодня какой-то… импульсивный, что ли. Что случилось?
Краснобородый потер рукой опухшую челюсть и бросил короткий взгляд на нехилую шишку на лбу Кинга. «Переборщил» - подумал он, но вслух сказал нечто другое:
-Никогда не прерывай меня, когда я говорю с девушкой, ладно?
Лысый наемник улыбнулся во все свои двадцать девять зубов. Краснобород снес полнейшую ересь, однако этого было ему достаточно.
-Так бы сразу и сказал, я бы даже не посмел!
Оба наемника душевно рассмеялись. Затем Язь заказал еще бутылку виски. Ночь была долгой…
****
Сквозь кровавую пелену боли стали прорываться чьи-то незнакомые голоса. Двое звучали очень близко, от остальных доносились только обрывки речи.
-Финн, подряди еще двоих и разложи носилки. Может, успеем его вытащить, - проговорил первый, степенный, спокойный голос.
-Хорошо, командир. Варг! Ларион! Пошли за мной! – отозвался второй, более моложавый и крикливый.
Сколько же Грин пролежал без сознания? Час? Два? Больше? И за все это время с ним ничего не случилось. Да уж, похоже, наемник до сих пор не исчерпал лимит своей удачи.
Наемник? Нет, он больше не наемник. Предательства со стороны Мамонта, главы «Синих Волков» он никак не ожидал. И это клан, который принял его со всей душой. Клан, который Грин считал своим домом. Правильно сказал Мамонт в последний момент – Грин стал инструментом в руках синдиката и военсталов, он был всего лишь пешкой в большой игре.
Краснобород попытался пошевелиться. Рука, лениво, но все-таки поддалась, однако, шея отозвалась на движение тупой болью. В груди ощущалась немая и холодная пустота, голова, наоборот, разрывалась гулом при каждом ударе сердца. Ноги же не хотели слушаться вообще…
Трое парней вернулись через пару минут. Как можно тише, чтобы не потревожить поврежденные конечности, положили Грина на носилки и, после небольших указаний их командира, двинулись.
-Ну, наемник, тебе жутко везет. Твое счастье, что мы оказались рядом. Ты бы и часу не продержался с такими ранами. Обычно, с открытыми переломами люди не приходят в себя много часов, а ты, можно сказать, пять минут подремал, - человек тихо посмеялся, осторожно шагая по лесу.
Пять минут. Грин пролежал в бессознательном состоянии всего пять минут. Один, в этом проклятом, забытом Богом месте. Пять минут в одиночестве. И это воспоминание… почему именно оно? Попойка, конечно, была тем еще весельем, но здесь скрывалось что-то другое.
Докер, Язь, Кинг, Хани… именно эти люди были истинными друзьями Грина. Докера больше нет, судьба Язя и Хани неизвестна, Кинг ушел из Зоны навсегда. Он потерял их всех. Нет, о двоих из них говорить в таком свете еще рано, однако, также нельзя было утверждать, какие тараканы еще водятся в голове у Мамонта. Вот так всегда - не хватает лишь одного шага, одного слова, одной минуты, чтобы понять, как тебе дороги окружающие, чтобы они тоже это поняли. Грин ведь так и не попросил прощения у Кинга, не сказал Хани того, чего она ждала от него. С Докером вышло все совсем наперекосяк, а Язь… он уже никогда не узнает правды о двух своих напарниках.
С другой стороны, потеря всего – это обретение свободы, так сказал один литературный герой Чака Паланика, любимого писателя Грина. Это было началом новой жизни, нового пути. Краснобородый начинал жизнь с чистого листа не впервой, но каждый раз становился все труднее, и труднее, каждый раз он терял в разы больше предыдущего. Сейчас он лишался слишком многого – друзей, смысла жизни, любви…
-Все будет нормально, сталкер, вот увидишь. Если ты выбрался из такой передряги, удача не может не подсобить тебе еще разок. Так не бывает, - проговорил человек своим успокаивающим голосом, - Скоро уже прыгать будешь, как снорк в погожий день.
Грину вдруг стало ясно, что сейчас он сильно хочет спать, провалиться в бездонную пропасть; позволить окутать себя огромному черному покрывалу, чтобы ни один фотон света не проник через него; чтобы не думать ни о чем на свете. Все, хватит! Натерпелся!
Сталкер закрыл глаза.
****
«Свет озарил мою больную душу,
Нет, твой покой я страстью не нарушу,
Бред, полночный бред терзает сердце мне опять...»
Почему-то Грину вспомнились именно эти строчки. Может потому, что… нет, думать не хотелось совсем. Мысли мелькали одна за другой, сплетаясь в комок. Сталкер попытался сосредоточиться.
Понятно было одно – к нему возвращалось сознание. Так, уже хорошо. Выкинуть из головы идиотскую мелодию! Едва ли это вышло, но теперь она звучала фоном, не как главная тема. Веки совсем не поднимались, они были такими тяжелыми, будто налились свинцом. «Свет в конце тоннеля, да? Значит, конец?» - подумал Грин, но в следующую секунду одернул себя: «Черта с два! Просыпайся, давай!».
Свет все-таки был, но он не прорезался сквозь черную темноту тоннеля, это был обычный медицинский прожектор. Шесть спиральных лампочек светили так ярко, что слепили глаза. Тем не менее, Грин смог их открыть и пробежаться глазами вокруг. Белые стены, две чистейшие больничные койки с белоснежным бельем, точно такой же потолок. Все это сильно напоминало сталкеру о больнице, в которой он лежал несколько раз еще на Большой Земле, в «той» жизни. В Зоне такая стерильность соблюдалась разве что у Болотного Доктора. Так неужели Грин попал в гости к одной из Легенд Зоны? Он решил оставить этот вопрос на потом и приступить к более насущным проблемам.
Так, на нем самом надето только исподнее, на вешалке висит новехонький, с иголочки, костюм небесной расцветки. Такие раньше носили сталкеры из клана «Чистое небо». Единственное различие - на том комбезе, что сейчас висел в паре шагов от Грина, отсутствовали нашивки. Что ж, не в этом суть. Суть в том, что в Зоне нашелся какой-то весьма щедрый человек, снабжающий раненых сталкеров халявными костюмами. Хотя, чем черт не шутит!
Второе, что отметил Грин – голени плотно перевязаны, сквозь стерильные бинты даже кровь не проступала. Сталкер сделал для себя еще зарубку – этот чистюля еще и выхаживает раненых себе в убыток. Весьма интересно! Все стрелки вели к Болотному Доктору, однако, в следующий момент догадки Грина рассыпались в пух и прах.
На входе в операционную показался высокий человек пятидесяти лет. Азиатская внешность и длинные маслянистые волосы, забранные в конский хвост, делали его похожим на монгола, хотя, вряд ли он был им на самом деле. Держа руки за спиной, он сделал несколько коротких шагов и остановился.
-Уже пришел в себя, приятель? Отлично! – проговорил человек. Кажется, Грин где-то уже слышал этот голос. Да! Именно обладатель этого спокойного голоса вытащил его из Забытого леса, - Как самочувствие?
-Нррмно… - попытался сказать Грин, но язык был ватным и едва ворочался. Похоже, перед операцией сталкера хорошенько накачали наркозом.
-Отходняк, да? Ну, не ты первый и не ты последний. Переживешь! – человек перекатился с носков ботинок на пятки, и обратно, - Кстати, меня зовут Калмык. Можешь не утруждать себя, я знаю кто ты. Грин из «Синих волков», так ведь?
Сталкер удивленно поднял брови. Калмык лишь ухмыльнулся.
-Не удивляйся, мои хакеры про кого угодно информацию разнюхают. Твои вещи в хранилище, за них можешь не беспокоиться. И еще, как только отдохнешь – найди меня. Надо будет поговорить. Ты не знаешь еще даже и десятой части того, что с тобой случилось на самом деле.
Грин попытался встать, но, подняв голову, понял, что лучше пока этого не делать – пространство завертелось в безумном круговороте, и сталкер упал обратно на кушетку.
-Так, давай-ка прекращай этот «космодесант» и отдыхай. Проспись, остальное обсудим после.
Калмык развернулся кругом и вышел из операционной.
Голова бывшего наемника страшно кружилась, от этого внутри начинало все переворачиваться. Чтобы хоть как-то унять тошнотное состояние, сталкер закрыл глаза. Засыпал он долго, потому как все время лезли неприятные мысли, их приходилось отгонять, но сон никак не приходил. Наконец, темнота захватила сознание Грина и унесла в эфирный мир снов.
0
Топ статей
Люди говорят
