Потерянное забвение.

Потерянное забвение...

Солнце медленно поднималось над горизонтом. Начинался новый день, но никто и ничто не смело ему радоваться. Тишина была странной, всеобщей, она была неотъемлемой частью Зоны. В воздухе чувствовалось напряжение, скрытое, но явственно ощущаемое всем и всеми. Ветер умер, не оставив наследника, редкие пучки иссохшей травы на выженной радиацией земле покорно замерли, ожидая чего-то. За внешним спокойствием укрывалось нечто страшное, хотелось бежать без оглядки из этого проклятого места. Казалось так было и будет всегда, нет ничего кроме этой необятной обители смерти...

В полумраке бетонной коробки полуразвалишегося НИИ, у стены, лежал тюк, присыпанный каким-то мусором. Внезапно тюк пришел в движение и перевернулся на другой бок. Из него показалась рука и, наткнувшись на покрытую рыжими наростами арматурину, резко втянулась обратно. В ту же секунду мусор разлетелся во все стороны. Когда пыль улеглась, стало видно, что на месте, где только что был тюк, стоит сталкер, целясь из автомата во тьму. Постояв так с минуту, он закинул автомат на плечо и подошел к стене, рядом с которой он спал. Вынув из нее несколько кирпичей, сталкер достал из проема вещмешок и направился к выходу. На солнце стало видно, что он давно не брился, его АК-74 истерт до блеска, а вещмешок практически пуст. Всем своим видом он напоминал бродягу, уставшего от бесконечных скитаний. Сталкер разостлал на земле истертый, больше похожий на лохмотья, прорезиненный плащ и открыл рюкзак. Банка тушенки, стакан водки и несколько таблеток - более чем скромная трапеза говорила о том, что он давно не посещал подвал Петровича. Петрович, местный универсам, снабжал всем необходимым сталкеров и потому имел среди них весомый авторитет.

Собравшись, скиталец окинул местность тяжелым взглядом и побрел на север. Вот уже много дней он шел, потеряв счет времени, к саркофагу. Съестное было на исходе, большую часть боеприпасов он расстрелял неделю назад, отбиваясь от стаи какой-то нежити. Он знал, что еды не хватит, знал что скорее всего не выживет, даже если повернет назад, но от эти мысли мало тревожили его. Он шел как во сне, воспринимая реальный мир лишь в минуты опасности, но Петрович, лучше остальных знавший его, сказал бы, что его сейчас не остановишь взводом Патруля. Он, ведомый лишь шестым чувством, обходил аномалии, логова уродов-мутантов, избирая единственно правильный путь в хаосе, несущем смерть.

Зона была готова взорваться от ненависти, которую пробуждал в ней этот ничтожный червяк, ползущий по ее телу. Она создала этот мир, установила в нем свои законы, но он наплевал на них и на нее, и делал то что ему было нужно, не обращаяя внимания на эту мразь. Эта адская машина, свободно распоряжающаяся жизнями своих обитателей, не могла ничего сделать, и это приводило ее в бешенство, она клокотала. Отряды Патруля в ужасе наблюдали, как сгущаются тучи, приборы регистрировали все более мощные выбросы аномальной энергии, наиболее дальновидные торопились покинуть зону отчуждения. Должно было произойти нечто глобальное, апокалипсис, который уничтожит одного из них, однако над мертвой землей висела тишина, хрупкая, нервная, как та, что заставляет солдат трястись в окопах перед боем...

Ближе к полудню он наткнулся на чьи-то останки. Изорванная в клочья острыми зубами верхняя часть человеческого туловища и разбросанные по земле гильзы лаконично и мрачно рассказывали о том, что здесь произошло. Это жизнь, это обыденность, надо идти дальше, чтобы не последовать по его съеденным уродами стопам. Шаг, еще шаг, сколько их еще впереди? Он не задумывался над этим ненужным ему вопросом. Может быть следующий станет последним? Сталкеры редко утруждают себя подобными мыслями, у них и так мало времени на эти шаги. За всю жизнь в этой радиоактивной мясорубке он не сказал и сотни слов, отсутствие общения не угнетало его. Философия, которой здесь, казалось бы, самое место, была атавизмом, она требовала отвлечения на посторонний предмет. Шаг в задумчивости - и вот ты не заметил, что стоящий впереди полуразвалившийся сельсовет стал вдруг черно-белым. Время застыло, стало слышно учащенное дыхание сталкера и гулкое сердцебиение. Затем странный, непередаваемый звук, и что-то, отдаленно напоминающее всплеск. Зона расправилась с очередным нарушителем спокойствия... Забвение было вновь обретено, чтобы снова быть потерянным...

На второй день в лучах заходящего солнца он увидел верхушку саркофага и остовы каких-то строений. Сталкер знал, что это аномальные миражи и идти еще километров двадцать, понимал что выменяв свой защитный костюм на указания, где находится Х , он умрет от ударной дозы облучения, но упорно продолжал свой путь в неизведанное, к Цитадели Забвения. Так было всегда, никто не знал почему - перед мощью и безумием Зоны отступали другие, они бежали и погибали под ее торжествующии хохот, скиталец же шел вперед, не думая ни о чем - и выживал, заставляя отступить саму смерть. Каждая группировка, каждый клан, многие одиночки давали ему разные имена и позывные, однако он никак не называл себя и, если ему было нужно, подходил и заговаривал с ними сам. Это случалось настолько редко, что счастливчика потом долго подробно расспрашивали о теме разговора и словах Скитальца. Новички сначала думали, что он немой, но, побродив по зоне отчуждения пару месяцев, понимали его и уважали даже больше Петровича.

Солнце уже садилось за мертвую землю, когда им заинтересовались несколько Зубастых. Это случилось в паре километров от корпусов АЭС, но он даже не пытался спрятаться в каких-нибудь развалинах. Сталкеры бояться встречаться с этми зверюгами в открытом поле, но этому человеку было мало знакомо такое чувство. Он встал спиной к заходящему солнцу, чтобы оно слепило атакующих, подтянул лямки вещмешка и проверил автомат. Он ждал. Трое мутантов, чем-то отдаленно напоминающих тиранозавров, медленно приближались к нему, охватывая полукольцом. Большие, крепкие клыки, за которые они получили свое прозвище, были немного прикрыты костными пластинами, защищавшими голову с маленькими глазами. Их пасти были полны слюны, однако они постоянно каким-то образом сглатывали ее - эти хищники не оставляли следов, после удачной охоты они растаскивали кости жертвы на несколько километров в разные стороны, закапывая их в землю. Их череп не пробивали пули АК-74, грудная клетка могла выдерживала вес БТРа. Серьезный противник.

Сталкер стоял и наблюдал за ними, его рука медленно потянулась к поясу. На землю упала чека, звякнул нажатый рычаг - он знал, что делать. Первый зубатый подошел совсем близко и, заревев, кинулся на добычу. Граната мелькнула в воздухе и залетела ему в глотку. Сталкер перекатился под под второго зубатого и разрядил в незащищенное пластинами брюхо всю обойму. Раздался взрыв и медленно оседаюдающего хищника свалило с ног ударной волной, засыпало внутренностями. Оставался еще один зубатый. Он обошел дерущихся с тыла и теперь намеревался сломать добыче шею или растоптать ее. Сталкер отбросил ненужный теперь автомат, и достал ПМ - единственное оружие, в котором остались патроны. Несколько раз он уворачивался от когтистых лап, выжидая момент. Несколько раз он прицеливался в голову ящера, но почему-то не стрелял. Еще минута смертельной охоты. Тяжелое дыхание зуботого колыхало траву, земля вздрагивала под ударами мощных лап, настал решающий момент. Сталкер увернулся от лязгнувших в воздухе клыков, прыгнул и прицелился ему в глаз. Время вновь потекло медлннее, раздался глухой звук выстрела. Пуля пробила мозг, ящер дико взревел и рухнул на землю, все стихло...Забвение вернулось на залитую кровью землю...

Подобрав лежащий в стороне автомат и умыв разъедаемое радиоктивной пылью лицо Скиталец продолжил свой путь. Еще одна ночь и рассвет, принесший неизвестность. На горизонте появился саркофаг. Он был сильно поврежден Большим врывом, но еще никто не осмеливался пробраться в Цитадель Забвения. Среди сталкеров давно слухи, что радиация там не так сильна и в хорошем экзокостюме, утяжеленном свинцовыми пластинами, вполне можно пробраться туда. Не радиция останавливала их, не в этом дело. Ужас, ужас до потери пульса невидимой и непреодолимой стеной вставал перед ними. Зона тщательно охраняла источник и оплот своей власти, светящиеся кости одиночек предупреждали каждого, кому хотелось проникнуть в ее тайну и обеспечить себе безбедную старость. Так было всегда.

Обойдя вокруг саргофага, Сталкер сразу же наткунлся на глубокую трещину - тот самый вход, о котором говорил умирающий от лучевой болезни Скаут, случайно забредший туда во время своих скитаний и вернувшийся обратно. В памяти вдруг всплыло воспоминание - отслаивающаяся кожа на его лице, странный, слабый голос, который заглушала идущая из горла кровь. Он успел рассказать о том, что видел и, умирая, прошептал что-то знакомое, но слова было не разобрать. Воспоминание схлынуло, сталер достал бережно хранимый, завернутый в противоударный чехол дозатор Поиск-2 и сделал замер. Первый раз прибор зашкалило, второй раз он показал нормальный радиационныый фон. Больше задерживаться было нельзя, и его нога ступила на территорию 4-ого блока, эпицентр всех аномальных процессов в Зоне, ее основу и матрицу. Фонарик прорезал тьму ярким лучом, выхватил из темноты нагромождения хлама, бывшего когда-то аппаратурой, металлолом, тускло поблескивающий матовым, изгрызенные временем колонны. Странным казалось то, что на стенах не было никаких наростов, коконов, не было слышно злобной возни мутировавших крыс - привычной для сталкеров обстановки. Неожинанно фонарик замигал и погас. Сталкер молча убрал его в нагрудный карман и продолжил путь, осторожно ступая, полагаясь лишь на шестое чувство, хорошо развитое у многих обитателей зараженных территорий. Впереди забрезжил слабый свет, не предвещающий ничего хорошего. Все, кто скитались по территории отчуждения знали, что если темноту разгоняет луч фонарика или пламя костра, то опасность представляет собой человек, которго относительно просто убить и с которым можно договориться, но если свечение исходит от чего-то другого, то без хорошего ствола и внушительного боезапаса лучше не пробовать выяснить его природу.

Сталкер прошел еще метров двадцать и оказался в машинном зале. В середине огромного помещения находилось возвышение, на котором лежал неизвестный предмет. Он был похож на зеленый рубин, это он был источником свечения. Почему-то вокруг не было никаких нагромождений, лишь провода путались под ногами. Сталкер медленно приблизился и взял его в руки. Артефакт вспыхнул ослипительно ярко, сжигая все вокруг, но рука сжалась с дикой силой, сдавила кристал. Судьба решила разрубить гордиев узел, земля вздрагивала, один из них должен был кануть в небытие. Кристал померк и черная трещина разделила его на две части. Пальцы разжались, его осколки упали на пол, стали прозрачными и исчезли. Сталкер, пошатываясь, выбрался наружу и упал на землю. Негромкий смех - он понял все, все, что нужно знать человеку и чего он не знает. Скаут, как же ты был прав, ведь это ключ ко всему. Ахиллесова пята, ахиллесова пята... Он смотрел в хмурое небо Чернобыля и смеялся... Потерянное забвение, может быть в этом его предназначение, может быть ради этого он здесь? Потерянное забвение...