Освобождение от ига Капитала есть основная цель социализма, а потому уже изэтого определения видно, что анархизм есть одно из социалистических учений. Они развился, действительно, в начале семидесятых годов среди социалистическогорабочего движения в швейцарских, испанских и итальянских федерацияхМеждународного Союза Рабочих.

Развился он из той мысли, что если бы для освобождения рабочих от ига Капитала,им пришлось обратиться в наёмников Государства, ставшего обладателем всехнакопленных в современном обществе средств производства, то при такомобщественном строе работникам грозила бы опасность стать рабами, Государства иутратить даже ту небольшую личную свободу, которую они отвоевали себе внекоторых странах. Развивая эти мысли и приглядываясь к действительной жизни,анархисты пришли к заключению, что им следует отнестись отрицательно не толькок мысли о государственном капитализме, проповедуемой многими социалистами, но ик той мысли, что социалисты должны сперва завоевать власть в современномбуржуазном государстве, с тем, чтобы впоследствии преобразовать правасобственности в этом государстве. Напротив того, рабочие организации,державшиеся анархических воззрений, пришли за эти тридцать с лишним лет кубеждению, что людям, стремящимся к освобождению от ига Капитала, не только неследует стремиться к захвату Власти в теперешнем Государстве, но чтоосвобождение от ига Капитала возможно будет только при одновременномосвобождении от ига Государства, что самые формы государственности быливыработаны, чтобы помешать этому движению; и что освободительное движениетолько тогда будет достигать своей цели, когда оно будет ослаблять все времягосударственную власть, как в смысле представления наиболее широкой свободы исамодеятельности местной жизни, так и в смысле ограничения атрибутовгосударства, т. е. обязанностей, которые оно принимает на себя. Так, поясняянашу мысль действительным примером, некоторые социалисты видят шаг вперёд напути к социализму в том, что государство овладевает железными дорогами илибанками и поэтому вносят требование государственной монополии на железныедороги и банки в свою программу. Анархисты же видят в этом шаг к вредномуусилению власти Государства. Даже в социалистическом обществе, говорим мы,сосредоточение такой важной отрасли народного хозяйства в руках государства,было бы опасностью для свободы всех. Но тем более опасно такое усиление властив современном буржуазном государстве, так как оно дает лишнее могучее оружие вруки буржуазии против рабочих, поэтому анархисты предпочитают, чтобы железныедороги, будучи отняты у теперешних капиталистов, перешли в пользование группсамих железнодорожных рабочих (подобно тому, как земля, находится в пользованииу сельских общин) и чтобы отношения таких рабочих групп ко всем другим группамвырабатывались непосредственно, без вмешательства Государственной власти, путёмвзаимного договора. Анархисты-рабочие убеждены, что подобные отношения, которыевыработались бы в революционный период из непосредственных договорных сношениймежду группами рабочих и общинами, были бы, во всяком случае, предпочтительнеетому, что могло бы выработать Государство, или какой бы то ни было национальныйпарламент.

Точно так же в области отношений между различными частями одной страны иразными нациями, анархисты не только признают, что всякая отдельная народностьв теперешних государствах должна была бы иметь полное право устроить свою внутреннююжизнь, хозяйственную и политическую, как она сама найдёт это нужным, но онидумают также, что такими же обширными правами автономии и свободы должныпользоваться каждый город и каждая сельская община. Единение же между всемигородами, общинами и областями данной страны должно обусловливаться не общейодинаковой подчинённостью их центральному правительству, а добровольнымобъединением путём договора. Анархисты убеждены, что если объединение надоговорном начале и будет местами причиной местных и временных раздоров, тоникогда эти раздоры не дадут тех потоков крови, которые были уже пролиты и ещебудут проливаться ради поддержания государственного сосредоточения власти инасильственного объединения различных областей под одною центральной властью.

Таким образом, в противоположность социал-демократическим партиям, которыестремятся к созданию государства, в котором вся власть была бы централизована вруках правительства и где все главные отрасли производства находились бы введении этой всесильной центральной власти, — анархисты стремятся к такомустрою, где все главные отрасли производства находились бы в руках самихрабочих, объединенных в вольные производственные союзы, и в руках самих общин,организующих в своей среде пользование общественными богатствами так, как онисами найдут это нужным. Необходимость взаимных уступок гораздо лучше поможетвыработать установление правильных взаимных отношений, чем какая бы то ни былагосударственная власть.

При этом анархисты убеждены, что ни социалистам государственникам, ни дажеанархистам, не удастся установить желаемый ими социалистический иликоммунистический строй в один приём, одною революцией. Анархисты убеждены, чтодля перехода от капитализма к коммунизму потребуется не один переворот, анесколько. А потому они считают, что обязанность человека, понимающего задачисовременного человечества, уже теперь состоят в том, чтобы отнюдь не даватьсвои силы на поддержку и усиление ига как капитала, так и государства, анапротив того, всеми силами содействовать ослаблению того и другого.

Подобно тому, как ни одному искреннему социалисту не придёт в голову, чтолучшее средством для освобождения человечества от ига капитала — это статьэксплуататором человеческого труда, а потом обратиться в благотворителя вроде Карнегиили Нобеля, — так точно для всякого искреннего социалиста должно бы быть ясным,что его обязанность — не вступать в ту государственную машину, которая былавыработана в интересах капиталистов и феодалов, а вместе с народом стремиться квыработке тех новых форм политического объединения, которые в социалистическомобществе смогут заменить ныне существующие политические формы, выработанные сцелью помешать освобождению трудящихся классов. Нам по крайней мере совершенноясно, что всякое усиление государственной власти в современном буржуазномобществе становится лишь новой помехой на пути освобождения человечества из-подига Капитала. Вступление рабочих в государственное управление только дастприлив новых сил этой отживающей форме эксплуатации.

Сведем вкратце все сказанное:

Конечная же цель анархистов состоит в том, чтобы выработать жизненным опытомтакой общественный строй, в котором нет никакой верховной государственнойвласти, а страна представляет собою вольные союзы вольных общин и вольныхпроизводственных групп или артелей, возникающие на основах взаимного договора,и разрешающие возможные споры между собою не путем насилия и оружия, а путемтретейского суда.

Как те, так и другие знают, что достигнуть социалистического иликоммунистического строя невозможно сразу, без нескольких последовательныхпереворотов, которые они и стараются подготовить сначала в умах, а потом и вжизни на деле.

В этот подготовительный период социалисты-государственники стремятся, однако,прежде всего к захвату власти и ради этого добиваются возможности заседать впарламентах, чтобы со временем составить своё правительство.

Анархисты же считают всякое такое усиление государственности вредным, мешающимпротиво-капиталистической революции, мешающим ясному пониманию рабочими всеговреда капиталистического строя и поддерживающим те самые предрассудки, которымидержится теперь капиталистический строй. Поэтому они отказываются от всякогоучастия в государственной власти, точно так же, как они отказываются и отучастия в капиталистической эксплуатации, от участия в войне за интересыбуржуазии, и от участия в использовании религиозных верований. Они стремятсявызвать самодеятельность всего народа — сельского и городского, — а такжекаждой отдельной группы и личности для выработки новой формы вольного договорамежду производительными союзами и потребительными обществами, т. е. тех новыхформ политической жизни, которых потребует новый строй жизни хозяйственной.

Слово "Анархия" (по-гречески — безвластие, безначалие) сыздавнаупотреблялось защитниками "порядка" и собственности для обозначениятакого состояния общества, когда народ свергал иго установленных властей иначинал, выражаясь их языком, "потрясать священные основы власти и собственности"…На языке имущих и владеющих классов такое состояние было состоянием хаоса,неурядицы, беспорядка, но история говорит нам другое, а именно, что такиепериоды были именно периодами революций, переворотов, когда ломались прогнившиеосновы старого общества и закладывались основы нового порядка, нового строя, вкотором освобожденным рабам жилось впоследствии несколько лучше, чем прежде.

В том же смысле порицания и ненависти употреблялось слово "анархисты"во время Великой Французской Революции. Когда в 1792 г. в Париже взяла верхреволюционная коммуна, выбранная всем парижским народом для низвержения короляи для совершения народной революции, и по всей Франции взяли верх революционерыиз народа, и когда эти революционеры стали требовать от своего парламента(Конвента) уничтожения крепостных пpaв без выкупа, налога на богатых,ограничения права владения землей и т. д., тогда имущие классы и их защитники вКонвенте, называвшиеся тогда Жирондистами, стали называть революционеров,выставлявших эти требования — "анархистами", врагами порядка,смутьянами, цель которых — хаос и неурядица. И они стали требовать немедленногоареста и казни всех этих анархистов, не желавших признать права собственности иустановленного правительства.

Нужно сказать, однако, что во время французской революции кличка"анархисты" прилагалась безразлично ко всем тем, кто стремилсяуничтожить старый порядок и старые феодальные отношения революционным путем. Нетолько к тем немногим революционерам, которые действительно отрицали необходимостьсильной государственной власти, и не признавали частной собственности, но и ктем, которые, подобно Робеспьеру и Сен-Жюсту, были сторонниками могучейцентрализованной власти, но хотели помочь народу совершить революцию противбогатых. Всех, стоявших тогда на стороне народа и действительно совершавшихломку старого общества революционным путём и требовавших равенства, как основусвободы, на-зывали тогда "анархистами", чтобы представить их врагамивсякого порядка и всякого мирного развития общества.

Так складывалось в девятнадцатом веке понятие „анархиста» и только в серединестолетия, в сороковых годах, Прудон дерзко поднял эту кличку и выставил учениеоб анархии — учение о безвластии — как освободительное, революционное учение,имеющее великое будущее. В том же положительном и революционном смысле название"анархисты" было принято и в Международном Союзе Рабочих(Интернационале) и тогда же были разработаны основы и принципыбезгосударственного вольного коммунизма.

Со словом "анархия" произошло, таким образом, то, что происходиточень часто с кличками партий. Кличку дают враги. "Нищие","голоштанники" или "санкюлоты" были сперва кличками,имевшими целью унизить эту партию в глазах общества. А потом кличка становиласьименем, которое с гордостью удерживала за собою партия (1). Так же произошло исо словом "анархия". Люди порядка употребляли его с целью вызватьнеприязнь против народных революционеров. В этом отрицательном смыслеупотребляли его в 1793 г., а также и первые историки французской революции, писавшиеоб истории революции с буржуазной точки зрения. Но когда роль, сыгранная этимиреволюционерами, стала выясняться и сделалось очевидным, что уничтожение дажетакого зла, как крепостные обязательства, продолжало бы существовать и послереволюции, если бы те, кого тогда называли «анархистами», не совершили по всейФранции насильственного уничтожения этих прав, и не заставили бы Конвентузаконить это уничтожение, тогда слово «анархист» стали употреблять уже вдругом смысле...