Цепная Реакция. Часть I. Раздача. Пролог + Эпизод I + Эпизод II

Интересна ли повесть, финал которой известен заранее?.. Моя история – пазл, и, хотя цельная картина случившегося известна каждому, собрать головоломку в одиночку мне не под силу. С этой мыслью, я достаю последнюю сигарету и, взглянув на неё, как на старого доброго друга, аккуратно прикуриваю. Смятая пачка падает на бетон, влажный от первых шагов надвигающегося дождя. Жадно затянувшись, я поднимаю голову и смотрю на небо. Огромные свинцовые тучи лениво плывут над раскинувшимися внизу руинами мегаполиса. Им нет дела ни до мрачных зданий, пристально изучающих друг друга пустыми провалами окон, ни, тем более, до моего одинокого силуэта.
Гостиница, на крыше которой я стою, достаточно высока, чтобы помочь мне осуществить своё намерение. Выдохнув вместе с сигаретным дымом очередную порцию души, я резким движением срываю с головы капюшон и подставляю лицо под крупные холодные капли. Простояв так несколько секунд, я медленными, но уверенными шагами подхожу к самому краю крыши и, слегка перегнувшись через металлический парапет, бросаю вниз недокуренную сигарету. Ветер, гуляющий здесь, на высоте, тут же относит её так далеко, что она пропадает из поля зрения. Я вдыхаю полной грудью свежий прохладный воздух и, перешагнув невысокий парапет, оказываюсь на узком кирпичном бордюре. Внизу лишь пустые улицы и брошенные ржавые автомобили. В своё время отсюда, наверняка, открывался более привлекательный вид... Город тогда шевелился, дышал, жил полной жизнью, а сейчас он молчалив и неподвижен, словно больной, впавший в кому. Но так уж вышло, что меня это мало заботит. Если чёртову муравейнику на меня наплевать, то почему бы и мне не сделать то же самое?.. На лице моём возникает некое подобие улыбки. Смачный плевок волею ветра оказывается на моей куртке. Сотрясаемый беззвучным смехом, я вытираю пятно краем рукава и мысленно ругаю себя за столь необдуманный детский поступок. Избавившись от следов собственной глупости, я выпрямляюсь в полный рост и закрываю глаза. Осторожный шаг вперёд, навстречу долгому полёту, даётся с трудом. А может, не стоило?.. Я слышу сзади до боли знакомый голос. Широко раскрываю глаза. Анта?.. Она громко зовёт меня по имени. Я хочу повернуться, но понимаю, что слишком поздно. Мир качнулся и, сорвавшись со своей оси, завращался вокруг меня с бешеной скоростью…

Мой наставник, Ларго, говорит, что каждый творит свою судьбу сам. Ларго достаточно мудр, только и он не в силах ответить на вопросы, что беспрестанно мучают меня. Может ли человек вершить судьбы других себе в угоду? Может ли отнимать чужие жизни? Говорят, на это имеет право один лишь Бог... Да только кто в него ещё верит?.. Если Господь и существует, то занимается, похоже, более важными вещами, чем подробный разбор наших деяний. А может, он просто не видит нас. Что, если всему виной эти проклятые тучи? Тогда почему он просто не возьмёт и не разгонит их?.. Я устремляю взор вверх, ища там подтверждение своим домыслам. Хмурое небо смотрит мне в глаза, будто пытается найти там что-то. Нечто давно позабытое, от чего оно могло бы вдруг ожить и сдёрнуть с себя этот серый смог. Но в моих глазах ничего подобного ему не отыскать.
Над городом раскатывается гулкий рокот грома, первый вестник приближающегося ливня. Я перевожу взгляд на затылок шагающего впереди Зика. Его, круглая как шар, лысая голова маячит у меня перед глазами уже добрых полчаса. Бугристая фигура, слегка покачивающаяся при ходьбе, закрывает весь обзор. Но смотреть особо и некуда – дорогу до гостиницы я знаю, как свои пять пальцев.
- Зик, как ты думаешь... В этом городе ещё остались праведники?
Здоровяк остановился так резко, что я едва не влепилась в него. Внимательно посмотрев по сторонам, он, наконец, соизволил удостоить меня вниманием. Переложив пистолет в левую руку, правой он задумчиво почесал щетину на подбородке.
- Праведники?.. В привычном смысле? Думаю, нет.
- Привычном? Зик, из-за Катаклизма смысл в словах не поменялся.
- То есть, смотря, что ты понимаешь под этим, - Зик нахмурился. Мозговой штурм был трудным для него делом, но раньше я не считала его способным и на такие размышления. - Для меня праведник – от слова «правда», и это Кейн. Он ведь человек чести. Пригрозил убить – убьёт. Сказал, с миром отпустит – обязательно отпустит. Заплатить обещал – заплатит…
Я не удержалась и громко фыркнула. Зик невозмутимо уставился на меня.
- Что не так?
- Неважно... - попыталась я отмахнуться.
- Нет, ты говори. Чего уж... Считаешь это подхалимством? Так ведь босса здесь нет, он меня не слышит.
- Дело в другом: Кейну давно забронировано место в Преисподней, и ты прекрасно знаешь это. Моя заветная мечта – подбрасывать дрова под котёл, в котором эта сволочь будет вариться.
- То есть, если он попадёт в ад, ты отправишься следом? – хмыкнув, Зик развернулся и продолжил свой размеренный шаг. Теперь у меня создавалось ощущение, что я веду беседу не с ним, а с его спиной. – А как же рай? Праведники, ангелы, и все дела?..
- Чего я там забыла? На небесах у меня знакомых не будет. Да и что мне там делать? На арфе бренчать целыми днями? Ну, уж нет... Эй, может, пойдём немного быстрее? Тащимся как черепахи! Мы так и за день не доберёмся…
- Не кипятись, детка. Дойдём.
- Не смей называть меня деткой, понял?
- Как скажешь, крошка, как скажешь…
Вот кретин! Стиснув зубы, я мысленно послала в его адрес пару крепких словечек. На моё предложение ускорить шаг Зик никак не отреагировал. По крайней мере, я этого не ощутила. Несколько минут мы просто шли молча. Я смотрела по сторонам, с тревогой вглядываясь в окна первых этажей, черными ранами зияющие на стенах домов, мимо которых мы проходили. Разбитые витрины магазинов с торчащими по краям осколками мутных стёкол напоминали разинутые пасти чудовищ из моих ночных кошмаров. Казалось, они только и ждут момента, когда мы приблизимся к ним на расстояние пары шагов, чтобы проглотить нас и навсегда сомкнуться, обернувшись глухими бетонными стенами. Однако у нас не было нужды, да собственно говоря, и желания, сходить на тротуар, и потому им оставалось лишь жадно ловить порывы холодного ветра, в надежде набить им свои ненасытные тёмные утробы. Мы же с Зиком шли прямо посреди проезжей части, что ещё лет двадцать назад могло бы окончиться для нас весьма плачевно. Сейчас о временах, когда город был запружен потоками движущегося автотранспорта, напоминали лишь жмущиеся к обочинам ржавые каркасы: «Шевроле», «Бьюики», «Кадиллаки». А на одном из перекрёстков замер большой жёлтый автобус. Точно такой же каждое утро отвозил меня в школу... Столько воспоминаний нахлынуло… О доме, о родителях, о моей сестрёнке… Мир тогда был ярким. Играл сотнями красок… таких сочных… настоящих. На сегодняшний день в городе остались только два цвета – серый и чёрный. Все остальные давно потускнели или скрылись под слоями пыли и ржавчины. Город умирал... И происходило это отнюдь не от того, что уже много лет не горели уличные фонари. Не от того, что навеки замолкшие фонтаны в Центральном парке были полны мутной зеленоватой жижи. И не потому, что ночами по городу носились стаи одичавших собак. Он умирал от того, что все жители его сгнили. Одни в земле, куда их привели столь разные жизненные пути. Другие сгнили от Мора: в больницах, госпиталях, а то и прямо у себя в квартирах. А третьи, к числу которых, наверное, отношусь и я, насквозь прогнили изнутри… Душами… сердцами… мыслями… чувствами... До недавнего времени во мне ещё жила надежда, что это лишь поверхностный взгляд на мир. Её крохотный огонёк зажёг во мне Тайлер... Я верила ему. Верила, что он не испорчен, как остальные. А он говорил, что и я не такая, какой привыкла считать себя. Он лгал мне прямо в глаза. А я-то… Идиотка. Меня ведь учили никому не доверять! Ученица из меня никакая. Впрочем... Ещё не поздно всё исправить. Может, Кейн и думает, что я лишь послушное орудие его воли, но только в этот раз все иначе. Я убью Тайлера не ради того, что пообещал мне Кейн... И даже не в благодарность за тайну, что он открыл мне. Никогда бы не подумала, что слова «благодарность» и «Кейн» окажутся в такой опасной близости. Я невольно усмехнулась, и заметила, что Зик сердито дёрнул плечами, решив, наверное, что я смеюсь над ним. Милый ты мой, смеяться над убогими мне совесть не позволит! Хотя... Я слишком давно не испытывала её мук, чтобы мнить, будто мораль ещё имеется в моем арсенале.
- Эй, Зик! Тебе не кажется, что мы опаздываем немного?
- Вовсе нет, - не оборачиваясь, отрезал он.
- Если он не дождётся, отвечать перед Кейном предстоит тебе. Не забывай.
- Не волнуйся, детка, мне не пятнадцать лет, - процедил Зик сквозь зубы. - Я всегда отвечаю и за свои слова, и за свои поступки. Так что, запомни, малышка…
Так называл меня отец. Меня передёрнуло.
- Закрой свой поганый рот, Зик! Закрой его, пока это не сделала я!..
За секунду до того как я начала говорить, дуло моего пистолета уже уткнулось между лопаток громилы.
- Полегче-полегче!.. – Зик приостановился и медленно поднял руки вверх. В одной он все ещё держал ствол. – Не дури!
- Отдай мне пистолет.
- Ну, к чему все это... – он пытался выдержать безмятежный тон, но удавалось ему это плохо. - Послушай…
- Отдай мне чёртову пушку!
Здоровяк осторожно обернулся, глядя на меня со смесью страха и непонимания. Ну, ещё бы – не каждый день у людей хватает наглости перечить ему.
- Представляешь хоть, чем тебе эта выходка обернётся?
- Хочешь мне рассказать? – ехидно спросила я.
Он уже открыл рот, чтобы произнести очередную угрозу в мой адрес, когда иной звук донёсся до нашего слуха... По спине тотчас побежали мурашки, а кровь в жилах застыла, грозя обернуться льдом. На мгновение я услышала, как в груди ритмично бухает сердце, а затем все звуки растворились, и остался только один, самый неприятный из всех возможных… Тоскливый жалостливый вой, нарастающий с каждой секундой, становился всё пронзительнее. Звенел в ушах и отдавался в каждой клеточке моего тела... И тогда я увидела…
…Отец идёт по улице и, заметив меня, приветливо машет рукой. На лице его счастливая улыбка, значит, ходка была удачной. Он рад вернуться живым к искренне любящей его жене и к маленькой четырёхлетней дочурке.
Внезапно что-то меняется, словно тень грядущей беды падает на асфальт бесформенной чёрной фигурой. Отец с тревогой смотрит по сторонам и вынимает из кармана куртки пистолет. Как раз вовремя. Из-за угла соседнего дома выскакивают три или четыре крупных чёрных пса. За ними показываются ещё несколько. С диким рычанием стая устремляется к единственному человеку на улице, к моему отцу... Тот прицеливается, припав на одно колено, и стреляет в вырвавшегося вперёд крупного кобеля. За выстрелом следует второй, третий... Пёс с визгом падает, и тело его некоторое время катится по инерции. Остальные твари будто не замечают этого и продолжают свой жуткий бег. Отец стреляет безостановочно, но уже слишком поздно. Его пистолет клинит. Один из псов прыгает ему на грудь и сбивает с ног. Я не в силах помочь ему… Они яростно рвут его тело на части, вгрызаясь окровавленными мордами в неостывшую ещё плоть. Я стою у окна, не в силах отвести взгляда. Глаза мои застилают слёзы…
Минутная слабость перед кошмарным воспоминанием стала фатальной ошибкой. Удар Зика ускорил возвращение к реальности. Сильнейшим катализатором рукоять пистолета обрушилась мне на голову, и мозг тотчас отозвался вспышкой бессильной ярости. Перестав быть хозяйкой своему телу, я лишь наблюдаю, как мир переворачивается вверх тормашками. Падение на асфальт превращает мой мозг в пульсирующий комок адской боли... Последнее, что я вижу сквозь мутную пелену, застилающую взор, это самодовольная улыбка, расплывающаяся на лице Зика. Он ещё не заметил, что на груди его, с куда большей скоростью, расплывается тёмно-алое пятно…

Кажется, я не слишком долго провалялась в отключке, потому что когда пришла в себя, Зик в ярости катался по земле, проклиная меня и всю мою родословную до седьмого колена. Похоже, что падая, я рефлекторно спустила курок и, конечно, не промахнулась. Жаль, я не видела момента, когда улыбка слетела с его торжествующей физиономии. Ларго наверняка гордился бы мной…
- Ты-ы!.. - взвыл Зик, увидев меня, и потянулся к своему пистолету, валявшемуся поодаль. Я лёгким пинком отшвырнула пушку в сторону, и, достав наладонник, посмотрела на экран. Вот чёрт! Из-за этого придурка я потеряла драгоценное время, которого и так отведено не столь много, чтобы разбрасываться им в каждого встречного. Убрав устройство в нагрудный карман, я сняла с пояса походную аптечку. Нужно действовать. На обдумывание же действий времени не остаётся. Я раскрыла аптечку и быстро изучила её содержимое. Снабдить нас анальгетиками Кейн, конечно, не подумал, или не счёл нужным. В конце концов, кто мы для него?.. Живые орудия. Машины для убийства. Он не слишком высоко ставит человеческие жизни…
- Ну чего ты там встала, сука?! – не унимался Зик. – Давай её уже сюда!
- А ты так и не научился держать рот на замке, - заметила я, вынимая из аптечки бинт, и присаживаясь на корточки. – Ну-ка, повернись немного... Так, пуля навылет прошла... Сейчас перевяжем тебя, а потом доберёмся до…
- К чёрту! – пропыхтел Зик. - Оставь меня…
- Что? – я ошалело уставилась на Зика. Только что готов был пристрелить свою «напарницу», и вот уже предлагает бросить его здесь... С чего такие резкие перемены?..
- Иди, Анта! Ты должна выполнить поручение Кейна... Иначе нам обоим хана. Ты ведь знаешь. Сама говорила… - каждое слово давалось ему с колоссальным трудом.
- А как же ты?
Странно, но в глазах его я увидела страх. Зик боится. Самоуверенный смельчак Зик боится чего-то, равно как и боится признаться в этом.
- Я справлюсь, Анта. Я…
Его последние слова утонули в нарастающем вое диких псов, звучавшем теперь гораздо ближе. Я ещё раз взглянула на рану напарника и, положив аптечку на асфальт, встала. Зик кивнул мне.
- Иди. Потом рассчитаемся…
Отступив на пару шагов, я развернулась и двинулась дальше по улице. Идти осталось всего ничего, ещё могу успеть. Впрочем, пройдя совсем немного, я не выдержала и перешла на бег - оказывается, даже мои нервы не из железа выкованы. Вскоре я преодолела ещё пару кварталов и вышла к тому самому месту, где должна была состояться намеченная встреча с Тайлером. Вот только какова вероятность, что он ещё ждёт?.. Лучше не стоит думать об этом сейчас. Сойдя с тротуара, я зашла в здание, где до Катаклизма размещалась крупная и довольно популярная в нашем курортном городишке гостиница. Нырнув в мрачный пустынный холл, миновала администраторскую стойку и начала подъем по широкой лестнице. Шаги мои заглушал толстый слой пыли на ковре.
Коридор за коридором, Дверь за дверью. Лестница за лестницей. Номера, подсобные помещения... Я чётко знаю дорогу, так как уже приходила сюда. С Тайлером. Тогда все было по-другому. Тогда я ещё не знала, что именно от его рук погиб самый близкий мне человек. Единственный, кто оставался у меня. Единственный, кто был дорог мне. А Тайлер - просто лжец. Он заслуживает смерти, и я готова подарить её. Хотя, возможно, он и не оценит мой широкий жест...
Подъём на крышу не отнял много времени, но утомил меня. Вообще-то, следовало сначала позвонить Тайлеру. Мы договаривались именно так, но сейчас уже не до формальностей. Я готова разрядить обойму в грудь этого ублюдка. Слишком много всего накопилось. Чересчур много для одного человека. И теперь чаша гнева праведного зависла над его головой. Осталось лишь немного качнуть её и тогда всё закончится...
Ну, всё. Пора. Я осторожно выглядываю в дверной проем. Самой двери нет уже лет шесть - её тяжёлая и прочная обшивка не ускользнула от взгляда мародёров. И вот я вижу Тайлера. Он нисколько не изменился с последней нашей встречи. Растрёпанные черные волосы, намокшие под дождём. Потёртая кожаная куртка. Широкий ремень, но без кобуры - он так и не отучился носить оружие за поясом. Жаль, что я не вижу его лица... Снимаю пистолет с предохранителя и медленными острожными шагами выхожу на крышу. Как кошка. Как учил меня Ларго. Взяв Тайлера на мушку, я с интересом наблюдаю за ним. Его одинокая фигура застыла на самом краю бордюра, за стальным парапетом. Боязнь высоты никогда не входила в список недостатков Тайлера...
Внезапно, безо всякого предупреждения, навалилось осознание того, что произойдёт. Сейчас я убью любимого человека. Единственного. Нет... Нужно гнать эти мысли дальше от себя, в темноту, прочь. Палец на курке напрягся. Стоп. Не могу же я убить Тайлера выстрелом в спину. Хочу прежде увидеть его глаза. Заглянуть в эти бездонные синие... Но что это?.. Тайлер вдруг поднимает ногу и заносит её над пустотой. Шаг в пропасть. Его тело наклоняется вперёд... Из груди моей рвётся истошный вопль. Рука с пистолетом опускается, а взор прикован к телу, срывающемуся с центра тяжести и устремляющемуся в бездну. Он не издал ни единого звука, зато мой крик разрезал тишину, вспорол густой туман, что опускался с небес, и заставил дрожать мириады капель дождя... Да только поздно. Всё уже закончилось. Мне даже не пришлось спускать курок - он сделал все сам. Я рванулась к парапету и, перегнувшись, попыталась разглядеть что-либо, но туман...
Тяжело опускаюсь на бетон и закрываю глаза. Струи дождя стекают по моему лицу и попадают за шиворот. Мне уже всё равно. Я, будто сквозь сон, слышу далёкие выстрелы Зика. Их дополняют короткие взвизгивания диких псов. Звуки в пустом городе слышны порой на многие мили... Не шевелюсь. Ничто не заставит меня открыть глаза. И никто. Откуда-то издалека доносится назойливый сигнал коммуникатора. Какого чёрта?.. Нет, Зик так просто не отвяжется. Вынув из кармана вибрирующий гаджет, я вглядываюсь в экран. Ларго?! Принимаю вызов, нехотя. Шипение. Щелчок. Голос.
- Анта, приём.
- ...
- Анта, отзовись! - встревоженный голос моего наставника.
- Лар... Ларго... - мне трудно дышать.
- Где ты, Анта?
- ...
Шипение.
- Значит, слушай меня внимательно. Я изучил бумаги. Те, что удалось добыть Крису. Так вот, Анта. Там все его сделки за семь с половиной лет. В том числе оплата заказов. Это что-то вроде бухгалтерской книги. Слышишь меня, Анта?
- Да... Я слышу тебя, Ларго...
- Твоя мать погибла не от руки Тайлера. Её убил человек по имени Марк. Тот самый Марк, на которого я так давно веду охоту. В прошлом он был наёмным убийцей, как и ты, и некоторое время выполнял заказы Кейна. Слышишь, Анта?..
- ...
- Более того, Анта... Более того, Тайлер никогда не работал на Кейна. Ни-ког-да. Анта? Анта? Приём!..
Дрожащей рукой я обрываю вызов. Ларго перезванивает. Тогда я со всей силы разбиваю наладонник о бетонный бордюр. Куски пластмассы и мелкие детали брызгами разлетаются в разные стороны. Отбрасываю останки несчастного прибора. В ушах, словно приговор, гремит последнее слово Ларго. Ни-ког-да...
Дуло пистолета так приятно холодит висок... Мой шёпот растворяется в шуме дождя.
- Тайлер... Я иду к тебе...

Пробираясь пустынными дворами и тёмными заросшими аллеями, я всё время думал о Хлое. Был ли я прав, что покинул её? Мог ли я поступить иначе?.. Эти вопросы не оставляют меня ни на секунду. И ни на один из них ответить я не в состоянии. Проходя через детскую площадку, я вспомнил день, когда встретил Хлою впервые. Они с Лиззи гуляли в Центральном парке. Муж Хлои погиб в автокатастрофе за пару месяцев до рождения дочери. Девушка тогда сумела справиться с потрясением. Сумела обуздать своё горе. Ради ребёнка. Но, безусловно, все это наложило на неё сильнейший отпечаток. Она пыталась быть сильной, но то, что произошло потом…
Я замер и прислушался. Где-то вдали залаяли псы. Этого ещё не хватало... Если я сейчас нарвусь на стаю диких собак, все мои планы полетят к чертям. Мне и так не особо верится в успех этой операции – больше похоже на самоубийство. Да только нет у меня выбора. Если уж решил во всем разобраться, нужно действовать, а не сидеть в четырёх стенах, уповая на чудо. Постояв немного, я продолжил путь к особняку Кейна. Собак я не слишком боялся, но они могли отнять у меня время, силы, патроны, а ведь от этих вещей и зависела теперь моя жизнь. Моя и Тайлера. Чёрт, до чего же будет обидно, если я все это делаю зря, и Тайлер действительно не тот, за кого себя выдаёт. Что, если Кейн был прав насчёт него? Но, дружба есть дружба… Я до последнего не стану верить в то, что этот мерзавец рассказал Анте. До последнего вздоха, если придётся. Так, ну вот я и здесь… Кладбище, что раскинулось передо мной, было не слишком большим, но сейчас, когда на Город опустились сумерки, границы пространства были размыты. Я не видел, как далеко уходит металлическая ограда. Лишь верхушки крестов, да высокие мраморные плиты возвышались над клубящимся среди могил серебристым туманом.
Кому-то могло бы показаться странным, что мой путь к цели пролегал именно через это место, но причина была проста. Со стороны кладбища Кейн никого не ждёт. Знает, что большинство жителей погрязли в суеверных страхах. Знает, что бояться меньше всего нужно именно мёртвых. Да и не примет он такого наглого поступка от кого бы то ни было. Думает, должно быть, что ни одна живая душа не сунется в эти апартаменты без его ведома. Пока есть такие наглецы, как мы с Тайлером, расслабляться Кейну рано.
Толкнув скрипучие железные ворота, я зашагал по усыпанной сухими листьями тропинке, петляющей между причудливо скрюченными деревьями и мраморными изваяниями. Вид одной из неподвижно сидящих каменных фигур бросил меня в дрожь. Когда-то, это, видимо, был ангел. Задумавшийся о смерти, посланец божий. Он сидел, поставив локоть на колено и упёршись в кулак подбородком. Не знаю, что послужило причиной столь жуткой метаморфозы: молния ли, время, или руки бездушных вандалов... Но голова у ангела была отколота, и теперь эта мрачная безликая фигура просто грозила кулаком куда-то в пустоту. Засмотревшись на статую, я не заметил, как зацепился ногой, за длинный корень, распластавшийся поперёк тропинки, и рухнул грудью на влажную землю. Твою ж мать! Ругнувшись, я тут же мысленно попросил прощения у усопших, чей покой я своим присутствием здесь нарушил, и поднялся, отряхивая с брюк прилипшую сырую листву. Вскоре я уже вновь шагал по тропе, теперь гораздо чаще поглядывая себе под ноги. Когда из тумана на меня вдруг выплыла кирпичная стена, я едва не вскрикнул от неожиданности. Неужели я добрался... Отсюда пятиэтажная махина выглядит неприступной, тем более что окна на эту сторону не выходят – ещё бы, кому хочется день ото дня созерцать кладбище, пусть оно даже и семейное. К слову, люди, что лежат в оставшихся за спиной могилах, Кейну не родня. Просто он облюбовал себе этот дом и, воспользовавшись суматохой, что царила в Городе во время Катаклизма, перебил его жильцов и въехал сюда со своей свитой. Хотя, не знаю, были ли у него в те дни соратники?.. Это сейчас у него два телохранителя, десяток слуг и небольшая армия наёмников. А тогда он был куда менее известен…
Пройдя немного вдоль стены, я обнаружил небольшую калитку, ведущую в сад. Она была заперта, но меня это не остановило. Вскарабкавшись, я перебрался через забор. Ноги мягко спружинили о пожухлую коричневую траву. Выпрямившись, я огляделся по сторонам. Было тихо. Свет в окнах особняка не горел, но я догадывался, что охрана бодрствует. Кейн, конечно, самоуверен, но не глуп, чтобы не выставлять на ночь часовых. Ухватившись за ближайший подоконник, я подтянулся и стал карабкаться вверх по решётке, плотно прилегающей к окну. Если мои надежды оправдаются, то через балкон на четвёртом этаже я смогу проникнуть в дом и не создать при этом лишнего шума. Цепляясь за решётки и упираясь ногами в едва заметные выступы в кирпичной стене, я двигался к своей цели. Медленно и упорно. Когда я уже почти добрался до балкона, наверху вдруг раздался странный шорох. Мне пришлось остановиться и прислушаться. Попасться в лапы людей Кейна – грандиознее фиаско и представить-то сложно.
Держаться здесь было практически не за что. Казалось, любой неосторожный вздох может стать катализатором для моего падения. Может стать последним вздохом. Я прильнул к стене под самым балконом и замер, уповая на чудо. Через мгновение наверху скрипнула дверь и над головой у меня раздались тяжёлые шаркающие шаги. Время шло, а человек наверху и не думал никуда уходить. Зашуршали карманы, чиркнула об коробок спичка, и послышался глубокий выдох. Он закурил. Спина заныла, но положения сменить я не мог. Нужно ждать. Вопрос лишь в том, сколько. Он ведь не может стоять тут всю ночь… Раздался сухой кашель и пространство за моей спиной рассёк пролетевший вниз плевок. Ещё немного и я отправлюсь следом, пришла мне в голову тревожная мысль. Закрыв глаза, я стал считать про себя до ста, надеясь таким образом заглушить нарастающую панику.
…Три... Четыре… Я должен держаться…
…Десять... Одиннадцать... Ради Тайлера…
…Семнадцать... Восемнадцать... Ради Ларго…
…Двадцать пять... Двадцать шесть... Ради Анты…
…Тридцать восемь... Тридцать девять... Сейчас я сорвусь…
…Сорок пять... Уходит... Ну, наконец-то! Господи!..
Дождавшись, пока шаги затихнут, я оттолкнулся ногами и, не оглядываясь, прыгнул назад и вверх. Порой лучше довериться инстинктам, чем разуму. Спустя секунду я висел в воздухе, уцепившись руками за самый край балкона. Так... Теперь немного подтянуться... И вот я уже перевалился через перила и тяжело дыша рухнул на пол. Ещё даже не пробрался в дом, а уже побывал на волоске от провала. Впервые мне так не везло... Наверное, Ларго следовало самому заняться этим. Я сотни раз наблюдал, как ему удавалось бесшумно проникать в самое логово рейдерской ставки и одного за другим отправлять мерзавцев на тот свет. Иногда создавалось впечатление, что для ориентирования на местности, глаза ему не требуются. Будто зрение и слух являлись лишь дополнением к какому-то шестому или седьмому чувству, выработанному за годы жизни в Городе. А жизнь Ларго, надо сказать, значительно отличалась от жизни любого другого человека в плане его постоянных вылазок и столкновений с местными беспредельщиками. Я же пока не мог так же уверенно полагаться на интуицию и в темноте, господствующей в особняке, чувствовал себя весьма уязвимым, словно ребёнок. Едва ступив в пределы здания, я перенервничал до чёртиков. Слабое свечение из окна справа падало на сутулую человеческую фигуру, неподвижно стоящую у стены. Прижавшись спиной к косяку, я замер. Я перестал дышать. Совсем. До боли в глазах я всматривался в темноту, пытаясь разглядеть, что меня так напугало. Когда мне это наконец удалось, из груди моей вырвался вздох облегчения. Это всего лишь очередная статуя. Просто мраморное изваяние. Красивая девушка с длинными, ниспадающими на плечи и грудь кудрями, держала в руках небольшой крест. Подойди я ближе к скульптуре, наверняка увидел бы в её глазах боль и разочарование, а на щеках застывшие навеки капельки-слезинки. Что или кто заставило её плакать, этого никто никогда не узнает. Десятки, а то и сотни лет толщей пролегли между её сотворением и распадком нашей культуры. Сейчас в Городе навряд ли найдётся хоть один художник, скульптор или изобретатель. Все они давно находятся у Бога за пазухой. Он прибрал их самыми первыми. Как самых лучших. А нам осталась только грязь. Только мрак. Только боль…
Держась вдоль стены, я бесшумно шагал по коридору, останавливаясь у каждой двери и прислушиваясь. Желая услышать чей-нибудь голос, и в то же время, надеясь не услышать ничего. Ни звука. Ни скрипа. Мёртвая тишина, будто я все ещё шёл по кладбищу. А, может, так и есть. Этот особняк просто ещё один большой склеп. Его обитатели заведомо мертвы, как и любой другой житель Города.
Впрочем, заведомо не значит - уже. Расслабляться рано. Я должен найти кабинет Кейна, и достать эти чёртовы бумаги. Я не должен подвести Ларго.
Разграничив для себя зоны возможного и невозможного, я почувствовал большой прилив уверенности. Плутая по коридорам и залам спящего дома, то и дело вспоминал я счастливые моменты из прошлого. Где не было Катаклизма, не было Мора, не было Кейна. Там был свет и радость. Там была Хлоя. И Лиззи, моя девочка… Я любил её как родную. Она была лучше этого мира, была лучиком света... А свету в Городе места не нашлось. Бог забрал её. Тогда я думал, что никогда не прощу его за это. Сейчас понимаю, что не простил бы обратного. Теперь меня волнует другое. Простит ли Господь меня? Позволит ли он мне встретиться с родными, когда я покину этот мир? Я не обращаюсь с такими вопросами к нему. Знаю, что это лишено смысла. Бог закрыл уши, чтобы не слышать нас. Он отвернул от нас свои очи. Он забыл нас. Возможно, теперь он занят сотворением нового мира. Где всё будет совершенно иначе. Где не будет места таким как мы. А наша история закончена. Бог давно поставил под ней точку давно, но почему-то забыл сказать об этом нам. Или просто не посчитал нужным?.. А мы… Что, мы? Мы хотим жить. Пытаемся написать продолжение его повести. Нам это удаётся. Безусловно. Но в сравнении с его замыслом, наша история выглядит такой неуклюжей и несуразной, что не стоит даже отвлекать его, ради того, чтоб показать ему наши наброски. В них все равно нет души. Он не оценит…
Поток мыслей в моей голове был непрерывен. Я будто стоял перед железнодорожным полотном, по которому мчался состав из неисчислимого количества вагонов. Думаю, у этого поезда не существовало конца. Да и как может быть конец у того, что не имеет начала? Каждый из вагонов был лишь отпечатком времени в моем сознании. Черные и белые отпечатки, но чаще просто прозрачными и тусклыми. Цветных вагонов не было вовсе. Они давно уже все проехали мимо. Серые мысли вытеснили их из памяти. Быть может, навсегда. Но ведь это не значит, что не будет таких и впредь. Тут все зависит только от меня. Если я найду в себе силы что-то изменить, хоть что-то - все будет иначе. Сейчас в моих руках судьба двух человек. Если мне удастся сберечь её... Может быть, тогда кто-то там наверху всё же заметит это. Увидит и оценит. И тогда он скажет: «Эгей! Постойте-ка! Да тут ещё не все так плохо – у этого мира есть шанс. А если и нет, то, наверное, стоит дать его?» И тогда я окончательно окреп духом. Я стал видеть чётче, слышать дальше, думать быстрее. Уже через несколько шагов я услышал голос. Это было тихое прерывистое бормотание. И шло оно, как мне показалось, откуда-то сверху. Найти лестницу труда мне не составило. За пятнадцать или двадцать минут ходьбы по этажу у меня в голове вырисовался чёткий план здания. Двигаясь навстречу источнику шума, я был готов к любым неожиданностям. В душе я не боялся ничего. Но инстинкт самосохранения давал о себе знать. Он уверял, что бояться все же стоит. Холодный пот выступил на спине, несмотря на осеннюю прохладу и царящую в особняке сырость. Наверное, стоило прислушаться к инстинктам, но глас разума не давал на это времени.
Бормотание становилось все громче по мере приближения к его обладателю. Я проходил мимо огромных глиняных ваз, пылившихся на деревянных столиках с тонкими резными ножками. Мимо ржавых старинных доспехов, мрачно взирающих на меня из глубоких ниш в стене. При прежних обитателях здесь, наверняка, витали ароматы загадочности с налётом лёгкой романтики. Катаклизм стер такие вещи напрочь. Этого нельзя было заметить глазами, зато легко прочувствовать. Если хоть раз окунулся в адский котёл Города, сразу начинаешь различать такие вещи.
Вот она, дверь, из-за которой слышится тихий голос. Теперь я могу различить каждое слово, что он произносит. И понимаю, что все эти слова лишены смысла. Так разговаривают сумасшедшие наедине с самим собой, или больные в приступе горячки. Что за этой дверью? Чьи покои могут там находиться? Для меня был только один путь узнать об этом. Я легонько толкнул дверь. Не заперто. Открыв её на расстояние, достаточное, чтобы протиснуться в комнату, я вынул из кобуры свой верный «кольт» и снял с предохранителя. Пора. Проскользнув в щель, я бесшумно метнулся в ближайший угол и замер. Здесь было пусто. Огромный письменный стол у окна, задёрнутого красными портьерами. Массивное кресло, обитое кожей. Антикварный диван у стены. Канделябр в углу. Все. Разве что ещё одна дверь... Меня смущало иное. Даже пугало. Я больше не слышал голоса. Та же самая мёртвая тишина, коей я был встречен изначально. О чем это говорит? Я схожу с ума?.. Не время и не место размышлять на эту угнетающую тему. Кабинет, где я нахожусь, наверняка, принадлежит Кейну, а значит нужно найти бумаги и валить отсюда. Это царство Аида порядком действует мне на нервы...
Прокравшись к столу, я внимательно осмотрел содержимое ящиков. Всех, кроме одного. Который был заперт на ключ. А ключ, несомненно, находился у владельца. Рисковать, блуждая по апартаментам Кейна, я больше не мог. Достав из кармана глушитель, я привинтил его к пистолету и, приложив ствол к замку, нажал на курок. Дёрнул ящик, но тот не поддался. Тогда я выстрелил ещё раз. Дёрнул сильнее. Ящик с треском выдвинулся, и я стал судорожно шарить в поисках нужного мне предмета. Вытряхивая из ящика содержимое, я думал лишь об одном. Сюда, наверняка, уже идут. Даже если учесть то, что выстрелы мои смягчил глушитель, грохот с которым я открывал стол, не услышать мог только глухой. Оставалось лишь надеяться, что в доме полно крыс, и люди Кейна привыкли к подобному шуму. Но это лишь надежда. А на надежду полагаться опасно.
В ящике стола, под ворохом листов исписанных мелким аккуратным почерком, и библией в кожаном переплёте, я нахожу, наконец, то, что искал. Большая толстая тетрадь в темно-зелёной обложке. Открыв, пробегаю глазами по страницам и листаю. Да, это она. Здесь Кейн ведёт свои записи. Сделки, контракты, адреса... Закрываю и кладу тетрадь за пазуху. Теперь можно уходить. Но что это? На самом дне ящика лежат две фотографии. На первой молодая симпатичная девушка с двумя детьми. Семья Кейна? Вторая измята до такой степени, что людей, которые на ней, разглядеть почти невозможно. Лишь одного я узнал. Намного моложе, чем сейчас. Без шрамов. Но это, несомненно, Кейн. Его угловатые черты лица. Улыбка широкая и дружелюбная, но глаза... Именно там нашла своё отражение вся жестокость Кейна. Я видел их сотни раз. Глаза хладнокровного убийцы, беспощадного. Такие же глаза у Ларго. Только у того они серые, а у Кейна ярко-голубые. Как у сумасшедшего.
Внезапно я услышал шаги и тут дверь в противоположном конце кабинета распахнулась. Подняв голову, я встретился взором с теми самыми глазами, что только что смотрели на меня с фотографии. Дуло револьвера, нацеленного мне в голову, плавно покачивалось в такт его дыханию.
Я метнул быстрый взгляд на окно.
- Там решётка, Крис, - на лице Кейна заиграла мрачная усмешка. – Лучше не дёргайся.
Открылась дверь, через которую я проник сюда, и в кабинет вошли двое. Первого я узнал сразу - широкоплечий верзила Зик, правая рука Кейна. С ним мы виделись всего пару дней назад, и не могу сказать, что об этой встрече у меня сохранились приятные впечатления. Второй - тощий, с острыми скулами и маленькими, но злыми глазками. В руках он держал укороченный «калашников». Как зовут этого типа, я не знал, но зато видел пару раз в деле. Одно могу сказать с уверенностью. Компания у меня на сегодняшний вечер подобралась не самая удачная.
Я благоразумно положил фотографии назад в ящик и выпрямился. Тотчас Зик подошёл сзади и заломил мне за спину правую руку, прижав меня лицом к столешнице. Тощий обошёл нас и, вынув из моей кобуры пистолет, повертел его в руках.
- Хорошая машинка… - гнусаво пробормотал он. – К такой обычно глушитель полагается, не так ли? Где он, дорогуша?
- Должно быть, у тебя в заднице… – процедил я сквозь зубы, и тут же заработал мощный толчок под ребра. Зик выпрямил меня, а затем ударил в висок чем-то тяжёлым. В глазах поплыло, и я стал медленно заваливаться на пол. Отчаянно цепляясь руками за стол, я пытался удержаться на ногах. Тощий, отсоединив глушитель, с довольным видом сунул мой «кольт» в карман брюк и, подойдя ближе, с размаху ударил меня прикладом автомата в лицо. Падая, я чувствовал во рту солоноватый привкус собственной крови.
Как меня спускали с лестницы, я помнил уже довольно смутно. Зик волоком тащил меня по тёмным коридорам особняка, останавливаясь лишь для того, чтобы нанести мне пару ударов в лицо. Я не слишком удивлюсь, если там останется дюжина отпечатков его тяжёлых кожаных ботинок. С четвёртого на третий этаж меня протащили. С третьего на второй я скатился, пересчитывая ступеньки рёбрами. Как я оказался в холле, на первом этаже, не помню. Но, может, оно и к лучшему... Когда меня выволокли на крыльцо, вокруг меня столпилось человек восемь. Они разглядывали меня сонными глазами, полными удивления и непонимания. Будто пришли в цирк, поглазеть на диковинного зверя. Кто-то смотрел с сочувствием, кто-то с лютой ненавистью, но большинству было плевать на меня. Повара и уборщицы вперемешку с рейдерами и убийцами. Они ждали, когда закончится представление, чтобы разойтись по своим покоям и вернуться к сновидениям, что я прервал своим внезапным и до невозможности дерзким появлением в апартаментах. Когда люди расступились, я увидел, что ко мне идёт Кейн. Приблизившись, он немного постоял надо мной, а затем окинул толпу презрительным взглядом. Дождавшись, пока они замолкнут, он произнёс:
- Расходимся. Ничего интересного здесь не произошло. Просто ещё один охотник до чужого добра решил поживиться моими деньгами.
- Он был один? – раздался встревоженный голос молодого парня, лица которого разглядеть я не сумел.
- Не твоё дело, - недовольно буркнул тощий, стоявший у Кейна за спиной. Остальные меж тем начали расходиться.
- Он прав, Генри. Этот выродок вряд ли рискнул бы сунуться сюда в одиночку. Зик, дружище... Возьми Дэвида, и прочешите окрестности. Ты ведь знаешь, кого искать?
- Лар…
- Зик, мать твою! Включи мозги, ради всего святого!..
- Простите, босс… Я не подумал…
- Это твоя отличительная черта, Зик – не думать. Давайте, дуболомы, пошевеливайтесь! А ты, Генри, бери это дерьмо, и тащи к клеткам.
Тощий довольно загоготал, дав фору любой гусиной стае, и отвесил мне в грудь ещё один пинок. При этом, готов поклясться, я услышал хруст ломающихся рёбер. Однако, как ни странно, боли больше не было. Она утонула в громком хоре чужих голосов, заглушивших все остальные звуки и заполнивших мою голову. Сплюнув, Генри, ухватил меня за плечи и протащил через весь двор, а я совершенно ничего не чувствовал. Даже осознание того, что мне крышка, отступило куда-то на задний план перед нарастающим гулом. И лишь когда мы оказались перед клетками, голоса стали затухать. Сквозь их тугую пелену все чаще стал прорываться озлобленный собачий лай. Около дюжины стальных вольеров стояли вдоль забора. Крупные чёрные псы с рыжими подпалинами и острыми мордами в ярости кидались на решётки и вгрызались зубами в прутья, тщетно пытаясь достать нас. Я, превозмогая вернувшуюся внезапно боль, поднялся на ноги и слегка покачиваясь, сделал пару шагов к клеткам.
- Познакомься, Крис. Это твоя смерть. Хочешь заглянуть ей в глаза?..