Аз Есмь (часть 1) | Фан рассказы
Stalker Clear Sky Информация [105] Сталкер Видео [302] Сталкер Зов Припяти информация [133] Первый литконкурс от stalker-gsc.ru [69]
Фан рассказы [2616] Стихи, песни, поэмы [727] Интервью [140] Чернобыль [304]
Сталкер - основное [119] Сталкинг [39] Превью, обзоры игр Stalker [34] Рецензии на игру Сталкер [30]
Разное [333] Интересные игры [30] Каталог [407] Второй литконкурс от stalker-gsc.ru [112]
Обзор модификаций [44]

Stalker 2 » Статьи » Фан рассказы

13:01:30

Аз Есмь (часть 1)

…Жалобно скрипнула изрядно подгнившая половица под разношенным солдатским ботинком – Сергей осторожно шагнул в деревянную избушку, держа включённым дозиметр. На удивление показания чёрных цифр на монохромном табло ясно давали понять, что радиационный фон здесь был много ниже допустимого уровня. Он облегчённо выдохнул, убрал выключенный прибор в рюкзак и, смахнув рукой щекотливую каплю пота со лба, оглянулся. Таких домиков за два года своего кочевья в этом Богом забытом месте он повидал вдоволь – по всей Зоне небольших деревушек и посёлков было словно блох на бездомной дворняге. Около десятка близко расположенных домов, деревянные и кирпичные, с заколоченными окнами и дверными проёмами, разграбленные за всё время существования Зоны по нескольку раз. Но, так или иначе, они всё ещё служили обычным сталкерам наиболее доступным и хоть в какой-то степени безопасным убежищем как и во время Выброса, так и в простую непогоду, помогали скоротать ночь и подлечить раны, порассуждать с верными друзьями о смысле их жизни и молча погрустить под мелодии шестиструнных спутниц одиночек. Парень обежал взглядом комнату справа: голые сырые стены со свисающими огрызками обоев, деревянный пол, через который пробивалась пожелтевшая от времени и вездесущей радиационной пыли трава, углы, затянутые паутиной. Пара пустых шкафчиков, прислонённый к стене стол со сломанными ножками; рядом валялись пыльные разваленные стулья, пожертвовавшие свои части для сталкерского бивака, большая печь – всё, что обычно можно увидеть в обстановке местных домов. Сквозь щели забитых окон сочился тусклый свет, под гнилыми подоконниками валялись осколки стёкол, деревянные щепки и куски разбитого когда-то глиняного горшка. Перед ним был узкий проход ещё в какое-то тёмное помещение. Заметив же небольшую пустую комнатку по левую руку, Сергей поспешно вошёл и сел у окна, прислонившись спиной к холодной стене. Осторожно и крайне медленно снял с плеча автомат Калашникова. Принятое на вооружение СССР ещё в январе 1974го, это легендарное оружие надолго вошло в историю, заявив о себе как о самом надёжном и неприхотливом автомате своего времени. Неважно где – в жгучих песках экваториальных пустынь или сырых джунглях, в ненастье или жару, в далеком Афганистане или высокогорных районах Кавказа – «Калашников» исправно нёс свою службу, получив признание во многих странах Азии, Африки и Латинской Америки. Сталкер тихонько отвёл затвор назад и вперед. Со щелчком, который, казалось, слышен далеко вокруг, патрон занял свое место в патроннике. Парень снял с плеч рюкзак, положив рядом в угол, и осторожно выглянул в широкий проём между досками окна.

Начинал накрапывать дождь, крупные капли настойчиво стучались в крышу и шелестели оранжево-ржавыми листьями вялых осенних деревьев. Небо заволокли хмурые серые облака, холодный ветер медленно гнал их над Зоной, и они сливались друг с другом в сплошную завесу. Что сказать – такая погода была привычным делом здесь, в царстве Вечной Осени, и лишь изредка из-за пасмурного заслона нехотя выглядывало неприветливое солнце.

Спустя мгновение в начале главной и единственной улицы показались трое – все в темных кожаных куртках с накинутыми капюшонами, в плотных штанах, двое – с АКС-74, а третий сжимал в руках обрез охотничьего ружья-горизонталки. Вот и они – бандиты-мародёры, преследователи Сергея, хищные стервятники, наводнившие Зону ещё с самого её образования. Осторожно оглядываясь, они медленно продвигались вглубь посёлка, постепенно приближаясь к укрытию сталкера. Косых прицелился и равномерно задышал, успокаиваясь. Затем сделал глубокий вдох. Пахнущий дождем и сырым деревом разбухших гнилых досок воздух стремительным потоком ворвался в лёгкие. Парень задержал дыхание и медленно согнул указательный палец на курке. Плечо содрогнулось от коротких толчков отдачи. Два коротких выстрела слились с осенней симфонией, которую напевал хлещущий ливень. Пули яростно разорвали кожаную куртку на груди мародера, и он, вскрикнув, мгновенно рухнул в чавкнувшую грязь дороги, так и не выпустив из рук автомата. Другие в тот же момент вздрогнули, и, ошалело глянув в сторону выстрела, метнулись к ближайшему укрытию. Одному из них так же не повезло – Сергей сразу же перевёл прицел на второго бандита – того, что с обрезом – и дал очередь. Одна пуля ушла в молоко, но три другие всё равно достигли своей жертвы, пронзив плечо и шею навылет. Он прошел ещё несколько шагов и уже по инерции упал у дощатого забора. Третий же успел спрятаться за одним из домов и, завидев своего дружка, падающего в слякоть земли, выглянул из-за угла и с отчаянным криком дал длинную очередь по окну. Проломились прибитые доски, и теперь настал Серегин черёд укрываться от огня. Пули бешено вырывали ошмётки дерева из стены, воздух заполонила серая сырая пыль. Стрельба неожиданно прекратилась, по-видимому, закончились патроны. Косых, не теряя ни секунды, вновь прильнул к проёму, где по бокам свисали куски разбитых досок. Взял под прицел угол дома, откуда стрелял мародёр. Мгновение – из-за угла начала показываться рука, сжимающая цевье Калашникова. Сергей снова, и к своему удивлению и испугу, не без странного удовольствия потянул за курок. Бандит как раз начал прицеливаться, но свинцовые вестницы смерти вновь оказались стремительнее, лишая бедолагу шанса уберечься…

Вдруг среди ровного тона серого ливня его расслабившийся было чуткий слух вырвал странные редкие звуки. Вернее – осторожные, тщательно выверяемые напряжённым мозгом, шаги, ступающие по гнилому деревянному полу. Так крадётся к своей ни о чём не подозревающей добыче охотник. С обездвиживающим страхом догадавшись, кто здесь являлся жертвой, Косых сглотнул невесть откуда взявшийся комок, так же опасливо стал продвигаться к проходу. И, когда из тёмного пространства проёма как чёрт из коробочки практически перед носом вырос ещё один крепкий бандит, выше сталкера минимум на голову, с Макаровым в руках, парень даже не удивился. Лишь чертыхнувшись из-за своей небрежности, он одним резким движением приклада выбил пистолет из его лап. Макаров гулко стукнулся о пол, но ренегат, казалось, даже оказался рад такому исходу. Хищно, словно разъярённый дикий пёс, он оскалился, обнажив свои жёлтые зубы заядлого курильщика, схватил автомат Сергея у цевья и приклада и, ступив чуть назад, рванул его на себя, закручивая ствол и увлекая парня за собой. Косых пролетел мимо противника, больно врезавшись в косяк комнаты с печью. В глазах на миг потемнело. «Калашников» выпал у обоих из разжавшихся пальцев. Здоровяк только потянулся за ним, как едва пришедший в себя сталкер моментально вдарил ногой по его правому предплечью. Мародёр взревел, отступил назад, но лишь для того, чтобы вновь кинуться на врага. Он с оттягом взмахнул левой рукой, от центра тяжести, вкладывая в страшный удар инерцию и силу всего корпуса. Сергей едва успел поднырнуть под неё, как тяжеленный кулак на скорости врезался в стену, туда, где мгновение назад находилась его голова, выбивая мелкие щепки и пыль, как из старого ковра. Парень же, оказавшись слева, резко опустил солдатский ботинок на ближнее колено. Будучи одним из самых крупных и одновременно наиболее хрупких суставов в человеческом организме, сильный удар в него, особенно сбоку, выводил из строя даже самых мощных противников. Недаром мастера боевых искусств быстро устраняют распространённую ошибку новичков держать ноги выпрямленными. Но сейчас даже это не спасло бы недруга Сергея. Колено неестественно прогнулось вбок, что-то хрустнуло там, под плотной тёмной тканью штанов. От разрыва связок, или даже, что вполне возможно, смещения сустава, ренегат надрывно закричал, превозмогая невыносимую боль, но стены дома черной дырой поглотили его вопль. Он, уже более слабо, хотел было достать скользкого гада другой рукой. Косых слегка отпрянул, пропуская удар, в ответ двинул ногой в грудь стоящего на коленях врага. Тот, опрокинувшись на спину, с утробным уханьем отлетел назад, к порогу. Спокойно подобрав верный автомат, Сергей развернулся к нему. Бандит уже кое-как поднялся, держась за косяк. Парень посмотрел на него, в его полные злобы глаза. Глаза убийцы, не знающего чести, которого никогда не посещало сострадание, отнимавшего у всех и вся жизни ради только своего безбедного существования. Омерзение, клокотавшая зловонной жижей ненависть и жутчайшее желание избавить землю от такого порождения ада заставили сталкера буквально вдавить в рукоять спусковой крючок. Застрекотавшая праведным гневом очередь бесшумно вошла в грудь и живот, отбросила ещё живое тело на улицу, в шумящие лужи, под крупные слёзы неба, будто оплакивающего ещё одну душу, которую прибрала к себе Зона.

Постепенно остывая, прекратился шум стрельбы, лишь мелодия дождя все так же монотонно играла в ушах. Парень выдохнул, прислонился к стене, закрыв глаза. Сердцу явно было мало места в его грудной клетке – оно отчаянно билось, гулким вязким стуком отдаваясь в голове. «Надо же так попасться – вроде и тропа хоженая, и шёл почти бесшумно и по возможности незаметно – всё равно, умудряются, мать их, находить… замечать… Нюх у них что ли? Ш-шакалы… Или я совсем сдаю…».

Сергей, скривившись, покрутил отбитым плечом – ничего, заживёт, как на собаке. Переключил АК на предохранитель, стал было закидывать на плечи рюкзак, но поглядев на небо, решил всё-таки остаться и переночевать в домике, теперь уже ставшем в какой-то степени родным. Подставляясь под шумно разлетающиеся капли, он сходил к трупам, обыскал их, найдя пару аптечек и несколько консервов. Всё это, вместе со всем оружием и боеприпасами, отнёс в ближайший дом, оставив на полках серванта с выбитыми стёклами – ему это будет лишний груз, а заплутавшему брату-сталкеру когда-нибудь поможет сохранить себе жизнь. Затем оттащил бездыханные тела подальше от дороги и уложил на дне небольшой канавки. После чего нашел поблизости своего дома старое ведро, принёс в укрывшую его комнатку, присел на пол, и, перевернув, поставил его перед собой. Достал спиртовые таблетки – простое и верное средство, незаменимое в походах – и на жестяном дне между трех горящих кругов сухого топлива водрузил объемную металлическую кружку. Заполнил её водой из пластиковой бутылки и стал ждать, пока та закипит.

За окном темнело. Дождь не переставал настойчиво барабанить в шифер крыши, где-то вдали тоскливо заскулили слепые псы, совсем рядом на каком-то из деревьев недовольно каркнула ворона, из пустого проёма окна тянуло прелостью листвы и запахом сырой земли. Вода начала булькать, и Сергей высыпал в ёмкость содержимое двух пакетиков с кашами быстрого приготовления и тщательно перемешал серебряной ложкой. Синеватый огонь таблеток к тому времени уже погас, и помещение снова вобрало в себя сумрак надвигающейся ночи. Косых подождал пару минут, позволяя овсяным хлопьям с кусочками сухофруктов распариться, и принялся за еду, задумчиво вглядываясь в мрачную серость за окном.

«Как же так…», – думал он, жуя овсянку, – «…неужели… мне… нравилось их убивать?..». Отвращение к себе неприятным жжением всплыло на поверхность его существа. Ведь обычно, ввязываясь в перестрелки, он чувствовал хоть какую-то жалость, сжимая рукоять автомата и всаживая в противника пули. Пусть она хоть на мгновение, но посещала его сознание, сжимала внутренности, скручивала живот, заставляя сердце обливаться кровью. Пусть она исчезала почти сразу же, как только возникала, подавляемая убеждением хозяина, что «так надо и иначе нельзя». Но, тем не менее, всякий раз, обрывая чью-то жизнь, у него возникало то гнетущее, давящее бетонной плитой чувство, что песчаным комком подкатывало из глубины его нутра к горлу. В этот же раз – ничего подобного. Более того, он ощущал удовлетворение от того, что никто из мародёров не выжил, что он сумел отправить на тот свет тех, кто покушался на него и его добро, что верное оружие помогло острыми лезвиями огромных ножниц перерезать нити их жизней. Что он избавил мир от тех, кто просто не достоин жить. От подобных мыслей бросило в ледяной пот, его захлестнула несоизмеримой силы волна животного ужаса, страха за то, что он сам постепенно превращается в убийцу, беспощадного, жестокого. А вдруг, в один момент, он не сможет совладать с той яростью и гневом, что, подобно спящему вулкану, лишь до определённой поры мирно спали в нём самом? Что будет тогда? «Ладно…», – глубоко вздохнул он, тщательно разжёвывая пищу, – «старик, успокойся, это пройдёт… главное держать себя под контролем… и всё будет тип-топ…».

Закончив трапезу, парень тряхнул головой, прогоняя тёмные мысли, промыл посуду и перебрал свое снаряжение. Плотная, с капюшоном, болотная накидка с тонкими лоскутами материи жёлто-буро-зелёного окраса, нашитыми Сергеем самолично – так называемая «кикимора», позволяющая, при умелом использовании, буквально стать невидимым на фоне пёстрого ландшафта Зоны. «Кикиморы», порылся в своем чердаке знаний парень, «или шишиморы, были всего лишь разновидностью домового, хотя считали их и божествами мира сновидений. И жили они чаще всего не в болотах, хотя были и такие, а в тёплых уголках дома, например, за печкой, или в курятнике. Эти мифические создания были невидимы простым смертным, и, вероятно, поэтому в её честь было названо это средство маскировки. Да уж… Религию славян он, выпускник истфака, знал в полном объёме – спасибо дотошным преподам. Эх, во время было…» Затем последовали сменные штаны с начёсом, пакет с нижним бельём, запасная кофта, тёплый коричневый свитер с горлышком, три пары носок из самой тёплой и самой прочной, верблюжьей шерсти. Такие носки не только легче и крепче шерсти овец – они снимают усталость, стимулируют кровоснабжение ступней и ускоряют заживление ран на ногах. Кроме того, высокая степень сопротивления материала к загрязнениям надолго сохраняет изделия чистыми. Поверх легли небольшая сумочка аптечки с тщательно подобранным набором медикаментов, антирадиационных препаратов и перевязочных бинтов и жестяная коробочка, в которой находились необходимые инструменты для ремонта одежды – нитки, иголки, запасные пуговицы, лоскуты материи. Следом – сапёрная лопатка в матерчатых ножнах, сумка с комплектом военного противогаза ПМК-1, три упаковки таблеток сухого спирта, охотничьи спички, которым не страшны ни дождь, ни ветер. Ударопрочный дозиметр «Терра-П» в кожаном чехле, моток прочной альпинистской верёвки, запасной аккумулятор и зарядный шнур к КПК, надёжный фонарик с механическим генератором энергии – такому не требовались батарейки, достаточно было пару раз нажать на ручку, чтобы надолго обеспечить его работу. Запас провизии – зелёный и чёрный чай в пакетиках, каши и супы быстрого приготовления, сухари, шоколадки и гематогены, квадратная бутылка двух литров чистой питьевой воды. Далее – средства личной гигиены – пластмассовый цилиндр с зубной щёткой, пастой и бритвой, обёрнутый в вафельное полотенце, туалетная бумага, пара платков и три упаковки влажных салфеток. И, наконец, флешка с какой-то информацией, которую он, взяв, как говорилось в старом добром мультфильме, у странного «коварного типа гражданской наружности», должен был доставить Бармену.

Расстелив полотно камуфляжа на полу, Сергей плотно утрамбовал все вещи в большой брезентовый рюкзак болотного цвета с двумя небольшими кармашками, положил его под голову. Оставив под рукой верный автомат, Косых лёг на импровизированную постель, закрыл глаза. Глубоко вздохнул и выпустил воздух, выдыхая вместе с ним усталость прошедшего дня. Сумбурный водоворот мыслей подхватил сознание Сергея, унося куда-то далеко, прочь от тревожных проблем жестокой реальности…

…он был где-то в тёмном помещении… на мрачном небе висел диск луны, отсвечивая прямо в окно, косые тени ставень которого растянулись на полу… он бежал из комнаты в комнату, в поисках выхода… первые двери, вторые, следующие… безнадёжно… такое чувство подступает к гортани, когда тщетно спешишь куда-то, хотя про себя уже понимаешь всю бесполезность действий… очередные двери оказались заперты. И тут, среди нарастающего гула, который он сначала принял за тишину, он различил упорные и угрожающие удары в слабенькие двери за его спиной. Он медленно стал поворачиваться, сердце скомкалось в безжизненную форму… внезапно нечто отвратительное с ужасным противным лицом, впавшими глазами и беззубым ртом, вытянув покрытые язвами руки, стремительно рвануло к нему. Он закричал, все внутренности, ухнув, будто упали вниз, и он, лишь шагнув назад, понял, что за спиной дверей уже нет… мгновенный полет в неизвестную пучину бездны и сильный удар…

…Сергей рывком сел на постели. Лучи тусклого солнца нехотя проникали в комнатку. Дождь давно закончился, оставив после себя лишь запах сырости и испарение влажной земли. Парень огляделся – всё было так же, как и вчера: рюкзак под головой, рядом с постеленной накидкой – автомат Калашникова, изрядно потёртый, но до сих пор не раз спасавший ему жизнь. Сталкер перевёл взгляд на себя: на ногах – добротные армейские полуботинки берцы на шерстяные носки, утеплённые штаны цвета хаки. На плотном кожаном поясе сзади был пристроен верный нож в клёпаном чехле. Изготовленный на заказ у одного мастера-умельца, он был просто незаменим в дальних переходах. Острое, с небольшим, но крутым волнообразным изгибом режущей кромки широкое лезвие, калёный металл, удобная и лёгкая деревянная ручка – нож, сделанный хоть и любителем, всё-таки являлся надёжным и опасным оружием, не уступая, а даже в чём-то и превосходя заводские поделки. Прямая, с капюшоном, серая куртка до пояса, под ней – фуфайка с надетым поверх свитером под горло. Сергей широко и протяжно зевнул, тряхнул головой – внутри колыхнулись кармашки куртки с четырьмя запасными обоймами, легонько стукнувшись о живот.

– Приснится же… – пробормотал он себе под нос, сворачивая «кикимору» и укладывая её на дно рюкзака. Встал, протёр измученное лицо и руки влажной, пахнущей морской свежестью, салфеткой, прошёлся, сделал несколько упражнений, разминая мышцы и сухожилия. Съел шоколадку, запил ее парой глотков воды, пробежался пальцами по небольшому экрану карманного компьютера в противоударном корпусе, пристёгнутого на левом предплечье. Удостоверившись, что новых сообщений нет, он обозначил местоположение своего тайника, и, отправив «помощника» в спящий режим, закинул рюкзак за спину, оружие повесил на груди через левое плечо и неспешным шагом ступил на грунт просёлочной дороги…

***
…Путь до сталкерского пристанища, где обосновался его заказчик Ильич, или попросту Бармен, занял у него часа четыре. И это по уже знакомой, казалось бы, тропке. Но в таком проклятом месте осторожности не бывает много. Бывает только глупость, самонадеянность и опрометчивость, причем довольно часто даже матёрые сталкеры покупались на кажущуюся простоту и невинность того или иного участка их пути. И Зона, естественно, далеко не всегда давала второй шанс тем, кому свойственно ошибаться.

Убежище Ильича располагалось в небольшом хуторке. С десяток домов, ещё полный воды колодец, банька, несколько амбаров, вдоль по улице валялись проржавевшие остовы самосвалов и тракторов, брошенных хозяевами ещё очень давно. Одиночки закрепились здесь несколько лет назад, а местная свора уголовного элемента была жестко и беспощадно вытеснена за пределы посёлка. Бандиты очень долго зализывали раны после того кровопролитного боя и изредка совершали слабые, но всегда безуспешные, налёты на хутор. Вскоре сталкерская братия прочно укоренилась здесь, посёлок обнесли мало-мальски сносным забором с колючей проволокой, на главных подступах к лагерю появились пристрелянные огневые позиции из мешков с песком, где, сменяя друг друга, дежурили ребята.

Вспоминая прошлые события, Сергей прошёл блокпост, кивнув знакомым стражам, миновал три невзрачных домика и зашёл в высокое каменное здание, над входом в который висела широкая доска со странным названием бара, намалёванным белой краской – «Лукоморье». Вполне возможно, раньше это был какой-нибудь дом правления или что-то в этом роде, но, во всяком случае, никого история его особо-то и не интересовала. Служило оно местным трактиром и убежищем от Выбросов, ибо вело к подземному входу в бункер. Именно здесь и восседал Бармен, до блеска потирая пивные кружки свисающим с плеча полотенцем. Здесь же коротали ненастные дни и ночи сталкеры, рассказывая быль и небыль за круглыми столиками, заливали водкой неудачи или отмечали ею же успешную ходку. Но, кроме всего прочего, здесь можно было узнать много нового о жизни в Зоне – стекались сюда горемычные скитальцы со всех её уголков. Единственным требованием было сдавать при входе оружие охраннику Феде – бывалому бойцу, детине весом под сто кило.

Косых, отдав на хранение свой АКС-74 с перемотанным серым тряпьём складным прикладом могучему стражу, прошёл по просторному помещению мимо пустых столиков и приблизился к отлично сколоченной барной стойке, располагавшейся прямо напротив входа.

– Здрав будь, Ильич, – крикнул он толстому усатому мужичку в белой рубахе и серой жилетке с надетым поверх фартуком. Наполовину украинец, наполовину русский, он появился здесь ещё с самого образования Зоны, зарекомендовав себя как простого человека советской закалки, честного, знающего меру торговца. Ильичём он себя позволял называть не абы кому, а лишь тем, кого хорошо знал и уважал.

– Тебе тоже не кашлять! – отозвался он, отложив в сторону газету. И, склонившись над стойкой, шепнул в самое ухо парня. – Принес?

Сергей молча положил перед ним флешку.

– О-о! – схватил сокровенный предмет Бармен. – Молоток! Месяц уже жду её, родимую! Вот… Я знал ведь… Знал, что могу на тебя рассчитывать! Погоди… Ты чего не в духе-то? Неужели обидел кто?.. Так мы его мигом…

– Да не… – скривился Косых, глянув в сторону. – Странное что-то происходит последнее время… Сны непонятные, настроение ни к чёрту… да и вообще, такое ощущение, будто в «воронку» попал…

– Э-э, брат, не узнаю тебя… Всегда такой… эх, да чего говорить, Зона… она, брат, всех меняет, изнутри всё переворошит и всю подноготную, тебе одному известную, выпрет наружу… Да ещё, може, Осень эта, Вечная, так влияет, кто знает? Не беспокойся, пройдёт это…

– Если бы, Ильич… если бы… – хмуро покачал головой сталкер. Глянул на собеседника. – Оплату как всегда?

– Конечно, переведу на твоё имя! – заверил Бармен. Здесь была своя система расчёта – не наличными, а электронными деньгами. На личный счёт каждого одиночки, состояние которого можно было просто проверить с обычного карманного компьютера, начислялись средства, котируемые у любого торговца. И удобно, и быстро, и лишние бумажки в карманах не приходилось таскать.

– Ну, успеха, Ильич! Вечерком загляну! – кивнул на прощанье Сергей, направляясь к выходу.

– Береги себя, Косой! – крикнул ему вслед торговец, вертя в руках пластиковый корпус флеш-карты.

В одном из пустующих домиков через дорогу от Бара Сергей, наконец, умылся, погляделся в мутное заляпанное зеркало. Среднего роста парень лет тридцати, тёмно-зелёные глаза, усталый от коробящих душу невзгод взгляд, прямой нос, тонкие, плотно стиснутые губы. Густые смоляные брови, довольно короткие небрежно торчащие тёмные волосы. «Да, наверное, Ильич прав», подумал сталкер, разглядывая свою физиономию, «меняет Зона людей, причём очень незаметно». Косых хмыкнул, положил рюкзак и оружие у прикроватной тумбочки и решил вздремнуть. Скинув верхнюю одежду и освободив ноги от давящих оков ботинок, он забрался на верхнюю полку двухъярусной кровати. Прибранные и по возможности обустроенные дома – заслуга обосновавшихся здесь сталкеров. В большинстве из них жили они сами, в других располагались на пару ночей пришлые бродяги.

Встав примерно в шесть вечера, Сергей искупался и совершил необходимый туалет в местной бане, заново отстроенной и отделанной одиночками-любителями для общего пользования. И уже со свежими силами оделся, взял своё снаряжение и направился в Бар.

По вечерам «Лукоморье» никогда не пустовало. Слегка и не очень слегка подвыпившие сталкеры громко обсуждали произошедшее с ними во время дальних переходов, поминали павших в битвах с Зоной и Судьбой друзей, хвалились невероятным везением при встрече с кровососами, слепыми псами и другой нечистью отчуждённой земли. Щебет и гам, словно на рынке, сольными партиями ложился на фоновую, доносящуюся из китайских динамиков с прокуренной хрипотцой, старую музыку. Оживлённый смех, отменная кухня и безопасность магнитом притягивали усталые души одиночек в таком количестве, что здесь всегда едва можно было найти свободный столик. Сергей привычно сдал оружие, место которому хмурый Федя сразу же определил где-то в чуланчике за своей спиной и снова сел на скрипнувший под несоразмерной тяжестью табурет. Косых засмотрелся над ним вывеску, где мелом по серой доске было намалёвано: «Хочешь курить – кури в сторонке». Снизу имелась жирная стрелка, недвусмысленно указывающая на выход. Да, Ильич, как ни крути, был за здоровый образ жизни, если таковой вообще возможен в Зоне. Ещё недавно здесь было не продохнуть от едкого запаха дешёвых сигарет, но вскоре, а именно когда у некурящего Ильича сдали нервы, появилась эта табличка. Мол, если уж очень захотелось затянуться, будь бобр – на улицу. Парень хмыкнул, миновал шумную компанию сталкеров, мельком глянул на доску объявлений с редкими обрывками листков с различного рода заданиями и подошел к стойке.

– О-о, какие люди! – Бармен отпустил пиво троим одиночкам и приблизился к Сергею. – Чего изволим?

– Картошечки жареной, котлетку, пожалуй… – вздохнул парень. – Ну и вина красного плесни.

– Как скажешь! – широко улыбнулся Ильич, подал знак рукой стоящему неподалёку пареньку. Тот ушёл куда-то и вскоре вернулся с широким деревянным подносом, на котором горячим животворным паром исходило заказанное блюдо.

– Ну, как, тебе уже лучше? – Бармен налил в гранёный стакан «Кагора монастырского» и поставил перед сталкером.

– В целом, так же хреново… – мотнул головой тот, не желая вдаваться в подробности, отпил багрового вина и принялся за картошку, щедро сдобренную острой приправой. – Слушай, с чем её жарят у тебя? Вкусно-то как…

– Да-а, ничего особенного… Наш повар туда помёт тушкана добавляет, – отмахнулся Ильич, заржав от того, что Сергей чуть не подавился куском котлеты. – Да ешь ты, не боись.

Косых безнадёжно покачал головой и, жуя золотистые кругляшки картофеля, стал расспрашивать торговца о новостях из Зоны. В общем, всё оставалось так же, как и было. «Долг» и «Свобода» объявили об очередном перемирии, бандиты иногда появлялись вблизи хутора, но не предпринимали никаких активных действий. Только военные участили свои рейды. Наверняка опять ищут свои документы, спёртые нашим братом по заказу какого-нибудь торговца. А не надо было, товарищи, лопушиться!

– Косой! Ты что ль? – раздался крик где-то сзади. Сергей обернулся на знакомый голос.

– Костя? – удивлённо воскликнул парень. – Какими судьбами?

Константин Соколов, давний друг и товарищ, побывавший во многих передрягах с Косых плечом к плечу. Около трёх месяцев назад он пропал, ушёл куда-то далеко вглубь Зоны. И вот, вернулся, блудный сын.

– Ха-ха! – Костик радостно обнял Сергея, присел на табурет рядом. – Ну, как ты? Где был, рассказывай.

– Да так, бродил вот по Кордону, Болотам. По мелочи, – Косых доел порцию и допил остатки красного вина. – А ты где хаживал? Говорили, в глубь Зоны подался?

– Да, была такая авантюра… – почесал стриженую голову Соколов, заказав себе еды. – Учёных сопровождал к одному сверхтайному объекту. Потом оказалось, что на этом «сверхтайном» объекте к тому времени не побывал только ленивый. Нормально, да?.. Ну, да ладно… Ты-то как, чего-то неважно выглядишь. Будто с контроллером неделю не расставался.

– Вот и я ему про то же! – вмешался Бармен, вытирая руки о полотенце на плече. – Чего-то надо делать с ним…

– Ладно вам… всё нормально со мной… – скривился Сергей, отвернувшись. – Будто у вас плохого настроения бывает…

– Ну как же, бывает… – кивнул Ильич. – Тока, как говорят мудрые мужи, если у вас, как у зёбры, после белой полосы пошла сплошная чёрная, то вы, батенька, у зёбры в заднице.

Сталкеры вокруг стойки добродушно загоготали, Серега тоже весело усмехнулся.

– Во, эт другое дело… А то, совсем уже на…

Но договорить, на кого смахивал Косых, Бармен не успел. В помещение влетел какой-то парень в рваной куртке. Раскачиваясь, будто буй во время шторма, он кое-как доплелся до середины зала и свалился прямо на один из столиков. Сталкеры, сидевшие за ним, отпрянули, повалив стулья, в тусклом свете ламп было видно, как из многочисленных ранений сочилась тёмная кровь. Бармен и Сергей с Костей и другими парнями рванули к нему. Перевернули на спину и сразу же с отвращением отвернулись. Истерзанное лицо, порванная в области груди кожанка, пропитанная кровью. Глаза у бедняги были выколоты, а раны прижжены. Он пытался что-то сказать, но лишь захлёбывался багряной кровью, что безостановочно вырывалась, булькая, изо рта и отрезанного языка. Наставшую было безмолвную паузу разорвал надорванный нестерпимыми муками предсмертный крик парня. Среди стонов от невыносимой боли отчётливо прозвучало единственное слово.

– Ферма… – эхом повторил за уже усопшим парнем Ильич. Десятки КПК тоскливо пропели, возвещая об очередной смерти их собрата…

– Да где такое видано?.. – брюзжал слюной полный матёрый сталкер Боря Тополев, сидя в кругу других сотоварищей – никто из одиночек и не подумал покидать Бар. – Эти уроды, отрепье уголовное, ваще охренели. Мало им было, когда мы их отсюда попёрли? Ещё захотели, суки…

Он с отвращением и бессильной злобой вмазал своим пудовым кулаком по столу. Жалобно звякнули стаканы и тарелки с чьим-то недоеденным ужином, опять воцарилась тишина, лишь наверху небольшой мотылёк настойчиво бился в тонкое стекло лампочки, стараясь достичь манящего света. Как стало известно, ещё трое сталкеров из той группы, в которой состоял умерший Пётр, не отвечали на сообщения и вызовы. И более чем вероятно, они попали к тем же ублюдкам.

– Да кто сказал, что это бандюки? – внезапно разорвал тишину голос Сергея.

– А кто, по-твоему?.. Белоснежка и семь гномов мать её, а? – сорвался Тополев.

– «Грех»… – спокойно ответил Константин. Сергей удивлённо уставился на него – будто его мысли читал. Вообще, об этой полумифической группировке мало было что известно. Говаривали, что это одна из зомбированных групп тёмных сталкеров, веривших в божественное предназначение Зоны как последнего искупления человечества. Ходили ещё слухи в сталкерской среде о том, что эти религиозные фанатики, носящие чёрные плащи с накинутыми капюшонами, одеянием скрывали свои лысые головы и пустые кровавые глазницы. Но чтобы самим калечить простых одиночек – такое мало кто слышал, а тем более видел. И этому бедняге наверняка просто повезло сбежать.

– Вы с ума посходили что ли? – занервничал Борис. – Какие нахрен «греховцы»? Это сказки… О них давно уже никто не слышал. И… не существуют они вообще…

– Так не слышал никто или не существуют? – вперился Соколов в него. И, повернувшись ко всем, промолвил. – Я так думаю… Какая разница, с кем мы имеем дело? Убили нашего, захватили в плен тоже наших… Да будь это даже армия… своих спасать надо. Тем более, мы знаем где враг… Только, вот что думаю – много людей брать – не вариант… слишком опасно…

– Короче, Борь, – обратился к сталкеру Бармен, – сможешь набрать небольшой отряд? Дело не терпит… А промедление – сам знаешь – смерти подобно…

– Будет сделано… – сурово вымолвил тот, посмотрев куда-то вперёд.

Группа сталкеров из шести человек выступила ещё до рассвета. Боря, кроме вызвавшегося Костю и Сергея, взял в карательный поход ещё троих – вполне опытных одиночек, тех, кто более или менее был знаком с попавшей в плен группой. Косых, разговаривая со своим старым другом, в очередной раз поразился его какой-то невероятной и по-детски простой жизни. Костик не гонялся за деньгами и горами артефактов, не нужна была ему и слава некоего неуловимого следопыта, знающего все тропки Зоны. Почти всегда удивлял Сергея его взгляд, временами мрачный и серьёзный, даже грустный, а иногда беззаботный и весёлый. Порой, всматриваясь в глубины его светло-голубых глаз, ему удавалось заметить там странный блеск, нечто вроде сияния. Соколов излучал, как чувствовалось и казалось Сергею, удивительную уверенность, по-матерински успокаивающую, возрождающую в самых дальних уголках души погасшую было надежду, что всё хорошо и что так оно и будет впредь. И так было всегда – будь они в опасной передряге, отстреливаясь от мародеров или вояк, или сидели у вечернего костра под ясным покрывалом звёздного неба где-нибудь на Болотах. Косых любил поболтать с ним, и каждый раз чувствовал это нечто, что невозможно выразить словами…

– Еще пара километров… – отдышавшись, промолвил Боря, прерывая ход мыслей Сергея. – И доберёмся до этих…

Он запнулся, подбирая слова. Но, видимо, не выдумали люди ещё той лексики, что передавала бы всю палитру его переживаний и мыслей. А посему, он ещё раз шумно выдохнул и продолжил путь.

Сергей вновь взглянул на Соколова. Да, таких людей мало где встретишь, особенно в Зоне. Он будто был не от мира сего, с легкостью и какой-то отстранённостью смотрел на любые проблемы. Как-то, сидя у мирно потрескивающего костра на Кордоне, Сергей наивно, словно ребёнок, спросил у своего друга, в чём же смысл жизни.

– Э-э, брат, – усмехнулся Костя, переворошив головешки. Сотни маленьких огненных мушек быстро взметнулись вверх, но, подхваченные лёгким ветерком, они так же стремительно затерялись где-то в глубине ночи. – Тут не всё так просто… Нашёл у кого спросить…

– А всё-таки? – допытывался Косых. – Ты же знаешь, правда?

– Хех, – опять скривился друг, – да какая разница, каков он – смысл. Главное, чтобы всё, что бы ты ни делал, приносило счастье – и другим, и тебе… Так ведь?.. Ведь этого хотят все живые существа… Счастья… только вот… как его добиться – не знают… Ибо не там они ищут…

– А где же его искать-то? – с нескрываемым интересом заторопился спросить Сергей, чувствуя, что его друг вот-вот раскроет ему самую главную свою тайну.

Костя снова добродушно улыбнулся, глядя на своего собеседника.

– А нигде… Эх… Вот скажи мне, долго ли ты будешь счастлив, неся в рюкзаке дорогой артефакт, если потом влетишь на радостях в аномалию? Принесет ли тебе счастье успешная ходка, если где-то в это время загибается твой лучший друг? Будешь ли чувствовать себя хоть на капельку счастливее в бункере во время Выброса, если завтра забудешь включить дозиметр и загнёшься от запредельной дозы? Поможет ли тебе стать счастливее надёжная винтовка, если она же в свою очередь прострелит голову другому, одной единственной пулей поставив крест на всех его планах на будущее, мечтаниях о том же счастье?.. А в другой момент ты сам можешь стать мишенью такого же сталкера, грезившего о чем-то своем…

– Такова жизнь… – неуверенно пробормотал Сергей.

– Надо же… – изобразив удивление, сгримасничал парень. – Такое счастье и яйца выеденного не стоит. Ибо счастье – это не то, что можно потрогать. Всё, что можно приобрести – можно и потерять. А всё, абсолютно всё, что ты желаешь – преходяще. Его не было ранее, не станет и в будущем. Но, подумай, стоит ли твоё мимолётное счастье того, чтобы отбирать навсегда чью-либо жизнь, калечить кого-то, приносить одни страдания?

– Что же мне теперь вообще ничего не хотеть, как овощу?..

Молчание.

– Знаешь, расскажу-ка я тебе одну историю. Жил однажды один человек. И больше всего в мире он хотел себе дом. Большой-пребольшой. Красивый-прекрасивый. И молил он всех богов, каких только можно, и загадывал его под каждой падающей звездой, и думал он о нём и днем, и ночью. И в конце концов, получил…

– И что? – заинтригованный, спросил парень.

– Через несколько дней умерла его мама. А ещё через некоторое время – сбила его машина, и стал он инвалидом, в коляске. Так скажи мне, брат, счастлив ли он? Ведь он же получил то, что просил… Получил ведь…

Опять пауза, но теперь Сергей просто не знал, что сказать. Противоречивые мысли, путаясь, словно рой мух, суетились в его голове. А Соколов лишь молча сидел рядом и созерцал пляшущее пламя.

– Что же получается… – внезапно вымолвил Косых. – Что бы я ни пожелал для себя, всё принесет мне только горе?

– Вау… – довольно расплылся в улыбке Костик. – Но заметь, это ты сам сказал…

– Так что же мне делать? – повторился сталкер, в голосе его жалостливо прозвучали нотки мольбы. – Забыть о себе, всё раздать, как в Библии? Добрый самаритянин, мать его… Да как же так? А как же я? Как же моё счастье? Только не говори мне, что, чтобы быть счастливым, я должен ради других тут под пули подставляться и помогать каждому встречному…

– Себе… я… моё… – даже как будто задумался Соколов. – Ты… Хм… Ладно, начни с простого. Ответь сам себе: ты знаешь, кто ты?..

…Сергей усмехнулся. Нет... И тогда не знал, и сейчас… И вправду, как говорили древние, истинный поиск начинается с поиска себя. Можно было бы отмазаться перед другими, сказав, что он – Сергей, человек, сталкер на худой конец. Но, каждый раз, когда он и хотел бы остаться удовлетворённым такими ответами, они тотчас же рассыпались гнилой трухой, сползали, будто кожура лука. Всё, что бы ни приходило ему в голову, казалось каким-то наносным, ненастоящим, навязанным ему им самим, другими людьми, цивилизацией. Вероятно, именно с тех пор и стал Косых каким-то рассеянным, забывчивым, погружённым в свои думы, в поиски себя.

– Всё, почти дошли, – выдохнул Боря, снимая свой АК с предохранителя. Сергей тоже, вслед за своими друзьями, передёрнул затвор. Правда, запоздало.

«Давай, соберись», – пробормотал он тихонько себе под нос. Костик мельком глянул на него, как-то по-отечески хлопнул по плечу и подошёл к Боре. Сергей оглянулся. Небольшие холмы с гривой ржавых лесов где-то на горизонте, земля была устелена высохшей после дождя желтовато-бурой травой, иногда попадались одинокие деревья с рыжей кроной или кустарники, что, несмотря на соседствующие аномалии, разрастались порой до внушающих размеров. Чуть дальше, на северо-восток виднелся наполовину рассыпавшийся шифер трёх зернохранилищ. Все вместе они образовывали собой букву П, во внутреннем пространстве которой понурыми великанами покоились остовы различной техники, начиная от тракторов и самосвалов и заканчивая «Москвичами» и «Нивами». Брошенная на произвол судьбы и Зоны с самого первого взрыва на ЧАЭС, ферма вскоре опустела, начала разваливаться. Лишь иногда здесь ненадолго останавливались передохнуть одиночки. Чаще же за потрескавшимися низкими стенами хранилищ укрывались бандиты и остальной сброд Зоны всех мастей. Нехорошее это место, люди это знали и сторонились мрачного комплекса, а потому и любой здравомыслящий сталкер дважды подумал бы, прежде чем устраиваться здесь на ночлег.

– Значит так, парни, – образовав небольшой круг, почти шепотом заговорил Боря, – выдвигаемся тихо. Костик и Толян – он повернулся к парню со снайперской винтовкой Драгунова – впереди со мной, Сергей – левый фланг, Николай – на него посмотрел высокий сталкер в сером комбинезоне с «Винторезом» – ты справа. Ну а тебе, Вадим, прикрывать придётся нас всех.

Молодой мужчина с недельной щетиной в плотном кожаном плаще с американским помповым ружьем Чейзер сурово кивнул. «Вот, блин, нервы у парня… Спокоен, как на пикнике…», – подумал Косых, разглядывая соратника. Сам он хоть и не первый день Зону топтал, но иногда, а особенно чаще в последнее время, его переполняла неуправляемая тревога и страх. Причину сего он давно перестал искать, а потому просто старался, как мог, переживать эту непонятно откуда свалившуюся депрессию. «Наверное, как точно подметил Ильич, это всё чёрная полоса».

– …Чёрт его знает, какие сюрпризы нас ждут там. Так что, давайте, ушки на макушке – вы мне все живыми нужны. Всё, потопали.

Мгновенно распределившись, члены отряда мерным шагом двинулись в сторону хранилищ. Где-то наверху бледным привидением повисло солнце на тусклом куполе неба, затянутого непроницаемой серой вуалью. Лёгкий утренний ветерок освежал, ерошил пряди волос на головах сталкеров. Вдруг Тополев вскинул вверх зажатый кулак. Все присели, парень с СВД прильнул к прицелу. Сергей, насколько позволяла видимость и острота его зрения, заметил у самых ворот левого хранилища одного мародёра, с автоматом наперевес и биноклем, через который тот то и дело ощупывал местность. Чуть дальше, в глубине комплекса, скрываясь за кузовом отработавшего своё ЗИЛа, сидели возле небольшого костерка ещё трое. А вот сколько их ещё было в зданиях – неизвестно. Заметив, что другие начали рассредоточиваться по периметру, Сергей в очередной раз ругнулся из-за своей невнимательности и, пригнувшись, пробежал чуть вперёд, спрятался за широким стволом дуба. Вдыхая запах сырой разбухшей коры, он расслышал едва различимый шёпот.

– Коля и Толик – берёте на себя тех у костра, – проговорил Тополев, почти не двигая губами.

– Кастратов, что ли?

Все, поперхнувшись воздухом, еле сдержались, чтобы не загоготать. Ясно понимая, что нервы у товарищей на пределе, Толян не мог не выдать одну из своих бесчисленных острот. Что тут скажешь – одесская кровь.

– Все, поехали! – выдохнул Боря и вместе с оставшимися членами группы взял под прицел ворота обоих хранилищ.

Внезапно с верхушек деревьев за комплексом сорвалась стая ворон. Разреженным чёрным пятном они, будто испугавшись чего-то, взметнулись куда-то вверх, закружились в беспорядочном танце, каркая неведомые, только им понятные слова. Даже невооруженным глазом было заметно, как все бандиты у костра дружно подняли головы, разглядывая живое облако. И снайперы не преминули воспользоваться такой возможностью.

«Кар», – семимиллиметровый патрон покинул СВД и в мгновение ока достиг своей цели. Почти бесшумно опустился ренегат с ровной едва заметной дырочкой у левого уха. Его друзья медленно обернулись, озадаченно уставившись на упавший труп.

«Кар», – и снова звуки уже двух выстрелов из снайперских винтовок слились с жалобным криком ворон. Мародёры начали было подниматься, в предсмертном ужасе хвататься за оружие, собираясь поскорее спрятаться, спасти свою жизнь. Но лишь для того, чтобы так же, как и их собрат упасть на ледяную землю Зоны. Бездыханными.

Стоявший у ворот охранник, заслышав выстрелы, начал вскидывать автомат, одновременно перебегая внутрь периметра, под защиту старой техники. Но вновь уже очередь Бори, застрекотав, будто косой подрубила его ноги, беспрепятственно пронзила лёгкую куртку. В движении он крутанулся и, споткнувшись, почти без звука рухнул в небольшой кустарник. Тут же заговорили «Калашниковы» Сергея и Кости – из ворот появились ещё трое, но уже в тёмных оборванных плащах и чёрных масках с накинутыми капюшонами. И видя, как опускались на колени умирающие, теперь никто уже не сомневался, что в деле были замешаны и греховцы, и бандиты.

– Вперёд… – чуть слышно шепнул Боря, но услышали его все.

Мерным шагом они, словно кошки, просчитывающие каждое своё движение, стали продвигаться к комплексу. Даже ветер перестал завывать в ушах, вороны скрылись где-то далеко, нарастающая тишина вдавливала внутрь барабанные перепонки. Замедленными толчками сердце перегоняло кровь по жилам, гулко отвечало ему в унисон всё внутри у каждого из бойцов. Подойдя прямо к стальным воротам, сталкеры распределились по трое на каждый вход. Сергей тихонько потянул на себя массивную покрытую ржой дверь левого хранилища, пропуская вперёд Вадима и Николая. Зашел сам. Внутри было крайне темно, и лишь изредка попадались прорехи в крыше, сквозь которые лучился дневной свет. Осторожно ступая по земляному настилу, они ощупывали цепким взглядом пространство вокруг себя. Мусор, смятые пачки сигарет «Прима», обрывки старых советских газет, гнилые доски, прислонённые к обшарпанным стенам. Где-то впереди сваленные в кучу деревянные коробки скрывали кого-то, чей необычайно высокий силуэт смутно вырисовывался в полумраке здания. Дав сигнал своим, Сергей стал чуть быстрее продвигаться вперёд. Детектор жизненных форм на поясе Николая, молчал, показывая, что никого, кроме них троих, в помещении не было. И, подойдя ближе к укрытию из ящиков и коробов, бойцы поняли почему. Перед ними, схваченные за горло прочными верёвками, свисающими с потолка, шатались трое сталкеров. Даже лохмотья бывших комбинезонов не могли скрыть страшные раны, что испещряли их тела. Кровь больше не капала с трупов, но земля под ними по-прежнему была ещё сыра и, несмотря на царящий в хранилище мрак, казалась ещё более тёмной. Как и у бедолаги, умершего на столе в «Лукоморье», пустота заполонила выжженные глазницы, вокруг рта были тёмные разводы запёкшейся крови. Николай, прикрывая нос и рот рукой, осмотрел их поближе.

– Мертвы… причем давно… – выдохнул он, отойдя в сторону. – Сутки, не меньше… Мы бы всё равно не поспели…

Вдруг раздался оглушительной силы взрыв, от которого ёкнуло в груди у каждого. «Что?.. Что случилось?.. Живы ли свои?..» Трое сталкеров осторожно, но торопливо направились к выходу. Выйдя на улицу, парни остановились, ноги будто охватил бетон, не давая пошевелиться, хотя от увиденного у них непроизвольно сжались пальцы на рукоятках оружий. У внутренней стены правого хранилища, метрах в двенадцати от одиночек опустившись на колени стоял Костя, держась за правый бок, из которого сквозь прорезиненный комбинезон мерно струилась кровь. В правый висок его упирался ствол пистолета Макарова. Рядом стоял высокий мужчина в плаще с капюшоном глубоким настолько, что лицо его почти полностью тонуло в глубине тёмной ткани, в правой руке он так же держал пистолет, насколько можно было разглядеть – украинский Форт-12. Конечности Сергея моментально похолодели, он судорожно сглотнул, ещё крепче стиснув автомат, готовый как никогда ранее на убийство. Убийство этого подонка, покусившегося на жизнь его друга и уже отнявшего жизни пусть и не самых близких друзей, но всё же боевых товарищей. От пылающей во всём его существе огнём ярости и всезатмевающего гнева он не сразу различил, что противник заговорил.

– …Быстро… Иначе ему несдобровать… – медленно каким-то скрипучим голосом промолвил убийца. – Как тем двоим…

Он кивком указал в сторону, где у распахнутых ворот в густой бурой траве в неестественных позах лежали тела Бори и Толика. У Сергея всё внутри закипело, он хотел было вскинуть оружие, но вдруг встретился взглядом с Костей. Опять… Опять этот спокойный и тёплый взгляд… Даже перед лицом смерти он будто был не здесь, будто его не держал на мушке бандит, будто мысль о скорой кончине не касалась его сияющего сознания.

– …Эй, чмо с ушами, те особое приглашение надо? – уже нервно проговорил тот, вырывая Сергея из сумбура размышлений. – Бросай волыну, гнида…

Сергей поглядел по сторонам и, увидев, что его собратья уже кинули на землю свои винтовки, тоже нехотя и с негодованием спустил на ремне автомат.

– Отпусти его… – слова тяжелыми булыжниками вылетали из горла.

– Тут я решаю, что делать, ублюдки, – выкрикнул мародёр. Видно, нервы и у него тоже не были железными.

– Сам ты ублюдок, мразь радиоактивная… – не сдержался Вадим, сделал шаг в его направлении. Сергей схватил его за руку, не давая сделать глупость. – Чтоб тебя псы чернобыльские…

Бандит быстро вскинул свободную руку с Фортом. Ненависть скривив, обезобразила его лицо, коварным и зловещим шепотком в глубине души заставила немедленно потянуть за курок. Дёрнулся затвор, раздался выстрел, оглушающий, хлопком пробивающий лобную кость Вадима. Сергей вздрогнул, посмотрел на друга. Парень ещё удивлённо смотрел на своего убийцу, когда подогнулись его колени. Мгновенно потяжелевшее тело разорвало сцепленные с Сергеем руки и грузно упало в зашелестевшую прелую листву.

– Ещё кто-то так думает? – удовлетворённо и надменно покосился он на безоружных сталкеров. – Ну-ну, молчите… для вас же лучше…

– Зачем вы убили группу одиночек? – голос Сергея дрожал, готовый сорваться.

– Зачем? – даже как удивился ренегат. – А зачем, нахрен, ты убиваешь? Зачем вы, мать вашу, выбили нас тогда с хутора? Зачем? Каждый выживает, как может… Это Зона, урод, неужели до сих пор не понял?.. Либо ты, либо тебя… Третьего не дано… Все просто… Тем более помогали нам эти фанатики, «греховцы», блин, долбанные. Хоть у них и мозги совсем повернуты, но издеваться они умеют. У них это что-то вроде ритуала жертвоприношения… Так-то… Но потом свалили они куда-то, взяли и упёрлись молча в глубь Зоны. Ну да ладно, не суть… Главное, вас, недомерков, стало меньше… Хотя вам уже всё равно должно быть. Молитесь богам своим, суки…

В этот же самый момент Костя, превозмогая смертельную усталость и головокружение, вдруг резко встал с коленей, развернулся по короткой дуге влево, захватывая руку с направленным на него стволом. Закрутил её и навалился всем телом на локоть, вдавливая плечевой сустав в землю. Но ренегат всё же оказался сильнее. Он рывком выпрямился, сбрасывая парня, развернулся к нему и с невероятной силой впечатал ему ногой в солнечное сплетение. Уже беспамятный Костик отлетел на пару шагов назад, пробороздив спиной ещё метр по сырой земле. Николай тут же рванул свой Кольт из кобуры на бедре. Выстрелы прозвучали почти одновременно. Пуля из надёжного американского пистолета задела правое плечо мародёра, а ПМовская прошла навылет чуть ниже левой ключицы Николая. Он согнулся, выронив оружие, затем сам тихонько опустился на землю.

– Вечно вы, уроды, норовите фокусы выкинуть… – промолвил бандит, осматривая плечо. Судя по его хладнокровному и ровному тону, ранение для него было, как для слона укус блохи. – Рэмбо хреновы…

Он резко вздёрнул Макаров и еще раз выстрелил в лежащего Николая. Тело его лишь вздрогнуло и окончательно обмякло. Ренегат перевёл оружие на Сергея. Парень, наблюдавший всю стремительную сцену с оцепенением и ужасом, как никогда понял – это конец. В самом прямом смысле. И самое страшное, что это не было компьютерной игрой, где можно было заново начать уровень или просто выключить компьютер. Не было это и сном, жутким кошмаром, от которого, проснувшись, оставалось лишь успокоить бешеный перестук сердца. Его сейчас убьют, без права на второй шанс. Этот мародёр – хладнокровный и умелый убийца, а значит шансы на то, что он забудет сделать контрольный в голову равны нулю. Почему-то вспомнилась казавшаяся фантастической история, что он прочитал ещё в университете. Когда-то в Судане жил один колдун-абиссинец, позволявший за определённую плату стрелять в себя заезжим европейцам из пистолетов и ружей. Пули, вылетая из стволов, кувыркались и падали к его ногам. А один из стрелков попросил за пять франков выстрелить в абиссинца, уперев ствол прямо в грудь. И тот согласился. Раздался выстрел. Старинный ствол разнесло до самого приклада, а колдун, целый и невредимый, даже не вздрогнул. Знакомый Сергея, услышав эту историю, сказал, что в экстремальной ситуации некоторые действительно могут каким-то образом искажать пространство вокруг себя, тем самым отклоняя вражеские пули. Но Косых, насколько себя помнил, такого, к сожалению, не умел… Да, странен человеческий ум… И чего только ни лезет в голову за миг до смерти.

А потому парень даже не сразу услышал выстрел. Лишь когда правую грудь пронзило острой раскалённой иглой, он понял. Понял, что ухмыляющийся бандит всё-таки спустил курок. И что ничто уже его не защитит. Как говорили древние мастера боевых искусств, «…силы в схватке требуется ровно столько, чтобы отбить летящую в грудь стрелу. Но, если стрела пропущена – никакая сила уже не послужит защитой…» От импульса, что несла собой пуля, покинув зияющее мертвецким холодом дуло, сталкера отдёрнуло назад, нагло вырвав из задумчивости. Сергей, сдерживая растекающуюся по телу ледяную волну, дрожащей рукой нащупал за спиной рукоять ножа, выхватил его, обнажив блестящее лезвие. Тут же округу огласил второй раскат грома, и левый бок, по которому, казалось, прошёлся поезд, прошило навылет. Нож выскользнул из коченеющих пальцев, обильным ручейком потекла кровь, пропитывая ткань куртки. Сергей рухнул на колени, затем медленно повалился на бок. Сквозь слипающиеся веки и смазывающийся круговорот красок он в последний раз глянул на своего убийцу, на багровеющее марево неба, предвещающее начало Выброса… И наступила тьма…

Автор: .....


Дата: 19.05.2011 | Категория: Фан рассказы | Просмотров: 1306
Добавил: Харом | Рейтинг: 5.0/2
ComForm">
avatar

Комментарии к материалу Аз Есмь (часть 1)

Всего комментариев: 2

avatar
1 Пропаганда • 09:10:05, 20.05.2011
Пятёра! Без разговоров! :) отлично, Харом :)
avatar
2 Вектор • 14:03:48, 20.05.2011
5.


Рекомендуем:

Вверх
Правила чата
Пользователи онлайн
Мини-чат
+Мини-чат
0
Онлайн всего: 4
Гостей: 4
Сталкеров: 0