История без названия

Темнота тюремной камеры, расположенной в лабиринтах подвалов Саркофага, не собиралась сдаваться тусклому свечению грязных электрических ламп, повешенных тут еще на заре строительства, и оптимизма пленникам это освещение не внушало.
Причудливые тени, отбрасываемые на стены от заросшего мхом, грязью и паутиной потолка смешивались с обвалившейся кирпичной крошкой, создавая незабываемый колорит пыточного подземелья.
Два полуживых пленника лежали на металлических столах, распятые и прикованные наручниками к специальным выступам, а рядом с ними располагалось по выдвижной полочке с инструментами и какими-то шприцами, наполненными белесоватыми препаратами, а все вокруг было залито человеческими биологическими жидкостями вперемешку с цементом и водой.
Не смотря на свои страшные раны, подопытные не шевелились, не стонали, и вполне себе могли сойти за изуродованных манекенов для фильмов ужасов. Даже желтоватая бледность их лиц придавала им кукольный восковой характер, а застывшие кровоподтеки казались нелепыми пятнами краски на серых изорванных робах, в которую те были одеты. И возможно такой мираж очень пришелся бы по душе очередному гостю этого подземелья, как небольшое утешение своей собственной участи.
- Куда его вести Жрица? – один из охранников трофея обратился к сидящей возле секционных столов женщине, что-то писавшей без остановки.
- В пятую камеру, и приберите здесь, эти экземпляры мне больше не потребуются, я получила от них всю нужную мне информацию. – жрица ни на миг не остановила бег пера на бумаге, лишь на несколько секунд закусив губу.
Один из помощников подошел к препаровочному столу, чтобы освободить занимаемое пространство, охнув, отвернулся, сдерживая подкатывающую тошноту. Он не был молодым новообращенным в клане, и уже очень давно помогал и прислуживал Жрице Монолита, второму человеку по влиятельности и возможностям (а временами и первому), но никак не мог привыкнуть к виду продуктов ее жестоких и садистских экспериментов. Иногда он даже жалел бедняг – сталкеров, которых отдавали ей на потеху и забаву. Аккуратно вернув изрезанные на живую внутренние органы жертвы на их законное место, он заштопал разрез на животе. Затем, собрал в мешок то, что осталось от раздробленных конечностей бродяги, а так же завязал бинтом пустующие глазницы. Стараясь не смотреть на содержимое банки, стоявшей рядом с письменностью жрицы, он отстегнул наручники (нужды в которых больше не было), а тело переложил на каталку.
- Помочь?- В пыточную зашел новенький из неофитов, вызвавшийся своей службой жрице доказать верность и преданность Монолиту, но увидев содержимое второго стола, пошатнулся, отвернулся, и не сумев сдержать рвотные порывы, избавился от содержимого желудка, хотя грязи полу это особо не добавило, только в воздухе к сырости и затхлости, давно уже привычной примешался кисловатый запах блевотины.
- Ты в порядке? – более опытный похлопал своего нового приятеля по спине, дал понюхать нашатыря, и протянул флягу с водой, понимая, что тому сейчас хочется прополоскать свой рот.
- У меня есть славные леденцы. Они прекрасно избавляют от тошноты. Какой-то ты бледный сегодня Страйкер – женщина в первый раз за все их пребывание тут оторвалась от бумаг, предлагая коробку с какими-то желтыми пилюлями. – Когда закончите тут, позовете меня, я буду в пятой камере.
Затем сжевав одну из пилюль, она вышла из пыточной, предоставив помощникам возможность убраться.
- И пол вымойте с порошком и как следует. – бросила она не оборачиваясь, открывая решетчатую дверь пятой камеры, где ее поджидал очередной пленник.
Он не был похож на знакомых ей сталкеров. И сталкером не был, без амуниции, без оружия, даже без детекторов и аптечек. Один из немногих «туристов», что бороздили Зону в поисках развлечений. Этот свое нашел.
Она подошла к нему так близко, что могла различить в неверном мерцании фонарика лучки в радужках его миндальных глаз. Пальцы сами потянулись к спутанным и грязным прядям волос, вцепились в них, отодвигая в сторону, так художник отодвигает гардину, прикрывающую его работу, которую ему следует оценить. Затем она покрутила его голову, рассматривая лицо своего нового материала для своих экспериментов, и довольная оттолкнула от себя.
- А ты красивый. Жаль убивать такую красоту. Что скажешь? Сколько боли ты сможешь выдержать? – она улыбнулась, и при других обстоятельствах эту улыбку можно было назвать мягкой и нежной, но сейчас искривленная тьмой и обезображенная тенями подземелья она казалась кровожадно безумной.
Ответа не последовало. Тогда женщина склонилась над пленником и коснулась губами его влажных, ледяных губ.
- Ты боишься. Я чувствую твой страх. Сердце так и стучит, разгоняя кровь по пустым сосудам, но нет эффекта…Я приняла решение. Я дам тебе новую жизнь. Дам тебе новый смысл для жизни и может быть даже дам веру в него.
Но…тихо…тыссс – она приложила палец к его губам порывающимся что-то сказать. – Не имей привычки перебивать старших. Я научу тебя вкушать убийство, научу жить смертью…научу абсолютному разрушению…возможно…Да! – жрица замолчала, засмеялась, мрачным, тягостным, почти безумным смехом, и вылетела из камеры более не удостоив пленного и взглядом.
- Мориус. Страйкер. Мне нужна моя пыточная, приведите его. – совершенно спокойным, холодным тоном отдала она распоряжение своим помощникам вычищающим пол, тела они уже успели убрать, а секционные столы снова сверкали металлическим незапятнанным блеском.
Помощники тут же удалились выполнять приказ, а жрица, достав коробку с белесоватой жидкостью, точно рассчитанным движением набрала нужную дозу в шприц и положила его на полочку - столик, туда же легли два ножа изогнутой формы и контейнер с артефактом.
- Я награжу тебя такой болью и таким наслаждением, каких ты еще никогда не испытывал. Придет миг, и я даже дам тебе имя…Зона даст имя! – прошептала женщина, когда в пыточную комнату ввели незнакомца.
- Имя! Назови Мне свое Имя! – крикнула она, отходя от стола.
Мужчина молчал, лишь вздрагивал не то от страха, не то от холода. А потом согнулся от резкого удара в живот и Мориус прорычал.
- Отвечай, когда тебя спрашивают!
- Мориус, мой малыш Мориус. Ну зачем ты так с гостем. Все равно он расскажет…и даже споет… у него руки музыканта, видите эти мозоли? Игра на гитаре…бас-гитаре, если я не ошибаюсь. А лицо…такое мраморное, точеное, и изгибами…волевое. Нет-нет, он точно выступал на сцене…и перед нами выступит верно? Давай сыграем в игру…я буду угадывать твое имя, а ты отвечай правильно или нет. Если я не отгадаю, на твоем теле появиться лишний разрез…Согласен?
Жрица подошла поближе к своему пленнику, похлопала его по щеке, а затем, резко развернувшись, вспрыгнула на препаровочный стол, усевшись на нем, и похлопала ладонью по металлу, вышибая гулкий звук, разнесшийся по коридору обреченным эхом.
Помощники второго приглашения ждать не стали, быстро распяв очередного подопытного, и поинтересовавшись, не нужна ли еще их помощь, удалились. Теперь жрица и сама справиться.
- Так что на счет игры? – прошипела садистка, доставая нож и накаляя его лезвие в пламени горелки. После чего разорвала рубашку на груди пленника, рассматривая рельеф мышц.
- Итак, твое имя Рудольф. Промашка…я не угадала…где ты хочешь получить свой первый шрам? – и она поднесла раскаленный кончик ножа к груди пленника, крик огласил подземелье, смешавшись с хохотом обезумевшей жрицы. В воздухе запахло горелым мясом.
- Ммм…- покончив с первым разрезом, она задумалась над очередным вариантом имени. – Если не Рудольф, тогда может Стинг? Да точно…нет…опять не угадала.
И раскаленное лезвие снова пустилось рисовать узор на человеческом теле.
- Я убью тебя!!! Я убью тебя!!! – кричал пленник, пытаясь вырваться, после третьей промашки в угодайку на его груди уже была выведена латинская буква S.
- Лучше назови свое имя,– прошептала она, вытирая пот с лица мечущейся в бесплотных попытках вырваться от адской боли жертвы.
- Мелвин, меня зовут Мелвин! Довольна сука! – рыкнул он, и глаза его запылали сумасбродным бешенством. Как ему сейчас захотелось самому вонзить все эти ножи и инструменты в тело стоящей перед ним жрицы, как захотелось самому услышать ее вопли полные боли и насладиться ее слезами…Но не сейчас и не в этот раз.
- Умница, – алые губы женщины опалили его лоб. Затем, всмотревшись в густоту заполненных болью коричневых глаз, она еще немного полюбовалась на красоту его лица, недобро усмехнувшись.
- Знаешь ты так красив…от девушек небось отбоя нет? Ничего мы исправим эту ситуацию…после меня ни одна из них не захочет быть с тобой рядом…да и зачем они тебе…жалкие, узкие, застывшие…скучные, – теперь в ее руках было два ножа. Он нахмурился, стиснув зубы, помотал головой из стороны в сторону, пытаясь избежать контакта с лезвиями, но это мало помогло.
- Ну…не будь таким серьезным. Сейчас я нарисую тебе улыбку, и ты будешь смеяться всегда…даже когда другим будет не до смеха, – прошептала жрица, и одним движением сделала два жутких разреза на лице своей новой игрушки. Дикий вопль сорвался с его окровавленных губ, но к ним в этой части здания уже давно все привыкли.
…Белесая жидкость потекла сквозь иглу по венам, погружая очередное искалеченное играми сумасшедшего разума существо в царствие Морфея.
Он спал как младенец, больше не обращая внимания на пережитую боль и навсегда изменившие его облик свежие шрамы. Словно затаенное уродство души просилось наружу в беге кривых линий.
Безумство порождает безумство. А этот человек уже не был нормальным. И не только внешне, но и внутренне. Артефакт, вызывающий чистую амнезию, уже начал свою работу по разрушению памяти подопытного, к тому моменту, когда новая работа жрицы очнется, она не будет помнить абсолютно ничего из своего прошлого. Самое главное – не переборщить, а то можно довести до такого состояния, что он забудет, как ходить и как держать ложку. Ровно 12 минут и 47 секунд, не больше ни меньше, чтобы на стерильный мозг записать новую информацию и создать нового героя для Зоны.
- Ну что у тебя тут? Очередной опыт во славу Монолита? – спросил Глава Клана, входя в пыточную камеру без стука, он единственный кому это дозволялось. – Во имя Черного Сталкера, что ты с ним сделала?
Удивление в его глазах при взгляде на результат трудов жрицы Монолита, был оправдан и более чем понятен. Такой редкой очаровательности не было еще ни у кого в Зоне, и шрамов таких на лице от уха до уха тоже. Сняв с головы пленника артефакт, она отрезала прядь позеленевших под его действием волос, положила их в шелковую коробочку. Затем извлекла из стоявшего рядом с креслом чемоданчика необычной конструкции шприц - пистолет, с баллоном, наполненным желтоватой жидкостью вместо патронов. Выполнив одну подкожную инъекцию, она ввела в организм пленника наночипы, которые передавали не только сведения о месте нахождения объекта на специальный прибор, но и определяли функциональность жизненно важных структур. Маленький красный маячок запиликал на ПДА жрицы, сообщая об успешном тестовом запуске механизма.
– Когда твоя разведгруппа будет готова, сообщи мне, пусть захватят его. Ладно?
- Думаешь, он выживет?- Смурный чиркнул зажигалкой, выбивая искру и прикурил дорогую сигару.
- Сколько раз просила, не курить у меня, – женщина поморщилась, отвернувшись и демонстративно затыкая нос себе и своей спящей жертве.
- Твои три последних подопытных имели большую глупость умереть в первые часы, даже не дойдя до Свалки. Одного загрызли собаки, второй банально угодил в аномалию, а третий, – мужчина пожал плечами, – пустил себе пулю в лоб… Думаешь этот экземпляр окажется лучше предыдущих?
- Ты видел его глаза, Смурный. Кто из нас более близок, чем Он? Ты спросил, насколько я уверена в своем выборе? Мой ответ – ни насколько. В абсолютном безумстве нет места уверенности. Только хаос и сплошные сюрпризы. Если ему повезет, если его безумие окажется таким же, как и безумство Зоны, и он сумеет выжить, что ж такова воля Обелиска. Он пройдет испытание и тогда в подобных вопросах смысла больше не будет, – ответила она, намазывая какой-то белой гадостью лицо своего подопечного. Закончив, она вытряхнула на пол содержимое черного мешка, стоящего под столом. Малиновый пиджак, темно-синие штаны, ботинки, пара перочинных ножиков, которыми и тушканчика не убьешь, и рассыпавшаяся стопка разномастных картинок с Джокерами…