Знающий. Часть 1.

Любопытство. Это слово мне не по душе. Я привык тщательно отсеивать поступающую информацию и далеко не всё принимаю во внимание. Присматриваюсь - есть ли что-то необычное, при этом подкреплённое какими-либо фактами. Это был особый случай.
Он был на старом коричневом табурете. Свет настольной лампы красного цвета направленно освещал его бледное лицо с опущенными усталыми глазами. Я сидел рядом, опёршись рукой на широкую деревянную тумбу. Вокруг сгустилась полутьма, в большом бетонном ангаре были лишь мы. Из высоких маленьких окон томно лился слабый свет. Виднелись, лениво ползущие, серые тучи. Монотонно шумел вездесущий дождь. Меня всё сильней манила кобура на поясе, призывая свершить задуманное.
Пойманный путник выложил всё как на духу. Он привлёк моё внимание, и я отвёл его в ангар для разговора с глазу на глаз. Испуганный, жалкий, он прислушался к дождю по моему примеру, пытаясь понять, что у меня на уме. Пожалуй, я даже сочувствовал ему: назвавший себя сталкером наверняка мечтал о другом, лучшем мире. Каким-то чудом миновал блокпост и зашёл настолько далеко, чтобы так и не вынести бесценные сведения за пределы Зоны.
Его судьба была решена. Ведь для этого и существовал мой отряд. На него возлагалась специальная задача - ликвидация любых лиц, несущих секретные сведения с предварительной пересылкой рапорта о проведённом дознании.
Безмолвное ожидание закончилось. Я решительно встал и крепко взял его за руку. Мы встретились глазами. «Почему?» - прочиталось в мутных серых зрачках, в приподнятых бровях. «Он слишком много знал…» - вспомнилась мне популярная фраза. Для наглядности я наконец расстегнул кобуру и достал именной пистолет «Грач». Мы зашагали по бетону к боковой двери. Я два раза чётко стукнул по ней. Звук, отражаясь от стен, эхом разнёсся по старому ангару. Вновь наступившая тишина прерывалась тяжёлым дыханием обречённого - он понял, куда его вели. Но вот, с той стороны глухо застучали армейские ботинки. Дверь щелкнула наружной щеколдой и со скрипом открылась. Дневной свет безжалостно кинулся в глаза, но я был готов и прикрылся ладонью. В проёме стоял солдат моего отряда: как и я в специальной полевой форме, готовый ко всему, в чёрной маске, с автоматом Никонова за спиной. Он дал нам дорогу, мы вышли на заросшую травой площадку военной части. Моя маска быстро промокла под холодным ливнем. Не церемонясь, я подвёл пленного к кузову уже готового ЗИЛа.
«Почему со мной говорил?» - неожиданно хрипло произнёс сталкер. «Почему один на один? И не записал ничего?» - он повернул голову так, чтобы я смог увидеть его странную усмешку.
«А-а… Любопытно» - задумчиво, будто сам себе, проговорил пленник, медленно кивнул и, печально улыбнувшись, отвернулся. Я взвёл курок и нажал на спусковой крючок. Пуля влетела в затылок. Вскоре он пополнил ряды трупов в грузовике. ЗИЛ проверили, и автомобиль, поехав по мокрому асфальту, скрылся за пригорком. Все тела сожгли или закопали, но это уже не наша забота.

Страх. Он был до сих пор, засел в глубине, прикармливая сомнения. Он появился, когда сталкер, ныне уже мёртвый, открыл свой секрет. Именно тогда мне ударило в голову – «Настал конец прошлой жизни». Для себя всё сразу было решено. Я пойду туда, я найду, я уничтожу.
Часть, где остался мой отряд находится в паре десятков километров от границы Украины с Беларусью. Совсем недалеко «Сердце Зоны», как называли многие ЧАЭС. Но мой путь лежал несколько ближе. В странное место, названное одним прапорщиком «Генераторами». Пару дней назад туда, на разведывательные работы, были посланы два мотострелковых патруля. На следующий день из всех бойцов вернулся лишь один -этот прапорщик. Приехал на помятом, обгоревшем УАЗе в невменяемом состоянии. С неделю пролежал в госпитале, привязанный к койке – санитары страшились его звериных повадок и выпученных бессмысленных глаз.
Потом все приступы прекратились. Резко, внезапно. Разумеется мы его приметили. Трое моих людей несколько дней ждали, пока солдат оклемается. На допросах прапорщик рассказывал о многих удивительных вещах. Мы получили уникальный материал от непосредственного участника событий.
В докладе говорилось о перестрелке с хорошо вооружённым и подготовленным противником. Патрули достигли «Генераторов», там завязался бой. Наших солдат встретили шквальным огнём. Но главной проблемой было не это. Ведь бойцы хорошо вооружились, подготовились физически и морально. Всё испортила специфика Зоны. Ещё на лицо был просчёт в руководстве. Отряды информировали о радиационной опасности, но не упомянули об аномалиях. Солдат поднимало в воздух и разрывало на куски, сухие причудливые деревья и чёрную траву орошало кровью. Аномальная энергия подтягивала к себе и одним ударом пробивала головы, ломала конечности, вминала рёбра. Один УАЗ встал на ровном месте. Колёса на глазах стали плавиться, превратившись в бесформенную массу, Состав автомобиля ничего не успел понять. Их вместе с машиной смяло в один комок.
В конечном итоге остался лишь один. Тогда прапорщик принял не самое очевидное, но правильное решение: отправил сообщение о необходимости подкрепления и, немного отступив, затаился. Правда сообщение так и не дошло – что-то его блокировало.
Врагом оказалась группировка, поклоняющаяся некоему объекту – Монолиту. Прапорщик рискнул и подкрался так близко, что стал свидетелем молитвы одного фанатика. Тот взывал к покровителю, прося о милости и помощи. Солдат описал местность, как редкий лес с необычайно сухой тёмно-серой землёй. В стороне стояло несколько полуразрушенных, заросших домов. Всё вокруг было подвержено изменениям, в основном пагубным. Что-то неестественное повлияло на окружающую среду.
Вражеские бойцы даже не стали обыскивать трупы, а сразу вернулись на опорный пункт – небольшой лагерь, огороженный бетонной стеной. С пригорка в бинокль прапорщик рассмотрел, что внутри есть несколько смотровых вышек, автомобильные гаражи, остовы ржавой техники. В середине лагеря располагалось небольшое здание, по форме напоминающее замочную скважину. Когда один из солдат монолита открыл туда дверь, удалось увидеть узкую лестницу, уходящую вниз, в темноту. А дальше, за лагерем, возвысилось странное сооружение: будто шар, состоящий из листов железа, насаженный на широкий стальной столб. Там велись работы – один монолитовец стоял на стремянке и что-то сваривал без маски; другой спешно нёс клубок чёрных проводов.
Затем последовало поспешное бегство под вражеским огнём на уцелевшей машине. По пути автомобиль попал в аномалию, испустившую мощный столб пламени. Когда всё было уже позади, наступил удар. Впрочем, ничего конкретного прапорщик доложить не смог. Сказал лишь, что ему будто сдавило голову в висках и начисто отрубило доступ к памяти. На автоматизме солдат доехал до ближайшего блокпоста.
Я отослал рапорт о допросе. Вскоре пришёл стандартный приказ на ликвидацию. В тот же день прапорщик был уничтожен. Незнание не освобождает от ответственности, а знание – тем более.
Тогда, месяц назад я заинтересовался этой аномальной местностью. Заинтересовался по настоящему, так, как никогда ранее. Тридцать дней упорно искал документации, доклады, не чурался даже сплетен и баек. Последним шагом была исповедь пойманного сталкера.
Два часа назад я вошёл в Зону. Она встретила меня ментальным давлением. Такого раньше небывало. В лопатках засело ощущение холодного взгляда. Будто меня ждали. Я двигался вперёд по просёлочной дороге, иногда приминая ботинками высокую, густую траву. Вскоре в предел видимости попало нужное место. Там, возле небольшого пруда с необычайно прозрачной водой, стояло пять деревенских домов с покосившимися заборами. Прощупывая пространство небольшими камнями, которых заблаговременно набрал в карманы, я хотел уже двинуться туда, но всё же оглянулся через плечо. Сзади, на горизонте, пробиваясь через высокие сосны, ещё виднелись смотровые вышки блокпоста, с высокой, мощной наружной стеной.
Я терял многое: уважение, стабильную, приличную зарплату, уверенность в завтрашнем дне, любимое военное дело. Но так невыносимо было видеть эти просящие глаза, эти закостенелые тела, эти взгляды обычных служивых из под лобья, говорящие: «Убийца, Палач!». А что приобретал взамен? Убеждённость в правильности моих поступков и спокойный сон. Что ж, думаю этого достаточно, чтобы хотя бы попытаться начать всё сначала.