Проект «Святогор», или Путь Черного Сталкера.

Проект «Святогор», или Путь Черного Сталкера.

Глава 1. Прелюдия.

Сегодня утром мне довелось быть свидетелем одного прелюбопытнейшего диалога. Дело в том, что, несмотря на грядущий юбилей (в декабре мне исполнялось шестьдесят, и мы готовились закатать с бывшими сослуживцами культурную попойку в «Хромите» по этому случаю), я по-прежнему обладал довольно крепким телом и даже пробегал по паре километров перед завтраком, чтобы не потерять форму. Вот и сегодняшним утром, совершив необходимый моцион, я присел на лавочку и стал оглядывать прохожих опытным взглядом бывшего помощника следователя по особо важным делам. Поверьте мне, я вовсе не вмешиваюсь в чью-то личную жизнь. Это просто безобидное хобби, и я не могу без него. Вот, кстати, идет парочка. Парень с девушкой. Он, размахивая руками во все стороны, рассказывает ей про своего дурака-шефа, который заставляет их вкалывать до позднего вечера. Ну зачем же так врать, молодой человек? Кто же вам поверит с такими зрачками? Солнце уже поднялось, а зрачки почему-то широкие-с… Вы уж поосторожнее с девушками, они существа такие, им полиграфа не надо, и специальных навыков, у них детектор в крови, так сказать, заложен. Но я не люблю таких сцен, поэтому переключаю свое внимание на других персонажей спектакля «утро» на сцене нашего маленького проспекта.

Наблюдать за собачниками – тоже увлекательнейшая вещь, причем полезная. Наслушавшись их бесед друг с другом, я накопил превосходную теоретическую базу и, со временем, наверное, заведу себе ротвейлера.

Сегодня, однако, моему взору предстала лишь пожилая напомаженная мадам из соседнего подъезда с брехливой кудлатой собачонкой непределенной породы. Остальные собаководы, вероятно уже выгуляли своих питомцев, а может быть, перенесли сегодня место прогулок. Скорее последнее, потому что все немногочисленные фонарные столбы поражали необыкновенной для такого «собачьего» времени сухостью у основания, подумал я, и усмехнулся профессиональной догадке. Именно в это самое время до меня донеслись обрывки диалога:

--- Ну, что же, уважаемый Петр Николаевич, тут мы и обсудим все детали предстоящего дела.

Я чуть повернул голову и обомлел. Скамейка, по которой я скользнул взглядом секунд десять назад, теперь была занята двумя мужчинами представительного вида. Готов поклясться, что мгновенье назад проспект был практически пуст, что прослеживалось почти на полкилометра. Между тем второй мужчина, названный Петром Николаевичем, запахнул полы широкого черного пальто и надвинул шляпу на глаза.

--- Я одобряю ваше место в плане свежего воздуха, дорогой Аркадий Сигизмундович, но случайные слушатели все-таки нежелательны.

--- Об этом можете не беспокоится, - я увидел, как Аркадий Сигизмундович похлопал себя по нагрудному карману пиджака, - я отвел им глаза, для всех мы сейчас – пустое место.

Это становилось интересным. Медленно, делая вид, что разглядываю проезжающие машины, я повернулся таким образом, чтобы слышать этот разговор явственно, и напряг слух…

--- Новая партия пойдет через несколько дней. Мы как раз успеем реализовать предыду…

Очень некстати застучало сердце и зашумело в ушах. Я привлек на помощь самовнушение, и боль улеглась. А ведь все-таки надо будет показаться врачу…

Тем временем эти двое закончили обсуждение и обменялись пухлыми конвертами. Тот, которого звали Аркадий Сигизмундович, встал и зашагал к черной «Волге» с тонированными стеклами и номером, заляпанным грязью, припаркованной около продуктового магазина «Алмас». Едва он занял место рядом с водителем, как машина дала газу и унеслась. Петр Николаевич проводил ее взглядом, потом как будто что-то вспомнил, осекся, и посмотрел на часы. Выждав еще две минуты, он встал, отряхнул пальто и неспешным шагом направился к остановке, что-то насвистывая. Я не удержался и пошел следом.

Мне сразу не понравились эти люди. Чтобы они не обсуждали, это вряд ли укладывалось в рамки закона. Весь этот маскарад, странные фразы, неожиданное появление на пустом проспекте… я решил, что нелишним будет проследить за одним из них, а в случае чего звякнуть моему преемнику Косыгину и подбросить ему интересное дело. Хотя Косыгин и собака порядочная. Простите, я не хотел обидеть благородное животное.

Петр Николаевич минул остановку и вышел ко мне во двор. Неужели он живет в моем доме? Нет, он вошел на территорию детского садика, видимо, сокращая путь до кучки пятиэтажек, прозванных в народе «сиреневыми», так как все дома были обклеены соответствующего цвета плиткой. Я, чтобы не привлекать внимания, шел за территорией садика, наблюдая за выпасаемым объектом поверх труб отопления, протянутых вдоль всего участка, и поэтому успел заметить лишь, в какой дом и подъезд тот вошел. Бежать стометровку в надежде углядеть, в какую квартиру он войдет, у меня не хватило бы скорости, и я остановился взглядом на окнах, в надежде, что Петру Николаевичу придет в голову включить свет. Однако этого не произошло. Простояв еще пять минут, я вздохнул и отправился готовить завтрак, могущий перерасти в ранний обед.

Изучив просторы холодильника, я остановился на яичнице. Кто-нибудь сейчас сразу съехидничает насчет холостяцкой лени, и будет неправ. Яичница – потрясающе вкусная и до безобразия полезная штука. Надо только уметь ее готовить. Я – умел. Сначала растопил на сковородке приличный ломтик сливочного масла. Кто сказал «Рама»? Молодой человек, раз вы не пробовали ничего, кроме этой гадости – вон из кухни со своим «мягким маслом»! Только сливочное! Растительное, в крайнем случае.

В это масло я уложил нарезанные помидоры и минуты три ворошил сочные ломтики лопаткой. Потом нашинковал сардельку тоненькими кружочками и отправил туда же. Кипящее масло, смешанное с красным помидорным соком, блаженно окутало мороженые пластинки плеядой пузырьков. Нужно подождать еще минуты три, а потом перевернуть кусочки сардельки, чтобы они лучше пропитались этим соусом. Потом достать три яйца и залить белком всю поверхность. Желтки с ляпнуть посредине, стараясь не нарушить их форму. Потом посолить и накрыть сковородку крышкой.

Пока в сковородке весело скворчало, я нарезал черный хлеб, достал из холодильника банку консервированного зеленого горошка, а из кладовки - початую бутылку вина, приготовленного моим соседом-молдаванином по особой рецептуре в домашних условиях. Когда пришло время, я снял крышку и некоторое время разглядывал получившееся произведение искусства. Тогда я еще не знал, что сему блюду перестоит стать знаменитой «яичницей по-сталкерски», или фирменным «печеным мутантом», поэтому с аппетитом позавтракал и засел за свой старенький «Пентиум 4» (мне не нужен было мощный зверь типа продвинутого Atomic Athlon-bio, хотя скромной пенсии полковника в отставке хватило бы на это дело). Давно нужно было разгрести почту и написать пару статеек, чем я сейчас и занялся.

Дождавшись вечера, я, сгорая от нетерпения, принес из кухни табуретку, взгромоздился на нее и дотянулся до верхней антресоли. Там, среди всякого хлама, стояла картонная коробка из-под старой магнитолы. Я открыл коробку и достал оттуда фирменный «Двойной горизонт» со стотдвадцатикрытным увеличением. Это не тот «Горизонт», которым любят прихвастнуть «зеленые» (в смысле наличия баксов) туристы, а самый настоящий «Двойной», позволяющий видеть искривленные лучи, тем самым расширяя кругозор наблюдателя в два раза. Но сейчас бинокль не мог показать себя во всей красе, так как панораму загораживали дома, но этого от прибора мне в данный момент и не требовалось. Я укрепил штатив на балконной раме и уселся на шаткий стул.

Начало темнеть. Я прильнул глазами к окулярам и дотронулся пальцем до рычажка позиционирования. Поршни штатива тихо зашипели, медленно ведя бинокль по прямой траектории. Стоп! Вот дверь подъезда! Я зафиксировал контроллер «право-лево» на качание в полградуса (от самого левого окна до самого правого), и начал медленный подъем вверх. Окна первого этажа. Ни одно не горит. Второй. Первое окно – занавески, второе - темнота, третье – проглядывается пустая комната, четвертое - темно. Ладно. Третий этаж. Занавески, тюль, темно, занавески. Ладно. Четвертый. Первое окно. Чернота. Второе – тоже. За третьим окном вижу захламленную комнату, стол и компьютер, обставленный периферией по самое «не хочу». За столом сидит щуплый паренек и бойко строчит по клавиатуре. Бинокль вполне позволит прочитать текст с экрана монитора, но я виду поиск дальше. И вот, на следующем окне мне везет. Справа от окна компьютерщика я обнаружил Петра Николаевича, курившего на балконе. За двойными стеклами лоджии угадывалась гостевая комната с дорогим мягким уголком, хрустальной люстрой и модным стеклянным столиком. На столике стояла бутылка водки, коньяк, лимон, тарелка с креветками, пепельница. Очевидно, Петр Николаевич ждал гостя. Вдруг наблюдаемый вздрогнул и сигарета выпала у него изо рта. Он покинул балкон, закрыв его на щеколду, и пошел в коридор. Я потерял его из виду, но ненадолго. Через полминуты он вошел снова, вместе с человеком, очень похожим на Александра Македонского, каким его обычно изображают на портретах и скульптурах. Оба уселись в кресло, причем гость положил себе на колени папку из коричневой кожи. Разговор их был, естественно, не слышен, а по губам читать я, к сожалению, не умел, но судя по напряженному лицу Петра Николаевича, я понял, что была затронута далеко не самая приятная ему тема.

И тут зазвонил телефон. От неожиданности я толкнул локтем бинокль, сбив все настройки, чертыхаясь, я дотянулся до радиотрубки и щелкнул кнопку вызова.

--- Алло?

--- Я разговариваю с помощником следователя по особо важным делам, господином Решиловым Вадимом Георгиевичем?

--- Да, - сказал я и тотчас поправился, - с бывшим помощником.

--- Ну, это не меняет дела, - сказали на том конце провода.

--- Что это значит?

--- Вы были хорошо знакомы с Анатолием Чугуновым?

Я был в прекрасных отношениях со своим бывшим шефом, следователем прокуратуры, правда сейчас не знал, где тот находился. Он вышел на пенсию через год после меня и уехал куда-то в Россию, где, по слухам, потихоньку писал мемуары о своем славном прошлом. Но я вовсе не собирался распространяться на отдельные темы с совершенно незнакомыми собеседниками.

--- Кто вы? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно ненавязчивей.

--- Пока это не имеет значения. Анатолий Степаныч дал мне ваш номер, сказав, что вы единственный, на кого я могу рассчитывать в свете сложившейся ситуации.

Совершенно случайно я глянул в сбившийся бинокль и снова увидел паренька-компьютерщика. на голову его были нахлобучены наушники с микрофоном, провода от которых тянулись к системному блоку. На мониторе можно было разглядеть знакомый интерфейс программы для анонимизиции телефонных переговоров, защиты от прослушивания и системой изменения голоса, эдакий многофункциональный скремблер. У наших экспертов были такие.

--- Если вы представитесь и предъявите убедительные доказательства знакомства с Чугуновым, я, так и быть, подумаю, стоит ли нам говорить. В противном случае, я сам выложу всю вашу подноготную, - сказал я как можно коварнее. Подействовало. Паренек заерзал на стуле, и тут же я услышал в трубке:

--- Не пугайте меня, Вадим Георгиевич, при всем желании, даже ваши былые связи не помогут. Я учился у Анатолия Степановича и знаю толк в ваших штучках.

Но я тоже учился у того же самого человека, поэтому притворно вздохнул (мол, вот упрямый орех попался), и спросил, не протекают ли трубы в его замечательной квартире по адресу такому-то и такому-то… паренек замолчал. Я добавил увеличения бинокля и спросил, почему он использует в качестве квази-коммутатора регистратуру поликлиники (все это отображалось на мониторе). Паренек замолчал всерьез и надолго. Я даже испугался за него, поэтому немного приоткрыл карты:

--- Слушай, как тебя там? Вас вообще учили занавешивать окна?

Реакция компьютерного гения была мгновенной. Стул полетел в сторону, гений – на пол. Трубку из рук не выпустил. Я понял, что был с ним слишком резок.

--- Ну, вот что, друг хороший. Я наблюдаю за тобой вовсе не сквозь снайперский прицел, а через обычный бинокль. Да и не за тобой вовсе, а за твоим соседом. Так что все элементарно…

Над подоконником поднялся карандаш с привязанным к нему носовым платком.

--- Не стреляйте, у меня есть доказательства.

--- Ну так доказывай, парламентер!

К компу потянулась рука, схватила мышку и утянула ее вниз. Я уставился на экран. Курсор, бесцельно побродив по экрану, ткнулся в некую папку, где взору моему предстал большой список документов, озаглавленных просто: дело №…

--- Вот, пожалуйста, - раздалось в трубке, - Дело номер 667.

Документ распахнулся на экране.

Я просмотрел первую страницу. Подпись, индивидуальный код Чугунова, все совпадало, но…

--- Это еще ничего не доказывает.

--- Да-да, конечно. А вот это специально для вас.

Экран занял другой документ. Это было письмо, адресованное мне. Чугунов действительно просил о содействии этому пареньку, фотография которого прилагалась ниже.

--- Но почему он не прислал письмо сразу мне?

--- Ваш почтовый ящик под контролем.

--- Тогда?

--- Да, да, именно! – Денис (я прочитал имя в письме) поднялся с пола и помахал мне в окно, - нам нужно встретиться.

--- У кого?

--- Лучше если на нейтральной территории. Вы знаете компьютерный клуб «Шымболат»?

--- Ну, что-то такое слыхал.

--- Завтра, в час дня.

--- Хорошо.

--- Значит, договорились. – Денис одним рывком зашторил окно и отключился.

Я положил телефон на место. Интересная получается история. Сегодня утором я наблюдаю странную встречу, вечером оказываюсь втянутым в темное дело. Я не верю в случайности. Но, как говорил Анатолий Степаныч, случайностям абсолютно пофигу, верят в них или нет. Кстати, как там поживает Петр Николаевич?

Я восстановил положение бинокля и чуть не ахнул. Петр Николаевич теперь сидел на стуле, обмотанный телефонным проводом, а вокруг него ходил гость, похожий, как я сказал, на Александра Македонского, и о чем-то расспрашивал. Связанный отрицательно махал головой. «Македонский» остановился, нахмурился и вытащил из кармана мобильник. Сказав в него пару слов, он оттащил Петра Николаевича в угол, а сам принялся рыться в шкафах, вытряхивая содержимое из них прямо на пол. Боковым зрением я увидел яркие вспышки и взглянул на дом поверх бинокля. У подъезда остановились «Уазики», из которых повыскакивали люди в камуфляже. Я перевел взгляд на окуляры. Спецназ ворвался в комнату и принялся сноровисто ее прочесывать, не церемонясь особо с вещами. Один, видимо, командир, подошел к «гостю» и что-то ему доложил, козырнув рукой в черной армейской перчатке. Гость ответил ему, показав на часы. Видимо, у них было мало времени. Через минуту все спецназовцы вернулись в комнату, разводя руками. «Гость» указал на дверь, и люди в черных масках один за другим покинули здание. Последним вышел Македонский. Он на секунду задержался в дверном проеме, повернувшись и кинув в Петра Николаевича какой-то клубок.

И тут я не выдержал. Вскочил и бросился к антресолям, без всякого стула дотянулся до потайного шкафчика, выломал дверцу с мясом и схватил именной «Макаров» и, не одеваясь, только впрыгнув в ботинки, бросился вниз по лестнице.

Триста метров с барьерами и в темноте я преодолел меньше чем за минуту, но во дворе, на мое счастье, уже никого не было. Я взбежал на четвертый этаж, где столкнулся нос к носу с тем самым Денисом, с которым уже имел виртуальный контакт.

--- Ой, - удивился Денис, пряча за спину монтировку, - Куда вы?

--- Сдается мне, что туда же, куда и ты. Давай монтировку мне, а то, сдается мне, ты уж очень долго провозишься.

Дверь мгновенно поддалась. Не хочу хвастать, но нужно очень хорошо знать, к какому месту приложить усилие. Прислонив дверь к стеночке, я достал пистолет и вошел внутрь. Денис поплелся за мной.

В квартире творился страшный кавардак. Осторожно переступая через книги и бокалы, я обошел все комнаты, потом заглянул в гостевую… и встретился с кошмаром.

Петр Николаевич лежал на полу, привязанный к стулу. На лице его застыло такое выражение, будто его живьем пропустили через мясорубку. Весь его пиджак был забрызган кровью, пальцы сжаты в кулаки и покрыты сильнейшими ожогами, а тело помимо провода, обвито какой-то дрянью, напоминающей рыжий мех.

--- Не подходите! – воскликнул Денис, - это Ржавый Клубок!

Я отступил на шаг.

--- Что еще за клубок?

--- Смотрите.

Денис достал из кармана мелкую монетку и кинул ее на тело, прямо в гущу этого странного «меха». Монета звякнула, словно задела металл. Поднялось облачко черного дыма. Через полминуты монета потемнела и на ее серебристой поверхности начали проступать точно такие же хрупкие кристаллы, напоминающие волосы.

--- Тот, кто их коснется, получит сильнейшие химические ожоги. Это в природе. А тщательно отобранная культура, помещенная в нужный раствор, способна убить человека за пару секунд.

Я понял, что мне многое недоговаривают.

--- Какая культура? Кем отобранная? Где? И, наконец, зачем?

Денис посмотрел мне прямо в глаза.

--- Отвечаю сегодня в последний раз. На все вопросы. По порядку: Ржавые волосы, сталкерами, в Зоне, а зачем, это и многое другое предстоит выяснить нам.

Мне захотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Но я не был волшебником, поэтому сделал лишь то, что мог сделать. Я обошел Петра Николаевича и принялся стучать по противоположной стене.

--- Что вы делаете? – спросил пораженный Денис.

--- Объясняю. Этот гость, похожий на Македонского, что-то искал. Но не нашел. Значит, это найдем мы. Вопрос только, что это…

--- Это не вопрос. Петр Николаевич Сывченко работал на высокой должности в нашем ведомстве, и имел доступ к архивам. Аркадий Сигизмундович Северный использовал его в качестве курьера и информатора. Я был приставлен Чугуновым следить за его квартирой. Буквально сегодня утром я получил информацию, что Северный заказал ксерокопию дела, ведомого Ведомством, простите за каламбур, по делу проекта «Святогор». Сывченко выполнил просьбу, но, очевидно, в последний момент передумал, и спрятал документы в надежном месте.

--- И ты молчал?

Денис удрученно вздохнул.

--- Я наблюдал за их беседой через видеожучок, установленный у Сывченко в лампочке, пока не понял, что документы Петр Николаевич не отдаст. Цепочка нарушалась, и пришло время действовать по плану «Б». Звонить вам. План предполагал, что после того, как шестерка Северного покинет квартиру, мы с вами возьмем Сывченко в оборот. Теперь же, когда мы потеряли последнюю ниточку в нашем городе, нам остается только одно. Отправляться в Зону, к Чугунову. Там, конечно не сахар, но и тут оставаться опасно, а в Зоне вы, да с вашим опытом принесете огромную пользу.

--- Хорошо, - ответил я, - Сколько у нас времени?

--- Около полусуток. За билеты не беспокойтесь. С собой берите только самое необходимое. Встречаемся там же. В компьютерном клубе. Час дня. А теперь уходим.

--- Подожди, вот только возьму вот это…

Я вытащил из мини-бара, встроенного в комод, несколько сложенных вчетверо листов.

--- Почитаю перед сном.

Денис опять вытаращил глаза.

--- Как вы…

--- Интуиция, друг мой. Я возьму их с собой, мне нужно во всем разобраться.

Я немного кривил душой, когда притворялся, что слышу обо всем впервые. Чугунов несколько раз намякивал перед отъездом, что оный (отъезд) связан с очень деликатными делами и что со временем может понадобиться моя помощь. Но никаких документов по этому поводу я не читал. Этот пробел я и решил сейчас восполнить.

Дверь квартиры я даже не захлопнул, когда бежал вниз. Но это было даже и к лучшему, потому как ключей я тоже не захватил. Я потушил во всей квартире свет, зашторил все окна, собрал в дорожный рюкзак «все необходимое» и уселся на бортик ванной, развернув таинственную ксерокопию.

Листов было двадцать, и все пронумерованы. Я отыскал номер первый. Страница повествовала о ядерном взрыве в чернобыльской зоне в далеком две тысячи шестом году. Причем текст изобиловал такими подробностями, какие клеймятся обычно грифом «Совершенно Секретно». Вторая страница описывала процесс появления Зоны, территории, зараженной взрывом. Далее следовали отчеты о погибших экспедициях и о росте Зоны. Лишь на пятом листе рост Зоны прекратился, и местность была оцеплена военными силами. Страница шесть проливала свет на события, последовавшие за этим. Зона, помимо огромной опасности предоставляла широкую научную ценность, и немногие правительственные экспедиции не могли удовлетворить спроса на таинственные артефакты. На странице семь было принято судьбоносное решение – искусственно ослабить бдительность блокпостов, чтобы привлечь в зону частных охотников за неведомым, или попросту говоря, сталкеров. Дело стало приносить неплохую выгоду, и стали находиться люди, которые решили, что одному правительству жирно будет получать все артефакты и что ему надо потесниться. Нелегальный вывоз научных ценностей превысил в денежном эквиваленте весь оборот наркотиков из Афганистана. Все остальные страницы были посвящены Аркадию Сигизмундовичу Северному и проектам, финансируемым лично им. Отдельную колонку занимал проект «Святогор», проект по созданию идеальной машины для убийств. Я не дочитал еще до конца, но уже понял, в какую №№%»№ ввязался. Это и было незавершенное дело моего бывшего шефа Чугунова. Северный не зря хотел получить его. Ему нужно было по новому проложить маршруты следования различных грузом, потоки капиталов – все то, о чем следствию было известно. Как говорил один японский полководец – знай то, что знает про тебя твой враг, и победишь…

Я сжег все, устроив костер в раковине, и завалился спать. Завтра трудный день…