Ферзь.

Или из-за собственной невезучести – это уж как посмотреть.

С удачей у него всегда была гнило.

Даже в детстве. Он полагал, что дело всего лишь в неправильном месте и сбежал из своего городишки, как только возраст позволил.

Ферзь заканчивал свой контракт с миротворцами, и в тот день, когда Вторая Ближневосточная обросла ядерными грибками, он с приятелем норвежцем поехал в увольнительную. Под Иерусалимом в автобусе забарахлил мотор, и Ферзь вышел помочь водителю. Так он оказался спиной к вспышке и не ослеп.

Но свою дозу получил, и месяц провалялся в больнице ЮНЕСКО, пока германские нано-техи меняли его зараженные ткани на новые.

Впрочем, такой поворот дел многие могут назвать удачей. Ферзю потом год снилось, что автобус не сломался, и они успели в город до вспышки. Фотографии воронки он видел на сети в газетах.

Он приехал домой в разгар пост-референдумной горячки. Толком не зная, что происходит, он удивленно пялился из окна такси на красные и трехцветные знамена, костры на перекрестках и, на каждом углу, Мобильные Боевые Станции федов с расчехленными башнями. Он попросил водителя включить радио и услышал гимн, который два дня назад потерял всякий смысл с наступлением эры всеобщей приватизации. Чей-то властный голос звал патриотов в бой.

-Время обновления... Если нужно - мы возьмемся за оружие... Время пришло... Решительные действия! Реши - с кем ты!!!

Водитель щелкнул переключателем. Пошли помехи и сквозь них - удивленные голоса корреспондентов мировых сетей.

- ... что Наследие Предков объявило, как новую Славянскую Революцию.

Поступают репортажи о боях сторонников сепаратистов с частями Федеральных Сил. А теперь мы...

Снова помехи.

- ... Россия возродится! Настал час! - Как вам это нравится, Грегор?

- Чудно! Есть ли параллели с Джихадом? Тони, слышишь меня?

- Ну-у, руководители Наследия объявили, что...

После полутора часов в пробке, он расплатился с водителем, вышел из такси и тут же попал на какой-то митинг, где усатые личности в казацких папахах кричали о тысячелетней традиции и кляли Протокол. По сторонам дороги стояли рекламные щиты, девки в купальниках звали присоединяться к новым суверенным объединениям, которые за два дня успели расплодиться по всей стране. Сокращенно их называли тут квансутами – Квази-Национальными Суверенными Территориями.

Уверенный лекторский голос гремел над толпой.

- Мы ничего не имеем против демократии и свободы. А что мы получаем вместо? Только власть денег! Но разве в деньгах смысл жизни человеческой? Для того ли дан нам разум Богом и Природою, чтобы посвятить себя мелочам быта и забыть о Великом.

Где-то рядом взревели турбины и с темнеющего неба ударили лучи прожекторов. Несколько штурмовых аэро-платформ зависло над дорогой.

Угрожающие громады МБС стали теснить толпу. Кто-то пальнул в воздух, и тут же началась беспорядочная стрельба.

Вот здесь в Ферзе сработала пятилетняя привычка, и он выдрал у кого-то древний «Дягтерев», рухнул на асфальт.

Если в тебя стреляют, ты стреляешь обратно. Стороны тут не имеют значения.

Два дня Ферзя и толпу «новороссийцев» держали на каком-то стадионе. Его дважды водили на допрос, задавали дурацкие вопросы. Он клял собственное невезение, хотя внутренний голос подсказывал, что могло быть и хуже.

Он был уверен, что его скоро отпустят. Но потом стало известно, что патриоты из Наследия Предков припарковали у ворот московской мэрии семейный Фольксваген-«ящик», в котором вместо старых игрушек Саши и Маши лежала ворованная украинская боеголовка. На стадионе царило чувство предвкушения победы, но Ферзю вдруг стало тошно.

Адвокат был одет консервативно, но на щеке у него паутиной вилась замысловатая татуировка - линии микросхемы с мелкими вживленными драгоценными камнями.

Мода, наверное. Там у них.

- Мне жаль, Анатолий, но ваша просьба о пересмотре дела была отклонена. Полмиллиона убитых только в Москве... Федеральное Правительство не имеет возможности проявлять снисходительность даже к таким... хмм... случайным участникам мятежа, как вы. Институт Протокола требует крови. То же многие квансуты и корпорации, семьи погибших...

- Ничего нельзя сделать?

Адвокат долго смотрел на него. Камешки на щеке поблескивали в холодном электрическом свете.

- Почему же... Вы бы не согласились пройти еще несколько тестов?

- Чтобы сесть в тюрьму нужно сдать экзамен?

- Ха-ха... – Фальшиво рассмеялся человек в пиджаке - Смотря в какую...

Потом с ним говорил пожилой фед с полковничьими погонами.

- Альтернативный вариант?

Фед покосился на адвоката. Адвокат на феда.

- Вы слышали о Зоне? - Спросил тот.

- Кто ж о ней не слышал?

- Если бы вам хотелось сократить срок...

- Сократить?

- И существенно. - Это уже адвокат.

- И заодно помочь человечеству. - Вставил фед.

Помочь человечеству... "Возродить нацию". Хмм...

- Я слушаю вас...

Он ждал колючую проволоку и пулеметы на вышках, но эта тюрьма была похожа на научный центр. Только бараки ограждала высокая ограда с датчиками на столбах.

- Бежать тут все равно некуда. – Пояснил ему провожатый в автобусе. – В пяти километрах Стена, а на ней автоматическая система защиты. Никто не будет кричать «Стой! Стрелять буду!»

- Имя.

Снова усы, как у тех казаков с папахами. Только флагов и гимнов не было. И цвета тут были какие-то странные. И запахи. А на небо он старался не смотреть.

Усы. Драные широкие штаны и кожаная кираса с нашивными карманами.

- Имя!

- Анатолий Персев.

- ...Ферсев... – что-то записал в блокноте.- Персев. - поправил он.

- Ферсев, я сказал! Я араб и ваших "п" не выговариваю. - Золото из-под усов - У тебя есть проблемы? Не-ет?! Так живо бегом к баракам!!! Ну-у! Вы что, все сдохли в дороге, обезьяны!?

Охрана у ворот захохотала. Ветер со стороны Чащи швырнул в лицо пылью и новыми чужими запахами.

У стены барака его вырвало.

Старик-Лэнс был похож на мышку. Только глаза как дула. И два мордоворота за спиной.

- Кем был?

- Снайпером у миротворцев.

Старик усмехнулся.

- Это хорошо. Значит терпеливый. Если, конечно, хорошим снайпером был.

Он пожал плечами.

- Пойдешь в передовой тройке с Роговским. Выйдешь живым - дам оружие. А пока будешь отбиваться палкой. Понял, Ферсев?

- Я Персев.

- А какая, собственно, разница…

Его натаскивали лучшие.

- Не тронь этот корень. Из него гадость всякая брызжет. Сначала не чувствуешь, а через часа два слепнуть начинаешь.

Корень был похож на огромное ребро.

- А это...

- Тшть! Чего тебе сказал про пальцами казать! Живет тут кто-то. Кто, не знаю, и знать не хочу. Там за той паутинкой лощина и в ней Пластилин. Слыхал о таком? Это хороший Пластилин. Плодит всяких мелких безобидных ублюдочков. Наши умники кипятком мочатся. Говорят, что ДНК у этих тварей необычное какое-то. – Роговский понюхал воздух и продолжил. - Но его уже вчера обчищали. В Зоне главное жадным не быть. Терпение нужно.

Сбоку мелькали другие «Дубы» - передовые бегуны-смертники. При каждом «спеце» таких не меньше десятка. Чтобы товар нести обратно и отвлекать от хозяина всяких неприятных тварей. Большинство Дубов были вооружены не лучше Ферзя – оружие заключенным старались не давать.

- Не высовывайся. – Одернул его Роговский. – Меня Старик просил за тобой присмотреть, а ты лезешь вперед. На то другие Дубы есть. У них работа такая – шевелить осиные гнезда. А твое дело рядом бежать и учиться.

Чаща тут была совсем не похожа на обычный лес. Фиолетовые елки и низкие колючие кустики таких цветов, каким Ферзь и названия-то не знал.

-У нас тут не частный сектор. – Продолжил спец. – Никаких тебе хитрых приспособлений. Одной головой работаем. Даже оружия… - Роговский покачал головой и раздраженно шлепнул по кобуре со «спиттером». – Детская стрелялка. Только кислота вместо воды.

Оно, конечно, у большинства спецов в Чаще карабины припрятаны, но про это ты молчи. В такой большой группе точно сидит хоть один дятел. Настучат на тебя, и окажешься в зоне. С маленькой буквы.

Они вышли на полянку, где воздух колыхался над Плешью, а на одной из сосен были нацарапаны чем-то острым два креста.

- Тьфу, опять забыл, как тебя звать.

- Ферсе... Персев...

- Ферзь, значит. Ну-у, ладно...

- Ой, а это что?

- А это, милый мой, и есть тот самый Зомбик, о котором ты так много слышал.

- Нужна ли вам какая-нибудь помощь, сын мой?

- Спасибо отец. - Он посмотрел в окно. Возле входа в «сталкерскую» вяло колыхался на ветру плакат: "Позитивное мышление творит чудеса".

Пулеметы и плакаты. Нда-а - Мне ничего не нужно.

- Я слышал о вас много хорошего.

- В самом деле? От кого?

" Наставник" замялся.

- Не важно... Но мне кажется, что вы слишком закрываетесь в себе. Предпочитаете выходить в Зону один. Это ведь и опасно, в конце концов... Чего это он?

- Вы хотите поучить меня, как ходить в Зону?!

- Что вы, Анатолий! Я забочусь лишь о вашем психологическом здоровье.

Мне кажется, что вы намеренно отгородили в себе свои проблемы. Это как-то связано с вашей русской особенностью, возможно?

- Святой отец, как говорили в Одессе - купите селедку и трахайте ей мозги.

НЛП-ист вплеснул руками.

- Я же говорил - абсолютно закрываетесь в себе!

Сюда привозили не всякого.

Сталкеров частников боялись подпускать к Зоне, которую те так хорошо знали. Обычные зэки не заслуживали доверия. Оставались бывшие работники силовых структур, военные, полицейские из недоразвалившихся государств и больших квансутов вроде «Тошибы» или «Мак-Дональдса».

И ученые тут тоже были необычные. Особый вид, который тянуло на неизведанное, непонятное, опасное.

Ему доводилось водить их Зону. Ему нравилось, что умники, как правило, были молчаливы, не мешали ему чувствовать то, что он звал про себя «дыханием» Зоны. Но, когда он задавал вопросы, они охотно отвечали.

- Хэй, Ферзь!

Его окликнул Криворукий. Спец из его барака. Мясник – из тех, кто десятками слал своих Дубов на верную смерть. Раньше, говорили, он был в наемниках где-то в Центральной Африке. Выработанные привычки чувствовались.

- Старик сказал, что ты будешь в помощниках у меня.

- Нет.

- Что-о?!

- Я больше не буду ничьим Дубом или помощником. Я работаю один.

- Старик сказал...

- Я работаю один. Просто я и Зона. Не веришь?

Криворукий рассмеялся.

- Верю. Ты сумасшедший, бра!

Он теперь жил только Зоной. В Чаще он чувствовал себя настоящим. Здесь был его дом. Он не представлял себе иного существования, и на всю свою прошлую жизнь смотрел, как на прелюдию к своей «карьере» сталкера. Он знал, что он не один такой. На базе жили вольнонаемные – те, чей срок уже закончился, но кто не сумел уехать от своего дела, оторваться от Зоны.

Так далеко, впрочем, он не загадывал. В мире комариных плешей, дьявольского тумана, слепых псов и не-волков принято жить только в настоящем. Замечтался и тебя скрутит незамеченная ловушка, загонит в угол банда Зомбиков.

Одно он знал: от Зоны ему не уйти.

На ходку с Саадом его подговорил Роговский.

Джихов Ферзь не любил с войны, хотя Саад, собственно, в Джихаде не участвовал, а, наоборот, был из тех, кто с радостью принял новый порядок и помогал Силам Временной Оккупации гнать на Запад дешевую нефть. Попался он на собственной жадности и угодил сюда.

Саад был спецом по "жемчугу". "Чует его носом как кобель сучку" говорили в бараках. И понесло их за его носом через Стеклянные Чащи к Изумрудному

Городу. Саад сказал, что в прошлый раз в этих местах почуял крупную колонию, но тогда почти вся группа Жиха полегла, а Саад ждать не хотел, пока Старик его пристроит. Вот и упросил "проводить к волшебнику Оз".

Изумрудный город вовсе не зеленый, как вы подумали. Просто несколько стальных башен электролинии сплавленных вместе и оттого издалека похожих на город, но зато из Чащ к нему ведет натуральная желтая дорога - чего-то там такое карбоно-какой-то коктейль. Стеклянный песок, короче.

Желтый как солнышко.

Вот так они и прогулялись в сказку.

Он стоял у дверей бункера и смотрел на беснующуюся стихию. Видимость была минимальная, но за скошенными линиями дождя угадывалось, как вздувалась волдырем река, и рушились деревья. Мимо их бетонного острова потоки воды несли серые глыбы земли, сломанные ветки, мусор.

- Дверь закрой. - Прокряхтел откуда-то сзади Саад. - Сырости напустишь...

Он поднял глаза к низким темно-серым тучам, сделал шаг вперед и подставил лицо дождю. Вода ударила как мягкий мокрый кулак, плащ мгновенно намок, и холодные струйки побежали по спине. Он фыркнул и шагнул в замшелую прохладу бункера. Потянул за собой бронированную пластину двери.

Внутри горел костер из обломков старой мебели с эмблемами Федеральной

Службы на сером кожзаменителе. Беспокойное едкое пламя освещало бледную потрескавшуюся штукатурку, поблекшие плакаты на стенах, граффити.

Чуть заметно пахло дерьмом.

- Дождь? - спросил джих от костра.

- Дождь, конечно...

Ударил гром.

Где-то далеко снова раздался этот жуткий вой.

Не отстали твари зубастые…

Когда Федеральные Силы первый раз вошли в Зону, один из патрулей застрял с МБС-ом в дороге и заночевал в заброшенном домике всем отделением. Около полуночи изрядно поддатые солдатики были разбужены воем.

-Что там? – Спросил командир, проснувшись.

-Волки… - Отозвался кто-то из солдат и, прихватив карабин, шагнул из двери.

Вернулся он через пару минут бледный, как мертвец.

-Это не волки… - Все время повторял он. – Совсем не волки.

Так, по крайней мере, гласит легенда.

Они вылетели на не-волков случайно.

Местность была вроде безопасная. Им встретилась пара безвредных Зомбиков-бродилок. Видно было, что в головах у них никого нет, и двигались они, точно сомнамбулы. Таких еще в бараках называли танцорами. Но не все, конечно. Большинство сталкеров оставляют юмор за границей Зоны. Со смертью не шутят.

Можно было бы Зомбиков пристрелить, но Ферзь в Чаще старался без надобности не палить. Никогда не знаешь, отчего начнется Гон, когда Чаща бросает на тебя все неприятности, которые только в ней есть.

В общем, шли они тихо и спокойно.

И вдруг наткнулись на гнездо.

Стая, похоже, была на охоте, и у черной дыры в земле торчала обычная охрана. Сфера, кажется.

Кто-то из умников объяснял ему, что не-волки это единый организм - рой. Вроде как у пчел.

И мыслят они вместе, словно один мозг.

Роговский описал ему еще в самом начале все типичные «фигуры» не-волков, которые им помогают вместе думать - звезда, кольцо и прочее.

И защитная сфера при охране гнезда.

Он полыхнул по сфере спиттером и в гнездо на всякий случай швырнул бутылкой с "молотовым". Надеяться на то, что достал королеву было смешно, но хоть щенков пожег. И вот тут, кто-то из не-волков дотянулся до Саада. Куснуть не успел - джих приворотил его электро-железом, но сам оступился и наделся на «листик» черной колючки.

А тот и обломился внутри.

Так вот...

- Бросил бы ты меня...

Он покачал головой. Опять...

- Заткнулся бы ты, арабья морда.

Саад обиженно засопел.

" Листик" в теле это плохо. Рана-то зажила сразу, но что это изменит.

Доставать его трудно, а, кроме того, эта гадость любит прорастать, а там...

Он видел и не раз так называемые "кактусы". Невеселое зрелище.

Бункер, видно, служил когда-то «заначкой» для частников или, возможно, зажали тут когда-то федов. На полу валялись ржавые железяки, под ногами дзинькали патроны. Он перебрал груду и скрипнул зубами.

Обидно, рядом кружит стая, а тут такое хорошее оружие. «Метелки» морпехов, ручная мортира, шестиствольная минипушка, «флэймеры». Все давно уже вышло из строя.

- Как думаешь, приведут эти суки Контролеров?

Он пожал плечами.

- Это что-то изменит?

Им повезло, конечно, что они нашли бункер. От не-волков здесь отбиться можно. Если те будут атаковать. А если просто блокаду поставят? Стая может кружить их неделями. Искать их никто не будет.

А если не-волки приведут Контролеров или еще что-нибудь подобное, то можно просто стреляться.

От этих отбиваются только на открытом месте. Любое здание они сплющат или просадят электричеством. Так-то.

Бункер, видимо, был "временной станцией". Таких когда-то наставили по всей Чаще вдоль старых шоссе. Федеральные силы держали в них патрули, а первые умники из тогдашнего Исследовательского Корпуса хранили тут в сейфах полевое оборудование.

Толку от этих станций не было никакого.

Он встал от костра и шагнул к двери. Открыл тяжелую створку.

- Ты чего?

- Не могу так. – Скривился он. - Словно в клетке...

Он снова подумал о своей гнилой удаче. О том, как одни неприятности всегда уберегали его от других – еще худших.

Хотя, куда уж теперь хуже…

- Слушай, а чего ты меня тащил?

- Как ты мне надоел своими дурацкими вопросами...

Они помолчали.

- Хорошо, что мы умрем здесь. - Тихо сказал Саад.

- Чего ж хорошего?

- Здесь небо настоящее... Нормальное. В других частях Зоны оно какое-то нездешнее…

Небо. Небо, это важно.

Королеву он конечно не достал. Иначе бы стая не кружила их. Сами по себе не-волки тупые и не очень опасные.

- Ты веришь во что-нибудь? - Подал голос араб - А, Ферзь?

- В себя. - Огрызнулся он.

Араб поразмыслил над этим.

- Твоя вера умрет вместе с тобой.

- Меня это уже не будет волновать.

Костер трещал фальшивой кожей федовской мебели. Шумел за бетоном дождь. Ферзь думал о своих войнах, о чужих солдатах в прицеле винтовки, о дурацкой своей удаче. Об Иерусалимской вспышке и обо всей прошлой жизни.

Все это было отчего-то далеким и тусклым. Даже молодой джих с "лепестком" под сердцем казался отдалившимся на многие мили.

Он вряд ли когда-то еще чувствовал себя так. Один с самим собой. Даже Зона отошла от него, предоставив минуту полного одиночества.

Он подошел к открытой двери и глянул наружу. Огромное дерево плыло по реке, переворачиваясь, цепляясь сучьями за побережные куски, взламывая дно, и от этого поднимались на поверхность желтые и серые куски ила и грязи.

За дождем среди леса виднелись иногда гнутые башни силовой линии.

Вспышки молний откуда-то из-за спины.

Какое все чужое…

А потом он увидел, как в сером мире, полном воды и ветра обозначились неясные силуэты. Кто-то или что-то двигалось к бункеру. Снова завыли волки – в этот раз голосов было куда больше, и звучали они ближе.

Он резко повернулся и шагнул к своим вещам у костра.

- Что там? – спросил, проснувшись, джих.

Ферзь пожал плечами.

- Кажется это твои Контролеры. Или еще что-то в таком виде. - Он ввинтил новую капсулу с кислотой в спиттер и повесил машинку за спину. Потом поднял самодельный бомбомет и повернулся к раненному спецу. - Я с ними пожалуй подерусь... Приличия ради...

Он усмехнулся, еще раз глянув на кучу ржавого металла на бетонном полу, на корчащегося раненного напарника, глотнул из фляжки барачной браги и шагнул за дверь бункера.