проводник

Последнее, что я помню – это подсвеченное кроваво-красным светом небо, которое раскололось от взрыва и хлынуло на землю убийственной волной. Я знал, что мы погибнем – все, кто не успел укрыться, были обречены. Мне казалось, что по чьей-то воле я распадаюсь на мириады частиц, от которых мерцала яростная стихия. Звезды, звезды… падают – и я падаю сквозь бездну времен, туда, где сошла с ума огнедышащая ЧАЭС. Отрываюсь от земли, лечу… моя душа слилась с Зоной, но была немедленно отвергнута ею. А потом я услышал Зов. И все померкло…

Чистое, невинное небо сверкало в лучах солнца, истерзанные бурей деревья отбрасывали на землю длинные тени. Полная идиллия. И все было прекрасно – даже эта неестественная для городских улиц тишина. Но что-то настораживало. Может, отсутствие людей? Нагромождения пятиэтажек уж слишком напоминало снимок, помятый, выцветший. Подул легкий ветерок, пригладил траву на детской площадке. Милый, до боли знакомый сердцу уголок выглядел нелепо среди общей картины разрухи. И действительно, если присмотреться, – город давно брошен людьми. И без них стал мертвым.

Это Припять.

Припять – это безмолвное торжество времени над цивилизацией, хотя в такое состояние ее привели скорее частые выбросы, которые уродовали дома и ломали деревья, выбивали стекла, крушили асфальт.

Солнце в Зоне – явление редкое, но сегодня оно, похоже, решило отработать за все те унылые дни, которые становились причиной депрессий. Дожди, вечная слякоть… но размышлять о смысле жизни некогда, потому что она кружит голову, как вино, оставляя только эйфорию и неуловимый привкус.

Я все это видел раньше. Я откуда-то знаю, куда идти. Но как я здесь оказался? Ничего не помню. Я шел, механически переставляя ноги. Какие-то ослепительные провалы в памяти, словно лампа, на которую долго смотришь. Хотя причем тут лампа? То, что оставило в моей памяти такой след, не было похоже на что-либо земное. Но куда же оно подевалось? Я чувствовал себя обманутым.

Меня зовут… ну, этого я уже не вспомню. Точнее, пока еще не вспомню. Раз Припять, значит я – сталкер. Значит Зона отчуждения, аномалии, радиация… Только сейчас я заметил, что держу в руках винтовку. Уже хорошо – не безоружный. Постепенно я приходил в себя, выуживая из памяти крупицы информации об окружающем мире. Надо же, Припять! Наверно, побывать здесь мечтают многие. А единственным моим желанием сейчас было поскорее выбраться отсюда. Меня пугали и завораживали эти потрясающие кадры запустения, было страшно заглядывать в пустые глазницы окон, где теперь поселилось отчаяние, было невыносимо каждую секунду ожидать нападения мутантов. По-моему здесь вообще никого нет.

Слепых псов я увидел еще издалека – они трусцой перебегали дорогу метрах в тридцати от меня. На руку сыграло отсутствие ветра и глаз у зверушек. Я решил не шуметь здесь лишний раз – еще не хватало привлечь внимание какого-нибудь псевдогиганта – и по-тихому убрался за угол ближайшего дома.

А вдруг я тоже стал мутантом и только поэтому все еще жив? Пытаясь обнаружить в себе скрытые ранее способности, я чуть не проморгал «карусель». Страшная вещь... Хм… особого чутья на аномалии не появилось. Обидно, досадно… и все же. Я осмотрел свою ладонь – обычные человеческие пальцы. Но я не мог выжить! Узнать бы, какой теперь год. Тогда я смогу определить, что реально, а что проделки Зоны. Впрочем, амнезия могла объясняться до ужаса простым фактом… Интересно, приходят ли в голову зомби такие мысли? От осознания того, что я мог превратиться в ходячего мертвеца, закружилась голова. Стоп! Ну я и дурак… Зомби, ха! Я остановился, продолжая мысленный диалог с собой, и вдохнул полной грудью. Зомби не дышат – нет у них такой потребности. Будто камень с души…

Я перемещался довольно-таки быстро, избегая построек и брошенных автомобилей. Откуда-то я ЗНАЛ, что мне нужно. Подземные тоннели, которые начинались под заводом «Юпитер» и тянулись до самой Припяти. Кто мне дал наводку на этот путь? Насколько я помню, сталкеры безуспешно искали путь сюда и готовы были отдать немалые деньги за подобные сведения. Проводник – прибыльное дело. Выбросы в Зоне – это как своеобразный переключатель. Размыкаются и замыкаются многочисленные ходы лабиринта, появляются непроходимые участки там, где раньше не возникало подобных проблем. Именно проводники, еще более отчаянные и безрассудные, чем сталкеры, находили новые пути. Вот тебе и промысел. Теперь я точно знаю, что был проводником.

Наверно, я искал путь в Припять. И, черт возьми, нашел! А потом начался Выброс и… дальше логическая цепочка обрывалась. У меня было такое чувство, что все это из прошлой, навсегда утраченной, как и этот город, жизни. Не удивлюсь даже, если за Припятью меня ожидает совсем другая Зона. Не та, которую я помню. Я добрался до тоннеля без приключений, все еще не веря в такое щедро проспонсированное Зоной везение. Здесь было темно и сыро. Я включил фонарик. На стенах заплясали блики. Создавалось впечатление, что я попал в утробу гигантской тварюги. Не знаю, сколько это длилось, но сердце стучало все быстрее и быстрее, словно предвкушая близкую угрозу. За очередным поворотом, каждый из которых я преодолевал с немалой долей адреналина, меня поджидал бюррер. Сначала я услышал его рев, а затем увидел оборванца, мотыляющего ручищами в попытке соорудить защитный барьер. Ну тварь хитрожопая! Все равно тебе это не поможет. Я отскочил назад и дал по мутанту очередь. Перед ним тут же обозначилось марево, задержавшее пули. Я опять выстрелил. Если не давать бюрреру опомниться, то завалить его можно без проблем. Вот ведь странно: я не помню своего имени, но не разучился стрелять. Мои руки будто бы работали сами по себе, в ходе сражения автоматически отображая хорошо знакомые мне действия. Я вспомнил также все, что знал о бюррерах. Например то, что когда им нечем швыряться, они атакуют тепловой волной, – и очень даже вовремя увернулся. Я отошел в укрытие, перезаряжая винтовку, и выскочил навстречу мутанту. Несколько метких попаданий в голову – и бомж затих. Чтобы пройти мне пришлось переступить через его труп. Ну и кислая рожа, подумал я, с замиранием сердца занося ногу. А вдруг щас ка-а-ак оживет! Но бюррер лежал мешком, и я облегченно вздохнул. В тоннеле у мутанта не было шансов хотя бы потому, что его основная тактика – телекинез небольших предметов. Когда в тебя летит табуретка, прицелиться гораздо сложнее да и сражение обогащается дополнительными эффектами. Специально для любителей острых ощущений. Лично я куда больше опасался кровососов, чем таких вот немощных мерзавцев, которые из-за своей неполноценности любят жонглировать.

Я смутно помнил окрестности завода, поэтому смог выбраться наружу без проблем. Зона встретила меня прикосновением, от которого по коже побежали мурашки. Любознательный ветерок тут же обнюхал меня, подтолкнул в спину. Она как обычно заигрывает. Совсем не изменилась. Здравствуй, родная, не знаю даже, рад ли я тебя видеть.

Теперь куда? Я мучительно пытался вспомнить. И снова перед глазами всем цветами радуги переливается НЕЧТО. По мере моего отдаления от Припяти ОНО заметно ослабело, но все еще удерживало меня, спутывая мысли. Я изо всех сил пытался сломать контроль, убеждая неведомое существо, что должен идти. Наконец ОНО поддалось и отпустило меня, разорвав оковы, которые почему-то представлялись мне упругими нитями, по которым бежал ток. Я вдруг понял, что ОНО и Зона тесно связаны. Так, словно были составляющими одного механизма.

Я чувствовал себя брошенным. Внутри обнаружилась нехватка той защищенности, которой обволакивало меня неведомое существо. Теперь я один. Свобода ворвалась в легкие привычным ароматом Зоны. Я задышал чаще. Истощенный организм вдруг запросил еду. Но у меня с собой только фляга с водой, и та неполная. Что же делать? Все тело ныло от усталости, но я решил идти, пока не упаду. Вдруг посчастливится встретить сталкеров. Если шариться по кустам, можно и самому стать обедом для кровососа или злых собачек, а если в наглую, по дороге, – отличной мишенью для какого-нибудь мародера. И все же мне очень хотелось увидеть живого человека. Может, Зона уже давно изгнала отсюда всех сталкеров и ученых. Маловероятно, конечно, но она не единожды давала нам понять, что мы здесь никто. Дорога приведет куда надо, – в этом сомнений нет. А куда мне надо?

Крот затянулся сигаретой и швырнул окурок в темноту. Стоять на стреме не самое веселое занятие, но по-другому в Зоне нельзя. И, главное, его приятели еще не спали, а у сталкера уже челюсть от зевоты сводило. Проклятый закон подлости действовал даже здесь, в Зоне, которая смеялась над самыми казалось бы неоспоримыми явлениями. Например, гравитация тут срабатывала боком. Это если в трамплин попадешь. А ведь есть аномалии и пострашнее. Хрен бы ее побрал, эту физику! Как будто чувствовал, что в жизни она не пригодиться.
Крот посмотрел на луну – висит на месте, будто ее гвоздями прибили. Вот ведь унылое говно. Сталкер было решил, что Зона издевается над ним, но она здесь не причем. Просто не зная, чем бы занять плавно дрейфующие мысли, Крот изучал небо с тупой периодичностью. Понятно дело, что ничего нового там не появлялось.
Сталкер огляделся. На этот раз что-то привлекло его внимание. По дороге, шатаясь, двигался человек. Вылезло уже какое-то чмо болотное, негодующе подумал Крот, тщетно пытаясь разглядеть незнакомца. Наверняка зомби. Сонливость как рукой сняло.
– Эй, парни. У нас гость.
Сталкеры тут же отреагировали, готовые в случае опасности открыть огонь на поражение. Крот унял дрожь в руках и снял «калаш» с предохранителя. Затаиться не выйдет – костер уже выдал их позицию, но если незваный гость сунется, это станет его последним безрассудным поступком. Кроме ночных прогулок, разумеется. На такое мог решиться или вконец спятивший сталкер, или мутант. И тех, и других обычно встречают очередью.
Крот напряженно следил за незнакомцем, а тот вдруг остановился, глядя прямо в их сторону.
– Сталкеры, не стреляйте!
– Ты кто такой? – поинтересовался Крот.
– Я друг.
– Тогда почему шаришься в темноте, как зомби? Иди сюда, но так, чтобы я видел твои руки. Друзьям мы всегда рады.
Тот, кто считал себя их другом, неуверенным шагом двинулся к ним. Медленно, будто был ранен. Наконец он приблизился настолько, что Крот смог осветить гостя фонариком…
– Умри! – заорал сталкер, отпрягивая назад, и «калаш» в его руках затрещал, выплюнув очередь.

Сережа, которого раньше все звали Тополь, даже удивиться не успел – пули изрешетили его, проходя навылет, увлекая за собой размашистые струи крови. Но боли не было. Сталкер по инерции шагнул вперед. Внутри него опять взорвался светом непонятный образ, который вдруг принял очертания огромного кристалла редчайшей красоты.

«Я вижу твое желание, сталкер…» – сказал Монолит.

Но сталкер не помнил, что именно он загадал. Разве такие мелочи важны, когда сам Исполнитель Желаний манит куда больше, чем то, что он может исполнить…
Монолит, монолит…

Будто споткнувшись, сталкер упал, теперь уверенный в том, что ничего прекраснее в мире нет.

– Ты посмотри, какая сволочь! – выдохнул Крот, поворачиваясь лицом к офигевшим сталкерам. – Я чуть в штаны не наложил. И откуда здесь взялся этот «монолитовец»?
– Ну-ка, дай гляну… Твою налево! А ведь точно, и комбез даже сектантский.
– Ничего не понимаю… – признался Крот. – Я, конечно, слышал, что иногда они выходят из-под контроля и как ни в чем не бывало возвращаются обратно, но чтобы так…
– Зачем тогда стрелял?
– Дурак что ли? Этот наверняка убивал сталкеров, таких же, как и ты. А вообще у меня с «монолитовцами» свои счеты. Год назад пропал мой друг. Он был проводником, искал путь в Припять… Думаю, без «Монолита» не обошлось.
– Припять… – глаза сталкера загорелись, будто само только это название являлось ключом к мертвому городу. – Хотел бы я там побывать. Как, говоришь, друга звали?
– Сережа Тополь.
– Не слышал о таком.
– И не услышишь. Никто, кроме Зоны, не знает, что же на самом деле с ним случилось.

И сталкеры, почтив героические начинания проводника, один за другим исчезли во тьме. А «монолитовец» так и остался лежать, истекая кровью, не удостоенный даже взгляда.