Туземцы радиационного анклава

Как известно в 1986 г. в результате аварии на Чернобыльской АЭС, всё население, без каких-либо исключений, эвакуировали с территории зоны отчуждения: 27 апреля город Припять (45 000 человек), 2 и 3 мая 10-км зону (10 000 человек), 4-7 мая 30-км зону. С небольших, отдаленных сел, попавших в зону радиоактивного загрязнения, отселение продолжалось до мая - июня. Согласно букве закона, никаких людей, кроме персонала, в зоне отчуждения быть не должно, но они появились очень скоро.

Возвращение
Началось всё во время эвакуации. Например, около сотни жителей с. Ильинцы отказались от эвакуации и исчезли из поля зрения эвакуационных штабов. Можно предположить, что в данном случае сказался богатый партизанский опыт, полученный местным населением во время войны.
Первая волна возвращения началась через недели после эвакуации и длилась около двух лет. Возвращались, как правило, жители сёл и частного сектора города Чернобыль, преимущественно преклонного возраста. В опросах самосёлы называли две основные причины возвращения – неустроенность на новом месте и тоска по родному дому. Очень много сельских жителей выселили в районы с природными условиями, которые сильно отличались от Полесья – юг и восток Украины, даже Крым. Для человека работающего на земле это катастрофа. К тому же жильё для переселенцев возводили очень спешно и с соответствующим качеством. Появление такой неизвестной и непонятной угрозы как радиация, дезадаптация на новом месте жительства или даже отсутствие такового, разрыв родственных и дружественных связей – всё это превратило эвакуацию в личный «конец света». Подобную ситуацию описал Валентин Распутин в повести «Прощание с Матёрой».
В качестве выхода из сложившейся ситуации некоторые выбрали возвращение. Возвращались «нелегально» - звериными тропами в обход постов. Возвращались «легально» - устраивались на работу в зоне и поселялись в свой дом. Можно предположить, что такие способы реэвакуации определили географию расселения самосёлов. В 1987-1990 гг. они проживали в г. Чернобыль и 17 селах. Все эти сёла расположены в южном секторе зоны отчуждения, ограниченном с севера дорогой Диброва-Чернобыль-Славутич, с других сторон – границей зоны отчуждения. Легально возвращались в город Чернобыль, нелегально – в сёла.
Первое время жители сёл, как могли, скрывали своё пребывание, даже печи топили по ночам. Позже они, что называется, вышли из «подполья» и с упорством и терпением отстояли своё право жить и умереть на родной земле. Официальные власти ничего не могли противопоставить требованиям возвращенцев. С одной стороны они нарушали закон и подлежали соответствующим санкциям. С другой - их понимали, им сочувствовали и уж точно не видели в них социальной опасности. Единственная акция принудительного выселения, которую милиция проводила в 1989 г., была прервана вмешательством личного состава одной из армейских частей расположенных в этом районе. Таким образом, самосёлы стали неотъемлемой частью реальности зоны отчуждения.
Ядро численности самосёлов сформировалось в результате первой волны возвращения. Весной 1987 г., по данным Чернобыльского РОВД, их было 1086, осенью – уже 1200 человек. Это было максимальное значение, дальше из года в год их число будет уменьшаться в результате выезда и естественной смертности. Выезжали всегда, но больше всего в 1989 – 1992 гг.

Динамика численности самосёлов в Чернобыльской зоне отчуждения

В качестве основной причины называют невозможность ведения подсобного хозяйства – отсутствие систематической помощи со стороны властей, характерная для Полесья низкая урожайность с/х культур, отсутствие удобрений и механизации, обилие диких животных (особенно диких свиней, которые за ночь могли «собрать» весь урожай). Следует учитывать, что до 1992 г. руководство Киевской области предоставляло жильё тем, кто изъявил желание покинуть зону.

Образ жизни
Оставшиеся приспособились к сложившимся условиям и постепенно сформировали свой, уникальный, образ жизни. Его основанием стало подсобное хозяйство полунатурального типа, которое производит большую часть продуктов питания. Структура такого хозяйства обязательно включает в себя огород и сад, а так же ещё одну или две составных, таких как пчеловодство или домашняя птица (куры); реже держат скот – коров или свиней. Размеры хозяйства зависят только от возможностей хозяев. Так, наиболее продвинутые хозяйства похожи на ранчо средних размеров, которое состоит из двух частей - хозяйственного двора и угодий. Для создания двора используются 2 - 6 стоящих рядом пустых, брошенных, подворий. Всё это обносится сплошным забором, внутри которого располагается дом для проживания (усадьба) и хозяйственные постройки из бывших домов - дровяной сарай, сарай-мастерская, конюшня или хлев, птичий двор, а так же сад и пасека. Угодья примыкают к хозяйственному двору и представляют собой огород или пастбище, которые тоже огораживается. Продукции в таком хозяйстве производится явно больше чем на потребление и обмен, что в своё время очень заинтересовало прокуратуру. Обычно таких «ранчо» от одного до трёх на населённый пункт.

Кроме сельхоз. продукции традиционно используются обильные здесь «дары леса» - ягоды и грибы. Отдельные жители добывают дичь, как правило, петлями и капканами, охотничье оружие тоже используется, но реже. Жители сёл расположенных вблизи р. Припять промышляют сетями рыбу, которая там служит универсальным обменным эквивалентом. В основном охотой и рыбалкой занимаются мужчины возрастом до 50-55 лет, то есть единицы.

Подсобное хозяйство для многих стало содержанием их бытия. Жизнь в течении года подчинена природному и сельскохозяйственному циклу, а течение дня – движению солнца. Как сказал один из жителей Зоны: «Здесь нет времени, здесь некуда спешить». Время у самосёлов циклично, а жизнь размеренна и предсказуема, а существование другого мира, где время линейно, не оказывает на неё никакого влияния. Когда-то у них тоже было линейное время, но в 1986 г. оно замкнулось.
Отсутствие органов управления дискомфорта у людей не вызывает. Вся самоорганизация сообщества строится вокруг наиболее авторитетного местного жителя - «старосты».
До 90-х помощь от руководства зоны отчуждения носила эпизодический и, так сказать, благотворительный характер. В 1993 г. произошла условная «легализация» самосёлов, что несколько разрядило их автономное существование. Главное, подключили к инфраструктуре – подвели свет и телефон (минимум один на село). Автолавка раз в неделю привозит некий минимум необходимого – соль, масло, спички и т.п. Раз в месяц - поездка на базар за зону, в город Иванков. Ну и доставка пенсий само собой. Медицинское обеспечение состоит из спецмедсанчасти в Чернобыле и «скорой помощи». За селами закреплены участковые милиционеры. Радиационное состояние мест проживания самосёлов отслеживается в ходе выполнения радиационно-экологического мониторинга зоны отчуждения.
Как демографическая группа самосёлы имеют весьма характерные черты. Так, в 1992 г. 95% данного населения имели возраст 50 и больше лет, 75% - больше 60. В дальнейшем доля старших возрастов устойчиво повышалась. Соотношение мужчин и женщин равно 1 к 2 и сохраняется таким уже 15 лет (интересно отметить, что соотношение полов у персонала зоны обратное).
В силу преимущественно нерепродуктивного возраста воспроизводства у самосёлов нет или почти нет… 25 августа 1999 г. в семье самосёлов Лидии Совенко и Михаила Ведерникова родилась дочь Мария - она единственный ребёнок, который родился в Зоне. До 7 лет жила в Чернобыле, потом - в интернате. Других местных «уроженцев» здесь по счастью нет. Зато есть «сезонные» дети, которых родители отправляют на лето к бабушкам самосёлам на «оздоровление». Так, в 1992 г. было отмечено 10 таких детей. Большинство свидетельств их пребывания в Зоне относятся к 90-м годам, после 2001 таких свидетельств нет. Возможно, усилился режим охраны или дети просто выросли.
Пожалуй, наиболее характерной чертой этих людей является полное отсутствие радиофобии. Система аргументов проста и ясна – «радиации не видно и не слышно», «кошка котят приносит много и нормальных», «на здоровье не жалуемся». Второй характерной чертой является самодостаточность – они не жалуются на власть и ничего у неё не просят. На всё смотрят с мудростью людей имеющих большой жизненный опыт и сделавших свой очень важный жизненный выбор. Мир за зоной для них как другой континент и его события они воспринимают достаточно абстрактно. Единственным связующим звеном с этим миром являются родственники.
Для окружающего мира эти люди стали открытием и шоком. Для одних это герои, которые бросили вызов страшной катастрофе и существующей на то время, системе. Для других - настоящие патриоты родной земли. Третьи видели в них последних носителей культуры Полесья.
Носители культуры
«Чернобыльская катастрофа стала причиной деструкции всего комплекса материальной и духовной культуры значительной части полесского этнографического континуума. Вследствие вынужденного массового переселения и рассредоточения коренных жителей, пострадавших от радионуклидного поражения, разрываются сложившиеся веками производственные, экологические, социально-бытовые и родственные связи, разрушается весь культурный микрокосмос некогда компактной этнографической группы, что неизбежно ведет к ее ассимиляции в новой нетрадиционной среде, к утрате специфических полесских обрядов, фольклора, языка» (Ростислав Омеляшко, Центр защиты культурного наследия от техногенных катастроф МЧС Укрины).
Есть что-то парадоксальное в том, что катастрофа объекта, который считался вершиной технологической мысли, привела к консервации традиционного полесского уклада. Это очень точно описала Лина Костенко, назвав самосёлов «аборигенами атомных резерваций».
В Чернобыле дома самосёлов соседствуют с корпусами лабораторий, и это настоящие параллельные миры. Внутри лабораторий с тихим гулом работают спектрометры, в химических аппаратах осаждаются трансурановые элементы, на компьютерах, с помощью ГИС, строятся карты, пополняются и обрабатываются базы данных. Полученные здесь результаты исследований и наблюдений имеют широкую географию адресатов - отечественные и зарубежные научные центры, органы власти и управления, международные организации, такие как ООН и МАГАТЭ. В домах самосёлов на стенах висят фотографии предков с начала 20-го века, предметы быта и мебель почти не изменилась с 50-70-х, приёмы хозяйствования имеют более чем вековую традицию. В первом из этих миров закладывается фундамент будущего, второй – хранит прошлое.
Эпилог
Будущее у сообщества самосёлов довольно короткое – не более 10-15 лет – в силу возраста его членов. Сейчас в зоне насчитывается треть от их начального числа. Населённые пункты, где они проживают, условно делятся на три рабочие категории:
1. «Периферия» – 8 сёл с населением до 10 человек в каждом.
2. «Золотой треугольник» – 3 села с населением около 40 человек в каждом.
3. город Чернобыль – население 100 человек.
Вероятно, в начале опустеет периферия, а золотой треугольник и Чернобыль продержатся дольше. Но, в конце концов, будет перевёрнута и эта уникальная страница истории Полесья.