Часть 2 – Война.
1. Погоня за двумя зайцами.
Я долго всматривался в пустое окно полуразрушенного дома. А темнота внутри всматривалась сквозь гнилые рамы прямо мне в душу. Даже мурашки по телу побежали. Гложет изнутри нехорошее предчувствие, что-то или кто-то там. В окне.
Дима тронул мое плечо:
- Чего смотришь то?
Я даже не понял его вопроса. Меня так затянуло в это необузданное и устрашающее пространство. Сердце учащенно билось, холодный пот тек по лбу, руки слегка дрожали, а в голове закрутился мощный круговорот мыслей – точно что-то не так!
- Ну ты чего? Эй!
- Тихо! – взвыл я.
И тут же, столкнув Дмитрия, отпрыгнул в сторону, прямо за валявшуюся бетонную плиту.
Из мрачного оконного провала, как будто оживший взгляд из глаз мертвеца, вырвался весь ужас ситуации. Выскочил плавно, грациозно, сверкая глазищами, скаля острые клыки и с рыком, вносящим трепет и страх.
После того как волна атомного пожара сожрала весь мир, из ее самого пекла родились те, кто должен добить человечество. В основном, новых хозяев поверхности называют просто – мутанты. Ну как мы привыкли называть ожившее уродство, еще с довоенных времен.
Каждому мутанту, как и полагается, дали имена – если так можно выразиться.
Не знаю я, от кого каждый конкретно произошел и происходил ли вообще кто из них от той же собаки или кошки.
И вот в этот момент, мы узрели перед собой, так называемого, домушника. Ибо эти твари обитают исключительно в зданиях. Передвигается домушник на задних лапах, сам хвостатый, покрыт весь черной сухой и морщинистой кожей, передние конечности очень похожи на человеческие, только пальцы очень длинные и тощие.
Вроде не опасно.
Да только ловкости им не занимать, передвигается эта тварь быстро, при этом скача по всему, что бы то ни было. И кожа эта, на вид только тонкая.
Долго мы его «полосовали» свинцом, постоянно прячась. Я выпустил весь магазин в него, а попал только два раза.
Тут нужна другая стратегия.
- В дом, живо! – заорал я.
И мы, напоследок отогнав домушника подальше, дернули к обросшим какой-то ползучей растительностью стенам. Я первым запрыгнул в окно, затащив следом напарника. Мы рухнули в комья пыли, которая тут же взлетела, окутав затхлое помещение туманом из своих частичек. Я, вскочив, рванул к гнилому воняющему плесенью шкафу, что стоял в углу комнаты, в которой мы оказались. Дима сразу сообразил и помог мне задвинуть шкафом окно. Это совсем на чуть-чуть задержит тварь.
Этот дом оказался гнездом домушников. А ведь нам нужно прорваться в подвал, именно здесь находится узел водопровода, который нам необходимо починить.
Приехали.
Нелегко будет.
Мы перезарядили оружие на ходу. Быстро добрались до лестничной площадки, затем поскакали по ступеням вниз.
Мимо проносились двери квартир. Где-то целые, где-то нет. Почтовые ящики, дверные звонки. Раньше тут жили счастливые семьи, одинокие бабули, пьющие холостяки. Детишки носились по этим лестницам на улицу и возвращались домой к матерям, бабули медленно спускались, чтобы посидеть на лавочке во дворе, холостяки пили дома одни. Жизнь бурлила, текла ручьем сквозь весь дом, вырываясь на улицы, в другие дома. Все резко оборвалось и сгорело, можно сказать, все произошло в один миг. Раз! И нет никого в доме. Пустота, пыль, плесень, тлен. Мертвая тишина от жизни, некогда кипевшей, и рев от домушников, занявших место без прописки.
Бомжи блин…
По подвалу передвигались медленно, осторожничая, направляя свет от фонарей подальше вперед, чтобы знать – там никого нет, и мы больше не перепугаемся. Осталось только исправить первую проблему и бежать разгребать вторую.
…
- Передатчик сломан – с отчаянием произнес Кирюха.
- Что? Дай посмотрю! Не может быть.
Санек отпихнул товарища от радиостанции и принялся ошарашено хлопотать над ней. В их умах зародился страх и мысль о полнейшей безысходности. Ведь если они не передадут предупреждение Октябрьскому, то это означает порабощение и гибель убежища. Мирных граждан частично уведут в плен, где судьба каждого будет наполнена болью, а тех, кто яростно будет сражаться с захватчиками – уничтожат.
- Черт! – отчаянно выкрикнул Санек и пнул уже бесполезную рацию ногой.
- Ее специально поломали.
Оба стояли молча. На лицах читалась паника и растерянность вместе со злостью.
- Что же делать?
У каждого в убежище была семья. Жены и дети. Каждый постарался подавить мысли о том, что их ждет, если они хотя бы не попытаются что-нибудь предпринять.
- Опередить ополченцев мы не успеем.
Кирюха дрожал. Обида пронизывала его, впрочем, как и Санька.
- У нас точно крысы есть – произнес он – о радиостанции знали только мы и коменданты убежища.
- Кто?
- Не Михалыч точно. Игоревич? Степаненко?
- Не важно! Надо действовать.
Оба, развернувшись, побежали в сторону улицы, где располагались наклонники в Октябрьское. Каждый думал только об одном – успеть! Спасти!
Впереди уже показался первый вход. Охраны на месте не оказалось.
- Неужели все – прошептал Кирюха, врываясь внутрь.
…
Они, как и планировалось, нагрянули слишком внезапно, почти за какие-то пять минут, уничтожив блокпост северного тоннеля, ведущего к Дзержинскому убежищу. Резня перекатилась в жилые отсеки. Крики, грохот выстрелов, удушливый кумар от пороховых газов. Кто мог стрелять и имел то, чем стрелять, подскакивал к наспех сооруженным баррикадам. Защитники быстро отступали, орава дикарей ворвавшихся, казалось, без причин, быстро наступала, сжигая и убивая.
Какова их цель?
Солдаты охраны Октябрьского гибли как герои, имен которых никто так и не узнает. В один момент то, что у выживших после ада на Земле осталось в качестве надежды на продолжение существование человечества, превратилось в один полыхающий костер.
Бой затих. Убегающим в панике жителям удалось запереться в одном из жилых отсеков.
Толпу людей, пропитанную животным ужасом, бегущую куда-нибудь, лишь бы спастись от смерти – в спины расстреливал враг, пока не подбегали новые защитники, тут же погибавшие.
Толпа, успевшая закрыться, ненадолго отгородить себя от ужаса, творящегося за стенами, забилась в угол, подальше от двери, в которую вот-вот снова хлынет куча одичавших людей. Выжившие второпях разбирали свои дома, превращая их в баррикады вокруг входа в этот отсек.
Отовсюду слышалось рыдание и женщин и мужчин. Кто-то, содрогаясь от истерики, прижимал к себе тела погибших родных, другие в панике рвались сквозь толпы в поисках своих семей и друзей.
- Петя! Петя! Сыночек! – кричала одна женщина, падая на колене и заливаясь слезами – там мой сыночек! Боже мой! Кто-нибудь помогите!
Звук ее голоса превратился в отчаянный стон. Людей подавило смертельное уныние. Почти у всех была страшная истерика. Оставшиеся военные, от безысходности, метались из стороны в сторону, пытаясь создавать вид, что все они не ослабли, а готовятся отправить захватчиков обратно. На самом деле, они так же бились в истерике, только не показывая это.
Из этого отсека не было другого выхода, кроме того, откуда они пришли, за гермодверями которого сгорала их жизнь и буйствовал враг.
Никто не понимал, что происходит, откуда эти нелюди, зачем?
Конечно, в истории существования убежищ были военные конфликты с окраинными убежищами и дикарями. Но чтобы такого масштаба.
Дикарями называли тех, кто отказался поселяться в убежищах и остался снаружи, обозначив подземное население наглыми трусами и не считать их за людей, грабить их и убивать. Дикари были плохо организованы и почти никак вооружены. Но в этот страшнейший день, словно элитный зарубежный спецназ нагрянул.
Когда последние прикрывавшие отход мирных жителей были добиты, в жилой зал зашел их главный. Основатель этой резни. Кто же он?
Его взгляд с наслаждением обводил убитых защитников, скрючившихся раненых, пленных, которые с прятали свои взгляды от его. Он подошел к ним. С саркастическим выражением лица и наигранной алчной улыбкой, он произнес, вскинув руки к потолку:
- Нравится вам?
Он явно получал удовольствие от происходящего. Это его веселило. Он радовался стонам и слезам мирных жителей взятых в плен.
- Посмотрите! Зачем вы спрятали взор от этого? – он говорил так, словно сотворил нечто прекрасное – я принес вам смерть и боль! Вы же освободитесь от своих пороков! Обретете властителя, который лишит вас прочих чувств, станете моим домашним скотом, чтобы вас не тревожили любые мысли, очистите разум!
И громко засмеялся. Смех его пронзал слух, казалось это и есть сам дьявол.
Его солдаты отправились в следующие убежище, так же жечь и убивать, здесь же остались те, кто должен был просто добить уцелевших.
Настал новое время ада для человечества.
- Хозяин! Что делать с забаррикадировавшимися ?
- Выкурить их оттуда и наказать!
Хозяин не поддавался описанию, всем своим видом он нагонял страх и отчаяние. Он ходил сквозь разрушенные домики и прочие постройки, наслаждаясь кровопролитием. Затем вернулся к пленным жителям, подойдя вплотную, он наклонился над молодой девушкой, которая, в отличие от всех, смотрела прямо ему в глаза, при этом ни страха, ни горя в ее глазах не было. На руках она держала годовалого малыша. Хозяин приблизился к ней, пронзив мерзким взглядом, но она даже не отвела глаз. Она сама смотрела прямо ему в душу, не находя там ничего. Пустота и мрак.
Он резко схватил ее за горло и рывком поднял вверх. Она лишь крепче сжала ребенка. Тогда Хозяин вырвал у нее из рук малыша и поглядел на него. Тот, потеряв связь с матерью, начал рыскать ручонками в воздухе и заплакал.
- Теперь страшно? – произнес он.
Девушка молча продолжала глядеть на него.
- А так?
Хозяин выхватил нож из под одежды и приставил его к младенцу. Девушка вздрогнула и упала на колени, теряя сознание.
- Теперь страшно. Так должно быть с каждым. Ты поймешь, что такое боль!
Он продолжил разглядывать малыша. Ребенок рыдал, продолжая искать свою маму, но каждый раз касаясь держащего его, младенец кричал еще громче.
- Отпусти его.
Хозяин резко оторвал взгляд от малыша. В дальнем углу стояли двое. Оба целились в него из своего оружия. У обоих в глазах горела ярость. Они тяжело дышали.
Хозяин и все находящиеся поблизости замерли. Ребенок неожиданно успокоился и закрыл глазки. Держащий его повел лезвием ножа по телу малыша, глядя на двух отчаянных смельчаков.
- Не переживай сынок, папа уже рядом – ласково произнес Кирюха.
Ситуация требовала скорости и ловкости.
Здесь срабатывает единственная схема.
Санек резко развернулся спиной к Кирюхе, взвел ружье.
- Отпусти ребенка сука! – заорал Кирилл.
Воины захватчики оживились, кто-то направил стволы автоматов на пленных, кто-то на появившихся из неоткуда сталкеров. Напряжение росло.
- Не глупите – засмеялся Хозяин – вас двое. Но вы храбры. Это твой сын?
- Считаю до трех – произнес Кирилл.
Он точно видел в прицеле карабина лицо противника, палец прижимал спусковой крючок. Теперь он отбросил все волнение и страх. Нужно успокоиться, ровное дыхание и подсчет противника, поиск укрытий. Установка - я внимателен, быстр, спокоен. Да, их много, но у него в руках мой сын.
- Вы вдвоем собираетесь нас убить? – ехидно произнес Хозяин.
Он аккуратно положил малыша к матери, которая тут же, придя в сознание, обхватила сына и отодвинулась к остальным.
- Как же храбро и глупо.
«Ты профессионал, ты не простой солдат, ты сталкер! Прошедший через ужасы поверхности» - думал Кирилл, повторяя мысли и действия напарника. Они прошли через многое вместе, они единое целое.
- Убить их! – крикнул Хозяин.
Развернувшись, он побежал за спины своих солдат, которые направились в атаку.
- Нас не двое.
Эти слова вздернули Хозяина, он ошарашено поглядел вокруг. Теперь его величие куда-то подевалось. Он запаниковал. Когда все легко дается из-за тысячи подданных, выступивших против сотни, то чувствуешь себя королем ситуации. Вольготно ведешь себя, глядя на дело рук своих. Но тут он видит угрозу, в лице двоих смельчаков, от них действительно исходит угроза. Хозяин чувствовал это. Он понимал, что зря тронул сына этого смельчака, теперь перед ним отец, готовый порвать всех, ведь угрожали не просто его семье, а всей его жизни.
- Мое почтение мсье сволочь или как вас там! Хотя какое почтение. Ты же сволочь! – послышалось со стороны.
Пространство разорвал грохот выстрелов. Хозяин бросился бежать. Он понял – это не просто кто-то из местных.
Его солдаты тщетно попытались отстреливаться.
Первым вперед бросился Кирюха. Санек, как заведенный, дергал помпу. Он и напарник, спина к спине - единое целое.
Вздох, перезарядить, выдох, выстрел. Все органы чувств работают по максимуму, взгляд окружает каждый угол, там враг – туда стрелять.
Солдаты противника принялись отходить назад, но сзади появилась еще одна пара смельчаков.
- И тебе почтение мсье – кричал я, производя очередной выстрел – как и обещали, с тылу поцелуемся!
Это был неравный бой. Неравный для захватчиков.
0
Топ статей
Люди говорят
