Псевдогигант

Псевдогигант
Мы бежали, спотыкаясь и падая в наполненные начинающей преть листвой и хвоей лужи, обегая аномалии и молясь всем высшим силам.
Грохот кустов, тяжёлые шаги позади и утробный леденящий душу рык придавал сил усталому организму. Иногда время замедлялось и я, придя в адекват, поражался проворности и точности движений своего пожилого наставника. Мы взмокли от бега, и его седой ёжик волос на почерневшей от загара голове казался каким-то неестественно белым в неверном свете осеннего, с трудом пробивавшегося через разрывы облаков утреннего солнца.
Теперь мне понятно было почему никакие твари не кружились вокруг нас у Голубой лужи в тот жуткий день. За нами гналось что-то очень большое, проворное и неимоверно голодное.
Рыбак, рассказывая мне о тварях Зоны, вскользь упомянул как-то про псевдогиганта. Вскользь, потому что считал, что эти твари не приближаются к периметру – как и все самые сильные и крупные мутанты, они питались не только плотью местной аномальной живности и сталкерами, но и энергией Зоны.
Не знаю, как получилось – но Рыбак ошибся. Рык этого существа еще издалека вспугнул нас, и не успев толком отдохнуть от ночной работы, мы побросали, что успели в рюкзаки и просто побежали.
Псевдогигант явно был проворнее нас и, судя по громкому топоту, рыку и треску кустов, нас настигал.
Рефлекторно перепрыгнув вслед за стариком через незамеченную мной растяжку, я было подумал, что граната, ждавшая своего часа на тропе, остановит тварь, но спустя минуты изуродованный аномалиями и мутациями лес огласил грохот разрыва, и вдвойне злобный рык догонявшего нас по пятам мутанта.
Рыбак не предпринимал никаких попыток свернуть с тропы – я доверял его огромному опыту и знанию местности и осознавал, что, очевидно, поблизости нет никакого укрытия, способного защитить нас, а наше легкое оружие вряд ли могло отодвинуть нашу смерть в открытом бою. Мы просто удирали в надежде на милость Зоны – надежде тщетной и призрачной…
Выскочив на открытый участок местности, поросшей рыжей, отцветающей травой, я оглянулся и увидел шевелящиеся кусты и ветки – надо было что-то предпринимать. Рыбак, поняв мою отчаянную мысль, повернулся и сбросил рюкзак. Я последовал его примеру. Сталкер, тяжело дыша, показал мне на тропу, по которой мы шли сюда, и махнул рукой – беги.
Я побежал, а он побежал вправо, вдоль зарослей, громко крича что-то неразборчивое.
Через несколько секунд, оглянувшись назад перед тем как нырнуть в кусты по тропе, я увидел псевдогиганта, выскочившего на место, где мы сбросили рюкзаки, с мощью и скоростью локомотива. Это зрелище я, наверное, не забуду до смертного одра…
Огромное человекоподобное создание – коротенькие лапки (рудимент рук), огромный рот и почти полное отсутствие шеи, морда, похожая на рисованное изображение первобытного человека – казалось, полностью состояло из одних мускулов и жил, при этом было ростом в два с половиной метра как минимум. Маленькие тёмные глазки под огромными надбровными дугами выражали зверское чувство голода и злобы. Тело, израненное осколками гранаты, кровоточило, живот был разодран, шерсть на туше местами опалена и дымилась. Нижняя губа была порвана, рудиментарные гениталии в грязном клоке шерсти внизу выкаченного мохнатого брюха обильно кровоточили. Откуда-то из раны в животе тонкой струйкой била вперед вонючая струя мочи.
Издав жуткий вой, он присел на вывернутые кривые задние лапы и проворно огляделся, оценивая обстановку.
Заметив старого, сбивавшегося при беге и оступающегося сталкера, тварь очевидно приняла простейшее решение – догнать и сожрать жертву – и с воем ринулась за ним.
Я, не задумываясь ни секунды, поднял и прижав к плечу приклад венца Кольтовского инженерного искусства, и, не целясь особо, выпустил всю обойму одиночными по голове, плечам и туловищу твари. Сложилось ощущение, что пули мощной военной винтовки, способные с такого расстояния пробивать бронежилет, прошли сквозь мутанта – он даже не вздрогнул.
Старик устало, рывками, бежал вдоль опушки, всё больше удаляясь от меня. Между ним и жутким порождением Зоны оставалось не более ста метров, когда я, бросив разряженную винтовку, скинул с плеча ружьё и навскидку выстрелил дуплетом по щиколотке твари.
Псевдогигант споткнулся и, упершись передними конечностями в землю, обернувшись ко мне, истошно заорал. Лихорадочно перезарядив ружьё пулевыми патронами, я вскинул стволы, и, плотно прижав приклад и задержав на секунду сбившееся дыхание, выстрелил туда, где, как мне казалось, я видел его глаза.
Приклад больно саданул в плечо от отдачи дуплета, и на морде твари, в том месте, где был левый глаз, взметнулся фонтанчик из смеси костей, остатков глазного яблока и крови…
Тварь молниеносно схватилась верхними лапами – чем-то средним между лапками динозавров в музее и уродливыми человеческими руками – за раненную голову, и, издав жуткий, леденящий душу вопль, рванула на меня, подобно танку. Едва успев перезарядиться, я вскинул ружьё, понимая, что через пару секунд моё тело будет разорвано. Перед глазами пролетели мгновения детства, покойная ныне мама, протягивающая мне мороженное, школьный сторож, Ниночка – девочка с большими бантиками, силуэт обнаженного, сочного и грудастого тела Валентины, моей первой женщины, подходящей к окну покурить – она была дамочкой лет «слегка за тридцать», а я – семнадцатилетним пацаном… Мелькнула Айда, красящаяся, как кошечка, перед зеркалом… Я прицелился в низ живота твари, под израненное жирное брюхо, туда, где в длинной, обвислой от истекающей крови и мочи шерсти явно было его чувствительное место – и выстрелил дуплетом… И зажмурился, приготовившись умереть мгновенно и легко, как викинг – в бою.
Из ступора меня вывел сильный удар по лицу. Потом второй. И я услышал КРИК.
Вопль, ни на что не похожий – низкий, гортанный, с непередаваемой мукой.
А удары всё продолжались, и продолжались, и я понял, что сижу на земле, пытаясь закрыться от них руками, и вижу своего мучителя, вижу и понимаю что МЫ СПАСЕНЫ…
Старый сталкер упал рядом со мной на колени, что-то крича. Я не понимал, почти не слышал его. Он стоял на коленях, слюна смешно капала из разинутого рта в котором не хватало зубов, седая щетина ёжика смешно топорщилась, и небритое морщинистое лицо с огромными, бесцветными глазами меня смешили безудержно. Помню, как я катался по земле, держась за живот, в приступе удушающего, без кислорода в лёгких, выдавленного спазмами истерического смеха.
Ноги сами подтягивались к животу, я задыхался, но смех не покидал меня, мир мелькал и кружился за пеленой слёз…
Чернота прошла почти мгновенно, наступила боль – и стыд. Я понял, что где бы я ни был, я лежу в собственных экскрементах. Вонь была такой сильной что терпеть это я больше не мог, и попытавшись пошевелиться, очнулся.