Свой монолит

«Что такое Бог? И как он мог создать столь неприспособленное для жизни человека место?». Сталкер лежал на спине, смотря в алеющее небо, по которым плыли светло-розовые пушистые облака. Одна из его ног не хотела лежать мирно и постоянно скребла землю. Создавалось впечатление, что человек куда-то спешит, но не как не может уйти с этого места - пока что-то не вспомнит. Каблук его сапога, не переставая поднимал пыль, а под ногой уже образовалась порядочная борозда, видимо именно так злится кошка, когда машет своим хвостом.
Сталкер размышлял: «Что такое Бог? Быть может это злой и сумасшедший старик? И ему нравится потешаться над людьми. Возможно, он создал это место для того, что бы получать удовольствие от человеческих страданий». Ему вдруг вспомнился дедушка, который и во времена советов оставался увлеченным христианином. Так вот, именно дед всегда утверждал, что Господь добр и всемилостив, он все прощает и не жаждет наших страданий, в которые мы самолично себя ввергаем из-за невежества. Дед умер от тех ножевых ранений, когда возвращался вечером со своей скудной пенсией.
Небо наливалось кровью, а светило бывшее буквально пару часов назад белым от своей ярости, сейчас стало ярко-оранжевым. Размышления одинокого человека лежащего на поле некому было прервать. Зона вокруг него как будто вымерла, давая собраться с мыслями и сделать верные выводы: «Что же такое этот Бог? Если действия его настолько суровы и без человечны. Где его милость и доброта? Почему он меня не остановил в тот момент, когда я собирался уйти в Зону! Хотя это был мой выбор и меня вряд ли кто-то мог остановить». Сталкеру вспомнился последний день перед уходом. Как рыдала мать, прося его остаться, а отец даже не вышел попрощаться, видимо позволив своему непутевому сыну решать за себя лично. Возможно, если бы он появился, парень отказался от своей безумной затеи, но отец так и не появился, а слезы матери вызывали лишь раздражение и желание поскорее убраться подальше. Что он и сделал.
«Значит, все зависело от меня. И мне незачем винить Бога. Но что же он такое? Раз он так безучастен к боли его детей? Хотя он так же безучастен и к их радостям. Не радовался же он рядом со мной в тот момент, когда я терял девственность! Прав был дед, говоря, что Бог – это Абсолют. И он везде. Не вмешивается. И к созданию этого место он руку не прикладывал. Это все ученые со своими ядерными реакторами, да жалкими попытками уподобиться Господу в экспериментах по евгенике. Он просто наблюдатель. Как какой ни будь компьютерный игрок, наблюдает себе за жизнью целой вселенной и не вмешивается, потому что ему важен результат наших действий».
Сталкер слишком долго смотрел на заходящее солнце и из его открытых глаз тонкой струйкой потекли слезы, но взгляд, от красного шара, он так и не отвел. Сыетило спустилось уже очень низко, пытаясь поджечь шапки деревьев в обилии произраставших по всей территории этого могильника. Само солнце претерпело и геометрические изменения, став из идеального шара овалом. Казалось еще чуть и плазма, из которого оно состоит, прорвет оболочку, хлынув все освобождающим потоком на головы здешних обитателей.
«Бог наблюдатель, а после смерти мы соединимся с ним, что бы накормить его нашим опытом. Люди средства его удовлетворения. Мы его одухотворенные мысли, существующие, что бы ему не было скучно. Мы здесь на Земле боремся, любим, радуемся, страдаем только из-за собственных страстей, которые Господу неведомы, а через нас он может испытать всю эту палитру чувств. А значит, нет в отношении Него понятия – плохой или хороший. Потому что любые понятия в отношении Него будут отражением нашей невежественности. Это как если бы муравей взялся описать строение четвертого энергоблока ЧАЭС. Да и сам Бог очень похож на эту самую, атомную энергию».
Внезапно, сталкер обнаружил себя в океане информации. Океан был абсолютно безграничным и пронизывал все, а сознание человека появившегося внезапно в этом месте, было подобно странному и нелепому атавизму. Здесь не было места такому несовершенству как он. Его сознание охватил страх перед глубиной и непостижимостью знания представившегося перед ним, когда он понял, как именно выглядит Бог.
Небо на западе стало совсем темным, а восток все еще боролся за жизнь, проблесками света сквозь листву деревьев. Сталкер с жадностью ловил каждый луч света. Мысли в его голове метались со скоростью патрона выпушенного калашниковым. Один из которых покоился глубоко в его теле. Последний луч умирающего солнца отразился на хрусталике глаза мертвого сталкера нашедшего свой монолит.