Психи. Левша. Часть 1/2

- Как же здесь холодно! Морозилка!
- Я говорил одеваться теплее. Теперь не вопи. Там ещё холоднее будет.
- О-о-ой…
- Дай.
- Ого! Как печка, мэн!
Девушка стояла и мелко-мелко дрожала, парень держал её руку в своей, другой, постарше, сутулился, накаливая на огоньке зиппы иглу. Все были одеты по-походному.
- Готова?
- Да…
Она нехотя сняла капюшон, затем размотала шарф, наклонила голову. Первый парень подставил ей плечо, девушка оперлась на него. Второй подошёл к ней и, убрав с шеи волосы, уверенным движением ткнул иголкой в бело-фиолетовый волдырь. Девушка всхлипнула.
- Погнали…

Марьяна стала оседать на пол, Левша быстро перебросил её руку через свою шею и удержал на ногах. В этот момент сквозь побитую стену коридора офиса прорвался леденящий Белый Ветер, снося с места весь окружающий мир. Витька успел убрать в карман и зиппу, которой очень дорожил, и иглу, и теперь поустойчивее расставил ноги, чтобы его не сдуло. Подошвы его ботинок соприкасались с тем же Белым Ветром, пола не было. «Ну, давай уже, не тяни», - мысленно обратился он к девушке, продолжая тайно досадовать.
Руки Левши всегда горячие, а у него, Витьки, чаще всего холодные и быстро замерзают, за них держаться незачем.
- Ну?! – крикнул он, приближаясь к друзьям.
Ветер Промежутка не только за считанные секунды вытягивал из-под одежды тепло, но и забирал с собой любой шум. Услышать надрывный крик было возможно лишь с пары-тройки шагов, притом звучал он будто сквозь вату. Видимость была получше – чей-либо силуэт терялся в Ветре чуть дальше четырёх шагов.
Девушка, висящая на плече товарища, приподняла голову, затем предприняла попытку стоять самостоятельно. Левша молча ждал, из-под толстого чёрного капюшона видна была лишь светлая полоска лица с глазами. Выше – шапка, ниже – шарф. Как только у Марьяны получилось встать на ноги, Ветер поредел, холод стал терпимее, в разрывах белого с бешеной скоростью замелькали размытые и чёткие обрывки места.
Место было то же, а время менялось. Витька успевал замечать деревья, вид на строящийся соседний дом, стены коридора. Марьяна постепенно брала Промежуток под свой контроль, и «окна» становились больше, сливались друг с другом, создавая вокруг ходоков полную неразбериху. Прошедшие здесь единицы времени смешивались друг с другом.
- Глаза закрой! – услышал Витька голос друга и зажмурился.
Среди людей ходили слухи, что простым людям можно свихнуться, пока ткачи осваиваются в Промежутке. Говорили, что что-то там с психикой происходит, якобы мозг не выдерживает промежуточной каши и попросту клинит. А как именно клинит, никто точно не знал. Только ходоки верили этой сомнительной байке. Типа, мало ли…
- Лестницу давай! – продолжал командовать Левша, но уже не другу, а девушке.
Парень догадывался, что сейчас прямо перед ними предстают миллионы копий лестницы, которые когда-либо существовали на этом месте. В их родном времени офис полуразрушен, а на верхние этажи никак не попасть из-за обвалившихся пролётов. Основная задача Марьяны сейчас была в том, чтобы соединить подходящие, то есть, бывшие единовременно обрывки в одно целое. Марьяна – ткач, как их называют нормальные люди, или кукла, как называют расисты. Такое обидное и глупое название могли придумать только они. Ещё никто не разобрался, почему у некоторых людей на шее появляется бело-фиолетовая штуковина – после войны и падения метеорита в лабораториях ковыряться стало некогда, - а расисты сразу окрестили её паразитом. До сих пор неизвестно, что это, зато случайно разобрались в применении.
- Всё, - сообщила Марьяна.
Витька открыл глаза. Кругом было тихо, сухо и спокойно.
- Нормально? Идти можешь? – спросил Левша девушку.
- Да, вроде, могу.
Девушка отступила от него и с интересом стала осматривать коридор. Витька заглядывал на второй этаж, поднявшись на несколько ступенек по лестнице. Его нестриженую голову украшали очки для плавания, которые тот спускал на глаза во время переходов через Промежуток или сорящие подвалы. Всё остальное время тёмные стёклышки гордо сидели на лбу. Сам Витька, падкий на понты, втайне питал к ним особую слабость – почти такие же он когда-то видел у одного героя в боевике. Левша, которому не удержавшийся от хвастовства Витька это рассказал, посмеивался над ним недели полторы, а потом не то забыл, не то надоело.
- Ребят, там что-то… Это ещё кто? – испуганная Марьяна, вздумавшая отойти от группы назад по коридору, в три скачка вернулась обратно и встала возле лестницы.
Парни, повернувшиеся на возглас девушки, только переглянулись. К ним с осторожностью, боком вперёд приближалась босоногая человеческая фигура. Вся она выглядела будто бы специально смазанной так, чтобы нельзя было разглядеть какие-либо черты или приметы. Особенно размытым было обращённое к людям лицо. На нём даже выступ носа не выделялся. Воротник серой рубашки, шея, пятно.
- Это псих, он безопасен, - вполголоса произнёс Левша. – Даже больше – они пугливы.
- Почему псих?
Вместо своего друга ответил Витька:
- Потому, что в жизни он был ненормальным. Может, этот здесь работал, а может, прибрёл откуда-то, - и усмехнулся, когда приблизившаяся фигура медленно протянула Левше руку. – Покажи ей.
Левша так же медленно поднял свою руку и под наблюдением встревоженной Марьяны пожал психу руку. Его пальцы сомкнулись на кисти существа и мягко утонули в её размытости.
- Вот, видишь? При жизни ненормальные помимо реальности видят что-то ещё, какой-то бредовый мир. Жутко это, наверное… Пока псих всё это видит, он постепенно прирастает к другому миру. Результат перед тобой. Только их так много, будто раньше люди здоровыми не были…
Марьяна взвизгнула, когда фигура захотела поздороваться и с ней. Псих отскочил, споткнулся о скамейку и, взмахнув руками, упал, отполз спиной вперёд ещё на пару метров. Витька за всем этим наблюдал со злорадной улыбкой, Левша снимал с лица шарф.
- Прости, я не хотела, - извинилась девушка и стала медленно подходить к упавшему. – Ты не ушибся?
По её голосу Витька понял, что она огорчилась за свой нечаянный поступок. Его это немного удивило. Раньше с ними ходил другой ткач, Пашка, у него ничего подобного не случалось. Всё-таки, он был ткачом со стажем и ещё полгода с ними успел отходить. «Грёбаные расисты», - вспомнил парень и выругался вслух, затем окликнул Марьяну:
- Стой. Нам идти пора.
Левша показал психу «пока-пока» и кивком предложил девушке идти. Витька, стоило ему переступить через ступень, почувствовал холод на лице и голых кистях рук. Такое могло быть либо в реальном мире, либо в Промежутке, и потому парень замер.
- Что? – тихо спросил Левша.
- Морозит, - ответил ему парень и обернулся к девушке. – Ты чего чудишь?
- А чё я?
Парень посмотрел на неё тем взглядом, каким обычно смотрит взрослый на наивно врущего ребёнка, но она и бровью не повела. «Ладно, ещё не приноровилась», - подумал он и молча махнул рукой.
Разговоры прекратились. Витька вёл друзей на верхний этаж, внимательно заглядывая в коридоры каждого и на пролёты выше. Наверху ещё с войны должно было остаться что-то ценное, насколько он знал, здание брали долго, людей много полегло. И никто до них не догадывался заглянуть наверх.
За перилами верхнего этажа парень увидел ещё одного психа. Псих сидел на полу у стены, вытянув ноги. Решив, что шугать его не понадобится – сам убежит, ходок спокойно стал подниматься по последним ступеням. Он наблюдал за существом и ожидал, что оно сейчас увидит их и упадёт в обморок – такое тоже бывало. Но то не проявляло никакого беспокойства и не шевелилось. «Да он спит», - догадался Витька и, жестом велев остальным быть аккуратнее, переступил через вытянутые ноги.
Ходоки прошли ещё немного, и офис с мимолётным шелестом изменился. Теперь всё выглядело далеко не аккуратно: измазанные углём стены, грязный пол со следами ботинок, осколками стёкол и рамами разломанных картин, бадья с завядшим кустом…
- Мар-р-рьяна, блин! – зарычал Витька, которого резко обдало волной даже не январского холода. Он не давал распоряжения возвращать их, и теперь крутанулся на месте, чтобы отчитать самовольничающую дурёху. Но поперхнулся воздухом:
- Левша!
Сразу несколько лап вцепились в Левшу.