История у дороги

История у дороги.

– Эй, браток, не шевелись, – раздался за спиной хриплый прокуренный голос.
Я замер, держа в правой руке рюкзак, и осторожно повернул голову. Двое. В старых ветхих комбинезонах. Один с обрезом. Целится в меня.

– Чего надо? – По-возможности дружелюбно спросил я, стараясь сделать вид, что не растерялся от неожиданности.

– Машина у тебя хороша, мы ее заберем, – нервно вякнул второй – безоружный. Такому и ствол не нужен – зубами загрызть сможет, а ведь дергается еще чего-то. Переживает, засранец, первый раз наверное человека грабит.

Я тоже переживал – ведь сколько раз зарекался даже в толчке автомат с плеча не снимать, а сейчас вот лоханулся – обочина, конечно, не туалет типа «сортир», но ствол можно было и не бросать в тачке на пассажирском месте.

– Далеко ехать-то собрались? – как можно непринужденнее спросил я, – горючки-то и не осталось – я ее вообще бросить хотел и дальше пехом чапать. Бензоколонок тут не водится, так что машина – как забава одноразовая...

– Вот и бросай, – закивал вооруженный, бешено тряся головой, – и пушку свою давай.
Кажется, он также как и его дебильный компаньон начинал нервничать. Да уж, картинка... оружие и так-то не игрушка, а в руках придурочного – тем более... Кстати, другие придурочные с оружием (несколько представителей доблестных вооруженных сил из ближайшей части на Кордоне) ждут меня сегодня с «гостинцами» – я с ними за горючку еще не рассчитался... Черт, могут и не дождаться...

– Нет у меня оружия, – беззаботно пожал я плечами, – зачем оно мне?
Ухари переглянулись.

– Ты че, дурак? – ненавязчиво спросил хриплый, поигрывая обрезом.

– Нет, вылечился, – в тон ему сказал я и бросил все-таки рюкзак в салон.

– Что в рюкзаке? – тут же спросил второй. – Можно я его сам шлепну?

Этот цирк начал меня уже утомлять. После тяжелых трудовых будней как-то совсем не улыбается висеть на мушке у неизвестных маньяков.

– Слышь, а второй вопрос тоже ко мне относится? – грубо спросил я. – Или мне вам сначала рюкзак показать?

– Ну дай я его шлепну, – проканючил дебил, заискивающе глядя на хриплого. Тьфу, детский сад какой-то. Еще слюни бы пустил для полного счастья...

– Покажи рюкзак, – после паузы сказал хриплый, игнорируя своего неадекватного коллегу по разбойному ремеслу. – А там посмотрим, доживешь ты до вечера или нет.

Первой моей мыслью было потянуться за рюкзаком, а вместо этого вытащить свой старый, но надежный АКСУ и показать этим ослам, чьи в лесу шишки... Был, правда, риск, что эти болваны захотят сами обыскать мою машину, но пока я влезал в салон своей, мягко говоря, верхней частью, никто из них не сказал ни слова. Слегка покосившись вправо, я заметил через грязное стекло, что дебил зашел за багажник, а хриплый так и остался стоять чуть дальше заднего левого колеса.

Щелчок предохранителя показался оглушительным громом, сердце забилось как на стометровке... Стрелять надо сразу же, без разговоров, но даже при всем эффекте внезапности остается шанс, что этот бирюк нажмет на курок, пусть даже непроизвольно. Получить с трех-четырех метров из обреза хотя бы и не прицельно мне совсем не улыбается даже в бронежилете под комбезом, но попытаться необходимо... Кроме того, во мне росло раздражение: куда подевался Бутон, решивший целомудренно «добежать до кустиков»?! Вот уж кто всегда и везде с пушкой ходит, но так уж видно его природа согнула, что он все не показывается, хотя мог бы этих гавриков и из кустов пошмалять... Да уж, его запор мне может выйти куда более серьезным обострением...

Из салона «Нивы» я вынырнул по возможности быстро, но не очень резко, чтобы хриплого не нервировать, и тут же привстав на колено, вскинул автомат. АКСУ коротко простучал гимн победителя – очередь пришлась хриплому прямо в грудную клетку, разрывая его жалкий комбинезон и измученную радиацией плоть. Кровь плеснула на бока машины, дробовик беспомощно звякнул об асфальт, а предсмертное сипение хриплого было заглушено истеричным визгом его соратника. Боясь, как бы этот дебил не выскочил из-за багажника и не схватил обрез, я скакнул за машину и врезал ему в скулу, что-то проорав для усугубления психологического эффекта.

– На землю! Лег быстро! Руки за голову! Ноги расставить!

Пока неудачливый грабитель, подвывая, выполнял мои распоряжения, я ногой отбросил подальше от него обрез и придирчиво осмотрел позу пленного. Руки на башке, ноги врастопырку... не знаю, зачем ноги надо расставлять, но в кино обычно так хорошие дядьки нехороших укладывают. Не будем традиции менять. Так, а где же Бутон?

– Бутон! – проорал я, ставя оружие на предохранитель.

Из кустов, мирно растущих метрах в пятнадцати от дороги, донеслось какое-то маловразумительное подвывание, никак не соотносящееся с процессом, ради которого Бутону потребовалось уединение.

– Помоги... – наконец разобрал я.

Оружие опять пришлось снять с предохранителя.

– Если побежишь – убью, – спокойно предупредил я пленного гопника, – тихо встань и иди к кустам.

Перемазанный грязью неудачник (ну а кто ж еще – если б ему повезло, то неудачником был бы я) встал и побрел в показанном мной направлении, без напоминания подняв руки. До кустов мы дошли без приключений – дебил выступал в роли моего детектора, а вот дальше начался ералаш. Бутона, как сумел он нам поведать слабым и срывающимся голосом, частично парализовало, когда он справился со всеми житейскими делами и уже готовился возвращаться к машине. Какая-то непонятная призрачная хренотень обволокла его с ног до головы и зафиксировала в букве «зю», причем не то что говорить, а даже дышать Бутону удавалось с трудом. За все время, что я дискутировал с дуэтом гопников, моему соратнику удалось лишь слегка пошевелить руками и правой ногой – тело медленно отходило от паралича, или, как его называют медики, пареза. Впрочем, я могу и ошибаться, ибо не медик, а что до фокусов Зоны, так она еще и не такие фортели выкинуть может – во всем великом и могучем слов не найдешь...

Короче, хватит лирики. В итоге, я велел дебиловатому гопнику тащить Бутона волоком до машины (сам лезть в кусты побоялся – вдруг та парализуха еще там, да и контролировать этого субчика тоже надо было), усадить его на переднее сиденье, а потом снова прилечь на дорожку, пока я вводил Бутона в курс дела. Реакция моего приятеля на рассказ о неудачном гоп-стопе была молниеносной и однозначной.

– Мочить его надо. Мочить.

– Бутон, ты че, – растерялся я, – он уже не опасен... Жалко ж, блин... ни фиг собачий положить человека...

Бутон оскалился, насколько ему позволял еще не прошедший паралич.

– Профессор, ты дурак? Сегодня отпустил, а завтра он другого грабанул, а может и тебя самого. И может, попытка будет уже удачной. Давай вали его, и к солдатне поедем. Понимаешь, я б и сам его грохнул, но как-то не могу пока – сам видишь. Рука не поднимается, хы-хы.

– Оптимист ты, Бутон, – сказал я ему, ставя переключатель автомата в режим одиночных выстрелов. – Я б на твоем месте, если б меня так скрючило, обкакался бы просто, а ты все шутишь...

– Я обкакался еще ДО... – вслед мне сказал Бутон, пытаясь сохранять веселость, что было в его положении просто геройством.

...Когда я сел в машину и завел двигатель, мой приятель с с трудом повернул голову в мою сторону.

– Ну вот и все – один выстрел... а ты боялся... Бояться это мне сейчас надо – до сих пор ничего не чувствую – только руки и одна нога шевелятся... Как бы дуба не дать...

Этот внезапный паралич у Бутона прошел полностью только через несколько месяцев. С тех пор когда ему надо по нужде на свежем воздухе, он похлеще кошки на местности круги нарезает – куда бы пристроиться... Не смейтесь над ним – он такое пережил, что мама не горюй...
Вот такая история...

Я подбросил в огонь еще дровишек, и темный барак озарился яркими оранжевыми всполохами.

– Так ты прям так и убил того парня? Безоружного? – спросил в наступившей тишине кто-то из новеньких, не поднимая головы.

Я осмотрел сидящие вокруг костра фигуры. Промозглая погода и постоянный сквозняк вынуждал всех сидеть в капюшонах, в результате чего я не мог видеть лиц собеседников и не видел их реакции на мой рассказ. И чего этому сопляку вздумалось не странной аномалией, а сценой убийства интересоваться...

– Ну... убил... – неуверенно кивнул я.

– И рука не дрогнула? – насмешливо спросил еще один из новеньких.

Я обозлился, вопросы стали задевать меня за живое.

– Вы че, орлы? Мне надо было с ним дуэль джентльменскую устраивать? Или мне не верите? Может, скажете, что и случая этого не было? Бутон сегодня с рейда придет, можете у него спросить...

– Не кипятись, Профессор, – все так же насмешливо сказал новичок, – базара нет, все так и было. Только того «дебила» ты не добил – пожалел, видно. Это ведь я там был тогда...
Парень откинул капюшон и пододвинулся к огню.

– Узнаешь?

Это глупое лицо, маленькие глазки, идиотская ухмылка...

– Твою мать, – выдохнул я, не зная, как реагировать. Первое желание настучать этому начинающему гопнику в бубен как-то притихло – поздно уже, да и неуместно как-то: дела надо вовремя доделывать, а теперь поезд ушел...

– Это был наш первый бандитский рейд с отчимом – он меня идти с собой заставил... – Тихо сказал парень. – Я после встречи с тобой передумал в бандюки идти – понял, что дело это стремное, да и очередной проезжий сталкер может не оказаться таким добрым... Вот так вот встретиться и довелось... Спасибо за науку... Я до последнего думал, что ты меня грохнешь, даже когда ты прошептал, чтоб я полчаса еще не шевелился... А когда ты рядом с моей башкой пальнул, я всю свою жизнь вспомнил... И еще полчаса вспоминал, пока все себе на мокрой дороге не отморозил... Но именно тогда зарекся я херней всякой бандитской заниматься...

Я присел у костра, снова вспоминая события того дня... Да, я тогда специально выстрелил мимо – одно дело убить вооруженного и нападающего, но совсем другое – пальнуть в затылок беспомощному, лежащему в грязи человеку...

Трещали дрова в костре, сталкеры курили, прихлебывали чай из жестяных кружек, и перешептывались, поглядывая на нас – героев моей последней истории...

– Ты, сынок, делай выводы и дальше, – похлопал Старик «дебила» по плечу, – это Профессор смог простить, а Зона-то... не прощает... К тому же, я бы не сказал, что он поступил как надо – в рассказе все было намного правильней...

В ночной тишине шелестел за стенами барака лес. Деревья тоже обсуждали услышанное.