Что бы кто не говорил про Чернобыльскую аварию, совершенно очевидно, что немаловажную (если не сказать главную) роль в этой аварии сыграла аварийная защита, из-за (скажем так) особенностей конструкции стержней регулирования. На всех без исключения реакторах, начиная с самого первого, построенного в 1942 г Энрико Ферми, аварийная защита предназначена для безусловного глушения реактора при любых ситуациях путем быстрого введения большой отрицательной реактивности. А в реакторе РБМК 26 го апреля 1986 г аварийная защита в первые три секунды не глушила, а разгоняла реактор, вводя вместо отрицательной положительную реактивность.
Казалось бы, Главный конструктор, выпуская новую книгу про РБМК 1000, должен был дать в ней какие-то объяснения по этому поводу. Они могут быть любыми, вплоть до отрицания самого факта введения положительной реактивности, но как-то объясниться перед нами всеми спустя 20 лет ведь нужно. Авария обернулась катастрофой вселенского масштаба, и одними нарушениями регламента эксплуатации (к тому же спорными) тут не обойтись. Впрочем могло бы быть и так: понимая, что была допущена ошибка конструкции, и не желая ворошить прошлое, Гл. конструктор мог не говорить об этом вообще и обойти Чернобыльскую аварию полным молчанием? И это тоже можно было бы понять.
Но он не сделал ни того ни другого ни третьего, а то, что он сделал, ни понять, ни оправдать невозможно. Он не только не объяснился, и не только не замолчал Чернобыльскую аварию (мучаясь угрызениями совести), а, наоборот, на голубом глазу и на высоком научном уровне рассказывает нам на 50-ти страницах (главы 13), как эксплуатация одними своими действиями взорвала его абсолютно безопасный реактор.
Казалось бы, спустя столько лет, когда многих из тех, кто мог бы нести личную ответственность за то, что тогда произошло, уже нет в живых, можно было бы спокойно и объективно разобраться в причинах чернобыльской авариии. Если Главный конструктор считает, что истина в этом вопросе еще не установлена, и общепринятая на сегодняшний день версия аварии не верна, то он мог, используя свои огромные возможности и неограниченный доступ к информации, обосновать другую, свою версию. Однако, он включил всю мощь своего научно-технического (и просто интеллектуального) потенциала не на выяснение истины, и даже не на опровержение общепринятой версии аварии, а на её дезавуирование, что далеко не одно и то же.
Прежде чем перейти к конкретному анализу высказываний гл. конструктора, обратим внимание на один из его выкрутасов. Можно ли, обсуждая чернобыльскую аварию, не говорить о том, что аварийная защита вносила вместо отрицательной положительную реактивность?
Оказывается можно. Вот вам для этого выкрутас из 4-х шагов.
1) Простые русские слова аварийная защита реактора заменяем иностранным словечком scram, так называют АЗ в зарубежной научно-технической литературе по безопасности реакторов.
2) Пишем это слово не латинскими, а русскими буквами - скрэм, и основную функцию АЗ, ввод большой отрицательной реактивности, называем скромно скрэм-эффект.
3) Теперь уже ввод положительной реактивности аварийной защитой можно также просто и со вкусом назвать: положительный скрэм-эффект.
4) Для того чтобы все концы окончательно ушли в воду, во всем тексте главы 13 заменяем слова положительный скрэм-эффект на некое символическое обозначение, опять латинскими буквами – PS (видимо аббревиатура от Positive Scram).
Вот как это сделано в натуре (стр.556).
"Поиск возможных источников быстрой положительной реактивности в неразрушенном реакторе остановился на паровом эффекте и положительном выбеге реактивности вследствие движения стержней СУЗ с верхних концевиков (положительный скрэм-эффект – PS)"
И все. Больше ничего про аварийную защиту во всем дальнейшем тексте кроме загадочного PS вы не встретите. Так роковая ошибка в конструкции стержней регулирования превратилась в некое, нарисованное одним росчерком пера, будто бы хорошо известное во всем научном мире, невинное абстрактное явление, эффект PS.
Вообще, излишнее обнаучивание к месту и не к месту самых простых вещей, и широкие обобщения там, где это не нужно, а нужна конкретика, это один из основных приемов гл. конструктора, чтобы уйти от конкретного обсуждения неудобных вопросов в заоблачные выси высокой науки.
Так, например, есть простой вопрос. Удовлетворял ли реактор РБМК 4-го блока ЧАЭС требованиям общей и ядерной безопасности? Казалось бы именно этому вопросу должны были быть посвящены две главы книги: гл. 3 "Концепция безопасности действующих энергоблоков с реакторами РБМК-1000" и гл. 9 "Анализ аварий". Но не тут то было. О том, как реактор РБМК удовлетворял этим требованиям тогда и как удовлетворяет им теперь, вы не найдете здесь на 60-ти страницах ни слова, зато ознакомитесь с основами теории безопасности АЭС. Услышите много разных терминов, используемых в этой теории, и даже увидите некоторые цифры по РБМК, относящиеся к этим терминам. Узнаете на конкретных примерах, что такое детерминистический анализ аварий.
Главное знание, которое вы вынесете из всего этого, состоит в том, что никакие аварии реактору РБМК 1000 не страшны. Знаете почему? Во всех приведенных в главе 9 примерах за скобками (рассмотрения) находится аварийная защита, которая нормально срабатывает и обеспечивает эту самую безопасность.
Наличие этих двух глав и то, как они написаны, позволяет Главному конструктору перевести всю постановку вопроса о безопасности реактора РБМК из разряда "разбор полетов" в разряд академической науки о безопасности реакторов.
После того как теоретическая база под то, что "у нас все в полном порядке" подведена, можно переходить к Чернобыльской аварии. Для пущей важности это делается не сразу, а еще через три главы. Гл 10 " Материалы реакторной установки" (стали и сплавы, цирконий, графит и т.п.), гл 11 "Прочность оборудования и трубопроводов КМПЦ" и гл. 12"Контроль и диагностика состояния маталла и оборудования реакторной установки". И только потом, после такой солидной арт. подготовки идет глава 13 "Технические аспекты аварии на 4-м блоке Чернобыльской АЭС".
Эта глава требует отдельного рассмотрения [ссылка]. Здесь укажем лишь основные принципы (беспринципности) на которых она построена.
1) Прежде всего, это уже упоминавшийся уход от конкретных фактов в космическую даль академической науки и широких обобщений. Зачем, например, делят аварию на две фазы: Первую (до разрушения нескольких технологических каналов), для которой имеется много зарегистрированных фактических данных, и происходившие во время неё процессы все известны и хорошо описываются. И вторую (после разрушения ТК и выхода пара в реакторное пространство), про которую почти ничего неизвестно кроме тех видимых разрушений, которые при этом можно было наблюдать.
Давайте будем рассматривать это всё как единый аварийный процесс, тем более, что он таковым и является. И смешаем всё в одну большую кучу: факты и гипотезы; математическое моделирование процессов в работающем реакторе и теоретическое описание взрыва, разрушившего реактор; домыслы различных ученых и вымыслы случайных свидетелей.
Кто скажет (докажет), что я исказил смысл главы 13, пусть первый бросит в меня камень.
2) Подтасовка и дезинформация. Искусство изложения событий и фактов таким образом, чтобы не прибегая к прямой лжи, создать у читателя о них ложное представление. Примеры этого в главе 13 многочисленны и многообразны. Приведу лишь два примера, совершенно разного плана и уровня.
Пример 1-й, глобальный. Кто сказал, что про вторую фазу аварии ничего не известно? Наоборот, еще как известно, вот смотрите, какие подробные фотографии разрушений, даны чертежи и схемы с пояснениями как всё происходило. Более трети всего объема главы занята этим материалом. Что значат на этом фоне какие-то жалкие данные СКАЛЫ и регистрации показаний приборов БЩУ (для первой фазы аварии), достоверность которых к тому же сомнительна. И ведь действительно, приводимая информация исключительно интересна, но только к причинам Чернобыльской аварии она прямого отношения не имеет. А записи ДРЕГ, которые гл. конструктор игнорирует, и осцилограмы выбега, которыми он пренебрегает, имеют самое прямое отношение.
Пример 2-й, частный. Всем как бы давно известно, что в Чернобыльской аварии виновата эксплуатация и тем, что затеяла эксперимент с выбегом турбогенератора, и тем, что нарушала регламент. И самое серьезное нарушение
регламента, производящее наибольшее впечатление на публику, это отключение аварийных защит реактора. Слабость этих обвинений в том, что, во-первых, программа испытаний выбега ТГ сама по себе опасности не представляла, а нарушением, которое допустил персонал, было отклонение от этой программы. Во-вторых главную защиту реактора (от неконтроллируемого разгона) АЗМ и АЗСР никто не отключал и отключить никак не мог.
Дать отпор в лоб этим очевидным возражениям Главный конструктор не может, и вот как он поступает. Описывая и критикуя программу испытаний, он пишет следующее.
"Так как заглушение реактора не предполагалось, то для того чтобы автоматические защиты не препятствовали проведению испытаний:
- было отключено формирование режима АЗ-5 по аварийному превышению заданной мощности в малом диапазоне (АЗММ);
- было отключено формирование режима АЗ-5 по аварийному увеличению скорости нарастания мощности в пусковом диапазоне (АЗСП);
- была введена блокировка на формирование аварийного сигнала по отключению одного ТГ;
- была отключена система ЛАР, предназначенная для автоматического регулирования мощности в энергетическом диапазоне – вместо…………;
- не была введена защита по снижению уровня воды в БС;"
Как говорится нате вам поддых, чтобы больше не возникали, вот вам и АЗМ и АЗС, и вообще, вы систему регулирования мощности отключили. И все это написано в вашей программе испытаний. Ведь именно так и только так можно понять этот текст гл. конструктора. Страшно, аж жуть. А что же на самом деле?
На самом деле ничего этого в программе, конечно, не было и быть не могло. А заглушение реактора в программе, как раз наоборот, предполагалось, и именно по сигналу отключения ТГ, блокировка которого никак не предусматривалась.
Приписывать программе отключение ЛАР и переход на АР, это вообще смешно, когда в программе записан уровень мощности 700-1000 МВт. Переход с ЛАР на АР произошел уже в процессе непредусмотренного программой снижения мощности.
А что касается АЗММ и АЗСП, то это вообще "прошлогодний снег". Эти защиты используются только на пуске реактора и при выходе на мощность отключаются, что и было, видимо, сделано давным давно, задолго до аварии.
По делу остается только два действия персонала: блокировка АЗ-5 по отключению ТГ и понижение уставки защиты по уровню в БС, и оба эти действия программой не предусматривались. Вот уже 20 лет идет дискуссия, а было ли это нарушением регламента и какое отношение это имеет к причинам аварии. Вот тут бы Главному конструктору и высказаться. Но нет же, это ведь конкретика, а он смотрит с заоблачных высот и цели преследует совсем другие
1
Топ статей
Люди говорят
