Предвестники

---

• 
  

---

- Бать, а я первый! – донеслось из-за двери перед тем, как она распахнулась.
Едва коснувшись подошвами ботинок крыльца, на двор вылетел сияющий широкой улыбкой пострел и скрылся за домом. Вышедший следом отец мальчугана – коренастый, шириной плеч немногим уступающий своему невысокому росту, простецкого вида мужик по имени Иван – аккуратно закрыл дверь. Сунув руки в карманы расстёгнутой куртки, посмотрел вокруг.
- Уходит осень, однако, - произнёс он, и облачко пара быстро растворилось перед его лицом.
Голые деревья в саду стояли на свалянном ковре из пожухлой травы, тихий, но пробирающий до дрожи ветерок по-хозяйски шнырял по двору, путаясь в ветках яблонь, стоящая на углу пристройки бочка с водой показывала небу тоненький ледок. А оно, хмурое и затянутое облаками, теперь почему-то выглядело не только низким, а ещё и холодным.
Всё кругом предупреждало об уже не такой далёкой зиме.
Иван вдохнул свежий воздух и стал неторопливо сходить с крыльца. Стук сапог о деревянные ступени отчётливо зазвучал в тишине, бездельник-ветерок будто бы заметил появившегося хозяина и куда-то подевался. Когда Иван спустился на узкую протоптанную тропинку, его шаги стихли, но в этот же момент из-за дома прилетел глухой звук удара топора. Затем всё вновь успокоилось. Попутно зайдя в пристройку и взяв там колун, он направился дальше, туда, куда убежал его сын – за виднеющуюся телегу, груженную короткими распиленными брёвнами.
К делу, к которому так летел, мальчуган подошёл с размахом. Попискивая, кряхтя, упираясь ногой, запрокидывая голову и краснея торчащим из-под великоватой шапки ухом, он пытался вытащить от души засаженный в чурбак топор. Поняв, что так ничего не получится, пострел вытер кулаком нос и насуплено покосился на дело рук своих. Затем повалил чурбак на землю, оседлал его и начал толкать топорище от груди. В этот момент из-за телеги показался Иван.
- Сынок, кто ж так колет? – добродушная улыбка легла на его лицо, он подошёл к упирающемуся сыну.
- Да я сейчас, бать! Я его… В два… - мальчишка поднатужился и всё-таки выковырял засевший инструмент из дерева.
- Иди лучше погуляй часок, а потом приходи мне помогать.
- Ага, бать!
Через пару секунд мальчугана и след простыл, а мужик вернул чурбак на пенёк, занёс над головой колун. Стук – половинки упали по разные стороны, стук, стук – четыре полена были сложены на тропинке. И так раз за разом, стук за стуком, прогоняя навязчивую морозную тишину. В работе Иван перестал ощущать мороз. В воздухе таял густой пар его выдохов. Через пару минут куртка полетела на телегу и зацепилась за бортик, качнула полами. Иван засучил рукава рубахи, поведя плечом, мол, попробуй теперь взять, хворая! И – стук, стук, стук. А тут и затаившийся ветерок вздумал вернуться и застудить разгорячённого мужика, чтобы потом несколько дней хозяйничать на пустующем дворе. Но тому оно нипочём, только стук и слышно.
Дровяная кладка на тропинке постепенно росла, ветер наглел и усиливался. Остановившись, Иван заглянул в телегу, затем отставил колун и принялся надевать куртку – почти всё переколото, потом можно доделать, когда потише на улице станет, а сейчас погодка подлая, повальная.
Привезя тачку и начав складывать в неё дрова, Иван вдруг обернулся и замер, вылавливая из поднявшегося шума ветра отдельные звуки. А звуками этими были выкрики его сына, мчащего от соседских домов со сбившейся на одно ухо шапкой:
- Ба-а-ать!!! Бать!
Отец ждал, стоя на месте и хмурясь от появившегося беспокойства – что, мол, случилось чего?
- Батя! – пострел ловко юркнул в не до конца прикрытую калитку и вприпрыжку добежал до телеги, выдохнул, опираясь рукой о бортик: - Гляди!
- Что?
- Птицы летят!
Только подняв голову вверх, Иван заметил их. Над их деревней непрерывным потоком летели сотни птиц: воробьи, синицы, голуби, вороны… Стаями и вперемешку. Все летели откуда-то с востока и куда-то на запад. Иван озадаченно провожал их взглядом, в раздумьях покачивая поленом в руке. Он никогда раньше такого не видел – в октябре птицы не перелетают, некоторые вовсе не перелётные. Но от чего так улетают птицы, годами живущие на одном месте?
- Бать, а чего это они? – подёргал отца за рукав мальчуган.
- Не знаю, сынок, - он опустил взгляд и бросил полено в тачку, затем снова взглянул на тысячи крыльев, - не знаю.

* * *

Погода не изменилась за последние два дня, холодно-низкая хмарь с пробирающим ветром были и на третий. Иван сносил в телегу всякий старый и ненужный хлам, найденный в дальнем сарае, пострел суетился там же. И позавчера, и вчера хозяин дома часто подходил к окну и смотрел на улетающих птиц, а сегодня в небе никого не было. Не зная, как к этому относиться, он просто занялся делами, но в мыслях раз за разом возвращался к странному перелёту.
- Бать, а это выкидывать? - пострел нёс в руках старый самовар с оторванной ручкой и помятым боком.
Иван кивнул:
- Да, выкинь, - и, пройдя пару шагов дальше, спохватился. – Погоди-ка, сынок!
Из самовара он извлёк толстый мешочек с гвоздями, про который вспомнил в последний момент.
Разбор некогда захомяченного в загашник добра, ныне ставшего хламом или уже давно им бывшего, продолжился. Сарай был освобождён наполовину, когда в воздухе появились маленькие белые точки – снежинки. Пострел на полпути бросил то, что тащил в телегу, и с восторженными криками забегал, закружился по двору. Отец с улыбкой понаблюдал за радостью чада, а затем вернулся к делу. «Вот и ушла осень, пришла зима», - подумал он.
Маленький снежок вскоре перерос в снегопад, точки превратились в птичий пух, что иногда выбивается из подушек.
- Ой! – вдруг остановился мальчуган, выставив перед собой руки с повёрнутыми кверху ладошками. – Бать, что это?
Отец подошёл и посмотрел на них, на падающий снег. И медленно стянул с головы шапку.
Среди белых снежинок опускались хлопья чего-то тёмно-серого и чёрного. Подставив руку, Иван поймал это и сжал в кулаке, затем разжал, а ветерок унёс с ладони порошок. Вместе с птичьим пухом с неба падал пепел.
- Это беда, сынок, - тяжело вздохнул мужик, глядя туда, откуда недавно улетали птицы.

06.09. - 03.10.

---

---