Ошибки операторов

процессе подготовки и проведения эксперимента эксплуатационным персоналом был допущен ряд нарушений и ошибок, часть из которых не имела последствий (с точки зрения последовавшей аварии), часть — вела к катастрофе. Непосредственно после аварии это позволило возложить практически всю ответственность за аварию на персонал, осуществлявший эксперимент, однако уже начиная с конца 1986 года стали учитываться и данные об описанных выше неудовлетворительных свойствах РБМК. Помимо нарушений условий нормальной эксплуатации, отключения элементов систем безопасности и нарушении технологических процедур (то есть нарушений документа «верхнего уровня» для АЭС — технологического регламента), отмечается и опасное ведение технологического процесса, которое можно охарактеризовать как работа «на грани фола».

Так, отмечалось[22], что оперативный персонал допустил следующие наиболее значимые нарушения:

Снижение оперативного запаса реактивности существенно ниже допустимого значения;
Провал мощности реактора существенно ниже запланированного программой;
Включение в работу всех главных циркуляционных насосов (ГЦН) с превышением расхода через ГЦН выше регламентного значения;
Блокировка защиты реактора по сигналу остановки двух турбогенераторов;
Блокировка защиты по уровню воды в баках-сепараторах (БС);
Блокировка защиты по давлению пара в БС;
Отключение системы аварийного расхолаживания.
В 1991 году комиссия комиссия Госатомнадзора заново рассмотрела вопрос о нарушениях, допущенных персоналом. ИНСАГ, руководствуясь новой информацией, в докладе «ИНСАГ-7» также обновил свои выводы о роли нарушений персонала. Было заявлено, что

Одновременное включение восьми ГЦН, блокировка защиты по сигналу остановки двух ТГ и не нарушали действовавших на момент аварии инструкций. Превышение расхода через ГЦН было подтверждено, но было отмечено, что оно не привело к их отказу (так называемому, кавитационному срыву).
Защита по давлению в БС не отключалась, была изменена уставка её срабатывания (одно из двух значений уставки может быть выбрано оператором)
Блокировка системы аварийного расхолаживания также допускалась с разрешения Главного инженера станции, которое было получено. Кроме того, это отключение не повлияло на развитие аварии и на её масштабы.
Комиссия подтвердила, что отключение защиты по уровню воды в БС являлось нарушением, но, по мнению комиссии, оно не повлияло на развитие аварии. Следует отметить, что эта защита по регламенту должна быть отключена при работе реактора на большой мощности. Ввод и вывод защиты осуществляется вручную. Комиссия Госатомнадзора высказала предположение, что защита не была введена накануне, при снижении мощности, а не была отключена при подготовке к испытаниям. Кроме того, было отмечено, что другая защита — по более сильному отклонению уровня — всё время оставалась в работе.
И комиссия Госатомнадзора и ИНСАГ подтвердили, что снижение оперативного запаса реактивности было нарушением, однако ИНСАГ отметил, что «оно оказалось важным по причинам, отличным от тех, которые были приняты ранее»

Дополнительно можно отметить такие нарушения технологического регламента[23], как:

Подъем мощности реактора после кратковременной остановки в условиях низкого ОЗР;
Подъем мощности после кратковременной работы с измененными технологическими и электрическими схемами;
Длительное отклонение технологических параметров за пределы условий нормальной эксплуатации
Проведение эксперимента с изменением характеристик датчиков и оборудования на реакторе, работающем не мощности и пр.
В качестве примера опасной работы можно указать на:

Увеличения расхода теплоносителя через реактор (включение 4х ГЦН в каждой насосной на низком уровне мощности);
Увеличения напора питательной воды (включение 4х питательных носов на низком уровне мощности);
Подача питательной воды на низком уровне мощности через не предназначенные для этого клапаны основного диапазона работы, и пр.