История не донесла до нас фамилию конструктора гранаты Ф-1. Разработанная еще до Первой мировой войны, она до сих пор оказалась самой дешевой в производстве и самой страшной в боевом применении. В России, Германии и Польше ее называли «лимонкой», во Франции и в Англии - «ананасовкой», в Балканских странах - «черепахой».

Граната была разработана на основе французской осколочной гранаты F-1 модели 1915 г. (не путать с современной моделью F1 с пластиковым корпусом и полуготовыми осколками) и английской гранаты системы Лемона (с терочным запалом), поставлявшихся в Россию в годы первой мировой войны. Отсюда - обозначение Ф-1 и прозвище «лимонка». На вооружение РККА граната была принята с дистанционным взрывателем («запалом») Ковешникова. Воспламенение капсюля дистанционного состава - механизмом ударникового действия. В 1939 г. была модернизирована Ф.И. Храмеевым. В 1941 г. вместо запала Ковешникова принят более простой в изготовлении и обращении запал УЗРГ системы Е.М. Вицени. В войсках граната кроме «лимонки» была прозвана также «фенюшей».

С появлением винтовочных наствольных и подствольных гранатометов искусство боя ручными гранатами стало забываться. А зря. Действие по цели малоосколочных подствольных гранат не идет ни в какое сравнение с работой ручной осколочной гранаты Ф-1, известной и военным, и гражданскому населению под кодовым названием «лимонка». С незначительными конструкционными изменениями эта граната производится в разных странах мира уже 80 лет. «Лимонка» является наиболее могущественной из всех ручных гранат по убойному действию осколков и самой удобной в обращении. Ребра на ее корпусе - черепахе - существуют совсем не для разделения на осколки, как принято думать, а для «ухватываемости» в ладони, для удобства удержания и возможности привязки к чему-либо при постановке на растяжку в качестве мины. Корпус гранаты Ф-1 отлит из так называемого «сухого» чугуна, который при взрыве бризантного (дробящего) заряда раскалывается на осколки размером от горошины до спичечной головки, неправильной рваной формы с рваными острыми краями. Всего таких осколков образуется до четырехсот (!). Форма корпуса гранаты выбрана именно такой не только для удобства удержания. До сих пор никто не может объяснить почему, но при взрыве «лимонки» на поверхности земли разлет осколков происходит преимущественно в стороны и очень мало - вверх. При этом трава «выкашивается» полностью в радиусе 3 м от места взрыва, сплошное поражение ростовой цели обеспечивается в радиусе 5 м, на дистанции 10 м ростовая цель поражается 5-7 осколками, в 15 м - двумя-тремя.

Поэтому на близких дистанциях от взрыва не спасет бронежилет - осколками посечет руки, ноги, лицо.

Даже маленький осколок, попавший в шею, равносилен смертельному приговору. Проникающее убойное действие мелкие осколки сохраняют до 100 м, крупные - до 250 м. В замкнутых помещениях помимо массы рикошетирующих беспорядочных осколков ударная волна этой сильной гранаты сама по себе вызывает контузию и выводит из строя. Бронежилет при этом тоже бесполезен.

В пехоте по всем этим причинам граната Ф-1 используется как оборонительная. В спецназе - как мощное средство подавления, когда малыми силами необходимо достигнуть реальных результатов в конкретных жестоких обстоятельствах. Исход в специальных операциях при ведении боевых действий в нестандартных ситуациях сплошь и рядом зависит от применения практических боевых приемов, не обозначенных уставами и кабинетными регламентами. Беспощадная сила «лимонки» обеспечивает поворот событий в пользу инициативных и изобретательных, но только при ее умелом применении.

Во время Второй Мировой войны сотрудники СМЕРШа («смерть шпионам» - военная контрразведка СССР во время войны) при осуществлении оперативных огневых контактов, стреляя в перемещении одной рукой из пистолета, держали в другой, приподнятой на уровне головы руке гранату как противовес для плавного хода. Гранату из такого положения метали без замаха, мгновенно, при необходимости резко увеличивая этим свою огневую мощь. Но метали не просто так. На близких дистанциях оперативного боя «в упор», при внезапном столкновении с группой противника, граната забрасывалась за спины неприятеля. Это укрывало бросавшего от своих же осколков. Противник при этом оказывался «зажат» между стрелковым огнем «в упор» и разрывом гранаты сзади.

В боевой практике ближнего боя этот несложный прием трудно переоценить. Он особенно ценен в уличных боях, когда при внезапном близком появлении противника замахиваться гранатой уже некогда или же невозможно в тесноте помещения.

Без замаха гранату можно бросить довольно далеко и точно, не отрывая взгляда от цели или интуитивно в темноте. Но для этого нужно разработать суставы и мышцы бросающей руки - хоть правой, хоть левой. При такой разработке следует: зажав кистью руки учебную гранату полного веса (заполненную песком), качать ею, имитируя замах и бросок, все время, увеличивая амплитуду замаха и постепенно отдаляя назад стартовый барьер броска. От стартового барьера граната посылается вперед резкими усилиями не только руки, но и мышц плеча, груди и живота, но не бросайте гранату! Качать вперед и назад до упора, постепенно отодвигая границу этого упора! Такой прием бросания используется при необходимости забросить гранату в узкую бойницу, находящуюся выше человеческого роста.

Гранату можно бросить довольно далеко и точно от пояса или сразу от гранатной сумки с замахом или без замаха снизу вперед. Этот способ очень быстр и ценен тем, что противник часто вообще не успевает понять, что граната «пошла» к нему. Противник привык видеть бросок с замахом сверху. Тренировка и разработка связок и мышц производится аналогично броску без замаха сверху с постепенным отдалением стартового барьера. При броске снизу без замаха точно так же, как и при «верхнем» броске, включаются резкие, взрывные усилия мышц плеча, груди и живота. Способ непривычен, но при определенных тренировках дальность и точность броска быстро прогрессируют. К тому же, по обстоятельствам, гранату иногда проще «подкатить» к противнику (например, через низко расположенные щели) именно таким способом. Бросок снизу практичен при оперативном бое в зданиях, когда нет необходимости посылать гранату далеко, но, случается, требуется бросить несколько гранат быстро одну за другой.

При метании гранаты из-за вертикального укрытия (из-за угла), что при боевых действиях в различного рода лабиринтах происходит сплошь и рядом, желательно не высовываться из-за угла и, не подставляясь под встречный огонь. Цель при этом определяется интуитивно или по слуху. Такой способ метания позволяет бросить гранату быстро, далеко и точно тем, кто тренировался бросать гранату снизу, от пояса, без замаха, как правой, так и левой рукой, ибо здесь задействованы те же группы мышц, разработка которых производится аналогично вышеизложенному.

При необходимости метать гранату лежа по горизонтальной щели-бойнице ее бросают от пояса, по возможности выставив впереди себя камень, вещмешок и т. д., что найдется под рукой, в качестве временного укрытия для защиты от своих же осколков.

Если есть необходимость метнуть гранату дальше, это делают из положения «с колена». Для этого из положения лежа резко отталкиваются от земли руками, подав туловище и таз назад так, чтобы ноги согнулись в коленях. Ускоряя движение, подняться на левое колено, сделав упор на правую ногу. Это позволит сделать широкий замах назад для броска. Вслед за броском резко упасть и «вжаться» в землю. Для освоения этого приема все вышеописанные движения отрабатываются многократно «вхолостую», не выпуская учебную гранату из руки, делая широкий замах, все больше и больше увеличивая амплитуду размаха, постепенно, как и в ранее описанных приемах метания, «отодвигая» назад стартовый барьер броска. При метании с колена резко, взрывным образом включаются все те же мышцы бросающей руки, плеча и особенно корпуса. По мере натренированности надо добиваться слитности, одновременности и быстроты движений. Все делается почти мгновенно.

Если вы бросаете гранату таким способом из-за какого-то укрытия (бугорка, кучи щебня и т. д.), колени не должны двигаться с места. Если при замахе подтянуть одну ногу вперед, как это делают новички, движение замедлится, метающий непроизвольно продвинется вперед и после броска может упасть не за укрытие, а на укрытие грудью. Нужно научиться, резко приподнимаясь с земли, бросив гранату, резко упасть, раньше, чем противник сумеет среагировать и выстрелить. Вышеописанным способом во все времена пользовались разведчики и бойцы штурмовых групп, когда было невозможно подползти к противнику вплотную незаметно.

Аналогичным способом пользуются и для того, чтобы забросить гранату в горизонтальную щель, амбразуру, находящуюся над поверхностью земли на уровне пояса. Но гранату при этом бросают, делая замах сбоку по горизонту.

Это самая сложная в исполнении цель для гранатометания. Тренировки плечевого сустава и «бросающих» мышц плеча и корпуса производятся так же, как и в случаях, описанных ранее.

После броска гранаты надо отступить за укрытие и прижаться к нему. Не надо любопытствовать, как сработает ваша граната - она сработает без вашего участия. Не попадайте под ее осколки. Учтите направление их возможных рикошетов. После взрыва гранаты отсчитайте в уме «двадцать два, двадцать два» - это будут две секунды, за которые осколки уйдут или улягутся, и делайте, что вам необходимо по обстановке - рывок в нужную сторону, стрельба из автомата по темным углам и т. д. В конкретной штурмовой обстановке применяются не только гранаты Ф-1. Противотанковые гранаты - времен прошедшей войны и особенно современные кумулятивные - обладают чудовищной разрушительной силой и незаменимы при штурме многоэтажных зданий, дотов, бункеров и т. д. Но они мгновенно срабатывают при встрече с любым препятствием, и при их броске нужно убедиться, что успеваешь спрятаться за укрытием и закрыть уши прежде, чем граната достигнет цели. На тренировках это устанавливается по звуку упавшей учебной гранаты. По вышеуказанной причине необходимо вырабатывать привычку следить, чтобы ни в коем случае при замахе не задеть гранатой за что-либо, чтобы по пути ее полета не было кустов, веток, проводов и т. д.

В качестве гранат особой силы штурмовыми и диверсионными группами СМЕРШа использовались мины от 82-миллиметрового советского миномета. Они были вчетверо тяжелее гранаты Ф-1, и поэтому их метание требовало большой физической силы и дополнительных тренировок. Но эффект их применения был ужасен и превосходил все ожидания.

Освоив вышеописанные приемы метания гранат из различных положений: лежа, с колена, без замаха и т. д., следует настойчиво тренироваться не только в точности попадания по цели, но и в достижении предельной быстроты бросков, чтобы в боевой обстановке не попасть под прицельный огонь или шальную пулю. С этой целью, упражняясь в гранатометании, следует отсчитать в уме 2 секунды (про себя - «двадцать два, двадцать два») от начала выполнения приема, стараясь выпустить гранату и упасть за укрытие раньше, чем истечет это время. Инструктор, натаскивающий новичков, по истечении этих двух секунд стреляет холостым патроном, имитируя выстрел противника.

Если обстановка позволяет, гранаты можно метать с сильным замахом из-за головы и даже с разбегом - это значительно увеличивает дальность броска. При этом бросок гранаты осуществляется тем самым естественным движением, которым каждому из нас приходилось бросать камень. Тренируясь, учитесь делать широкий свободный замах и вкладывать в бросок силу мышц не только руки, но и всего тела. При бросании стоя отставьте правую ногу назад и сделайте упор на нее - это увеличит дальность броска. Наибольшая дальность достигается, если граната выпущена под углом 45-50°. Для этого старайтесь бросить гранату больше вверх, чем вперед. Гранату можно и нужно научиться бросать на большие дистанции. Регулярно тренируясь, можно уверенно «доставать» «лимонкой» дистанции 50 м и далее. Рекорд дальности гранаты Ф-1, установленный в 1951 году, составил 87 м.

Сильную осколочную Ф-1 нужно метать тактически грамотно. При невозможности «достать» противника прямым броском, граната бросается «на рикошет» так, чтобы она отскочила от чего-либо и упала поближе к противнику, находящемуся за укрытием. Очень сложная в метании цель - траншея с бруствером. Для ее поражения граната бросается только навесным образом, чтобы она или упала в траншею, или скатилась в нее по брустверу. Бросать гранату при этом нужно не столько вперед, сколько вверх, и силу броска рассчитывать таким образом, чтобы граната была на излете и падала почти вертикально сверху вниз. Так же следует бросать гранаты и по живой силе противника, расположенной открыто. Упав на землю отвесно, гранаты меньше откатываются в стороны.

В горах, где бы ни находился противник относительно вас - выше или ниже, граната метается таким образом, чтобы она упала выше противника и скатилась к нему в окоп или вызвала камнепад, «накроющий» противника. На открытом каменистом участке, если позволяют обстоятельства, лучше метать гранату вверх по склону не прямо перед собой, а под углом так, чтобы самому быть в стороне от обратного скатывания гранаты и направления возможной осыпи камней. В таком случае необходимо учитывать безопасность товарищей, находящихся сбоку.

Метание гранат в лесу требует большей точности, чем на открытой местности. Специфика леса определяет броски гранат на дистанции боя «в упор». При работе с укрывающимся за деревом противником граната бросается так, чтобы она разорвалась у него за спиной. Чтобы «достать» окопавшегося или залегшего за деревом противника, граната забрасывается вверх, в крону дерева, где задерживается его ветками и, падая отвесно вниз на противника, разрывается в воздухе или рядом с ним (это гадкое изобретение немецких егерей, отработанное в борьбе с партизанами). На заболоченных участках граната забрасывается на островок, кочку или мелкое место. Толща воды значительно уменьшает поражающее действие осколков.

При метании гранаты по вертикальным высоким целям (окнам) надо брать повыше, в верхний край цели, так как граната теряет скорость и постепенно отклоняется вниз.

По бегущим целям гранаты бросают с упреждением, впереди цели, сообразно со скоростью ее движения с таким расчетом, чтобы они падали перед противником, и он набегал на них в момент взрыва. Следует учесть, что за время горения запала (4 секунды) противник, бегущий со скоростью в среднем 3-3,5 м/с, пробежит 12-15 м.

Поэтому, готовясь к отражению атаки, лучше заранее наметить рубеж, по достижении противником которого следует производить гранатометание. Этот рубеж должен находиться на 15-20 м дальше той линии, до которой можно добросить гранату, с учетом ее выката после падения. Гранаты, рвущиеся перед наступающей цепью, заставят оставшихся в живых приостановиться и залечь.

Аналогично действуют, когда противник бежит в сторону от вас (при задержании). Точно так же следует поступить и с отступающим противником.

Метать гранаты в темноте бойцу спецназа приходится едва ли не чаще, чем днем.

Ночь не бывает темной - она чередуется вспышками выстрелов, артиллерийскими разрывами, осветительными ракетами. Обнаружив при такой вспышке цель, рекомендуется сразу же закрепить ее направление и дальность до нее, привязав к какому-либо ориентиру, например, яркой звезде, выделяющемуся на фоне высокому дереву или зданию. Бросок соответственно определенному до цели расстоянию обеспечивается ориентационно-пространственными усилиями, знакомыми по броску на такую же дистанцию днем. Бросайте по мышечной «темной» памяти. Это единственный способ бросить гранату на заданную дистанцию, и лучше вы никак не сделаете.

Доверяйте знакомым и отработанным ощущениям - именно они вас никогда не подведут. Наработка таких ощущений и мышечно-пространственной памяти происходит весьма простым методом.

При метании гранат по памяти наше воображение должно как бы осветить участок местности, лежащий впереди, и позволить все время мысленно видеть расположение целей и других предметов. В светлое время тренирующийся смотрит на цель, затем закрывает глаза и метает гранату. Как только граната «пошла», глаза открываются, и визуально прослеживается результат, чтобы учесть ошибки и скоординировать процесс. Знание результатов формирует навык. При этом наглядно сопоставляются пространственно-координационные и силовые ощущения от броска с его результатами. Поправки «вправо-влево-ближе-дальше» делаются изменением соответствующих усилий и положения гранатометчика относительно цели. Запоминаются «темной» мышечной памятью и общей координационной памятью все усилия и общее координационное состояние организма в момент удачного броска.

При последующих бросках эти усилия и координация воспроизводятся мышцами и пространственной памятью при «освещении» воображением участка местности с мишенью. Метод дает поразительные результаты. При настойчивых тренировках успех достигается быстро, и метание гранат в темноте по результатам не отличается от тех, которые удалось достичь днем.

Затем по такому же принципу отрабатывается гранатометание по плохо различимым целям. Сначала оно выполняется в сгущающихся сумерках, затем при свете костра, потом в кромешной темноте, ориентируясь только на тренированное ночное зрение и звериное чутье на цель. Только таким образом тренирующийся приучается отыскивать едва заметную цель и правильно определять дистанцию до нее в условиях плохой видимости (в дыму и в тумане). При этом инструктор перед метанием по необходимости учебного процесса подсвечивает цель лучом фонаря на 1-2 секунды, не более. После наработки твердых мышечно-силовых пространственно-координационных навыков можно приступить к метанию гранат по целям, месторасположение которых определяется в темноте по звуку.

Для определения направления звука тренирующиеся становятся полукругом и закрывают глаза, инструктор неслышно передвигается перед строем и, остановившись в том или ином месте, подает звуковой сигнал - стучит затвором, щелкает прицельной планкой и т.д. От курсантов требуется, не открывая глаз, показать рукой на место источника звука. Затем инструктор разрешает открыть глаза и проверить. Далее упражнение усложняется - запоминающие с закрытыми глазами делают несколько поворотов, а звук доносится сбоку или сзади от них. Требуется определить направление звука и расстояние до него.

Гранатометание производится по звучащей цели с закрытыми глазами согласно вышеприведенной методике «мысленного освещения» цели и приложения мышечно-координационных усилий. Когда граната «пошла», разрешается открыть глаза и скоординировать процесс.

Затем изменяется расстояние до целей. Начинается гранатометание ночью. Внутри вертикальных звучащих целей (окон) подвешиваются жестяные листы, издающие характерные звуки при попадании. Справа и слева от мишени подвешиваются листы картона или фанеры, издающие при попадании совсем другие звуки (разные справа и слева от цели), на которые ориентируется гранатометчик, внося при промахе поправку по слуху. Различные рубежи до цели те же, что и днем, чтобы курсанты могли ориентироваться на знакомые мышечно-координационные ощущения броска.

Процесс усложняется еще больше. Мишень - деревянную раму с листом жести тянут на веревке. Бечевкой приводится в действие «звякающий» механизм, установленный на раме. Несмотря на кажущуюся сложность метания гранаты по движущейся цели в темноте на слух, результаты растут быстрее, чем можно предполагать. Но дело даже не в этом. В результате тренировок по вышеописанной методике ночью результаты метания днем возрастают на 40-50%. Это можно объяснить тем, что в темноте мобилизуются координационные внутренние резервы, повышается координационное чутье, появляется так называемое «внутреннее прицеливание», которое просто не дает бросающему пустить гранату на ветер.

По мере тренировок нагрузки и варианты гранатометания увеличиваются. Надо научиться бросать гранату далеко, быстро и точно при любых нагрузках и после любых нагрузок в любых сложных условиях. Попробуйте быстро пробежать 50-70 м и метнуть гранату по знакомой отработанной цели. Каково? Усилие, затраченное при перебежке, неминуемо скажется на дальности и меткости броска. Однако, какие бы напряженные действия вы ни выполняли перед метанием (в реальной боевой обстановке они обязательно будут), как бы вы ни устали и ни торопились, гранатой по цели попасть все-таки надо! Боевая обстановка равнодушна к оправданиям. Попал или не попал. Да или нет. «Положил» кого-то или «положили» тебя. Научитесь «ловить» цель и определять дистанцию до нее на бегу, в то время, когда делаете замах. Постепенно увеличивайте дистанцию и быстроту бега, чередуйте бег с бросками, рукопашными столкновениями и со стрельбой, переползаниями, переноской товарища и т. д. Все это придется делать в боевой обстановке. Упражняясь в метании гранат по окнам и щелям, научитесь делать стремительный бросок на 100-150 м, преодолевая препятствия, которые могут встретиться в городе - ограды, заборы, завалы битого кирпича, узкие лазы, влезая на стены и спрыгивая с них. Упражняясь в метании гранат, приучите себя к неожиданностям - противник всегда появляется внезапно и там, где его не ждут.

Метая гранату с места и в движении, чтобы усложнить упражнение, становитесь спиной к цели, затем, резко повернувшись, бросайте гранату. Передвигаясь по пересеченной местности или в населенном пункте, ставьте себе мысленную установку: сработать гранатой по цели, обнаруженной боковым зрением в траншее, в яме, в развалинах, за всем, что может служить укрытием.

Упражнения в метании гранат пройдут успешнее, если сначала выполнять броски на точность, а под конец тренировки - на предельную дальность. Нагрузки нужно увеличивать постепенно, не допуская растяжения мышц и связок от чрезмерных нагрузок. Перед тренировкой мышцам надо дать разминку, растереть, размять и разогреть их. Под конец тренировки инструктор дает курсантам предельную нагрузку через «не могу»: «Можешь! Вперед!».

Это общий принцип динамических тренировок. Постепенно время гранатометания увеличивается до 3-4 часов за тренировку, из всех возможных положений, во всех предполагаемых ситуациях.

Практикуясь в метании гранат по всем целям и во всех условиях» на разных дистанциях и т. д., после каждого удачного броска постарайтесь запомнить мышечно-ориентационно-пространственной памятью усилия мышц, корпуса, опорной ноги и бросающей руки. Сами по себе они очень яркие и в «темную» мышечно-ориентационную память укладываются очень хорошо. Постарайтесь «привязаться» к этим ощущениям при последующих бросках. Этим вы программируете себя на возможные ситуации - создаете боевую доминанту.

В обстановке ближнего оперативного боя, меняющейся каждое мгновение, некогда «включать мозги» - надо отбиваться на рефлексах. Нужный рефлекс выдает запрограммированная на конкретную ситуацию внутренняя установка-доминанта. В ходе боя на поражение приходится рассчитывать на боевое обеспечение, принесенное с собой, и на то, что вы снимаете с убитого противника. Выполнить требование - ни одной гранаты мимо цели - не так уж трудно, а при настойчивой тренировке вы будете удивляться, как это вообще можно промахнуться гранатой. Сам по себе процесс гранатометания - увлекательный спорт, биомеханически максимально приближенный к естественным инстинктивным движениям человека.

Есть еще один аспект. Известно, что бойцы-рукопашники стреляют плохо и плохо обучаются точной стрельбе (иногда бывают приятные исключения из этого правила). Но благодаря физической и координационной натренированности рукопашники в очень короткие сроки обучаются виртуозному владению гранатой, бросая ее очень далеко, быстро и поистине с дьявольской точностью. Более того, спецбойцы старого времени, зная о своей стрелковой «ахиллесовой пяте», стремились компенсировать этот недостаток повышенным мастерством гранатометания. И правильно делали с тактической точки зрения.

Оперативный бой на уничтожение в любом месте: в городе, в лесу, в любой пересеченной местности - происходит преимущественно на короткой дистанции. Короткая дистанция в этом случае - это дистанция броска гранаты. Как показывает практика, на таких дистанциях выигрывает не тот, кто больше и кто лучше стреляет. Выигрывает тот, у кого больше гранат, кто применит их первым, и кто может бросать их быстро, точно и далеко. Ручные гранаты - это карманная артиллерия. Граната Ф-1 с ее лавиной осколков создает вокруг себя более плотную зону поражения, чем автоматическая очередь. Наступающую цепь не всегда удается остановить даже плотным автоматическим огнем, а групповым применением «лимонок» - всегда. «Лимонка» жестока и беспощадна. Даже если не убьет осколком, то контузит, оглушит, забьет глаза песком, собьет с ног, выбьет из рук оружие, короче - расшвыряет наступающие порядки.

При прорыве разведгруппы из кольца гранаты, брошенные одновременно каждым бойцом в своем секторе и брошенные затем повторно через 10-15 шагов, пробивают брешь в любой цепи окружающих; 12-15 гранат Ф-1, брошенные вышеназванным образом по фронту 50 м затем на 10-15 м в глубину, оставляют после себя мертвое пятно, которое прорывающиеся расширяют автоматическим огнем. В разные времена многие - и наши, и не наши - прорывались именно таким образом. Поэтому гранат Ф-1 старались брать по весу столько, сколько брали патронов. Ручная граната - оружие ближнего боя. Незаменимое оружие, которое имеет неоспоримое преимущество на коротких дистанциях. Нормальный противник автоматического оружия боится намного меньше, чем «железной черепахи» - от пули можно увернуться, а от гранаты - нет. Граната оружие гибкое. Она применяется, когда надо достать противника, засевшего за укрытием. Гранату можно закатить в любую щель, бросить настильно и отвесно в любых направлениях. Вид упавшей рядом шипящей гранаты без кольца бывалого человека повергает в ужас - он знает, что за этим последует, и старается броситься от нее в сторону за хоть какое-нибудь укрытие. А если укрытия нет, отваживается «отфутболить» ее в сторону или даже назад, отправителю (бывает и такое) - все равно другого выхода нет. Поэтому знающий спецназовец, выдернув колечко и отсчитав после хлопка запала одну секунду (в уме - «двадцать два») - более испытывать судьбу нельзя, запал УЗРГМ горит не всегда положенные 4 секунды, - бросит или подкатит гранату так, чтобы она остановилась метрах в двух-трех от противника и он до нее не дотянулся. Все это надо отработать на учебных занятиях.

С гранатой будьте всегда на «вы».
Из поединка человека и гранаты победителем всегда выходит граната.
«Старая черепаха» Ф-1 - оружие слишком могущественное, чтобы позволить предать ее забвению.

История М-50 началась в 1950-е годы, когда понятие сверхзвуковой самолет не укладывалось в сознание обывателя, а пилотов таких машин относили к категории героев. Журналисты и писатели «рисовали» в своих, воспаленных воображением, головах фантастические картины будущего и лишь инженеры, почувствовав перспективу, осознавали всю сложность сверхзвукового полета. Задача создания дальнего сверхзвукового самолета, безусловно, была труднейшая, но когда-то и кому-то ее предстояло решить. Неудивительно, что буквально через несколько лет после организации ОКБ-23, пожалуй, самой молодой организации МАПа не только по срокам своего существования, но и по возрасту ее сотрудников, родилась идея подобной боевой машины. Но время летательных аппаратов, похожих на современные Ту-144 или Ту-160, еще не пришло и неудивительно, что конструкторы сначала пошли по более сложному пути – созданию двухступенчатого летательного аппарата.

Помните, в фильме «Барьер неизвестности», мотив которого был навеян событиями и взглядами начала 1950-х, маленький гипотетический самолет, подвешенный под казавшийся гигантом Ту-16, стартовал на большой высоте и преодолевал невидимые препятствия. Эта идея и была положена в первый вариант проекта «50″. Предложение по созданию подобной машины, одобренное в Госкомитете по авиационной технике и заказчиком, не залежалось и в правительстве. В июле 1954-го вышло постановление Совмина, позволившее развернуть широкомасштабные работы по «Разъемному дальнему бомбардировщику», состоявшему из ударного самолета и носителя с четырьмя ТРД. Справедливости ради, отмечу, что подобная идея среди советских авиационных специалистов была столь популярна, что ее разработкой занимались и другие ОКБ.

Согласно заданию, «50-й» должен был развивать скорость до 1800 км/ч при крейсерской -1500-1600 км/ч на высотах 14-15 км. Практическая дальность системы с бомбовой нагрузкой 5000 кг оценивалась в 13000 км. Около года ушло на подготовку эскизного проекта, но летом 1955-го направление работ по теме «50″ резко изменилось. Теперь требовался «чистый» дальний бомбардировщике повышенной крейсерской скоростью, рассчитанный под четыре двухконтурных двигателя НК-6 или ТРД ВД-9. Мартовским 1956-го постановлением правительства предусматривалась уже установка ТРД М16-17. ОКБ-23 прилагало все усилия для выбора оптимальной аэродинамической компоновки самолета. В аэродинамических трубах ЦАГИ испытали 39 различных моделей, и чаша весов схемы «утка» явно перевешивала. Пользуясь случаем, хочу объяснить, что такое «утка». Иной читатель может при этом усмехнуться, но наберитесь терпения.

Сегодня «уткой» называют все самолеты подряд, едва обнаружив на них переднее горизонтальное оперение, однако это не так. Исторически сложилось, что под этим термином скрывается летательный аппарат с передним горизонтальным оперением, оснащенным рулем высоты. К сожалению, об этом забывают разъяснять студентам авиационных вузов. В результате не только в периодике, но и специальных документах появляются «газетные утки» – самолеты, у которых переднее горизонтальное оперение служит либо для улучшения взлетно-посадочных характеристик, либо для балансировки аппарата. При этом управлением в канале тангажа осуществляется с помощью элевонов.

Схема «утка» у аэродинамиков считается одной из самых сложных и поэтому на ее предварительную отработку ОКБ-23 затратило около года. Это огромный период споров, изготовления моделей, очередей в аэродинамические трубы и, наконец, анализа полученных материалов. Казалось, окончательный облик машины созрел, но конструкторы остановились на классической схеме с треугольным в плане крылом относительной толщиной 3,5 %. Причина здесь не в каких-то традициях или инерционности мышления, а в нежелании руководства ЦАГИ заниматься этой проблемой. Это не моя придумка, об этом свидетельствуют документы. По предложению В.А.Федотова, одно время возглавлявшего фирму, и Ю.Е.Ильенко, два двигателя разместили на пилонах под крылом, а два – на концах крыла.

При создании новой машины всегда встает много вопросов, для ответа на которые необходимо проведение научно-исследовательских работ. Создатели М-50, не имея аналогов, пытались совместить, казалось бы, несовместимое. При высоких удельных расходах турбореактивных двигателей тех лет требовалось обеспечить не только высокую сверхзвуковую скорость, но и огромную дальность. Чтобы замыслы стали реальностью, конструкторы приняли решение сократить экипаж до двух человек, оставив летчика и штурмана, размещавшихся в кабине с бронезащитой. Рабочие места экипажа находились друг за другом, по схеме тандем, причем посадка и катапультирование (по моде тех лет) осуществлялись через люки в нижней части фюзеляжа.

Для решения всех задач, возникавших в полете, необходимо было полностью автоматизировать самолет и его управление, возложив, фактически, на двух человек контроль за полетом. В качестве резервного использовалось гидромеханическое управление, в котором поступательные перемещения штурвальной колонки и педалей превращались во вращательные и передавались через высокооборотные валы, приводившиеся в действие от гидромотора к исполнительным механизмам рулей и элеронов. В случае необходимости, предусматривался переход на ручное управление на любом этапе или режиме полета. Для управления двигателями, видимо, впервые в мире использовалась электродистанционная система с трехкратным резервированием. Сделать ставку на автоматику означало, что при существовавшей элементной базе все выгоды от нее сведутся на нет массой оборудования и источников электропитания. Чтобы выбраться из заколдованного круга, перед радиоэлектронной промышленностью поставили задачу ускорить работы по миниатюризации оборудования. Самолетчики в свою очередь предложили применить на летательном аппарате вместо традиционных источников постоянного тока генераторы переменного трехфазного тока.

На самолете появился, выражаясь современным языком, пилотажно-навигационный комплекс. В состав оборудования входили три радиостанции: связная «Планета», командная – РСИУ-3М и аварийная – «Кедр-С». Кроме этого, на борту имелись переговорное устройство СПУ-6, радиовысотомеры больших и малых высот РВ-5 и РВ-25, запросчик-ответчик СРЗО-2, станция защиты хвоста «Сирена-2″ и многое другое.

Будущий М-50 рассчитывался для полетов в диапазоне скоростей от посадочной 270км/ч до 2000км/ч на высотах до 16000м на дальность (с дозаправкой в полете) до 15000км. Максимальный взлетный вес самолета при старте с ускорителями достигал 253 т, из которых на долю горючего приходилось 170т. В полете могло выполняться не менее двух дозаправок, первая из которых планировалась на удалении 2000 км от аэродрома вылета. При этом на всех режимах требовалось обеспечить устойчивый и управляемый полет. В результате появилось цельноповоротное хвостовое оперение.

Кто знаком с аэродинамикой, тот знает, что при переходе от дозвуковых скоростей к сверхзвуковым центр давления аэродинамических сил крыла смещается в сторону хвоста. Этот эффект, нередко приводивший к катастрофам первых реактивных самолетов, заставил искать новые пути сохранения требуемого запаса продольной устойчивости. Так появилось предложение изменять, в зависимости от режима полета, положение центра тяжести самолета путем перекачки топлива из одной группы баков в другую. Это техническое решение, примененное впервые на М-50, впоследствии нашло широкое применение на сверхзвуковых машинах, в том числе на Ту-144 и «Конкорде».

«Работая над проектом М-50,- рассказывал Л.Л.Селяков, – решая сложные задачи создания полностью автоматических систем управления полетом на практически «нейтральном» самолете, я настаивал на несовместимости больших, громоздких рычагов управления, какой является ставшая традиционной штурвальная колонка с полностью автоматической системой. Я предлагал создать управляющий блок с рукояткой по типу уже существующей «строевой» ручки автопилота, при помощи которой штурман доворачивает самолет к цели. Требования же ЦАГИ о необходимости строгого соблюдения нормативов по усилиям и ходам на единицу перегрузки при создании автоматических систем управления совершенно не нужны и вредны. К сожалению, ЦАГИ взял верх, Мясищев и Роднянский меня не поддержали, и систему АБСу-50 выполнили с классическими рычагами и требуемыми усилиями…

На М-50 впервые в СССР использовалась автоматическая система регулирования положения центра тяжести в полете путем перекачки топлива между фюзеляжными и крыльевыми группами кессон-баков. Необходимость в этом возникла потому, что при переходе на сверхзвуковую скорость изменяется характер обтекания крыла, и его центр давления (условная точка приложения результирующей подъемной силы) смещается назад, приводя к появлению пикирующего момента. Без перекачки топлива компенсация пикирующего момента потребовала бы увеличения размеров горизонтального оперения и, соответственно, привела бы к росту массы самолета и аэродинамического сопротивления. Автором решения стал Л.Минкин. Также впервые в отечественной практике на М-50 за счет использования достижений радиоэлектроники экипаж тяжелого бомбардировщика удалось сократить до двух человек. Пилот и штурман сидели один за другим в носовой части фюзеляжа. Новшества позволили сэкономить несколько тонн взлетной массы самолета, ограничив ее 210000 кг.

Отсутствие практического опыта пилотирования самолетов с треугольным крылом привело к созданию аналогового тренажера, на котором летчики-испытатели знакомились с управлением будущей машины, одновременно обучаясь полетам на ней

Создание первой в СССР автоматической бортовой системы управления, включающей устройство выдерживания заданного запаса продольной устойчивости путем отслеживания за смещением аэродинамического фокуса положения центра тяжести (система перекачки топлива, предложенная Л.З.Минкиным) с учетом мгновенного изменения центровки (при сбросе спецгрузов), деформации планера, изменения скорости и высоты полета, оказалась сложнейшим делом. Первоначально предполагалось, что площадь управляемого стабилизатора не превысит 5% от площади крыла. Считалось, что раз запас устойчивости мал, то и потребные управляющие моменты будут малы. Всё надеялись на систему перекачки топлива в полете.

Однако вскоре выяснилось, что в случае отказа устройства искусственной центровки самолет на ряде режимов попадает в область неустойчивости. Посадка «пятидесятки» в этом случае явилась определяющей, и площадь горизонтального оперения увеличили в два раза. Использование цельноповоротного киля способствовало уменьшению его площади, веса, аэродинамического сопротивления и улучшения поведения машины на взлетно-посадочных режимах с боковым ветром». Несмотря на все меры, принятые для снижения массы планера, производственники не уложились в заданные лимиты, что привело к росту веса конструкции на 18 т. Немного помогло применение впервые в отечественной практике цельнотянутых, с последующим фрезерованием, панелей обшивки. Технология изготовления многих элементов только осваивалась и неудивительно, что некоторые из них весом четыре тонны приходилось изготавливать из заготовок весом 40 т. Все эти издержки утяжеляли машину.

На М-50 отказались от вкладных баков и топливо заливалось в герметизированные отсеки фюзеляжа и крыла. Использовались и проверенные ранее технические решения. Это – велосипедное шасси со вздыбливающейся передней тележкой, позволявшей выполнять отрыв на углах атаки больших, чем в начале разбега, щелевые закрылки и многое другое, ранее опробованное на М-4 и 3М. Для сокращения пробега после посадки предусмотрели тормозные лыжи. Первоначально самолет создавался, как средство доставки авиационных бомб, но уже в ходе проектирования на нем пытались подвесить крылатые ракеты, в частности, разрабатывавшуюся в ОКБ планирующую ракету «45Б». В 1958-м А.Д.Надирадзе предложил запускать с М-50 баллистические ракеты. Особое внимание уделялось двигателям. Ведь от них, в значительной степени, зависело, достигнет ли самолет заданной скорости и проектной дальности. Очень важно было, чтобы удельный расход горючего на крейсерском режиме не превышал 1,12кг/кгс.ч. Только в этом случае удавалось получить заданную дальность.

М-50 первоначально рассчитывался под четыре турбовентиляторных НК-6 или ТРД ВД-9А, а затем очередным постановлением Совмина их заменили на двигатели П.Ф.Зубца М16-17 (РД16-17). К началу 1961-го НК-6 был самым мощным советским ТРДДФ. При сухом весе 3500 кг он первоначально рассчитывался на форсажную тягу 22000 кгс. Высоким характеристикам в немалой степени способствовало повышение температуры газов перед турбиной до 1130°К. В ноябре 1960-го на стенде получили тягу 22400кгс при удельном расходе топлива на форсаже 1,72кг/кгс.ч. Однако вскоре выяснилось, что для обеспечения 50-часового ресурса необходимо снизить форсажную тягу до 19000 кг, а максимальную – до 13000 кг.

В декабре 1955-го заказчику предъявили эскизный проект машины, а к маю следующего года построили макет. Почти месяц работала макетная комиссия. Ее председателем был маршал авиации В.А.Судец. Результаты работы комиссии оказались для конструкторов неожиданны. В своем заключении она отмечала, в частности: «…получение заданной (…) дальности 11000-12000 км на крейсерской скорости 1700-1800 км/ ч без дозаправки топливом в полете не обеспечено. Заданная максимальная практическая дальность (…) с двумя дозаправками топливом в воздухе обеспечивается в пределах 14000-14500км, при этом выполнение дозаправки на дозвуковой скорости и наличие на самолете подвесных баков приводит к необходимости выполнять полет на начальной дистанции 3000км не только на относительно малой скорости, но и на высотах, не превосходящих 8000м, что является неприемлемым, так как в этих условиях самолет может быть относительно легко перехвачен средствами ПВО противника… Заданная постановлением Совмина СССР длина разбега самолета 3000 м без применения стартовых ускорителей не выполняется… Для эксплуатации самолета с существующих аэродромов необходимо обеспечить длину разбега со стартовыми ускорителями не более 2500 м. Предлагаемые ОКБ-23 МАП другие способы взлета самолета: точечный старт, взлет с гидротележки – представляют интерес для ВВС, как более экономичные и обеспечивающие лучшее боевое рассредоточение самолетов стратегической авиации. Указанные новые способы взлета требуют детальной конструктивной проработки и проверки летными испытаниями. Требования ВВС по обороне самолета ОКБ-23 МАП не выполнены… Таким образом (…) макет самолета «50″ не может быть одобрен».

В связи с этим в МАПе состоялось совещание с участием специалистов различных НИИ. По его результатам в феврале 1956-го П.В.Дементьев писал Главкому ВВС П.Ф.Жигареву: «В результате обмена мнениями МАП не может согласиться с отклонением эскизного проекта и макета этого самолета, так как создание дальнего сверхзвукового бомбардировщика с крейсерской скоростью 1700-1800 км/ч является новой необычайной задачей… С этой точки зрения и следует подходить к рассмотрению основных требований к самолету «50″. Технически совершенно ясно, что задача получения большой дальности на сверхзвуковых скоростях бомбардировщика весом 265 т решается за счет увеличения длины разбега. Поэтому при установлении взлетной дистанции 3000 м для этого самолета имелось в виду обязательное применение ускорителей. Мы считаем, что для М-50 принцип обороны должен быть коренным образом изменен, так как установка обычного вооружения приводит только к увеличению веса самолета, ухудшению его аэродинамики, а следовательно, уменьшению дальности полета, поэтому оборонительная система самолета должна состоять из радиопротиводействия для отражения атак истребителей и ракет… Расчетная дальность самолета «50″ без дозаправки топливом (..) действительно ниже заданной (…), но общая – при двух заправках обеспечивает заданные 14000-15000 км… Прошу Вас пересмотреть заключение ВВС по эскизному проекту (…), так как иных путей создания такого самолета в эти сроки МАП не находит».

Осенью макет все-таки утвердили, однако двигатели так и не появились. Чтобы не терять времени на опытный экземпляр, получивший индекс М-50А, установили пока ТРД ВД-7 тягой по 11000 кгс. «Гонка» двигателей и наземная отработка всех систем самолета началась летом 1959-го на заводском аэродроме, а осенью М-50А перевезли на доводочную базу ОКБ.

В 1958-м принимается решение об освобождении ОКБ-23 от предъявления М-50 на госиспытания и об использовании двух строящихся М-50 с двигателями ВД-7 и М16-17 для отработки будущего М-52. Примерно в это же время предлагается проект «танкера» на базе «пятидесятки», предназначенного для дозаправки топливом в полете боевой машины на сверхзвуковой скорости и высотах не менее 10000 м. На базе М-50 разрабатывались летающая лаборатория М-50ЛЛ для исследований ТРД, создававшегося на базе ТВД НК-12 и турбостартера ТС-12М, и беспилотный носитель М-51 для доставки ядерного боеприпаса. В мае 1959-го начались рулежки бомбардировщика.

27 октября 1959 г. пилотируемый Николаем Иосифовичем Горяйновым прототип М-50А поднялся в воздух с аэродрома Летно-исследовательского института имени М.М.Громова. Так как на момент начала испытаний двигатели конструкции Зубца еще не были доведены, то на прототип установили четыре менее мощных мотора ВД-7 (по 9750 кгс) конструкции Добрынина. Для увеличения тяги до 14000 кгс два подкрыльевых двигателя оборудовали форсажными камерами. Однако это не помогло: М-50 так и не преодолел скорость звука, «упершись» в М=0,99. Кроме этой неудачи и одной мелкой аварии, прочие испытания самолета, проводимые Н. Горяйновым и А Липко, проходили гладко. Была выявлена несколько избыточная эффективность цельно-поворотного вертикального оперения.

В ходе летных испытаний взлетный вес машины, видимо, не превышал 115 т, что объясняется незначительной тягой двигателей. М-50А совершил восемнадцать испытательных полетов, когда в 1960-м приняли решение о прекращении работ по нему и по построенному к этому времени М-52, являвшемуся, фактически, модификацией своего предшественника. Причин здесь несколько, но главными являются несоответствие характеристик самолета, заданным постановлением Совмина, и, разумеется, политика, направленная, фактически, на принижение роли ВВС в современной войне. На испытаниях самолета не обошлось и без неприятностей. Во время одной из «гонок» двигателей, М-50А сорвался с тормозов, и врезался в стоящий напротив 3МЕ, унеся жизнь радиста Кручинина. Известен случай, когда в полете лопнул топливный трубопровод. Керосин хлынул мощным потоком на горячие узлы двигателя и лишь по счастливой случайности не возник пожар. Вообще, по мнению ветерана ОКБ-23 С.А.Широкопояса, полеты на М-50А требовали от экипажа мобилизации всех своих человеческих возможностей и граничили с подвигом.

В конце мая 1961-го, уже после ликвидации ОКБ-23, принимается решение о демонстрации М-50 на воздушном параде в Тушине. Самолет, простоявший на земле почти год, к показательному полету подготовила бригада под руководством Я.Б.Нодельмана. Летчики Н.И.Горяйнов и А.С.Липко, после четырех тренировочных полетов, 9 июля продемонстрировали общественности машину, поставив точку не только в ее истории, но и в деятельности ОКБ-23. В ходе испытаний самолет имел бортовой номер «023», однако перед первой публичной демонстрацией номер изменили на «12». Над аэродромом Тушино М-50, пилотируемый Н Горяйновым, в сопровождении двух МиГ-21 выполнил эффектный пролет. На Западе самолет произвел впечатление, ему присвоили код НАТО Bounder и даже поговаривали о серийном производстве. Но в это время, осенью 1960г , В М Мясищева назначили начальником ЦАГИ, а ОКБ-23 расформировали. Коллектив переподчинили В.Н.Челомею, создававшему космическую технику, а М-50 впоследствии передали в музей в Монино Распад фирмы не позволил довести построенные самолеты и доработать проекты. Повсеместное увлечение баллистическими ракетами, казалось, «поставило точку» на стратегической авиации.

Но до расформирования ОКБ работы по бомбардировщикам шли полным ходом. Сразу же после М-50 началось проектирование его модификации М-52, на которой подкрыльевые мотогондолы устанавливались под значительным углом к плоскости крыла, а внешние имели несколько иные пилоны На М-52 установили дополнительное горизонтальное оперение на вершине киля, провели внутренние доработки Предполагалось установить систему дозаправки топливом в воздухе. Вооружение состояло из четырех ракет класса «воздух-земля». Первый экземпляр М-52, оснащенный двигателями «16-17», был построен, однако не испытывался и пошел на слом.

Лишь на бумаге и в моделях существовал проект М-54. От М-50 он отличался крылом с небольшой стреловидностью по задней кромке На нем также анализировались различные варианты расположения мотогондол.

В 1960 г окончилось проектирование стратегического бомбардировщика М-56, с крейсерской скоростью в пределах М=2,5 -3,25, дальностью до 10000 км и взлетным весом около 250 т. Он имел аэродинамическую компоновку «утка» с двумя вертикальными оперениями. Но это не была привычная «утка». На дозвуковых скоростях переднее горизонтальное оперение было свободноориентируемым и не влияло на характеристики устойчивости. В такой конфигурации самолет фактически имел аэродинамическую схему «бесхвостка». При переходе на сверхзвуковую скорость горизонтальное оперение фиксировалось. Тем самым обеспечивалась продольная устойчивость машины при изменении распределения аэродинамических сил на крыле. Это решение позволило отказаться от сложной системы перекачки топлива.

В начале М-56 имел много общего со своими предшественниками: треугольное крыло и четыре двигателя в отдельных мотогондолах. Однако вскоре он получил развитые наплывы между крылом и фюзеляжем, а шесть двигателей размещались в едином пакете под крылом. Построили полноразмерный макет М-56. Параллельно с работами по самолету в ОКБ В.Я. Климова велись работы над двигателем ВК-15.

На базе М-56 прорабатывался его пассажирский вариант М-55, в подвариантах М-55А, М-55Б и М-55В, отличавшихся габаритами и числом двигателей. Первый из них был рассчитан на 40 пассажиров, второй на -85, а третий на-120. М-55А имел два двигателя, М-55Б – четыре, а М-55В – шесть.

В конце 50-х гг. в авиационной прессе (например, в Aviation Week от 1 декабря 1958г.) появились гипотетические рисунки «советского бомбардировщика с ядерной силовой установкой», внешне весьма схожего с М-50. Вероятнее всего, западные эксперты сопоставляли информацию о М-50 с модной в то время темой о ядерных авиадвигателях. Тем временем в ОКБ Мясищева под шифром М-60 действительно разрабатывался, самолет с ядерной силовой установкой, которую проектировало ОКБ AM. Люльки. Эта машина не вышла за стадию проекта.

Существовал еще один почти невероятный проект – стратегический бомбардировщик-летающая лодка М-70. Этот самолет, приводнившись в заданной точке океана, мог пополнить запас топлива от всплывшей подводной лодки и продолжить путь. Весьма напоминая М-50, он, однако, имел фюзеляж-лодку и расположение четырех двигателей, исключавшее попадание в них брызг.

В середине 60-х гг. руководство ВВС осознало, что спешка со свертыванием авиапрограмм была преждевременной. Стратегические бомбардировщики показали себя более гибким видом оружия,чем межконтинентальные ракеты. Самолет, оснащенный крылатыми ракетами, патрулирующий у самых границ противника, обеспечивает поражение цели за гораздо меньшее время и с большей вероятностью, чем баллистическая ракета, которой надо преодолеть почти полтора десятка тысяч километров в условиях все более совершенной противоракетной обороны. В конце концов даже в локальных конфликтах можно использовать мощь стратегической авиации, когда шахтные ракеты просто бесполезны. Во второй половине 60-х гг. вопрос о замене Ту-95, М-4 и ЗМ встал с новой остротой, и это привело к очередному возрождению ОКБ Мясищева.

В 1967 г. военные выдвинули следующие тактико-технические требования: дальность 11000 – 13000 км при полете с дозвуковой скоростью на малой высоте; та же дальность при полете со скоростью 3200 – 3500 км/ч на высоте свыше 18000 м; дальность 16000 -18000 км при полете со скоростью 800 – 900 км/ч на высоте 10000 м.

В ответ в 1967-68 гг. появился проект М-20. Существовало несколько его вариантов: один – по схеме «утка» с треугольным крылом, второй – «утка» с крылом изменяемой геометрии, третий внешне походил на Ту-160, были и иные варианты Все они создавались под двигатели с переменной степенью двухконтурности, разрабатывавшиеся в ОКБ Кузнецова. Основным конкурентом М-20 стал Т-4МС разработки ОКБ П.О. Сухого (о нем — во второй части статьи). В ходе конкурса выяснилось, что удовлетворить всем тактико-техническим требованиям невозможно. Думаю, что и сегодня они недостижимы. ВВС пересмотрели их и на новом этапе борьба разгорелась между мясищевским М-18 и туполевским Ту-160, а ОКБ Сухого свернуло работы по стратегической авиации. Исход этого конкурса известен точно: Ту-160 построен, испытан и принят на вооружение, а М-18 так и остался на бумаге…

И вновь тревога и рев моторов,
В «разгрузке» гранаты, в руке автомат,
А в свете заката спокойные взоры
В беретах небесного цвета ребят.

Вячеслав Натальин

Ручные гранаты по праву именуют «карманной артиллерией» пехотинца. По сути, именно они стали первым оружием массового поражения. Конструкция и ассортимент гранат претерпели значительные изменения за период их существования, который некоторые историки оценивают в тысячу лет. И сегодня граната - грозное оружие, требующее от солдата серьезной технической и психологической подготовки.

От глины и пороха к чугуну и тротилу

Искать в глубине веков создателя первой гранаты столь же бессмысленно, как и выявлять изобретателя колеса или первооткрывателя Евразии. Исторические данные о применении гранат в античном мире или в средние века непроверяемы, а зачастую и не выдерживают никакой критики.

В сущности, до появления первых бризантных (то есть обладающих дробящим эффектом) взрывчатых веществ говорить о серьезном поражающем эффекте нет смысла. Изделия из глины, заполненные пороховым составом и снабженные тлеющим фитилем, по принципу действия были сходны с гранатой, но обеспечивали не столько поражающий, сколько психологический эффект, деморализуя противника.

Впрочем, дополнительную эффективность глиняно-пороховым гранатам придавало то, что боевые построения в те времена были обычно плотными. Брошенная в гущу врагов граната создавала панику, солдаты, пытаясь отбежать от места ее падения, неизбежно устраивали свалку и нарушали согласованное продвижение боевых порядков.

Таким образом, историю гранат следует рассматривать с 1405-го года, когда Конрад Кайзер фон Айхштадт впервые предложил использовать чугунный корпус для ручных метательных снарядов (военная энциклопедия Bellifortis, Konrad Kyeser). Ему же принадлежит идея создания полости в центре порохового заряда, которая заметно ускоряла сгорание смеси и увеличивала вероятность дробления корпуса гранаты на осколки.

Поначалу гранаты Кайзера использовались при осаде и обороне крепостей (с приблизительно равным успехом). К примеру, за период войны святой Лиги 1511-1514 гг. было описано несколько сражений, в ходе которых гранаты показали значительную эффективность (к примеру, битва при Равенне). Постепенно гранаты стали использоваться и в полевых боях. Во Франции конца XVII века появилась военная специальность гренадер, то есть пехотинец, специально обученный метанию гранат. В гренадеры отбирали особо сильных и рослых новобранцев, откуда, собственно, и пошло выражение «гренадерский рост». Соображения такого отбора были очевидными: чем длиннее солдатская рука и чем сильнее мышцы на ней, тем с большей начальной скоростью она сможет метнуть снаряд весом в 2-3 килограмма. Следует заметить, что уже в те времена находились умельцы, метающие гранаты посредством ременной или веревочной пращи. Такая техника броска позволяла преодолеть стометровую дистанцию, в то время как для классического метода «с руки» расстояние в 40 метров было уже недостижимым.

Гренадеры королевской армии Людовика XIV снаряжались, помимо стандартного вооружения (мушкет, тесак и шанцевый инструмент), четырьмя гранатами в специальном подсумке. Их форма отличалась особым головным убором «гренадеркой» (остроконечная шапка с кистью), поскольку обычная на то время солдатская треуголка мешала бы выполнению броска. Французские гренадеры эпохи Наполеона были вооружены ружьями со штыками и саблями. Их обмундирование составляли кивер, мундир и сапоги. Британских же гренадеров отличали парадные медвежьи шапки и красные мундиры.

Но мы немного отвлеклись от интересующей нас темы.

Основным неудобством гранат того времени был запал. Тлеющий фитиль давал неустойчивое горение, не позволяющее предугадать время до взрыва, и к тому же зачастую гас при ударе об землю. Но даже упавшая с непогасшим фитилем граната чаще всего давала возможность солдатам противника отбежать на безопасное расстояние или даже швырнуть ее обратно. Были, конечно, профессионалы-гренадеры, которые могли оценить время до взрыва с точностью до секунды и метнуть гранату так, чтобы ее взрыв совпал с моментом приземления, но, как известно, на войне правит бал не талантливость единиц, а оперативность, методичность и технология.

Это интересно:
- Конные гренадеры (grenadiers a cheval) появились в армии Людовика XIV и предназначались для приведения пути следования короля в надлежащее состояние.
- В фашистской Германии элитные подразделения СС именовались гренадерскими.
- В 1970 году в Швейцарии была сформирована рота парашютистов-гренадеров численностью 100 человек.
- Прусские и австрийские гренадерские полки были упразднены в XVIII веке.

Шли годы, менялась тактика боя, доступные для массового производства гранаты становились все менее эффективными. Приоритеты полевых сражений сместились в сторону ручного и огнестрельного оружия и артиллерии. Гренадерские полки сохранялись во многих армиях мира как гвардейские части, составленные из отборных солдат, но их роль как гранатометчиков была забыта.

Русско-японская война послужила причиной возобновления интереса к ручным гранатам. С одной стороны, широкое внедрение пулеметов потребовало не только симметричного (бронетехника), но и несимметричного ответа. С другой же стороны, пехота, не желающая умирать под пулеметным огнем, весьма охотно принялась копать траншеи и окопы. И в первом, и во втором случае гранаты, на тот момент еще полукустарные, но уже вполне технологичные, оказались как нельзя кстати. В них уже использовались бризантные ВВ на основе аммиачной селитры (всевозможные аммониты) и детонаторы Нобеля. Правда, из-за несовершенства производства запалы делали, как получится и из чего получится. Часть гранат комплектовались новинками вроде терочного или пружинного запала, но чаще всего использовался пороховой огнепроводный шнур, придуманный англичанином Бикфордом. Однако даже такая кустарщина была технологическим прорывом по сравнению с чугунными бомбами Кайзера.

Убийство наследника престола Австро-Венгрии Франца Фердинанда положило начало Первой мировой войне. Однако роковой выстрел Гаврилы Принципа, пользуясь «гранатной» терминологией, можно назвать «детонатором». Сама же граната, взорвавшая Европу кровавой войной, состояла из Германии, Австро-Венгрии, Франции, Великобритании и России.

Военные аналитики всех этих стран давно предвидели такое разрешение «клубка противоречий», а многие из них и вполне резонно оценивали характер будущей войны как позиционной.

За время войны было прорыто бесчисленное количество траншей и окопов. Боевые действия в таких условиях носили затяжной характер, любая атака в полный рост могла захлебнуться от одного-единственного пулемета, тщательно защищенного колючей проволокой и дотом.

Позиционный характер войны приводил временами к тому, что передовые траншеи находились в нескольких десятках метров друг от друга.

Здесь-то и пригодились ручные гранаты, которые в атмосфере строжайшей секретности и небывалой спешки разрабатывались оружейниками Германии, Англии и Франции.

Первыми в массовом производстве оказались немцы. Тщательно проведя анализ русско-японской войны, они пришли к однозначному выводу: гранатам уготовано великое будущее. Уже к 1913 году военная промышленность Германии приступила к серийному выпуску гранаты Kugelhandgranate 13. Этот образец уже к началу 1914 года начал в массовых количествах поступать в войска. Однако инерция мышления кайзеровских генералов привела к тому, что гранаты продолжали рассматриваться как средства осадной войны. Отсюда и проистекали основные неудачи с первоначальным тактическим применением этого оружия. Немецкие солдаты попросту не знали, как их правильно использовать. Были у Kugelhandgranate 13 и существенные недостатки - большой и неудобный для надежного охвата корпус, ненадежный взрыватель и слабое осколочное действие. Поэтому уже к 1915 году она была полностью вытеснена Stielhandgranate 15.

Англичане и французы оказались не столь оперативными, но гораздо более обстоятельными в вопросе тактических характеристик и конструкции гранат. Конструкция англичанина Миллса образца 1915 года, названная с поистине британской лаконичностью «гранатой №5», оказалась настолько удачной, что вскоре породила целую серию.

Это интересно:
Американский Полевой Устав FM 3-23.30 Appendix F «NATO hand grenades» числит гранату Миллса среди ручных гранат стран NATO. Она проходит как английская ручная граната. Правда, именуется она теперь Hand grenade No.36M, но это все та же Mills-bomb Mark 36. Немного в мире найдется образцов боеприпасов, доживших до столь преклонного возраста.

Французская оружейная мысль тоже оказалась на высоте. Имея некоторый опыт (шарообразная граната 1882 года, именуемая французами «Луи-Филипп») и пример эффективности немецких гранат, французы после недолгих и не слишком удачных экспериментов с образцом 1914 года пришли к решению, впоследствии получившему всемирную известность, - гранате, имеющей марку F1 и собственное имя - «лимонка». Эта граната почти одновременно была выпущена в двух модификациях - с ударным и автоматическим пружинным запалом. Первый инициировался при ударе о любую твердую поверхность, после чего гранату следовало немедленно бросать. Неудобство ударного запала состояло в том, что в полевых условиях иногда не удавалось найти достаточно твердой поверхности. Второй же тип запала был полностью лишен этих недостатков и позволял держать готовую к броску гранату в руке сколь угодно долгое время.

Приблизительно в это же время ручные гранаты появились и на вооружении Австро-Венгрии. Ничего революционного в них не было, конструкция копировалась частично с немецких, частично с французских образцов. Однако австрийские оружейники увеличили глубину оребрения в таких моделях, как Zeitzunderhandgranate и Shwehrhandgranate. Невысокая скорость детонации применяемого в них ВВ (аммонал) позволяла достигнуть практически правильной фрагментации литого чугунного корпуса.

Это интересно:
утверждение, что оребрение корпуса современной гранаты служит для «правильной» фрагментации его на осколки, не совсем верно. Его смысл - более надежное удержание гранаты в руке. Изначально конструкторы действительно пытались решить задачу правильного дробления корпуса, но опыт показал, что при использовании мощных бризантных ВВ корпус гранаты дробится абсолютно непредсказуемо.

История русских гранат Первой мировой войны примечательна. Еще в 1909 году капитан артиллерии В.И. Рдултовский разработал гранату (или «бомбу», как тогда называли в России подобные изделия) оригинальной конструкции. Гранаты в то время находились в ведомстве Главного инженерного управления и считались не наступательным, а осадно-оборонительным средством. Таким образом, российское военное командование находилось в таком же заблуждении, как и кайзеровское. Тем не менее к 1912 году, после некоторой доработки, граната получила наименование «образца 1912 года» и официально поступила на вооружение российской армии с рекомендацией «на случай, когда гранаты придется делать в войсках». Формулировка этой рекомендации наглядно показывает, каким было отношение российского командования к гранатам.

В 1914 году Рдултовский провел очередное усовершенствование, изменив форму корпуса гранаты и добившись хорошего осколочного действия. Однако сложность в подготовке гранаты перед броском осталась неизменной. Эта подготовка включала в себя одиннадцать (!) операций.

Производство гранат образца 1912 и 1914 гг. было развернуто лишь к 1915 году. С начала войны по 1 января 1915 года в войска поступило всего-навсего 400 тысяч единиц, что никак не удовлетворяло потребностей российской армии (по оценкам начальника Главного артиллерийского управления, требовалось около двух миллионов в месяц). К концу весны 1915 года было изготовлено полмиллиона гранат, правда, по большей части морально устаревшего образца 1912 года.

Ситуация с недопоставками гранат обострилась осенью 1915 года до такой степени, что, согласно телеграмме из Ставки от 8 октября, предлагалось формировать гренадерские взводы в ротах и вооружать их топорами на длинных топорищах.

Только к лету 1916 года производство гранат достигло должного уровня в три с половиной миллиона в месяц, что превысило объемы годичной давности почти в 30 раз.

За время Первой мировой войны для российской армии было изготовлено и поставлено огромное количество ручных гранат - до 34,5 миллионов, в том числе от русских заводов около 15,5 миллионов, и получено по заграничным заказам в период с ноября 1915 г. до сентября 1916 г. около 19 миллионов гранат. Однако даже такое огромное количество выглядит более чем скромным по сравнению с поставками германской армии за тот же период - 300 миллионов.

Все многочисленные модификации гранат Первой мировой войны были следствием поисков оптимальной формы корпуса и конструкции запала. С позиции сегодняшнего дня очевидно, что наиболее удачными оказались французская F1 с автоматическим рычажным запалом и аналогичного устройства английская система Миллса.

Немцы же с упорством, достойным лучшего применения, держались за концепцию длинной рукояти, метко прозванной «колотушкой». С одной стороны, такая конструкция позволяла метнуть гранату на большую дистанцию, но с другой стороны, гранату с длинной рукоятью намного легче было перебросить назад. Здесь срабатывал как фактор удобства захвата за рукоять, так и чисто психологический момент. Само собой, прикоснуться к корпусу шипящей гранаты гораздо страшнее, чем к рукояти. Впрочем, у немецких «колотушек» было значительно больше недостатков, чем упомянуто, но об этом - ниже.

Подвергались модификации и сами поражающие факторы. Если для первых гранат основным было осколочное и компрессионное поражение живой силы, то теперь в ход были пущены и отравляющие газы, и дымовые завесы, и зажигательные смеси. Появились и образцы ручных противотанковых гранат с кумулятивно-фугасной боевой частью.

К примеру, уже упомянутый капитан Рдултовский предложил модификацию своей гранаты образца 1912 года, в которой использовалось отравляющее вещество удушающего действия. Об этих гранатах крайне мало информации. Однако согласно ген. Барсукову, «...они испытывались в 1916 г. в Ставке при Упарте (управление артиллерии) и на главном артиллерийском полигоне». Результат испытаний был удовлетворительным, но для создания достаточно плотного облака ОВ требовалось очень много гранат. Единственным их эффективным применением было «выкуривание» вражеских солдат из дотов и блиндажей.

Приблизительно в это же время появились первые экспериментальные образцы зажигательных гранат. Термитная граната Рдултовского отличалась от осколочно-фугасной лишь тем, что вместо заряда ВВ в ней использовался состав, дающий при горении много тепла и огненных брызг. Об этой гранате крайне мало упоминаний в исторических источниках. Можно предположить, что термитная граната была эффективна в качестве средства для уничтожения деревянных построек, «выкуривания» противника из блиндажей и укреплений, порчи техники и припасов.

Все эти изыскания периода Первой мировой войны носили экспериментальный характер, а основная линия развития и совершенствования гранат шла все же по «осколочно-фугасному» пути.

Период между Первой и Второй мировыми войнами был отмечен некоторым замедлением прогресса ручных гранат. Совершенствовалась бронетехника, повышалась точность огня артиллерии, разрабатывалось новое стрелковое оружие. В этих условиях роль ручных гранат становилась несколько размытой. Однако главное их предназначение - уничтожение окопавшегося противника на дистанции броска и прикрытие при отступлении - оставалось неизменным.

Приблизительно в это же время наметилось разделение между наступательными и оборонительными модификациями ручных гранат. Таким образом, начало вырисовываться некоторое разнообразие тактик их применения.

Германские оружейники, взяв за основу уже проверенную на практике Stielhandgranate 15, провели ряд незначительных усовершенствований, в результате чего на вооружение поступила наступательно-оборонительная граната Stielhandgranate 24 (она же М-24). В наступательном варианте она практически ничем не отличалась от своей предшественницы, а в оборонительном имела дополнительную стальную «рубашку», которая при взрыве фрагментировалась, увеличивая тем самым осколочное поражение. Спустя десять лет на вооружении германской армии появилась достаточно мощная оборонительная Handgranate 34, которая оказалась значительно проще в использовании, а спустя еще пять лет начала поступать в войска наступательная Eihandgranate 39.

Советский Союз обзавелся наступательно-оборонительной гранатой в 1933 году. Она получила наименование РГД-33 (ручная граната системы Дьяконова). Как и немецкая М-24, эта граната предусматривала использование дополнительной чугунной рубашки в оборонительном варианте. Однако такая универсальность оказалась неудобной на практике, поэтому РГД-33 была изготовлена в количестве нескольких миллионов единиц и использовалась только на начальном этапе Великой Отечественной войны. К тому же она получилась дорогой в производстве и сложной в использовании, поэтому к 1942 году была заменена дешевой и эффективной РГ-42 конструкции Р.Г.Коршунова.

Самой короткоживущей среди советских гранат времен Второй мировой войны оказалась наступательная РГ-41. Просуществовала эта граната менее двух лет, поэтому сведений о ней очень мало. В «Наставлении по стрелковому делу» 1941 года ее еще нет, а в том же «Наставлении» 1946 года - уже нет. Единственный источник информации по этой гранате - учебник «Ручные гранаты» под редакцией инженер-подполковника Катанугина, изданный Артиллерийской академией имени Дзержинского в 1943 году. Причина столь короткого времени существования - появление универсального запала УЗРГ-42 (системы Е.М. Вицени и А.А. Беднякова) и разработка гранаты РГ-42, рассчитанной на его применение.

После окончания войны советские оружейники, игнорируя накопленный опыт применения ручных гранат, сократили их ассортимент до наступательной РГД-5 и оборонительной Ф-1. Эти гранаты рассчитаны на использование единого унифицированного запала УЗРГМ или УЗРГМ-2.

Это миф:
никто и никогда, будучи в здравом уме, не подвешивает гранаты за кольцо предохранительной чеки к поясу, как это показывают в некоторых кинофильмах. Стандартное место гранаты, пока она не при деле, - гранатный подсумок. В зависимости от конструкции в него входит от двух до четырех гранат. Широко используемые сейчас «разгрузки» (это нечто вроде специального жилета с обилием карманов, надеваемого поверх стандартного обмундирования и бронежилета) позволяют размещать в кармашках от четырех до восьми гранат.

Такой скудный выбор отечественных гранат объяснялся стратегическими приоритетами советского командования. Основные силы и средства были задействованы для развития стрелкового оружия, бронетехники и средств массового уничтожения, а гранатам отводилась весьма незначительная роль. К примеру, в мотострелковых частях Советской армии 80-х годов за два года службы боевое гранатометание проводилось только один раз (с использованием наступательной гранаты РГД-5). Это гранатометание походило на комедию, поскольку наступательную гранату бросали из окопа полного профиля, что абсолютно противоречит ее предназначению, изложенному в «Наставлении по стрелковому делу». А оборонительную гранату Ф-1 мало кто из военнослужащих срочной службы держал в руках.

В то же время армия США, начавшая свою «гранатную эпопею» значительно позже, располагает на сегодняшний день гораздо большим числом модификаций. Например, на вооружении только морской пехоты США состоит четыре вида осколочных гранат, два вида дымовых, три вида сигнальных (цветного дыма), два вида слезоточивых, два вида зажигательных (фосфорная и термитная). Практически то же разнообразие, а иногда и большее, наблюдается и в большинстве европейских армий.

Устройство и классификация

Давайте попробуем привести в порядок тот сумбур, который внесла в наши головы история развития гранат. В принципе, расставить точки над i можно было с самого начала, но тогда читателю навряд ли удалось бы прочувствовать весь разброд, царивший на протяжении десятилетий в «пиротехнических изысканиях народов». Итак, о гранатах - упорядоченно.

Классификация:
Ручные гранаты характеризуются по боевому назначению. Все их многообразие можно разделить на противопехотные, противотанковые и специальные.

Противопехотные делятся на осколочно-фугасные и зажигательные. Осколочно-фугасные, в свою очередь, - на оборонительные и наступательные.

- Оборонительная граната характеризуется толстым массивным корпусом, сравнительно мощным зарядом и большим радиусом разлета осколков (осколочно-фугасное действие по цели). Бросается такая граната, как правило, из укрытия. При использовании оборонительной гранаты следует учитывать опасность поражения своих солдат.

Основное назначение оборонительной гранаты - противодействие атакующим вражеским силам. Еще весьма эффективен бросок через окно внутрь здания, где сосредоточились обороняющиеся враги.

В современных оборонительных ручных гранатах используется принцип закономерного дробления корпуса, обеспечивающий образование большого количества осколков оптимальной массы. У английского образца L2A2 яйцевидный корпус состоит из двух половин, штампуемых из тонкой листовой стали, не дающей осколков. Зато по внутренней поверхности корпуса размещена спираль из стальной проволоки диаметром 2,4 мм с насечками через 3,2 мм. При взрыве этой гранаты образуется большое количество осколков, сохраняющих убойную силу в радиусе до 10 м. Аналогичный способ обеспечения закономерного дробления корпуса гранаты применяется и в американских образцах.

- Наступательная граната имеет тонкий (порядка миллиметра) стальной, алюминиевый или пластиковый корпус и небольшой заряд взрывчатки. Радиус поражения такой гранаты составляет максимум полтора-два десятка метров, поэтому она допускает максимальную оперативность в использовании.

Используется наступательная граната, как следует из ее названия, в наступлении, когда расстояние до противника сокращается до минимума, и служит для подавления заградительного огня.

В ходе наступления солдат бросает гранату на бегу, не имея возможности спрятаться за какое-либо укрытие. В таком случае для исключения поражения собственной гранатой желательно, чтобы ее радиус действия был значительно меньше средней дальности броска. Поэтому в наступательных гранатах в качестве поражающего фактора используется ударная волна взрыва относительно малого разрывного заряда (преимущественное фугасное действие по цели). Корпус этих гранат, как уже было сказано, изготавливается из тонкого листового мягкого металла (железа или алюминия) либо из пластмассы. При взрыве гранаты такие материалы распыляются, не образуя осколков.

- Зажигательная граната предназначена для создания высокотемпературных очагов горения в зоне расположения живой силы противника. Поражающие факторы этой гранаты - непосредственное выведение из строя вражеских солдат (термические ожоги) и инициирование пожара оборонительных сооружений.

По типу пиротехнической смеси зажигательные гранаты делятся на термитные, развивающие температуру до двух тысяч градусов, фосфорные, причиняющие очень тяжелые ожоги при разбрызгивании горящего фосфора и создающие крайне ядовитый дым фосфорного ангидрида, и термобарические, дающие большое количество тепла за счет мгновенного сгорания распыленного подрывным зарядом горючего вещества. Последние имеют дополнительный поражающий эффект - мощную ударную волну, возникающую из-за резкого теплового расширения и последующего «схлопывания» зоны горения.

Противотанковые гранаты дополнительной классификации не имеют, поскольку сходны по типу действия (кумулятивно-фугасный). В рамках данной статьи о них можно упомянуть, но вдаваться в детальное описание этого класса полагаю нецелесообразным.

Эти гранаты эпизодически использовались во время Второй мировой войны, а в настоящее время полностью вытеснены реактивными противотанковыми гранатометами. Причина отказа от них - большая масса, затрудняющая бросок на большую дистанцию, и слабое кумулятивное действие (лучшие образцы давали бронепробиваемость порядка 150 мм по стальному листу).

Специальные гранаты охватывают все мыслимые модификации, не укладывающиеся в перечисленные выше. Сюда входят, к примеру, газовые, дымовые, светошумовые, осветительные, сигнальные и учебно-имитационные гранаты.

- Газовые гранаты можно отнести к противопехотным, но сложившаяся типология определяет их как спецсредства. На ранних этапах развития газовых гранат их снаряжали общеотравляющими, раздражающими, удушающими, кожно-нарывными и нервно-паралитическими ОВ. Впоследствии от большинства боевых отравляющих веществ в гранатном исполнении отказались, поскольку дистанция броска гранаты недостаточна для надежной защиты своих солдат от современных высокотоксичных ОВ. В строю остались только раздражающие вещества (ирританты), подразделяемые на альгогены, вызывающие мучительную боль при попадании на кожу, эметики, стимулирующие неукротимую рвоту, стерниты, возбуждающие чихательный рефлекс, и лакриматоры, вызывающие слезотечение и жжение слизистой оболочки глаз. Такие наполнители кажутся несерьезными, но это впечатление пропадает, если хотя бы раз в жизни понюхать хлорацетофенон или бромбензилцианид. Вдыхание паров лакриматора в боевой концентрации вызывает ощущение удара кулаком в нос и непереносимое жжение в глазах, а стерниты заставляют всех, кто находится в зоне воздействия, чихать непрерывно и до полного изнеможения. Те, кого аллергические реакции вынуждали чихать по двадцать-тридцать раз подряд, вполне поймут это состояние. Само собой, что в таком состоянии ни стрелять, ни оказывать какое-либо другое сопротивление человек просто не в состоянии. Более того, воздействие лакриматоров вызывает временное, но значительное ухудшение остроты зрения.

С началом третьего тысячелетия начался новый виток в гонке за совершенным несмертельным оружием. Классификация нелетальных ОВ обратимого действия значительно расширилась, из-за чего они были выведены в один большой класс инкапаситантов. В него, кроме ирритантов, входят и психохимические агенты, вызывающие временный паралич, слепоту, психические расстройства и т.п. Появились и новые типы инкапаситантов - опиоидные анальгетики, адреномиметики, различные биорегуляторы и другие ОВ, обладающие совершенно уникальными свойствами.

К примеру, нервно-паралитический агент J-FLOP приводит к немедленной и неукротимой дефекации у пострадавшего. Попробуйте представить себе политическую демонстрацию, у участников которой вдруг повально начинается такой конфуз.

- Дымовые гранаты предназначены для создания плотных и непрозрачных облаков аэрозоля, затрудняющих визуальное обнаружение. Как правило, их используют для прикрытия операций по эвакуации раненых, для противодействия снайперам, при необходимости скрытной оперативной перегруппировки сил, в общем, во всех случаях, когда происходящее нужно скрыть от вражеских глаз. Гранаты черного дыма могут быть использованы также для имитации горения бронетехники.

Для снаряжения дымовых гранат используются самые разнообразные пиротехнические смеси. В основном, это металлохлоридные (гексахлорэтан, порошкообразный алюминий, оксид цинка) и антраценовые (антрацен, хлорат калия, хлорид аммония) составы. Характеризуются эти гранаты скоростью создания завесы, объемом и оптической плотностью аэрозольного облака, степенью ядовитости и временем оседания аэрозоля.

Существует отдельный подкласс дымовых гранат - гранаты мгновенной постановки дымовой завесы. Их особенность - взрывообразное распыление дымовых частиц с целью образования непрозрачного облака аэрозоля в кратчайшее время. Эти гранаты почти так же опасны, как и обычные наступательные гранаты, поскольку их действие сопровождается значительным фугасным эффектом.

- Светошумовые гранаты появились сравнительно недавно. Их особенность - шокирующее действие, основанное на исключительно громком (140-160 дБ) звуке и яркой вспышке при взрыве гранаты при минимальном осколочно-фугасном действии. Эффект временного поражения зрения и слуха особенно эффективен при операциях по освобождению заложников, когда штурм нужно провести за считанные секунды.

Однако утверждение о крайне низкой травматичности светошумовых гранат не соответствует действительности. Известны случаи, когда заложники получали серьезные травмы в результате применения подобных спецсредств.

- Осветительные гранаты предназначены для создания достаточно ярких и долговременных источников света. Источником света служат пиротехнические смеси, дающие большое количество ярко светящихся частиц углерода или металла (алюминия или магния). Основная опасность применения этих гранат - создание очага пожара.

- Сигнальные гранаты - это дымовые, дающие цветной дым. Такими гранатами можно отмечать места скопления вражеских сил, точки высадки десанта или сброса припасов. Кроме собственно дымового эффекта они, как правило, дают яркий свет, соответствующий цвету дыма.

Существуют образцы акустических сигнальных гранат, производящих при взрыве очень характерный звук, по которому можно провести акустическую пеленгацию места.

- Учебно-имитационные гранаты абсолютно идентичны соответствующим боевым гранатам по массе, форме и устройству. Их отличие лишь в отсутствии осколочно-фугасного эффекта при взрыве. Роль взрывчатого вещества в таких гранатах выполняет, как правило, черный порох, дающий весьма впечатляющее облако дыма при взрыве. Существуют и учебные гранаты, представляющие собой инертные болванки соответствующего веса и формы.

Достоверно известно несколько историй советских времен о том, как военнослужащие срочной службы проходили боевое гранатометание с имитационными гранатами. Причиной этого было желание командиров части избежать риска какого-либо ЧП, связанного с применением боевых гранат. При этом боеприпасы, выделенные для боевого гранатометания, уничтожались офицерами части в особом порядке, а личный состав подразделений был твердо уверен, что бросает боевые гранаты.

Это миф:
в художественных фильмах неоднократно встречаются эпизоды, когда солдат, демонстрируя похвальную боевую ярость, вырывает кольцо гранаты зубами. Это - чушь. Выдергивание шплинта, к которому приделано кольцо, требует такого усилия, что означенный солдат, скорее всего, остался бы без зубов, а граната полетела бы в цель с кольцом. Возможно, некоторое количество аномально зубастых солдат и присутствовало на фронтах последних войн, но это никоим образом не говорит о том, что они готовы были разбазаривать свои зубы направо и налево.

Летом 1946 года ВВС выдали задание на постройку бомбардировщика с четырьмя ТРД одновременно двум конструкторским бюро С.В. Ильюшина и П.О. Сухого (см. Су-10). Самолет Ил-22, разработанный в ОКБ С.В. Ильюшина, стал первым советским четырехдвигательным реактивным бомбардировщиком. Не смотря на название «экспериментальный», он являлся полноценным боевым самолетом, оснащенным всем необходимым вооружением и оборудованием.

Начало проектирования Ил-22 можно отнести к 1945 г., когда в ОКБ А.М.Люлька развернулись работы над первым советским турбореактивным двигателем ТР-1. Одной из особенностей Ил-22 стала компоновка этих двигателей на самолете. После сравнительной оценки ряда вариантов была разработана оригинальная, до этого не встечавшаяся в практике мирового самолетостроения схема установки четырех ТРД на коротких пилонах в изолированных мотогондолах, разнесенных по размаху крыла и сильно вынесенных вперед относительно его передней кромки.

Первый полет на Ил-22 выполнили летчики-испытатели В.К.Коккинаки и К.К.Коккинаки 24 июля 1947 г. 3 августа 1947 года Ил-22 был продемонстрирован на воздушном параде в Тушино. 7 февраля 1948 года В.К.Коккинаки произвел взлет с двумя стартовыми твердотопливными ракетами СР-2 тягой по 1500 кгс. Такой взлет тяжелого реактивного самолета выполнялся в СССР впервые. Однако из-за недоведенности ТР-1 было приято решение машину на госиспытания не передавать и работы по Ил-22 прекратить. На это решение повлияли сообщения летчиков о том, что конфигурация носовой части самолета себя не оправдывает: переплет фонаря значительно перекрывает переднюю и боковую зоны обзора, искривленные элементы остекления искажают реальную картину, на них возникают интенсивные солнечные блики. Выяснилось также, что принятое расположение верхней башни и ее прицельной станции привело к появлению дополнительных «мертвых» зон обстрела, по которым пушки могли вести огонь, но стрелок цели не наблюдал, так как линия прицеливания перекрывалась агрегатами самолета, например, крылом и фюзеляжем.

Анализ всей информации о достоинствах и недостатках Ил-22 заставил Ильюшина прекратить и разработку фронтового бомбардировщика Ил-24, в основу которого была заложена схема и вооружение Ил-22 и работы по которому велись в инициативном порядке, так как официальное задание получило ОКБ А.Н. Туполева (см. Ту-14). Ил-24 первоначально предполагалось оснастить двумя двигателями ОКБ А.А. Микулина АМ-ТКРД-01 с взлетной тягой по 3300 кГс, но в МАП приняли решение о передачи опытной партии этих двигателей в ОКБ С.М. Алексеева для установки на фронтовой бомбардировщик «140» с крылом обратной стреловидности, который строился по официальному заданию МАП. Тогда возникла идея применить в проекте Ил-24 четыре английских ТРД «Rolls Royse Nene» с центробежным компрессором и взлетной тягой по 2270 кГс, которые запустили в лицензионное серийное производство летом 1947 г. Однако расчеты показали, что такой вариант получается очень тяжелым: взлетная масса Ил-24 возрастала до 28000 кг, и самолет мог бы использоваться только с бетонированных ВВП, которых тогда было немного. Ильюшин принял решение о проектировании новой машины аналогичного назначения – Ил-28.

Устройство и перспективы

Как говаривал Козьма Прутков, «веревка - вервие простое». Устройство типичной осколочно-фугасной гранаты на первый взгляд достаточно просто. Она состоит из корпуса, служащего вместилищем содержимого, боевого заряда и запала-детонатора. Однако кажущаяся простота и незатейливость гранаты пропадают при более детальном рассмотрении.

Корпус

Поначалу, как и положено в староглиняные времена, он делался из обожженной глины. Само собой, осколочное действие такой гранаты было минимальным, а ее ударная прочность - ничтожной. В процессе развития металлургии и совершенствования технологии литья корпуса стали делать чугунными. Хрупкость и твердость этого дешевого материала как нельзя лучше подходила для образования тяжелых и твердых осколков с острыми краями. Фрагментация чугунных корпусов поначалу не казалась проблемой. Однако насечки на корпусе оказались малоэффективными, поскольку большая часть корпуса дробилась при взрыве до пылеобразного состояния.

Когда потребовались наступательные гранаты, от чугуна пришлось отказаться. В ход пошла листовая сталь, из которой отштамповывались детали корпуса. Разумеется, коррозионная стойкость тонкостенного стального корпуса была низкой, поэтому корпуса гранат стали покрывать специальными защитными веществами.

Стальной тонкостенный корпус не может дать значительного осколочного эффекта, поэтому для создания большого количества осколков в наступательных гранатах прибегали к самым разнообразным ухищрениям. К примеру, внутри цилиндрического корпуса гранаты РГ-42 находится стальная лента, свернутая в рулон и плотно прилегающая к стенкам. При взрыве эта лента фрагментируется, создавая очень плотную, но компактную зону поражения.

На сегодняшний день корпуса гранат делаются из серого чугуна, стали, алюминия, ударопрочной керамики, твердой резины с запрессованными в нее полуготовыми осколками, пластмассы и даже из картона. Такое разнообразие применяемых материалов позволяет создавать гранаты с различным поражающим действием.

К примеру, корпус французской наступательной гранаты ОР37 выполнен штамповкой из алюминия, а у голландского образца R13C1 он делается из тонкого стального листа.

Боевой заряд

Пиротехника изобилует тонкостями. Физика взрыва неимоверно сложна и все еще плохо изучена. Поэтому все виды взрывчатки, используемые в гранатах, проверялись на практике. Марка ВВ, его количество, плотность, форма - все это исследовалось методом проб и ошибок в ходе лабораторных, стендовых и полевых испытаний.

Основное требование к боевому заряду - бризантное (дробящее) действие. На сегодняшний день известно множество бризантных взрывчатых веществ и смесей. Но далеко не все из них пригодны для ручных гранат.

Идеальная «боевая начинка» для осколочно-фугасной гранаты - это тринитротолуол (он же 2,4,6-тринитрометилбензол, он же тол, он же тротил, он же ТНТ), который впервые был получен немецким химиком Вильбрандом еще в 1863 году, но использоваться для снаряжения боеприпасов начал лишь с 1905 года. Эта взрывчатка обладает крайне низкой чувствительностью к детонации, поэтому выдерживает даже очень сильные удары (по некоторым данным, не детонирует даже при простреле). При этом она, в отличие от аммоналов, дает намного лучший дробящий эффект и удельную мощность взрыва. Да и чувствительность к влажности у ТНТ практически нулевая. Очень часто используется не химически чистый ТНТ, а его смеси с другими веществами, позволяющими добиться определенных взрывных характеристик. К примеру, 85-граммовый боевой заряд бельгийской наступательной гранаты PRB NR446 состоит из 60% тротила, 39% гексогена и 1% парафина.

Впрочем, в Первую, да и во Вторую мировые войны гранатные корпуса зачастую наполняли более слабыми пиротехническими составами, поскольку производство тротила далеко не всегда было достаточным. Принцип «годится все, что взрывается» зачастую приводил к тому, что целые партии гранат оказывались совершенно непригодными для использования.

Современный список инициирующих и бризантных взрывчатых веществ достаточно велик, чтобы сделать осколочно-фугасную гранату поистине грозным оружием. В капсюлях-детонаторах используются не только упомянутые фульминаты, но и азиды тяжелых металлов, и ацетилениды, и тетразен, и ГМТД (гексаметилентрипероксиддиамин), и ДАНФ (диазонитрофенол). Все они отличаются разной чувствительностью к трению, нагреву, наколу и позволяют создавать детонаторы любых мыслимых конструкций.

Среди бризантных ВВ, обладающих хорошим дробящим и фугасным эффектом, можно отметить уже упомянутый тринитротолуол, ТЭН (тетранитропентаэритрит), из которого, кстати, делают отличные детонирующие шнуры, гексоген (он же RDX), входящий в состав всемирно известной пластической взрывчатки С-4, октоген, еще более мощный, чем гексоген. Весьма перспективен гексанитробензол - одно из самых мощных бризантных ВВ на сегодняшний день. Его применение открывает путь к созданию миниатюрных гранат большой разрушительной силы. Те, кто хотя бы раз бегал марш-бросок в полном полевом снаряжении, смогут оценить всю привлекательность маленьких и легких боевых гранат.

Запал

Назначение этого устройства - обеспечить надежный подрыв гранаты после броска и не допустить ее самопроизвольного подрыва. Собственно говоря, изначально преследовалась только первая цель, а о второй задумались далеко не сразу.

Все гранатные запалы можно подразделить по действию на дистанционные и ударные. Первые обеспечивали фиксированную временную задержку взрыва, вторые же подрывали гранату при ударе определенной силы.

Первые дистанционные гранатные запалы были чрезвычайно простыми и крайне ненадежными. Они представляли собой огнепроводный шнур (фитиль), который давал некоторую временную задержку между моментом инициации гранаты и ее взрывом. Собственно, и в большинстве современных гранат этот узел остался неизменным, но он оброс такими «подробностями», что потерял всякое сходство с прародителем и получил название замедлитель.

Эволюция запала началась с изобретения Альфредом Нобелем капсюля-детонатора на основе фульмината ртути, который более известен как «гремучая ртуть». Как впоследствии выяснилось, именно «гремучая ртуть» оказалась идеальным детонатором для тротила.

Итак, на одном конце замедлителя, состоящего из порохового состава, помещается именно капсюль-детонатор. Но замедлитель должен чем-то поджигаться. Отметая в сторону спички, зажигалки, кремни, огнива и прочие бытовые орудия Прометея, остановимся на еще одном пиротехническом узле - воспламенителе. Таким образом, постепенно вырисовалась схема гранатного запала, просуществовавшая до сегодняшнего дня: воспламенитель - огнепроводный шнур (замедлитель) - детонатор. Причем именно принцип воспламенения породил большинство разнообразных схем и инженерных решений. Среди них можно выделить три основных: терочный, ударный и пружинный.

Терочный воспламенитель имеет много общего с обычной спичкой и с новогодней хлопушкой (той самой, которую надо дернуть за ниточку). Суть его состоит в том, что в чувствительный к трению пиротехнический состав запрессовывалась прочная шероховатая нить, которая при резком выдергивании создавала необходимое для воспламенения трение. Для изготовления таких пиросоставов обычно использовались красный фосфор и хлорат калия.

Терочными воспламенителями снабжались, например, всемирно известные «колотушки» Stielhandgranate 15 и Stielhandgranate 24. Их основным недостатком была необходимость незамедлительного броска гранаты после выдергивания шнура.

Ударный воспламенитель был чем-то сходен с терочным, но для его инициации использовалось не трение, а накол капсюля, содержащего чувствительный к удару состав. В принципе, здесь можно было использовать тот же детонатор Нобеля, но значительно менее мощный (нечто вроде капсюля унитарного патрона).

Для инициации гранаты с ударным воспламенением требовалось ударить выступающий шток бойка о любую достаточно твердую поверхность, после чего как можно быстрее бросать гранату. Недостатки такой схемы те же, что и в случае с терочным воспламенителем, но к ним добавляется и требование твердой поверхности, что в полевых условиях далеко не всегда достижимо.

Ударными воспламенителями комплектовались французские F1 первых модификаций.

Пружинный воспламенитель - это, по сути, доведенный до совершенства ударный. Его основу составляют капсюль и подпружиненный ударник, зафиксированный предохранительным шплинтом (чекой), снабженным кольцом. При выдергивании чеки ударник под воздействием пружины накалывает капсюль, который, в свою очередь, воспламеняет замедлитель.

Пружинный воспламенитель лишен недостатков ударного, а особенности его устройства позволяют с легкостью преодолеть и недостатки терочного. Оставался последний шаг, и он был сделан.

Схему автоматического запала с рычажным предохранителем разработал англичанин Миллс в 1914 году. Эта схема, претерпев незначительные изменения, сохранилась до сегодняшнего дня. Внутри верхней части корпуса гранаты №5 был расположен ударный механизм, состоявший из пружины, ударника с вырезом для спускового рычага, самого рычага и трубки, в которой помещался ударник с пружиной. Функцию цапф для оси рычага играли специальные выступы корпуса гранаты. Через отверстия в этих выступах продевалась проволочная чека, удерживавшая рычаг от проворота и спуска ударника с боевого взвода.

Смысл всех этих хитростей был прост и очевиден: после выдергивания предохранительной чеки подпружиненный ударник удерживался во взведенном состоянии спусковым рычагом, зажатым ладонью гранатометчика. Таким образом, готовую к броску гранату можно было удерживать в руке сколь угодно долго. При броске спусковой рычаг освобождал ударник, а дальше все шло по уже описанному сценарию.

Следует отметить, что ударный механизм запала системы Миллса был неотъемным от корпуса, а детонатор вставлялся снизу, что было весьма непрактично - визуально определить, заряжена ли граната, было невозможно.

Французские инженеры, наслушавшись неприятных отзывов о гранате F1 с ударным запалом, внимательно поглядели на противоположный берег Ла-Манша и решили переплюнуть англичан. Автоматический запал образца 1915 года к гранате F1, разработанный французами, учел в своей конструкции недостатки системы Миллса и стал функционально законченным устройством. В таком виде он надолго стал образцом для подражания при конструировании гранатных запалов в других государствах, в том числе и в СССР.

Немцы тоже пытались приспособить рычажный запал к «колотушке» Stielhandgranate 15, но новшество у фронтовиков не прижилось. Во всяком случае, известны находки этих гранат, кустарно переделанных под привычные терочные.

В 1941 году советскими оружейниками был разработан унифицированный запал УЗРГ-42 (унифицированный запал ручной гранаты образца 1942 года), который вытеснил находящийся до этого времени на вооружении запал Ковешникова, применявшийся в гранате Ф-1 и оказавшийся избыточно сложным в массовом производстве и ненадежным в полевых условиях. Собственно говоря, простой, дешевый и надежный УЗРГ-42 был гораздо ближе по своему устройству к системе Миллса, чем «заумный» запал Ковешникова с тремя пружинами, двумя цилиндрическими трущимися поверхностями и стальным шариком, фиксирующим шток ударника.

Позже его сменил УЗРГМ, в котором буква «М» означала «модернизированный». Правда, «модернизация» состояла лишь в увеличении окна спускового рычага, что облегчало освобождение штока взрывателя при броске, и в незначительном изменении геометрии ударника. Спустя еще некоторое время появился УЗРГМ-2, который практически не отличался от УЗРГМ. Судя по всему, кому-то нужно было создавать видимость работы, чтобы своевременно получать премии, а принципиально новых идей в голову как-то не приходило.

Это миф:
следует заметить, что огромная вспышка огня, раскатистый грохот и туча дыма, которые сопровождают взрыв гранаты в кинофильмах и компьютерных играх, в жизни не встречается. Настоящий взрыв гранаты - это резкий и отрывистый хлопок, после которого остается редкое облачко сероватого дыма, мгновенно рассеиваемое ветром. Пламени нет вовсе, впрочем как и сколь-нибудь заметной воронки. Те, кто видят взрыв гранаты впервые, обычно испытывают сильнейшее разочарование.

Запалы ударного действия, несмотря на множество экспериментов в этом направлении, не получили в прошлом заметного распространения. Причина этого, скорее всего, состояла в ненадежности такой системы. Излишняя чувствительность могла привести к детонации при случайном ударе, а недостаточная к отсутствию детонации при ударе о цель. Из ручных противопехотных гранат, снабженных запалом ударного действия, можно привести немецкую оборонительную Handgranate 34. Единственные области, где запалы ударного действия были максимально уместны это ручные противотанковые и винтовочные гранаты. Первых мы уже вскользь коснулись, а вторые настолько обширная категория, что ей может быть посвящена отдельная статья.

Современные технологические возможности возобновили интерес к запалам ударного действия. На сегодняшний день изготовление достаточно надежных и чувствительных запалов вполне выполнимая задача. К примеру, перспективная российская разработка РГО/РГН, включающая в себя наступательную и оборонительную гранаты, снабжена двухрежимным дистанционно-ударным запалом.

По данным зарубежной печати, в настоящее время разрабатываются принципиально новые запалы термоэлектрического действия. Яркий пример такой системы - американский запал М217 гранаты М68, в котором начальный процесс до воспламенения замедлителя происходит по уже привычной схеме. А вот дальше - принципиальные отличия. За счет тепла, выделяемого горящим пиросоставом замедлителя, полупроводниковая термоэлектрическая батарея вырабатывает электрический ток, которым заряжается конденсатор. При ударе о препятствие цепь электрозапала замыкается и происходит мгновенная детонация. Если же электроцепь не срабатывает, то замедлитель догорает за семь секунд до конца и вызывает самоликвидацию гранаты.

Английская электротехническая фирма Ferranti Technologies разрабатывает электронный запал дальнего взведения ударного действия. Внешне он мало отличается от привычного автоматического рычажного запала. Однако после отбрасывания спускового рычага боевая пружина не воздействует на ударник, а резко проталкивает намагниченный стержень сквозь катушку индуктивности. Наводимый при этом электрический ток заряжает миниатюрный конденсатор, питающий цепь электродетонатора. Одновременно с этим происходит боевой взвод самого детонатора. При ударе гранаты о преграду инерционный выключатель замыкает цепь и происходит взрыв.

В запале есть три ступени предохранения от случайного взрыва. К примеру, при падении гранаты раньше, чем через одну секунду после броска, она автоматически становится небоеспособной.

Зал громкой славы

Экспозиция «гранатного музея» невелика, хотя при желании в ней могло быть больше трех сотен совершенно уникальных экспонатов. Только за период Первой мировой войны воинственное человечество наклепало не менее сотни разнообразных гранат весьма удивительных форм и очертаний.

Поэтому ограничимся перечислением лишь теми представителями «народца со взрывным характером», которые были упомянуты в статье.

Германия
Kugelhandgranate 13
Stielhandgranate 15/24
Handgranate 34
Eihandgranate 39
Nebelhandgranate 39
DM51
M-DN

Франция
Ручная граната образца 1914 г.
Ручная граната F1 образца 1915 г.
LU213
SAE210/310 ALSETEX

Великобритания
Ручная граната Миллса № 5, № 23, № 36 образца 1915 г.
L2A2
СССР/Россия
РГД-33
РГ-42
РГД-5
Ф-1

США
Mk2A1
Mk3 A2
M26
M61
M67/68

Австрия
ARGES Hg77
ARGES Hg84
Нидерланды
NR20 C1

Итак, знакомство с гранатами состоялось. Разумеется, тема гранат слишком обширна для статьи, поэтому эту статью следует считать исключительно обзорной и никоим образом не претендующей на полноту освещения материала.

Работу над созданием Ил-28 С.В.Ильюшин начал после завершения работ по Ил-22/Ил-24 в инициативном порядке в то время, когда КБ А.Н.Туполева строило фронтовой бомбардировщик (позже названный Ту-14), по официальному заданию ВВС. Сравнительный анализ различных вариантов оборонительного вооружения бомбардировщиков показал, что с помощью одной только кормовой пушечной установки в сочетании с соответствующим маневром самолета можно эффективно отражать атаки современных истребителей со стороны задней полусферы и обеспечить надежную защиту машины. Создание первой в СССР двухпушечной электрогидравлической кормовой установки Ил-К6 и определило основные компоновочные особенности Ил-28.

Она воплотила в себе положительные черты КУ-З и КУ-4 и была лишена их недостатков. Установка Ил-К6 имела углы обстрела по 70° вправо-влево, 40° вниз и 60° вверх. На нормальном режиме работы привода оружие перемещалось со скоростью 15-17° в секунду, а на форсированном режиме – со скоростью до 36° в секунду. Мощность привода Ил-К6 обеспечивала ее эффективное использование при скорости полета более 1000 км/ч. Отличавшаяся большой боевой эффективностью Ил-К6 имела сравнительно небольшую массу (340 кг) и максимальный внешний момент 170 кгм. По сравнению с нею кормовые установки бомбардировщиков Б-29 и Ту-4 обладали значительно меньшими углами обстрела (по 30° вправо и влево, по 30° вверх и вниз), их максимальный внешний момент был равен 50 кгм, и при этом масса превышала массу башни Ил-К6 почти на 50 кг. В последующем башня Ил-К6 устанавливалась и на других отечественных самолетах.

Принятая схема оборонительного вооружения и состав экипажа позволили резко уменьшить геометрические размеры Ил-28 по сравнению с Ил-22: новый самолет стал почти на 3,5 м короче, а площадь его крыла уменьшилась на 13,7 кв.м. Соответственно уменьшилась и масса планера, что позволило применить силовую установку из двух ТРД «Rolls Royse Nene». От ТР-1 они отличались прежде всего высокой надежностью и на 25-30% меньшим удельным расходом топлива, однако имели и существенный недостаток – больший мидель. Последнее обстоятельство, а также стремление проектировщиков максимально удалить воздухозаборники двигателей от поверхности земли для предотвращения засасывания посторонних предметов с грунтовых ВПП привели к отказу от пилонного размещения двигателей и к установке их в мотогондолах, плотно прижатых к нижней поверхности крыла. Для получения необходимой центровки двигатели компоновались в передних частях мотогондол. Большой диаметр центробежного компрессора и сравнительно малый диаметр выхлопного сопла этого ТРД позволили относительно легко решить и другую, весьма важную для фронтового бомбардировщика проблему, связанную с обеспечением широкой колеи шасси и уборки главных стоек с большими колесами. Крепившиеся к силовому шпангоуту мотогондол стойки с помощью простейшего механизма, впервые примененного еще на штурмовике Ил-10, в процессе уборки поворачивались на 90°, и колеса укладывались плашмя в пространство позади компрессора под выхлопной трубой.

Экипаж размещался в герметизированных кабинах, причем летчик и штурман для аварийного покидания машины могли воспользоваться катапультируемыми вверх креслами. Шасси самолета было оптимизировано для использования на грунтовых ВПП. Для сокращения разбега конструкторы предусмотрели возможность применения двух твердотопливных ускорителей ПСР-1500-15 тягой по 1600 кгс и временем действия 13 с, сбрасываемых после отрыва самолета от земли. Ил-28 оснащался наиболее эффективной на то время воздушно-тепловой ПОС и новейшим комплектом аэронавигационного и радиотехнического оборудования: автопилота АП-5, радиокомпаса АРК-5, радиовысотомеров больших и малых высот, систем «слепого» захода на посадку ОСП-48, а затем СП-50, ответчика госопознавания, командной и связной радиостанций.

Эскизный проект Ил-28 Ильюшин утвердил 12 января 1948 г., а уже 8 июля 1948 г. летчик-испытатель В.К.Коккинаки поднял в первый полет Ил-28, оснащенный двумя ТРД «Rolls Royse Nene». 30 декабря 1948 г. начались заводские испытания Ил-28 с серийными отечественными двигателями РД-45Ф – лицензионным вариантом английского двигателя. Но решение судьбы самолета затянулось до 14 мая 1949 г., когда было принято решение Совета Министров об увеличении скорости полета Ил-28 до 900 км/ч за счет установки более мощных двигателей ВК-1 со взлетной тягой по 2700 кгс. Уже через три месяца, 8 августа 1949 г. впервые поднялся в воздух Ил-28 с двигателями ВК-1. Всего за шесть лет серийного производства в СССР (1949-1955 гг.) было построено 6316 Ил-28 различных модификаций на трех крупнейших авиазаводах: №30 в Москве (головной), №64 в Воронеже и №166 в Омске.

Одновременно с Ил-28 проходили испытания опытные фронтовые бомбардировщики «73″ и «78″. По свидетельству ветеранов ОКБ, А.Н.Туполев, увидев в первый раз на стоянке Ил-28, спросил работавших на самолете специалистов: «А это чей незаконнорожденный ребенок?» Затем внимательно осмотрел машину, ознакомился с ее данными и после долго выговаривал что-то своим сотрудникам. Действительно, стремление создателей «73″ и «78″ сохранить на этих самолетах схему оборонительного вооружения поршневого Ту-2 привело к неоправданному увеличению числа подвижных огневых точек и, соответственно, к увеличению экипажа, размеров самолета, возрастанию его массы, усложнению силовой установки. Впоследствии эти машины были модифицированы в «81″ с одной кормовой пушечной установкой и основным экипажем из трех человек.

Ил-28 нашли широкое распространение за пределами СССР. Они состояли или состоят до ныне на вооружении ВВС или ВМС Алжира, Афганистана, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, ГДР, Египта, Индонезии, Ирака, Йемена, Китая, КНДР, Марокко, Нигерии, Польши, Румынии, Сирии, Сомали, Финляндии, Чехословакии. Самолеты строились серийно в Китайской Народной Республике и Чехословакии (под обозначением B-228). В 50-х гг. значительное количество Ил-28 было поставлено Китаю, в том числе и торпедоносцы, вооруженные торпедой РАТ-52. После ухудшения отношений между СССР и КНР на авиазаводе в Харбине был организован ремонт Ил-28, а также изготовление запасных частей для них. С 1964 г. там началось освоение серийного производства бомбардировщика, получившего в ВВС Китая обозначение H-5 (Харбин-5). Первая серийная машина поднялась в воздух в апреле 1967 г. В сентябре того же года был создан вариант H-5 – носитель тактического ядерного оружия. Первое его испытание со сбросом ядерной бомбы состоялось 27 декабря 1968 г. Было освоено серийное производство также учебной и фоторазведывательной (HZ-5) модификаций H-5. Китай был второй после СССР державой по численности парка Ил-28. Все варианты самолета состоят на вооружении КНР и в настоящее время. Китай активно экспортировал H-5 в другие страны.

Ведущим инженером по испытаниям Ил-28 был В.Н.Бугайский, впоследствии Главный конструктор авиационного ракетного вооружения. С участия в разработке рабочих чертежей самолета началась карьера Г.В.Новожилова, нынешнего Генерального конструктора АК им. С.В.Ильюшина. За создание Ил-28 С.В.Ильюшину и группе конструкторов ОКБ была присуждена Сталинская премия.

Кодовое обозначение НАТО – Beagle (Гончая).

1 - Ручная оборонительная граната OF-15
2 - Ручная наступательная граната РГД - 33 с оборонительными чехлами
(без чехла поздних модификаций, с чехлом ранних серий)
3 - Ручная наступательная граната системы Рдултовского образца 1914 года и запал к ней

1 - Милльса
2,3 - М-32
4 - М-41
5 - OF-15
6 - Советская оборонительная граната Ф-1 с запалом Ковешникова
7 - Польская оборонительная граната О-23 с запалом Роллана
Когда солдаты воюющих сторон сближаются в бою на пару десятков метров и вот-вот ринутся в рукопашную, в дело вступают ручные гранаты. У гранат много целей – ими уничтожают противника в долговременных огневых точках, подрывают технику и объекты, а в открытом бою уничтожают или временно выводят из строя живую силу врага.

Первые гранаты появились одновременно с изобретением пороха, однако они были крайне примитивны и опасны в обращении. Из глиняного, а позже чугунного шарообразного корпуса наполненного пороховой мякотью торчал фитиль, который средневековый воин поджигал, а затем кидал гранату в противника. Более совершенные ручные гранаты появились лишь в середине XVII века, ими вооружались особые солдаты - гренадеры. Каждый такой солдат помимо обычного вооружения нес на себе в специальной сумке - гренадьере 3-4 шарообразных бомбы. В бомбе находилось терочное приспособление и пороховой замедлитель. Солдат при броске выдергивал за кольцо терку, а та поджигала замедлитель внутри бомбы. Однако до начала ХХ века гранаты не были популярны, и лишь в войнах с применением оборонительных сооружений в них возникла острая необходимость.

Можно много говорить о гранатах в целом, их типах и способах применения, но в статье выбрана одна узкая тема - Ручные гранаты Советско-финляндской войны 1939-1940 годов. В статье не описываются детально конструкции гранат, лишь указан их внешний вид и способы использования.

30 ноября 1939 года части Красной Армии перешли границу Финляндии и начали военные действия. Каждый боец РККА был вооружен гранатами и переносил их на себе в специальной сумке. Сумки крепились на ремень и вмещали в себя 2-3 гранаты в зависимости от типа. Позже, уже во время боевых действий, бойцы которые ходили в разведку брали с собой до пяти гранат.
Основной наступательной гранатой РККА была граната РГД-33 разработанная конструктором М. Г. Дьяконовым и принятая на вооружение в 1933 году. Красноармеец носил в сумке две таких гранаты и два запала к ним. Конструкция внешнего вида гранаты была стандартной - жестяной цилиндр с взрывчаткой внутри и меньшая по диаметру, но большая по длине жестяная ручка с пружинным механизмом подрыва гранаты. Запал, напоминающий карандаш, хранился отдельно и перед боем вставлялся сверху в узкий металлический канал боевой части гранаты. Чтобы он не выпал при броске он закрывался жестяной защелкой (на первых сериях гранат) или жестяной пластиной (на поздних сериях). У гранаты существовал съемный металлический оборонительный чехол, который надевался на боевую часть гранаты. Оборонительный чехол имел диагональную разметку, и толщина этого чехла на ранних сериях была 1,6 мм, а на поздних 3,2 мм. Принцип срабатывания гранаты был такой: Боец сдвигал пальцем предохранитель, делал взмах и бросал гранату в цель. В момент взмаха корпус гранаты отходит от рукоятки. Когда граната начнет свой полет, боевая пружина подтянет рукоятку к боевой части, боек ударника внутри ручки накалывает капсюль запала и произойдет срабатывание гранаты. Однако по неопытности часто бойцы проделывали эти движения неправильно, и к врагу летела граната, установленная на предохранитель. Такие гранаты находили в Карелии на местах боев 1941 г под Петрозаводском. Гранаты данного образца выдавались всем бойцам РККА, однако они недолюбливали их. Дело в том, что принцип действия гранаты был несколько сложен, а реально боевой практики применения этих гранат большинство бойцов не имело. К тому же в условиях сильных морозов теплое обмундирование стесняло движение бойца и их часто носили в сумках на крайний случай. Оборонительные чехлы от гранат РГД-33, которые по наставлению одевались на гранаты при бросании их из траншеи или из-за укрытия, красноармейцами почти совсем не использовались. При первой же удобной попытке их выбрасывали как лишний груз. Обилие неиспользованных гранат РГД-33 у убитых красноармейцев и огромное количество выброшенных оборонительных чехлов без гранат подтверждают поисковые работы на Карельском перешейке и в Карелии.

Другое дело более удобные оборонительные гранаты Ф-1 или как их называли "лимонки". Эта граната была разработана на основе французской гранаты F в июне 1939 году конструктором И. Ф. Храмеевым. Изготовленный литым способом ребристый яйцевидный корпус, из сталистого чугуна, с отверстием для запала был более удобным для броска. В гранатной сумке от Ф-1 было три отделения, но чаще их носили в карманах. Запал системы Ковешникова был относительно прост и удобен в использовании, но сложен в производстве. Иногда случались случаи несрабатывания запала. Выдернув кольцо, боец бросал гранату и прятался в укрытие, так как радиус разлета осколков был до 200 метров.

На фронте зимой 1939-1940 в войсках было небольшое количество гранат РГД-33 ранних серий, значительное количество таких же поздних серий и множество гранат Ф-1 разных размеров. Разница в размерах последних была от того, что некоторая часть гранат получаемых бойцами были польского производства, которые под названием О-23 ранее состояли на вооружении польской армии. Эти "лимонки" чуть большего размера были рассчитаны под запал Роллана и были захвачены в качестве трофеев во время "Освободительного похода" Красной армии в сентябре 1939 года. В них вместо положенного запала Роллана вкручивали запал Ковешникова, который плохо фиксировался. Часть корпусов "лимонок" попавших на фронт были типа F (обр.1915 г.), французского производства, которые с 1926 года состояли на вооружении РККА, в них вкручивали запал Ковешникова.

Крайне редко в частях РККА можно было встретить ручную наступательную гранату обр. 1914/30 года до сегодняшнего дня имеющей прозвище "бутылочной", "бутылкой" или более современное "граната Железняка или Аврора". Сконструированная В. И. Рдултовским для русской армии еще до Первой мировой войны граната была известна большей части бойцов и командиров РККА, так как применялась во всех боевых действиях, которые вела Красная Армия еще с революции. Переносилась она в брезентовой сумке по две гранаты, запалы так же носились отдельно в небольшой металлической коробке по 20 штук. Запал вставлялся в корпус перед боем. Формой своей граната напоминает перевернутую бутылку, так же как и РГД-33 имеет оборонительный чехол (полученный при модернизации в 1930 году), но Г-образный запал и механизм срабатывания сложны по конструкции. Эффективность гранаты в оборонительном чехле 5 метров, а без чехла 25 метров однако были часты случаи неполного срабатывания ВВ гранаты из-за размещения взрывателя в верхней части. Принцип действия запала прост и относительно похож на Ф-1, также в руке солдата остается кольцо, однако оно же и затрудняло бросание гранаты.

Специальных противотанковых гранат во время "Финской" войны на вооружении частей РККА не было. Против танков по уставу проволокой или веревкой изготавливались связки из наступательных гранат обр.1914/30 или РГД-33, которые при почти полном отсутствии у финнов танков применялись для борьбы с дзотами и дотами. Если Красная Армия имела гранат вышеназванных образцов в полном достатке (склады и эшелоны с боеприпасами с "финской" войны стояли в тылу до начала 1941 года), то финской армии их явно недоставало, особенно противотанковых.
К ноябрю 1939 года финская армия располагала более разномастным количеством гранат с различным принципом действия. В крайне незначительных количествах на вооружении финской армии находились оставшиеся от гарнизонов русской армии в Финляндии наступательные гранаты обр. 1914 г. конструкции Рдултовского. При раскопках на Карельском перешейке в блиндажах и траншеях финнов были найдены такие гранаты.

Находилось в армии незначительное количество германских наступательных гранат Stielhandgranate образца 1915 г. и Handgranate образца 1917 г. на деревянной ручке. Эти гранаты хорошо зарекомендовали себя во время Первой мировой войны и активно использовались обоими сторонами во время гражданской войны в Финляндии в 1918 году. Граната имеющая цилиндрическую боевую часть длинной 100 мм и диаметром 75 мм на длинной деревянной ручке напоминала "колотушку". Принцип действия был крайне прост - внутри ручки находилась терка на веревочной петле, выдернув которую зажигался бикфордов шнур внутри ручки гранаты. На корпусе гранаты имелся удобный для переноски металлический крюк.

Такая простая конструкция послужила финнам для создания своей гранаты такой же формы (по образцу 1917 года), но с другим принципом взрывателя. Финский солдат отвинчивал жестяную крышку в тыльной части деревянной ручки гранаты и дергал за фарфоровое колечко на веревке, которое отводило подпружиненный боек, а тот в свою очередь под действием пружины возвращался и ударял по капсюлю. Время замедления финской гранаты было 5,5 секунд против 7,5 секунд у немецкой (немецкие гранаты имели также запалы на 3 и 5,5 секунд), что предотвращало использование брошенной гранаты противником. Оцинкованные корпуса финских гранат были штампованные или вальцованные. Такие гранаты были наиболее распространены в частях финской армии. На базе этой финской гранаты изготавливались противотанковые связки по типу германских, из 6 корпусов и одной гранаты с ручкой. Несколько подобных связок использовали еще перед войной в качестве учебных пособий.
В качестве наступательных гранат применялись в незначительных количествах французские ручные гранаты O.F 15/- с запалами S-15/26 конструкции Роллана или S-15/27 французского производства. Граната была изготовлена из двух жестяных полусфер спаянных посередине. Одна из сфер имела цилиндрический выступ с резьбой, на который навинчивался запал. Запал имел предохранительный рычаг с кольцом и был прост в использовании. По подобию этой гранаты были изготовлены польская Z-23 и германская М-39, но они не состояли на вооружении финнов. Среди оборонительных гранат финской армии были французские чугунные "лимонки" F 15/- только под запал S-15/26. По своей форме они были чуть больше советских (как польские). Применявшиеся на фронтах гражданской войны в Финляндии в 1918 году германские оборонительные гранаты образца 1913 года в виде ребристого как "лимонка" шара к 1939 году практически не встречались в армии.

Но наибольшее распространение в частях финской армии получили гранаты M-32 образца 1932 года выпускаемые заводом в Тампела. Они были изготовлены из сталистого чугуна и были двух форм. Корпус одной был капле видной формы (как обычная минометная мина), а другой элипсной формы (в виде веретена). Гранаты должны были быть универсальны - как минометные мины для 47 мм миномета и ручные гранаты. В нижнюю часть обоих вкручивалась латунная или стальная пробка (место бывшей установки стабилизатора), а в верхнюю латунный взрыватель S-16/20 финского образца ударного действия. Взрыватель был довольно архаичной конструкции - солдат сначала снимал предохранительный колпачок, затем небольшой предохранитель на бойке, а потом ударял тыльной стороной бойка о твердый предмет. Боек бил по обычному патронному капсюлю внутри запала и тот поджигал состав замедлителя. Однако минометы на вооружение не приняли. Данные гранаты наиболее часто встречаются при раскопках на местах боев "Зимней" войны и по количеству, пожалуй, соперничают лишь с финскими гранатами на деревянной ручке
В незначительном количестве на вооружении финской армии находилась английская граната №36 системы Милльса обр. 1915 года, такие гранаты встречаются на раскопках в районе реки Тайпален-йоки на Карельском перешейке. Эта граната созданная в годы Первой мировой войны внешне напоминает "лимонку", но в нижней части имеет цинковую пробку большого диаметра на резьбе. Под пробку устанавливался запал. Эта граната одна из наиболее удобных при использовании, так как внешний рычаг дает возможность повесить гранату на снаряжение солдата, а принцип действия крайне прост (как у советской Ф-1).

В 1930-е годы финская армия испытывала острый недостаток финансовых средств на вооружение армии. В связи с этим в армии были разработаны и испытаны несколько вариантов противотанковых средств - зажигательных бутылок и подрывных зарядов. Имеющиеся в то время на вооружении наступательные и оборонительные гранаты были неэффективны для борьбы даже с легкими танками (гранат обр. 1914 года в достаточном количестве для изготовления связок не было, а изготовленные по финскому уставу связки финских наступательных гранат на деревянной ручке массово не производились). Однако разработать единые средства борьбы с танками до "Зимней" войны не успели. Пришлось финнам уже в ходе войны конструировать и изготавливать различные комбинированные противотанковые системы. Первой и, пожалуй, самой распространенной были бутылки с горючей смесью, прозванные финнами "Molotovin cocktail" ("Молотовским коктэйлем"). Впервые бутылки с бензином против танков стали применять еще во время гражданской войны в Испании, поэтому финны как впрочем, и русские не были первыми в этом противотанковом средстве. Идею подсказал капитан, командир отдельной саперной роты финской армии Eero Kuittinen который в 1939 г. опубликовал в саперно-техническом журнале, издаваемом в Выборге статью о применении бутылок с горючей жидкостью. Изготавливались они крайне примитивно: первоначально в тылу собирались использованные бутылки различной формы из под разных напитков (к примеру ликер "VIINAA") в которые наливали смесь бензина и керосина или другие горючие жидкости. Позже была принята единая тара - водочная бутылка образца 1934 г., белого стекла с жестяной пробкой, изготовленная государственной компанией "ALKO". В бутылки наливался горючий состав (60% potassium chlorate, 32% угольной смолы, 8% noulee), обклеивали полосками лейкопластыря (для фиксации спичек), а сбоку прикрепляли 1-2 фосфорных спички, которые прикручивали проволокой. Солдат зажигал спичку и бросал бутылку в танк. Акционерное общество O. Y. Alkoholilike A. B. в Райамяки наладило производство зажигательных бутылок, в нем было занято 5 мужчин и 87 женщин, которые с декабря 1939 по март 1940 изготовили 542 194 бутылки с горючей смесью. Доставляли их на фронт в деревянных ящиках по 50 штук в каждом. Зажигательные бутылки финны применяли как для борьбы с танками, так и для уничтожения путем сжигания своих деревянных сооружений- блиндажей, домов, мостов. При всех своих преимуществах бутылки имели ряд недостатков - они часто бились, спичку надо было поджигать, да и не всегда удавалось ее удачно бросить на жизненно-важные узлы танка, иногда брошенная на моторное отделение танка бутылка не разбивалась и солдаты привязывали к бутылке 2-3 камня.

В целом зажигательная бутылка все таки осталась на протяжении всей Второй Мировой войны противотанковым оружием последнего шанса. К слову сказать, русские не очень оценили применение финнами в «Зимней» войне подобных бутылок и производство собственных наладили только в июне 1941, оказавшись в схожей с финнами ситуации.

В 1936 г. капитан финской армии Каарло Туурна из отдельного саперного батальона предложил использовать в борьбе с танками противника специальные подрывные заряды, но в те годы особого значения этой идее не придали. Когда же зимой 1939 г. финский солдат оказался практически беззащитным перед русским танком, идея подрывных зарядов получила продолжение. Наиболее простой представлял собой финскую наступательную ручную гранату на деревянной ручке, к которой с двух сторон приматывались проволокой две коробки с динамитом по 1 кг в каждой. Динамит выпускался на заводе в Ханко. Такие конструкции использовали финские солдаты 2-го батальона 9-го пехотного полка при обороне укрепрайона "SK" в начале февраля 1940 года.
Существовала также и другая конструкция - "Kasapanos" (связка зарядов). Она представляла собой деревянную ручку, к которой с четырех сторон проволокой были прикреплены четыре стандартных финских килограммовых подрывных заряда в жестяных прямоугольных коробках (размер заряда 220-50-70 мм). В одну из коробок был вставлен запал с бикфордовым шнуром длиной 15 см.

Другая конструкция, с аналогичным запалом, состояла из двух килограммовых зарядов, которые были с одной стороны прижаты доской, а с другой доской в виде лопатки. Вся конструкция фиксировалась проволокой. Такие "Kasapanos" встречались при поисковых работах в районе реки Тайпален-йоки. Во время боевых действий выявился недостаток таких конструкций - при попадании на корпус танка "Kasapanos" часто от удара падал с брони. В саперных частях 5-й финской дивизии в феврале 1940 года были разработаны и применялись 2-х, 3-х, 4-х кг "Kasapanos" с нанесенным на две боковые стороны клеевым составом для приклеивания к броне. Клеевой состав был закрыт двумя фанерками, которые перед броском снимались солдатом.

Наконец окончательным и более удобным средством борьбы с танками была созданная во время войны противотанковая граната. Она представляла собой цилиндр, из оцинкованной жести рассчитанный на около 2-х кг ВВ. К одному из оснований цилиндра крепилась на резьбе обычная деревянная ручка от финской наступательной гранаты с запалом внутри. На боковых сторонах цилиндра были припаяны уголки, которые предотвращали скатывание гранаты с брони. Такие гранаты также встречаются при раскопках в районе укрепрайона "SK", но в малых количествах. Там же встречаются противотанковые гранаты похожие на предыдущею, но более кустарно изготовленные (в качестве корпуса под ВВ применялись старые банки от краски и т.п.).

Приспособлений для переноски гранат в снаряжении финского солдата не было. Гранаты и бутылки приходили на передовую в ящиках и носились в карманах. Исключением является лишь финская наступательная граната на деревянной ручке. Для переноски 15-ти гранат существовала специальная металлическая конструкция, в которой гранаты крепились горизонтально в один ряд с обеих сторон и сверху вниз, детонаторы гранат хранились отдельно в деревянной коробочке, для которых в конструкции были предусмотрены две ячейки.

Трофейными гранатами обе стороны почти не пользовались, так как большинство конструкций были неизвестны солдатам воюющих сторон. Во время советско-финляндской войны финская армия получила от своей промышленности 85 тыс. ручных гранат. Значительное количество ручных гранат закуплено финским правительством за рубежом. Из Англии было получено 10 тыс. ручных гранат, из Франции 200 тыс. (еще 50 тыс. французских ручных гранат не прибыли в Финляндию по заявлению Даладье), из Венгрии 300 тыс. (в жестяных венгерских гранатах оказались очень неудачные и опасные запалы), из Швеции 278,5 тыс. гранат различных типов, однако почти все эти гранаты прибыли в Финляндию за редким исключением лишь весной-летом 1940 года и использовать их в боях 1939-1940 года не успели.

В середине 1948 г., когда еще только завершалась постройка опытного самолета Ил-28, конструкторский коллектив С. В. Ильюшина приступил к проектированию нового реактивного бомбардировщика, который с нормальным бомбовым грузом 2000 кг должен был иметь дальность полета 3500 км и максимальную скорость не менее 1000 км/ч.

На новом самолете, получившем обозначение Ил-30, предполагалось установить два турбореактивных двигателя ТР-3 с взлетной тягой по 4600 кгс, которые имели осевой компрессор и кольцевую камеру сгорания. Двигатели ТР-3 разрабатывались в ОКБ, руководимом А. М. Люлька, с учетом опыта, полученного при летных испытаниях двигателей ТР-1 на экспериментальном бомбардировщике Ил-22.

Самолет Ил-30 обладал многими конструктивными особенностями, которые позже вошли в практику работы советских самолетостроителей. Так, на этом самолете, как на американском B-47, было установлено велосипедное шасси. В связи с этим стало возможным максимально уменьшить размеры мотогондол, в которые убирались уже не основные стойки шасси, как на Ил-28, а только легкие поддерживающие стойки.

Передняя опора самолета Ил-30 была выполнена ориентирующейся. Она управлялась движением педалей руля направления в кабине пилота. Заднюю опору устанавливали за фюзеляжным бомбоотсеком, расположенным в центре масс самолета, и из-за больших нагрузок выполняли более массивной. Колеса задней опоры были оборудованы мощными тормозами. На стоянке и при движении по земле на малой скорости кренение самолета на крыло предотвращалось дополнительными легкими опорами, рсположенными под каждой гондолой двигателя. Эти опоры испытывали относительно небольшие нагрузки, имели спаренные колеса малого диаметра и без затруднений могли быть убраны в небольшие обтекатели на нижней поверхности каждой гондолы. При увеличении скорости движения самолета по земле (например, при разбеге) его поперечная устойчивость обеспечивалась без дополнительных опор, действием аэродинамических сил крыла. Велосипедная схема шасси на реактивном бомбардировщике Ил-30 была применена в СССР впервые.

Рабочие места всех членов экипажа защищены броней. При необходимости покинуть самолет пилот мог катапультироваться из кабины вверх, а штурман и стрелки выбрасывались из самолета через нижние аварийные люки, створки которых должны были прикрывать их от действия воздушного потока в момент отделения от самолета.

Ил-30 был оснащен наиболее совершенным в то время специальным, в том числе и радиолокационным, оборудованием. Антенну панорамного радиолокатора, закрывавшуюся полусферическим обтекателем, устанавливали в хвостовой части фюзеляжа. Панорамный радиолокатор, пилотажно-навигационное радиотехническое, а также специальное оборудование, противообледенительная система и герметические кабины экипажа обеспечивали эффективное боевое применение самолета Ил-30 в любых метеорологических условиях днем и ночью.

Постройка опытного самолета Ил-30 была завершена летом 1949 г., а в сентябре летчик-испытатель В. К. Коккинаки выполнил на самолете несколько пробежек по взлетно-посадочной полосе аэродрома для оценки новой схемы шасси. Но первый вылет самолета Ил-30 не состоялся. Высокие расчетные летно-технические данные самолета Ил-30, применение в его конструкции целого ряда новых решений определили появление требований о проведении дополнительных теоретических и наземных экспериментальных исследований, связанных с оценкой прочностных и аэроупругих характеристик тонкого стреловидного крыла на скоростях полета около 1000 км/ч. Нуждался в дополнительной доводке и двигатель ТР-3. Кроме того, осенью 1949 г. все усилия немногочисленного тогда коллектива ОКБ были переключена на работы, связанные с внедрением в серию бомбардировщика Ил-28 с двигателями ВК-1 и созданием других различных вариантов этого самолета, после окончания которых С. В. Ильюшину было выдано задание на проектирование опытного реактивного бомбардировщика Ил-46 среднего радиуса действия.

Схема самолета Ил-30 впоследствии была использована для строительства первого сверхзвукового бомбардировщика Ил-54.

Автоматы и пулеметы

Сразу оговорюсь: спор о достоинствах и недостатках 5,45-мм АК(С)-74 и 7,62-мм АКМ(С) – бесконечен. Идеального оружия нет и не может быть, спорить можно только об оптимальном оружии для выполнения каждой конкретной задачи. Основные доводы защитников 7,62-мм АКМ: устойчивая пуля, дающая мало рикошетов, с большей, чем у 5,45-мм, пробиваемостью и большая номенклатура боеприпасов. Кстати, к АКМ есть еще зажигательная пуля – с красным носиком, – которая на поверку оказалась фактически мгновенного действия «зажигательной». Мне, офицеру спецназа МО РФ, участвовавшему в боевых действиях в Чечне зимой–весной 1995 года, их применить не пришлось. Однако мой приятель О. Д. из 324-й мсп, личным оружием имевший трофейный АКМ, применив их как-то по автомобилю, остался очень доволен.

АК-74 не хватает только одного – патрона с устойчивой пулей с закаленным сердечником. И такой патрон есть – это патрон 7Н10 Барнаульского завода. Но их нет в войсках, по крайней мере, их у нас не было в Чечне. Еще нужен прилив для оптики на каждом автомате (уже реализовано на АК-74М), особенно это нужно подразделениям СпН. Но я их встречал только в подразделениях ВВ.

Еще защитникам АКМ советую заглядывать в «умные книжки», например в Наставление по стрелковому делу. Сравнение таблиц «Характеристика рассеивания» и «Количество патронов, необходимое для поражения одиночной цели» у АК-74 и АКМ покажет несравненное преимущество первого.

У нас основными были АКС-74. Его складной приклад, по-моему, близок к идеалу – прочен, надежен, удобен. У АКМС же приклад в сложенном состоянии болтается (мне это, например, не нравится).

Надежность АКС-74, на мой взгляд, не уступает АКМ. Пример: наш БТР налетел на мину (как потом выяснилось – ТМ-62), выставленную, кстати, нашими доблестными гвардейцами-десантниками (которые, сменив позицию, не потрудились поставить в известность стоящие рядом части). Всех ехавших на броне разбросало в разные стороны. Упавший (с порядочной высоты) рядом со мной на асфальт мой АКС-74 с ГП-25 отделался лишь вмятинкой на крышке ствольной коробки. А когда я после этого опробовал его на тренировке, оказалось, что пристрелка ни у АКС, ни у ГП не нарушена!

Автомат не предназначен для ведения длительной непрерывной стрельбы – для этого есть пулемет ПК(М) со сменным стволом с гораздо более толстыми стенками. Из автомата на дальности больше 25 метров нужно, считаю, вести исключительно одиночный и прицельный огонь.

Возможно, для пехоты (особенно в городе) скорость перезарядки имеет большое значение, но когда «выстрел – брак в работе разведчика», а передвигаешься пешком и много... Использование для АКМ 75-патронного барабанного магазина от РПК вообще, по-моему, дурость (это же какую «дуру» таскать надо).

РПК-74 (так же, как и РПК) – это не пулемет! Мы их не взяли с собой на войну и ни разу об этом не пожалели. Как «оружие» поддержки они себя не оправдывают, так как не могут создать большую плотность огня. Ни поставить нормальный заградительный огонь, ни «задавить» противника огнем они не в состоянии. Для этого необходимо ленточное питание и сменный ствол.

Из РПК-74 хорошо стрелять с упора одиночным огнем, но тогда уж лучше таскать с собой такую же неудобную СВД – эффект будет гораздо выше. Никакая унификация оружия на уровне взвода, идущая во вред эффективности стрельбы, оправданием служить не может (по крайней мере в «спецназе»).

ПКМ мы имели по одному в группе. Для выполнения «разведывательных» задач этого достаточно (для самозащиты), для «ударных» же задач количество ПКМ нужно увеличить в 2 – 3 раза (до трех ПК на группу из 16 – 18 человек). К такому соотношению, кстати, приближался наш противник: «боевые» тройки и четверки, в составе которых 1 пулеметчик с ПК.

Для ПКМ мы использовали «универсальную» ленту: попеременно патроны с пулей со стальным сердечником и бронебойно-зажигательной. Это позволяло, не меняя ленту, вести огонь и по живой силе, и по технике (прежде всего по автомобилям). Трассирующие пули не использовали вообще. Пулеметчик имел за спиной РД-54 (рюкзак десантника) с 600 – 800 патронами в лентах. Запасные стволы мы не использовали, посчитав, что будет достаточно и 400 выстрелов непрерывной очереди (по ТТХ).

Имевшиеся станки к пулеметам – и Степанова, и Саможенкова – применения не нашли: все их (станков) достоинства могут быть реализованы только в пехоте.

Гранатометы и огнеметы

Свои РГД мы оставили на «зимних квартирах» (и правильно сделали). Взяли по одному РПГ-16 на роту. Гранатомет очень хороший (большая прицельная дальность, высокая точность), но моя рота, к примеру, его ни разу не использовала, другие, по-моему, тоже. Борьба с бронецелями не является нашей основной задачей, а противопехотные выстрелы к РПГ-7 я видел только в газете «Красная звезда». Тот же РПГ-16 можно использовать в спецоперациях – на больших дальностях.

После эксплуатации РПГ-18 в боевой обстановке выяснилось, что, когда группа передвигается через плотный кустарник или посадки, они могут самостоятельно раскрываться и раздвигаться, угрожая взвестись. Мне пришлось срочно договариваться с пехотой (привет 324 мсп), и О. Д. достал мне ящик РПГ-26, подобных недостатков не имеющих.

Хорошо, что противник не обладал большим количеством бронетехники, особенно современной – с активной броней. О новых «одноразовых» РПГ-27 с тандемной БЧ я слышал только в училище, а тандемные выстрелы к РПГ-7 (ПГ-7ВР) увидел уже после войны по телевизору у... (!) своего недавнего противника.

РПО-А – очень эффективное оружие, обладающее к тому же неплохим деморализующим действием. За это ему прощается даже большой вес. Оптический прицел увеличил бы прицельную дальность стрельбы, но они имелись, видимо, только в огнеметных подразделениях. Пехота не терялась: РПО использовались в огромных количествах. У нас они также постоянно имелись и применялись. Одно из успешных применений было в районе Чечен-Аула, когда мой разведотряд находился в боевом охранении, обеспечивая наступление пехоты.

Огневая точка противника была подавлена со второго выстрела (РПГ или снятое с БМП орудие «Гром»). Кстати, я тогда пожалел, что не взял с собой ЛПР-1 в «ручном» варианте (без треноги и буссоли): точное определение дальности имеет важнейшее значение для поражения цели с первого выстрела.

Я сделал заявку, чтобы мне достали РПО-З (зажигательный вариант). Во многих ситуациях он был бы очень кстати. Однако наш заместитель командира по вооружению, «поставив на уши» все склады, выяснил, что во всей группировке РПО-3 в количестве нескольких штук имеются только в «каком-то мсп». А вместо них он привез РПО «Рысь» с большим количеством выстрелов.

«Рысь» на поверку оказалась изрядным дерьмом. Имея прицельную дальность всего 270 метров, ее выстрел, снаряженный вроде как напалмом, годился лишь для того, чтобы поджечь очень большой стог сухого сена, и то с вероятностью 50 процентов.

Если бы нас не отправили на войну, то о системе специального оружия «Вал»/«Винторез» я до сих пор судил бы по статьям в журналах (в том числе в «Солдате удачи»). Но нет худа без добра: под конец «кампании» мы уже имели по два ВСС на группу. АСы я в Чечне видел только у различных «крутых» подразделений МВД – явно не у тех, кому оно больше всех нужно.

Пусть парни из «соседнего силового министерства» не обижаются, но ни подразделения внутренних войск, ни какие-либо СОБРы на этой войне в первых рядах в атаку ходили не слишком часто и по уши в грязи (буквально) в тактической глубине обороны противника не ползали. Боеприпасы к ним первоначально были в дефиците, потом, правда, ситуация разрядилась. А СП-6 (бронебойные) появились вообще «под занавес».

Хочу сказать следующее. Система оружия АС/ВСС близка к идеалу оружия для войск специального назначения. Его умелое использование позволяет творить чудеса. Так, например, во время одного из ближних огневых боев разведгруппа из нашей части (командир группы – И. Ч.) успела «завалить» 5 человек, включая головной дозор, пока противоборствующая сторона начала что-то понимать.

Наличие штатной дневной и ночной оптики, бронебойного патрона и эффективного интегрированного прибора бесшумной и беспламенной стрельбы позволяет решать большую часть задач, которые могут возникнуть перед подразделением «спецназа». Например, классическую задачу – «снятие часового» ВСС решает идеально (лучше, чем брошенный нож, арбалет или еще черт знает что).

Это оружие – не для срочнослужащего! Особенно при таком качестве призывного контингента, как сейчас. Следить за ним нужно значительно тщательнее, чем за любым пехотным оружием (АК, ПК, СВД). На ударно-спусковой механизм мне, воспитанному на автомате Калашникова, вообще смотреть без слез нельзя – такое все миниатюрное.

У нас была проблема с несколькими ВСС – что-то с ударно-спусковым механизмом. Возможно, заводской брак или «сырость», недоведенность первых серий оружия.

Есть отдельные недоработки: например, пластмассовое цевье на своем месте «сидит» неплотно, нет сумки для ночного прицела, 10-патронные магазины к ВСС, считаю, нужно заменить на 20-патронные (а для АС, возможно, пригодился бы и 30-патронный).

С получением ВСС я сразу сдал на склад все свои АКМС с ПБС, которые мы привезли с собой за неимением лучшего. В других подразделениях осталось некоторое количество АКМС «в шумном варианте».

У меня было по одной СВД с ночным прицелом в группе. В системе огня группы – необходимое оружие. Одно время у нас зародилось было «снайперское движение», но развития оно не получило (а зря!). Отмечу некоторые недостатки.

На мой взгляд (применительно для «спецназа»), неудобная – длинная. При действиях в лесу, кустарнике, бронетехнике – это заметно. Кратность дневной оптики (ПСО-1) маловата, ведь винтовка рассчитана на прицельную дальность 1300 метров и надежное поражение цели на 700 – 800 метров.

Крепление наглазника на ПСО-1 ниже всякой критики. Эта «мелочь» приносит очень много хлопот. Закрепить его изолентой или скотчем, конечно, несложно, но конструктору прицела я при случае «пару слов» сказал бы.

О СВД-У можно было только мечтать. Впрочем, я как-то раз ее даже подержал в руках. Кто мне ее дал подержать? Ну конечно же, парень из МВД.

В определенных условиях – когда необходима большая дальность эффективной стрельбы и надежное поражение живой силы – СВД целесообразно заменить все или почти все автоматы группы (предусмотрев для ближнего боя что-нибудь компактное и скорострельное из того, что имеется, например АПБ). Разумеется, данный вариант – не для пехоты. И, кстати, в Афганистане, по-моему, такое уже делали.

Подствольный гранатомет

Практически каждый автоматчик, для которого автомат – основное средство ведения боя, а не оружие самозащиты, как, например, для радиста, должен иметь и ГП-25. На всей прицельной дальности (400 метров) он позволяет первой же гранатой накрыть групповую цель (правда, по опыту, в точечную цель не попадешь и с 10 выстрелов, хотя этого, как правило, и не требуется).

По ТТХ выстрел ВОГ-25 взводится на расстоянии 10–30 метров от дульного среза. Как-то на окраине Грозного мы хотели из ГП взломать калитку в заборе из листового железа, чтобы пройти через двор. Огонь вели с противоположной стороны улицы, с расстояния 20–25 метров. Ничего не вышло: ВОГи не успевали взводиться, отскакивали от забора, и уже на земле у них срабатывали самоликвидаторы.

Из недостатков могу назвать два: крупный – наличие только противопехотного выстрела (в отличие от того же М203); мелкий – сумки для боекомплекта (не все) не рассчитаны на «прыгающие» ВОГ-25П.

У меня был ГП-25, но я от него очень быстро отказался, чтобы не отвлекаться от своей главной работы – руководства подразделением. Основное оружие командира (что в пехоте, что у нас) – радиостанция и бинокль, не считая мозгов конечно. А «наличие оружия вызывает соблазн его применения».

Ручные гранаты

С РГО/РГН мы впервые столкнулись в Чечне. Много слышали об их капризности, однако никаких эксцессов у нас не было. Считаю, отличные гранаты, особенно РГО (до 80% моего личного гранатного боекомплекта). Если опытный солдат способен успеть укрыться от упавшей рядом Ф-1 (РГД-5, РГ-42), то от РГО/РГН в такой ситуации уберечься практически невозможно – они сработают в момент удара о землю.

Однако на «пару ласковых» претендует и их конструктор, скорее, видимо, его помощник, разработавший укупорку: пластиковые коробки, в которых находятся запалы, может, и обеспечивают сохранность последних в течение 50 лет, но, пока их вскроешь, – проклянешь все на свете (специальной открывашки нет, а в бою, даже если она и есть, ее можно потерять).

Заслуживает внимания массовое применение противоборствующей стороной, особенно в Грозном, считающихся устаревшими противотанковых кумулятивных гранат РКГ-3. Хотя это вряд ли делалось целенаправленно – скорее всего они в больших количествах достались чеченцам на оставленных складах Советской Армии. Для городских условий – необходимая вещь, так как противотанковый гранатомет (и «одноразовый», и «многоразовый») применить не всегда есть возможность: с расстояния 10 метров из РПГ-18 в танк не выстрелишь, как и не выстрелишь из помещения маленького объема – и то и другое опасно для здоровья. А швырнуть РКГ-3(Е, ЕМ) из окна второго этажа на крышу проезжающего по улице танка очень даже здорово.

Пистолеты и холодное оружие

Новейшие пистолеты ПСС («Вул») мы с собой взять не смогли, так как для них не было боеприпасов (СП-4). Наверное, их скупило МВД для отстрела бродячих собак в московских подворотнях. Поэтому каждый «боевой» офицер (то есть «ходящий» на задания) имел ПБ – вполне, впрочем, нас удовлетворяющий и, главное, имеющий в условиях нашего нынешнего повального дефицита стратегический прямо-таки «плюс»: в нем используется самый обыкновенный патрон 9-мм ПМ. Еще у ПБ мне нравится огромная квадратная мушка – очень удобная для стрельбы.

Имели мы и АПБ. Целесообразно брать его как «второе оружие», так как альтернативы ему – полноценного пистолета-пулемета с глушителем (аналога МП-5СД «Хеклер Кох») – на вооружении нет. Очень эффективен для «тихой» стрельбы в упор; с расстояния 10 метров из 20-патронной очереди в грудную мишень с кругами я укладываю до 15 – 16 пуль – с рук от бедра. А это может пригодиться, например, при внезапной встрече с противником в лесу, в городе, ночью. Для него не помешал бы магазин на 30 патронов.

Наш личный состав специальных ножей (кроме штатных штык-ножей к оружию) в Чечне не имел, офицеры, впрочем, тоже. Многие офицеры имели свои личные боевые ножи, из-за которых, кстати, при возвращении домой возникли трения с новоявленной таможней на аэродроме в Моздоке (что-то я не заметил никакой таможни там же в Моздоке в январе 1995 года, когда недоукомпдектованные и необученные подразделения сразу же после выгрузки из самолетов бросали в Грозный). У меня, например, в Чечне был штык от АК-47, не лучший, конечно, вариант.

В других частях, подобных нашей, я специальные ножи видел, например, легендарный «нож разведчика образца 1943 года» (HP-43). Очень простой и, по-моему, довольно неплохой, Хотя мне более симпатичен НР-2: в отличие от HP у него более удачный клинок и он достаточно плотно и удобно крепится на поясном ремне. Крепление HP (HPC) на ноге или руке – это для тех, кто насмотрелся фильмов с участием Шварцнеггера: оно при более иди менее длительной носке очень неудобно, к тому же я, например, сторонник того, чтобы ноги были максимально свободны, а не нагружены всякой всячиной.

Нож в современной войне у любого боевика (боевик по своим моральным принципам, по духу) зачастую всего лишь символ, талисман, «третье» оружие – на самый последний случай. После возвращения домой я проштудировал определенную литературу (в том числе статьи по холодному оружию в вашем журнале) и, прибавив к полученным знаниям личный опыт, купил в Москве нож фирмы БАК.

Боеприпасы

В целом ситуацию с боеприпасами можно было охарактеризовать так: с нормальными, наиболее распространенными – без проблем, со специальными, узкоспециализированными – все значительно сложнее. Например, как я уже говорил, мы, как ни старались, не смогли раздобыть РПО-З; не смогли мы найти также «пристрелочно-зажигательные» боеприпасы к ПКМ; о противотанковых боеприпасах я уже говорил.

Что касается их качества – был только один, но достаточно крупный инцидент: для ПКТ получили как-то патроны с трассирующей пулей (Т-46) – «трассера» у нас шли только для вооружения БТР. При стрельбе (на тренировке) оказывается: пуля, выстрелив из гильзы, застревает в стволе. Видимо, после длительного хранения порох уже никуда не годился. Хорошо, что это обнаружилось не в бою. Вывод в принципе общеизвестен: для проверки всех новых партий боеприпасов нужно проводить их контрольный отстрел.

Общий взгляд

В заключение отмечу несколько интересных моментов, касающихся применения стрелкового оружия – по опыту боевых действий в Чечне. Так, за все время войны у нас не было ни одного случая применения по прямому назначению ни пистолета, ни тем более ножа (и даже потенциальных ситуаций для их применения). Я, безусловно, считаю, что боевой нож должен присутствовать в снаряжении разведчика, однако вышеуказанный факт заставляет задуматься, Видимо, со времен второй мировой войны приоритеты сместились, и имеющаяся на вооружении «куча» бесшумного оружия позволяет, например, выполнить многие (если не почти все) задачи более эффективно, чем брошенный, пусть и умелой рукой, нож.

Результативность наших действий была бы значительно выше, если бы мы располагали оружием, которое уже разработано (а зачастую и принято на вооружение), но отсутствует в войсках. Эффективность же даже имеющегося у нас оружия часто снижалась из-за отсутствия (дефицита) полной номенклатуры боеприпасов для него.

Части специального назначения в боевой (а следовательно, и в мирной) обстановке должны располагать возможностью использовать наиболее оптимальное для каждой конкретной задачи вооружение. С учетом особенностей региона, местности предстоящих боевых действий эти варианты вооружения должны быть предусмотрены штатами частей. А после прибытия в зону боевых действий и особенно после получения определенного боевого опыта – оперативно дополучать необходимое вооружение в нужных количествах. Например, если вероятны операции в лесных или урбанизированных зонах, а «новых» боеприпасов к АК(С)-74 (7Н10) нет, то кроме них иметь и достаточное количество АКМС. В горных районах нужно предусмотреть возможность вооружения значительной части личного состава СВД (СВД-С), в крайнем случае – снайперскими винтовками Мосина времен Великой Отечественной (вспомните душманские «БУРы» – старые английские винтовки Ли-Энфильда, о которых среди советского контингента в Афганистане ходили легенды).

За последние десятилетия многие взгляды на действия разведчика в тылу противника значительно изменились. Ценность человеческой жизни заметно увеличилась. Количество задач, которые разведгруппа вынуждена решать исключительно своими силами и средствами (оружием), уменьшилось и будет уменьшаться в дальнейшем. Теперь зачастую предпочтительнее обнаружить какой-либо объект и навести на него артиллерию или авиацию, после чего зафиксировать результат удара. Поэтому, хотя подбору и подготовке своего вооружения необходимо продолжать уделять очень большое внимание, в целом к его применению нужно подходить критически.

Осенью 1949 г. все усилия немногочисленного тогда коллектива ОКБ были переключены на работы, связанные с внедрением в серию бомбардировщика Ил-28 с двигателями ВК-1 и созданием других различных вариантов этого самолета, после окончания которых С.В. Ильюшину было выдано задание на проектирование опытного реактивного бомбардировщика Ил-46 среднего радиуса действия.

Новый бомбардировщик в варианте с нормальной полетной массой и бомбовым грузом 3000 кг, сброшенным на половине пути, должен был иметь максимальную техническую дальность полета 3000 км. В варианте с перегрузочной взлетной массой эта дальность полета с бомбовым грузом 5000 кг возрастала почти до 5000 км.

В то время при создании бомбардировщика, отвечающего этим требованиям, наряду с обеспечением высокой экономичности турбореактивных двигателей наиболее сложной была задача выбора формы крыла самолета в плане – прямой или стреловидной. Учитывая очень короткий срок, отведенный на создание самолета Ил-46, и трудность быстрого решения всех тех новых и сложных проблем, которые принесли с собой стреловидные крылья, С.В. Ильюшин принял решение о создании двух опытных самолетов Ил-46 – одного с прямым, а другого со стреловидным крылом. На первом опытном самолете было решено установить прямое крыло, обеспечивающее максимальную скорость полета 900…925 км/ч. При этом учитывалось, что на самолете с прямым крылом значительно легче достичь большой дальности полета при минимальных геометрических размерах и массе самолета. Поэтому в основу общей схемы первого опытного самолета Ил-46 была положена проверенная и хорошо зарекомендовавшая себя в эксплуатации конструктивная и аэродинамическая компоновка фронтового бомбардировщика Ил-28. Разработка эскизного проекта этого варианта самолета Ил-46 была завершена в октябре 1951 г.

Второй опытный самолет Ил-46С с максимальной скоростью полета до 1000 км/ч должен был иметь крыло со стреловидностью по линии четвертей хорд, равной 35°. Главной особенностью этого крыла являлась утолщенная корневая часть, что помогло обеспечить необходимую прочность и жесткость стреловидного крыла и позволило разместить в крыле значительное количество топлива. Тем самым был увеличен бомбоотсек до 7,8 м против 5,7 м у Ил-46 с прямым крылом. Несколько худшие несущие свойства стреловидного крыла определили увеличение площади крыла и взлетной массы самолета Ил-46С. Эскизный проект самолета был утвержден С.В. Ильюшиным в начале декабря 1951 г.

Первый опытный самолет Ил-46 строили по схеме двухдвигательного цельнометаллического среднеплана с прямым крылом и стреловидным оперением. Внешне он походил на фронтовой бомбардировщик Ил-28, но был больше его и тяжелее.

На самолете Ил-46 применяли двигатели АЛ-5 (иногда обозначавшиеся также как ТР-3А) с осевым компрессором и с взлетной тягой до 5000 кгс, разработанные под руководством А.М.Люлька. Для сохранения на самолете обычной трехопорной схемы шасси с передней опорой эти двигатели пришлось установить в передних частях гондол двигателя, далеко вынесенных за переднюю кромку крыла, а для отвода горячих газов применить выхлопные трубы длиной почти 5 м.

Для облегчения взлета перегруженного самолета о коротких взлетно-посадочных полос на правом и левом бортах ХЧФ можно было подвешивать два сбрасываемых после взлета пороховых ракетных ускорителя.

Возросшая полетная масса самолета Ил-46 и стремление проектировщиков сохранить возможность базирования Ил-46 на грунтовых аэродромах определили применение на нем оригинальной конструктивной схемы основных опор самолета. Каждое колесо основных опор крепилось к отдельной амортизационной стойке. При уборке шасси стойки расходились в разные стороны: внешнее колесо и его стойка убирались вперед по полету, а внутреннее колесо и его стойка – назад. При этом колеса поворачивались на 90° и размещались в обтекателях на нижних частях гондол двигателей под выхлопными трубами.

Экипаж размещался в двух (носовой и кормовой) герметических кабинах, оборудованных катапультными креслами. В передней герметической кабине между рабочими местами пилота и штурмана имелся свободный проход, обеспечивавший им непосредственное общение во время полета. Все рабочие места членов экипажа имели бронезащиту. Общая масса брони на самолете была 880 кг.

Постройка первого опытного самолета Ил-46 была завершена в начале 1952 г. 3 марта 1952 г. состоялся первый полет самолета Ил-46 под управлением летчика-испытателя В.К.Коккинаки.

При проведении заводских летных испытаний на самолете Ил-46 была достигнута максимальная скорость полета, равная 928 км/ч и максимальная дальность полета 4845 км с бомбовым грузом 5000 кг, сброшенным на половине пути. Государственные испытания Ил-46, проведенные летом 1952 г., подтвердили соответствие летно-технических данных самолета Ил-46 заданным в технических требованиях.

Постройка второго опытного самолета Ил-46 со стреловидным крылом была прекращена в 1952 г. после запуска в серийное производство самолета Ту-16, созданного под руководством А.Н. Туполева.

Выходной зрачёк (мм): 13.3…4.4
Удаление выходного зрачка (мм): 91…81
Поле зрения (м/100м-макс): 10.3
Поле зрения (м/100м-мин): 3.44
Дистанция без параллакса (м): 91.4
Антипараллакс: Нет
Точность выверки (мм/клик/100м): 7
Подсветка сетки: Есть
Тип крепления: 25.4 мм
Герметичность: Есть
Длина (мм): 310
Вес нетто (кг): 0.363
-корпус из жёсткого алюминиевого сплава, применяемого в авиастроении
-не бликующее матовое износостойкое чёрное покрытие корпуса
-корпус влагонепроницаемый и заполнен сухим азотом
-объектив с многослойным просветляющим покрытием
- минимальные потери света и цветопередачи
-светящаяся марка янтарного или красного цвета с автоматически подстраиваемой яркостью и возможностью ручной регулировки
-подсветка марки не требует питания от элементов, её обеспечивает волоконный светоприёмник и фосфорно-тритиевая лампа

Модели 1,25-4х24 и 3-9х40 производятся в Японии и устанавливаются на оружие с помощью крепёжных колец для диаметра 1 дюйм (25,4 мм).

Прицел Trijicon AccuPoint 3-9x40 TR20-2
Универсальный дюймовый прицел для ходовой охоты.
Постоянная подсветка янтарного цвета точки в центре сетки MilDot
Подсветка не требует питания и осуществляется за счёт тритиевого источника ночью и в сумерках, и волоконной оптики днём
Яркость меняется автоматически, может быть ограничена днём вручную - на корпусе есть "шторка" которой можно закрыть окошко со световодами.
Водонепроницаемый до глубины 3м, азотозаполненный для предотврашения внутреннего запотевания.

Особенность всей продукции Trijicon в использовании волоконной оптики для подсветки прицельной марки. При этом достигается задача отказа от какого либо электрического питания для этой цели. Даже совсем небольшой фон естественного освещения обеспечивает отличную видимость марки до тех пор пока возможно различить саму цель.

Продолжая работы по совершенствованию реактивного фронтового бомбардировщика в направлении повышения его скоростных характеристик и ударной мощи, конструкторский коллектив С.В.Ильюшина в конце 1952 г. приступил к созданию околозвукового реактивного фронтового бомбардировщика Ил-54. Новый самолет должен был иметь максимальную скорость полета, соответствующую значению М=1,15 на высоте 4750 м, и практическую дальность 2400-2750 км с нормальным бомбовым грузом 3000 кг.

Расчетные и экспериментальные исследования, проведенные в ОКБ и ЦАГИ, позволили найти наиболее оптимальное сочетание геометрических размеров, массы и потребной тяги двигателей самолета Ил-54, которое позволяло полностью выполнить все предъявляемые к самолету такого назначения тактико-технические требования. На базе выбранных основных параметров были разработаны две компоновочные схемы самолета.

Первая схема, утвержденная С.В.Ильюшиным в конце марта 1953 г., предусматривала создание самолета по схеме среднеплана с двумя двигателями ТРД-И, установленными в корневых частях крыла, и с горизонтальным оперением на верхней части киля. На этом самолете главные колеса обычного трехопорного шасси с передней опорой убирались вперед по полету (с поворотом колеса в процессе уборки на 90°) в межлонжеронное пространство силового кессона крыла. В процессе дальнейшей проработки первой компоновочной схемы от нее отказались из-за того, что на расчетной скорости полета возникало большое интерференционное сопротивление гондол двигателей, установленных рядом с фюзеляжем, из-за необходимости делать большие отсеки для уборки шасси в силовом кессоне крыла, что усложняло силовую схему крыла, увеличивало его массу.

В ноябре 1953 г. была утверждена вторая компоновочная схема самолета Ил-54 с двумя двигателями АЛ-7, созданных руководством А.М.Люлька. Самолет Ил-54 стали выполнять по схеме высокоплана с обычным низким расположением горизонтального оперения. В соответствии с результатами продувок в аэродинамических трубах, двигатели на этом варианте самолета устанавливали в гондолах, которые, как и на самолете Ил-22, подвешены на пилонах под крылом. Такое размещение двигателей уменьшало их сопротивление на больших околозвуковых скоростях полета, и в то же время (благодаря высокопланной схеме самолета, а также применению велосипедной схемы шасси) воздухозаборники двигателей располагались высоко над взлетно-посадочной полосой и при работе на земле двигатели не засасывали с ее поверхности посторонние предметы.

Применение на самолете Ил-54 велосипедной схемы шасси с далеко отстоящими друг от друга основными опорами со сдвоенными колесами на каждой опоре было обусловлено трудностями размещения больших колес в тонком крыле и в предельно обжатых по своим размерам гондолах двигателей самолета. Передняя опора велосипедного шасси была управляемой. Задняя опора шасси располагалась за бомбоотсеком на значительном удалении от центра масс самолета. Вследствие этого на переднюю опору действовала большая сила, затруднявшая отрыв передней опоры от земли при взлете и выдерживание посадочного угла при пробеге после посадки, что могло привести к увеличению длины разбега и пробега самолета. Для облегчения отрыва передней опоры от земли в конструкцию задней опоры шасси был включен специальный механизм, с помощью которого обеспечивалось укорачивание задней опоры во время разбега. Самолет «приседал» на заднюю опору, угол атаки крыла увеличивался почти в два раза, и это позволяло значительно сократить длину разбега самолета при взлете. Поперечная устойчивость самолета Ил-54 при движении по земле достигалась с помощью вспомогательных боковых опор, устанавливавшихся на концах крыла и убиравшихся в обтекаемые гондолы.

Вырезы в нижней части фюзеляжа под радиолокационную антенну, бомбовый отсек и отсеки шасси, а также большие нагрузки, передававшиеся на фюзеляж от опор велосипедного шасси во время посадки, значительно усложнили разработку конструкции фюзеляжа.

Экипаж самолета – три человека: пилот, штурман и кормовой стрелок-радист, размещавшиеся в двух (передней и задней) герметических кабинах. Пилот и штурман входили в самолет через небольшую дверь на правом борту фюзеляжа, а стрелок – через нижний люк своей кабины. Между кабинами штурмана и пилота имелся проход, позволявший им общаться друг с другом в полете. Все рабочие места членов экипажа имели сильную бронезащиту. При возникновении в полете аварийной ситуации экипаж мог покинуть самолет с помощью катапультных кресел, при этом летчик катапультировался вверх, а штурман и стрелок – вниз. В случае аварийной посадки на воду все члены экипажа могли покинуть самолет через верхние люки своих кабин и воспользоваться автоматически выбрасываемой спасательной лодкой ЛАС-5М.

Вооружение и оборудование самолета обеспечивали его эффективное применение во фронтовых условиях против боевой техники, живой силы и транспортных средств противника, позволяли использовать его для разрушения опорных пунктов и инженерных сооружений, расположенных на поле боя и в тактической глубине обороны противника при действии как в составе соединений, так и одиночными самолетами со всех высот при противодействии истребительной авиации и наземных средств противовоздушной обороны противника, в любых метеорологических условиях днем и ночью.

Самолет Ил-54 можно было применять не только как бомбардировщик, но и в качестве торпедоносца высотного и низкого торпедометания, фоторазведчика и учебного самолета.

Самолет-торпедоносец Ил-54Т отличался от основного варианта бомбардировщика увеличенной почти на 2 м длиной бомбового отсека и новой кабиной штурмана, отводы которой обеспечивали штурману хороший обзор вперед при низком торпедометании. В варианте фоторазведчика на самолете устанавливали комплект специального оборудования, необходимого для выполнения поставленных перед самолетом задач. Учебно-тренировочный вариант самолета Ил-54 имел кабину летчика-инструктора, установленную в носовой части фюзеляжа на месте кабины штурмана.

Испытания первого опытного самолета Ил-54 с двумя двигателями МР-40 (в серии АЛ-7) начались 3 апреля 1955 г. Летчик-испытатель В.К.Коккинаки отмечал хорошую устойчивость и управляемость самолета в полете. Однако применение велосипедной схемы шасси несколько усложнило выполнение взлета и посадки. В том же 1955 г. был выпущен на летные испытания второй опытный самолет Ил-54 с двумя модифицированными двигателями АЛ-7Ф.

По результатам испытаний первого опытного самолета путевая устойчивость второй опытной машины была увеличена установкой на нижней поверхности хвостовой части фюзеляжа двух аэродинамических гребней. Самолет успешно прошел летные испытания, но серийно не строился из-за переоценки в то время роли управляемого ракетного оружия.

Западная печать с сомнением отнеслась к возможности появления такого самолета в СССР. 25 июня 1956 г. на подмосковном аэродроме Кубинка был организован показ новой советской боевой техники для представителей иностранных государств. Возглавлял делегацию генерал Н.Туайнинг. Вместе с туполевскими машинами «91″ и «98″ находился и сверхзвуковой самолет С.В.Ильюшина, показанный под обозначением Ил-149.

В начале XXI столетия продолжают буйно полыхать костры военных конфликтов малой интенсивности. Однако победа в этих сложнейших боевых действиях достигается не традиционными правилами ведения войны, а в первую очередь путем проведения специальных мероприятий.

Война в Ираке убедительно доказала, что военнослужащие союзных войск, которым по штату не положена штурмовая винтовка, то есть экипажи боевой техники и транспортных средств, расчеты орудий, солдаты вспомогательных подразделений и т. п., как правило, вооружались пистолетами-пулеметами и армейскими пистолетами, рассчитанными на использование устаревшего пистолетного патрона 9 мм НАТО («Парабеллум»). Однако массовое использование средств индивидуальной защиты (бронежилеты, каски) привело к снижению эффективности использования для этой цели пистолетов и пистолетов-пулеметов, рассчитанных под стандартный пистолетный патрон.

В связи с этим для повышения эффективности индивидуального оружия началась разработка новых систем вооружения, состоящих из компактных образцов стрелкового оружия (пистолетов и пистолетов-пулеметов), но под новые патроны уменьшенного калибра с остроконечными высокоскоростными пулями с повышенной пробиваемостью.

Германия, всегда по праву считавшаяся одной из законодательниц в оружейной моде, совсем недавно снова представила всему миру перспективные образцы оружия пехоты, которые возможно заложат основы новой системы стрелкового вооружения в XXI столетии.

Германские военные специалисты по результатам многолетних исследований, начатых в 1980-х годах и проходивших в рамках создания оружия ближнего боя по программе NBW (Nahbereichswaffe - оружие ближнего боя), после проведения анализа перспектив развития стрелкового оружия в ХХI веке пришли к выводу о том, что необходимо более четко очертить круг основных боевых задач, решаемых в бою пехотинцами с помощью стрелкового оружия: индивидуальная и групповая оборона; штурмовые действия на малых расстояниях; поражение живой силы на больших дальностях и борьба с легкобронированными боевыми машинами.

К созданию систем оружия ближнего боя более двадцати лет назад приступила одна из ведущих немецких оружейных фирм Heckler & Koch GmbH в г. Оберндорф. Эта фирма вполне обоснованно пользовалась заслуженной славой. Компания Heckler & Koch была основана в 1949 году Эдмундом Хеклером и Теодором Кохом. Фирма обосновалась в Оберндорфе в помещении старого завода Маuser, который был вывезен французами после окончания Второй мировой войны в качестве компенсации за причиненный Франции ущерб. В начале 1950-х годов в связи с созданием новой немецкой армии - бундесвера - эта компания получила контракт на производство автоматической армейской винтовки G3 под «промежуточный» патрон 7,62×51 НАТО. За базовую модель Heckler & Koch выбрала испанскую автоматическую винтовку SЕТМЕ, которая, в свою очередь, была создана на базе штурмовой винтовки Маuser Stg.45 (M). С помощью опытно-конструкторского отдела компании Reinhmetall конструкция винтовки SЕТМЕ была модифицирована в соответствии с требованиями немецкой армии, и в итоге появилась армейская винтовка G3. Компания Heckler & Koch одной из первых использовала полигональный профиль ствола, у которого нет ни полей, ни нарезов, его канал имеет множество слегка закручивающихся граней, придающих пуле вращение. Помимо хорошо известного пистолета-пулемета HK МР-5, выпускаемого в нескольких различных моделях, компания производит серию специализированных снайперских винтовок.

Федеративная Республика Германия стала одной из немногих промышленно развитых стран, где разработка новых образцов стрелкового оружия в конце ХХ в. одновременно шло двумя путями: создание 5,56-мм штурмовых автоматических винтовок под патрон 5,56-мм НАТО и разработка нового оружия нетрадиционных конструкций под безгильзовые патроны, применение которых экономически было вполне обосновано и целесообразно, поскольку это обещало значительные преимущества перед обычными образцами. В середине 1980-х годов фирма Heckler & Koch разработала специальную 4,73-мм армейскую винтовку G11, рассчитанную на использование безгильзовых патронов. Тогда же, с учетом окончания отработки штурмовой винтовки G11 под безгильзовый патрон 4,73×33, концепция NBW также основывалась на безгильзовом патроне калибра 4,73×25.
Военные специалисты ФРГ считали, что значительное повышение эффективности современного стрелкового оружия возможно лишь благодаря применению новой технической концепции, а именно - использованию безгильзовых боеприпасов, которые имели значительные преимущества перед стандартными патронами 7,62×51 мм НАТО:
- снижение массы более чем на 50%;
- уменьшение размеров на 30%;
- снижение стоимости примерно на 30%;
- применение менее дефицитных материалов, идущих на изготовление гильз (медь);
- упрощение конструкции оружия за счет изъятия устройства, предназначенного для отражения стреляных гильз.

Поэтому при создании нового пистолета-пулемета учитывалось, что исключение из производства безгильзовых патронов цветного металла, из которого изготавливались гильзы, существенно уменьшит его себестоимость. Новые боеприпасы давали возможность упростить конструкцию пистолета-пулемета, т. к. отпадала необходимость в экстракторе и выбрасывателе; более коротким становился ход подвижных частей, что позволяло иметь компактное оружие с большим темпом стрельбы.

В основе создания подобного оружия лежало стремление компенсировать плохую меткость, присущую современным образцам автоматического стрелкового оружия высокой плотностью огня (в результате автоматизации меткость снижается из-за значительного рассеивания пуль при стрельбе очередями). Вероятность попадания в цель при каждом отдельном выстреле оказалась ничтожно малой. По подсчетам американских специалистов, в современном бою на один эффективный выстрел приходится до 10 000 израсходованных патронов. Поэтому одним из направлений работ оружейников стало увеличение вероятности попадания при каждом отдельном выстреле или при стрельбе короткими очередями, что оказалось возможно обеспечить путем создания оружия с высоким темпом стрельбы (2500-4000 выстр/мин), осуществляющего определенное количество выстрелов в минимальный промежуток времени, пока силы инерции удерживают оружие в заданном направлении. Для избежания излишнего расхода боеприпасов очередь делается фиксированной длины (2-3 выстрела) с автоматической отсечкой. Конструкторам западногерманских фирм Heckler & Koch и Dynamit Nobel в новом 4,73-мм пистолете-пулемете (затем под 5,7×22-мм патрон) удалось добиться того, что на дальности до 200 м пуля 4,73-мм патрона пробивала пластину из малоуглеродистой стали толщиной 6 мм. Зарубежные специалисты отмечали, что по пробивной способности пуля 4,73-мм патрона превосходила пулю 5,56-мм американского патрона М 193, а на дальности 200 м была сравнима с 5,56-мм пулей стандартного патрона НАТО SS 109. При попадании в ткань человека пуля 4,73-мм патрона сохраняла устойчивость, не кувыркаясь, теряя при этом небольшое количество кинетической энергии и вызывая небольшие ранения, что соответствовало требованиям Международного Красного Креста.

Бундесвер, планировавший с середины 1990-х годов принять на вооружение после многолетних испытаний новейший стрелковый комплекс, состоящий из штурмовой винтовки G11, пистолета-пулемета Heckler & Koch и нестандартных 4,73-мм безгильзовых патронов, из-за резкого противодействия структур НАТО, проводивших свою программу стандартизации военной техники и вооружений, и в том числе стрелкового оружия и боеприпасов, не смог реализовать свой проект. Надеждам западногерманских военных не суждено было сбыться. Воссоединение в 1990 году германских западных и восточных земель и связанные с этим колоссальные финансовые затраты поставили крест на многих дорогостоящих программах по перевооружению бундесвера новым оружием, и в том числе переоснащению вооруженных сил ФРГ новейшими образцами стрелкового оружия калибра 4,73-мм .

Кроме того, объединенная Германия cтолкнулась и с еще одним аспектом этой проблемы. Принятие на вооружение 5,56-мм стрелкового оружия практически во всех армиях стран - членов НАТО и создание многонациональных сил быстрого реагирования в составе Североатлантического блока, куда вошли и некоторые части бундесвера, настоятельно требовало от немцев унификации со своими союзниками если не по оружию, то уж точно по боеприпасам. В связи с этим, ФРГ была вынуждена отказаться от своей практически полностью подготовленной к широкомасштабному производству винтовки G11 и пистолета-пулемета по проекту NBW под нестандартные безгильзовые патроны и вновь приступить к работам над новым оружием и боеприпасами.

Однако идея создания оружия ближнего боя продолжала оставаться без изменений. Исходя из тактических задач, в начале 1990-х годов эксперты НАТО разработали основные требования для программы PDW - Personal Defence Weapon (индивидуальное оружие обороны).

По результатам проведенной оценки всех имеющихся современных образцов стрелкового оружия, с учетом основных параметров: дальности стрельбы, точности, поражающего действия, удобства использования и транспортировки, надежности и простоты обслуживания - было выявлено, что ни один из существующих ныне подобных образцов стрелкового оружия полностью не удовлетворяет всем требованиям, в частности, по дальности стрельбы и пробивной способности пули.
Учитывалось, что в современных армиях только около 20% военнослужащих принимают непосредственное участие в ведении боевых действий, в то время как остальные 80% личного состава составляют вспомогательный персонал. Во вспомогательных частях стрелковое оружие используется почти исключительно для самообороны, причем чаще всего для ближнего боя (до 100-200 м ), для борьбы с неожиданно появившимся противником. Это также характерно и для спецназа при выполнении боевых задач, для расчетов тяжелого вооружения пехоты, для уличных боев и разведывательных операций. Всем этим категориям военнослужащих совершенно не нужна штурмовая винтовка, имеющая большую длину ствола и патрон, изначально предназначенные для обеспечения гораздо большей дальности поражения. В то же время пистолетные патроны 9 мм НАТО, используемые в пистолетах-пулеметах, имеют серьезные недостатки, связанные с низкой кучностью стрельбы на дальности свыше 50 м , что усугубляется весьма ограниченным поражающим действием пуль этих патронов по защищенным целям по сравнению с поражающими и баллистическими свойствами пуль малоимпульсных патронов 5,56×45. Так, пуля патрона 9 мм НАТО («Парабеллум») при пробивании мягких тканей человека (без попадания в кость) передавала только около 30% своей энергии, поэтому останавливающее действие было невысоким. При практически равной массе патронов 5,56×45 НАТО и 9×19 НАТО «Парабеллум» последний обладал гораздо меньшей мощностью.

Создавая новый образец личного оружия самообороны, фирма Heckler und Koch последовала примеру бельгийской фирмы Fabrique Nationale, создавшей новый комплекс стрелкового оружия (5,7×28 малоимпульсный патрон SS 190, пистолет Five-seveN и компактный пистолет-пулемет Р 90), и начала работы над ним с проектирования нового патрона.

Тактическая ниша, которую должно было занять новое оружие в общей зоне применения стрелкового оружия, - поражение живой силы противника в ближнем бою в условиях ограниченного пространства (в помещениях, населенных пунктах, в лесу, окопе и т. д.). Поэтому по взглядам германских военных специалистов, работавших над программой «Personal Defence Weapon» предполагалось, что новое семейство стрелкового оружия будет состоять из двух комплексов, рассчитанных на использование специального 4,6 x30-мм пистолетного патрона:
- перспективного оружия личной самообороны (самозарядный пистолет UCP (Ultimate Combat Pistol) - боевого пистолета нового поколения для стрельбы на 50 м;
- перспективного индивидуального боевого оружия (пистолет-пулемет МР7) для стрельбы на 200 м.

Немецкие оружейники планировали, что работы над комплексом «оружие-боеприпас» будут вестись по всем направлениям, причем в основном придется совершенствовать уже не столько само оружие, сколько боеприпасы к нему. Определяющим стал тот фактор, что практически все военнослужащие вооруженных сил или сотрудники правоохранительных органов, принимающие участие в боевых действиях в современных войнах, военных конфликтах низкой интенсивности или специальных полицейских операциях, в настоящее время оснащены индивидуальными средствами защиты - бронежилетами пяти (по российской классификации - шести) уровней защиты, и эти средства в дальнейшем будут постоянно совершенствоваться. Поэтому в ближайшем будущем может быть востребовано только такое оружие, которое будет отвечать следующим требованиям: иметь режим выбора огня; малую массу и габариты; обеспечивать наличие большого боекомплекта без изменения массы боевой выкладки; большую эффективность в ближнем бою (до 200 м ) за счет использования боеприпасов соответствующей мощности и пробиваемости.

В 2000 году фирма Heckler & Koch представила свой новый образец «пистолета-пулемета МР.7» в качестве альтернативы бельгийскому 5,7-мм пистолету-пулемету FN Р 90.

В области разработки нового 4,6-мм патрона фирма Heckler & Koch пошла на кооперацию с фирмой Royal Ordnance из Великобритании. Принципиально новый 4,6×30 малоимпульсный патрон фирмы RUAG Ammotech DM 11/AA 30, будучи много меньше автоматного (хотя внешне он напоминал автоматный малоимпульсный патрон с длиной гильзы 38 мм и массой 6,3 г), являлся все-таки пистолетным боеприпасом. Однако его характеристики превосходили характеристики всех имеющихся в настоящее время пистолетных патронов. Он обладал большей пробивной и поражающей способностью, обеспечивая поражение живых целей, защищенных бронежилетами до 200 м , а также более настильной траекторией полета, нежели другие типы пистолетных патронов, в том числе и 9-мм НАТО «Парабеллум». Остроконечная пуля длиной 15,3 мм со стальным термоупрочненным сердечником при массе 2,6 г, развивала начальную скорость 620 м /с и имела достаточно высокую кинетическую энергию - более 500 Дж. Это позволило новому образцу германского автоматического стрелкового оружия взять на себя решение практически всех задач, стоящих перед пистолетами, пистолетами-пулеметами и отчасти перед штурмовыми винтовками на близких дистанциях - до 100-200 м.

Баллистические характеристики нового 4,6-мм пистолетного патрона впечатляют. Его производителями заявлено 100-процентное пробитие на дальности 200 м пулей со стальным термоупрочненным сердечником индивидуальных средств защиты стандарта CRISAT, состоящих из титановой пластины толщиной 1,6-мм и 20 слоев кевлара (что в четыре раза превышает аналогичные требования НАТО). При этом отдача при выстреле на 50% меньше, чем у стандартного пистолетного патрона 9 мм НАТО («Парабеллум»). Во время стрельбы пистолетом-пулеметом МР7А1 чрезвычайно легко управлять из-за низкого импульса отдачи боеприпасов. Это повышает точность стрельбы и делает его очень устойчивым при стрельбе автоматическим огнем несмотря на высокий темп стрельбы. А вскоре пистолет-пулемет МР7А1 получил еще один патрон с более легкой стальной пулей массой 2,0 г для стрельбы по защищенным целям. Помимо базовых патронов были созданы варианты с пулями: с дозвуковой начальной скоростью для использования с глушителем массой 5,0 г (начальная скорость - 310 м /сек, дульная энергия - 240 Дж); с экспансивной пулей массой 2,0 г (начальная скорость - 690 м /сек, дульная энергия - 476 Дж); холостой и учебный.
Новое оружие МР-7А1, созданное в соответствии с концепцией «Personal defence weapon» (PDW), предназначалось в основном для вооружения бундесвера, причем как боевого, так и вспомогательного состава в мотопехоте; экипажей боевых машин; военнослужащих технических служб, не участвующих непосредственно в боевых действиях (связистов, водителей, расчетов тяжелого оружия, операторов РЛС и т. п.); ВВС (экипажей вертолетов и самолетов); военной и гражданской полиции; военнослужащих частей и подразделений Командования сил специального назначения бундесвера (KSK), подразделений специального назначения «Grenzschutzgruppe 9» (GSG 9); оперативного состава службы обеспечения безопасности авиарейсов.

Таким образом, MP7 А1 представляет новое поколение очень компактных и легких пистолетов-пулеметов, которые в отличие от прежних образцов подобного оружия могут эффективно поражать защищенные цели на коротких и средних дистанциях. Его конструкция обеспечивает большую, по сравнению с бельгийским FN P90, маневренность, особенно в стесненных условиях, что делает пистолет-пулемет MP7 A1 привлекательным не только в качестве оборонительного оружия, но и в качестве наступательного оружия для различных подразделений специального назначения, нуждающихся в оружии ближнего боя, а также эффективно в борьбе с военнослужащими противника, одетыми в бронежилеты. Благодаря огневой мощи этот пистолет-пулемет занял промежуточное положение между штурмовыми винтовками и оружием личной самообороны (пистолетами).

Пистолет-пулемет МР7А1 спроектирован по классической схеме с совмещением гнезда магазина с пистолетной рукояткой управления - при длине патрона 38 мм это не очень сильно увеличило размеры рукоятки.

Пистолет-пулемет МР7А1 состоит из: ствольной коробки с рукояткой управления огнем (она же служит приемником магазина) и выдвижного приклада; ствола; подвижных деталей автоматики; ударно-спускового механизма; крышки ствольной коробки; магазина и прицельных приспособлений.

Автоматика МР7А1 работает по принципу отвода пороховых газов через боковое отверстие в канале ствола. Особенностью этого пистолета-пулемета является оригинальная конструкция бокового газового двигателя, где для экономии места газовый поршень и толкатель составляют одну деталь. Запирание канала ствола осуществляется шестью боевыми выступами (заходящими за боевые уступы затворной коробки), при повороте затвора. Это решение газоотводной системы дало возможность создать относительно легкий пистолет-пулемет, снизив таким образом влияние подвижных частей автоматики на устойчивость оружия и уменьшив массу самого запирающего узла. Отражатель смонтирован в головной части затвора и работает от жесткой спиральной пружины. Внутри пружины выбрасывателя находится резиновый стержень, гасящий неконтролируемые колебания выбрасывателя в начале и в процессе отката затвора и тем самым обеспечивающий его надежное функционирование. От случайного накола капсюля в случае падения оружия подпружиненный ударник блокируется качающимся рычагом. Имеется амортизатор для смягчения удара подвижной системы в заднем положении.

Конструкция узла запирания в основном подобна конструкции штурмовой винтовки G36, но их детали - не взаимозаменяемы.

Затвор МР7А1 разбирается без применения инструментов или с помощью патрона. Неправильная сборка затвора невозможна.
При движении пули по стволу, часть пороховых газов попадает через газовое отверстие, расположенное у дульного среза, в газовую камору. В каморе газы резко отбрасывают поршень назад, он передает свой импульс на переднюю поверхность затворной рамы, которая, в свою очередь, начинает движение назад. При откате затворной рамы ведущий стержень затвора взаимодействует с выфрезерованным криволинейным пазом на внутренней поверхности рамы, вращая затвор на 30 градусов вокруг его оси и отпирая таким образом затвор. Теперь затвор и затворная рама откатываются вместе, при этом выбрасыватель, расположенный в передней части затвора, извлекает стреляную гильзу из патронника. Как только затвор проходит экстракционное окно, гильза под действием отражателя, расположенного в головной части затвора, выбрасывается вправо. Затвор с рамой откатываются в крайнее заднее положение, ударяются о демпфер и начинают движение вперед. Одновременно с этим верхний патрон в магазине, который до этого был поджат затворной рамой вниз, освобождается и под действием пружины магазина и подавателя перемещается на линию досылания. При накате затвор своей передней досылающей поверхностью извлекает верхний патрон из магазина и досылает в патронник, при этом выбрасыватель зацепляет гильзу. Затворная рама снова взаимодействует своим фигурным пазом с ведущим стержнем затвора, который при этом поворачивается, запирая затвор. Оружие снова готово к выстрелу.

Ствол выполнен методом холодной ковки и обладает высокой живучестью, что достигается упрочненной в процессе ковки качественной сталью и твердым xpoмированным покрытием поверхности канала ствола. Даже после большого настрела (150 выстрелов) фирмой-производителем не отмечены ни потеря точности, ни повреждения ствола. К тому же оружие продолжает показывать высокую меткость стрельбы, головная мишень поражалась на дальности 100 м . Нарезы полигонального типа. На дульной части ствола имеется резьба для монтажа щелевого пламегасителя и радиально расположенное глухое отверстие для фиксации глушителя.

При разработке МР7А1 значительное внимание уделялось снижению стоимости его изготовления. Поэтому ствольная коробка собрана из крупных литых деталей, изготовленных из высокопрочного стеклонаполненного полиамида, а при производстве металлических деталей применяется высокопроизводительное технологическое оборудование. Металлические детали изготовлены из высококачественной оружейной стали, а их поверхности подвергаются воронению. Рядом с казенником, служащим для запирания, а также предназначенным для монтажа ствола, в коробку дополнительно заармированы три металлические детали, обеспечивающие жесткость корпуса. Отверстие на передней крышке ствольной коробки служит для лучшего отвода тепла при сильном нагреве ствола во время стрельбы.

Устойчивость пистолета-пулемета при стрельбе обеспечивается наличием выдвижного плечевого упора, который выдвигается по направляющим, расположенным вдоль ствольной коробки. Плечевой упор имеет три положения, что позволяет подогнать его размер под стрелка. Кроме того, перед спусковой скобой имеется дополнительная складная передняя рукоятка для удержания оружия при стрельбе двумя руками, которая в сложенном положении выполняет роль цевья. Для улучшения точности и кучности стрельбы стрельба ведется из МР7А1 с выдвинутым прикладом и откинутой вниз передней рукояткой. Для удобства стрельбы в плотных перчатках спусковая скоба имеет увеличенные размеры.

Эргономичные органы управления пистолета-пулемета МР7А1 имеют возможность двустороннего управления как с правой, так и с левой руки.

Питание патронами осуществляется из коробчатых двухрядных металлических магазинов емкостью 20; 30 и 40 патронов. В магазине емкостью 40 патронов выштампованны контрольные окна, соответствующие наполнению 40 и 30 патронов. Двусторонняя защелка магазина смонтирована позади пистолетной рукоятки у основания спусковой скобы.
Сверху по всей длине ствольной коробки смонтирована универсальная прицельная планка MIL-STD-1913 «Picatinny» (стандарт НАТО), позволяющая устанавливать на ней самые различные оптические прицелы и приборы ночного видения. Причем в пистолете-пулемете МР7А1 в дополнение к прицельной планке справа и слева на ствольной коробке имеется возможность монтажа дополнительных направляющих планок Picatinny, на которых могут крепиться тактический фонарь, лазерный целеуказатель и другие вспомогательные приборы.

Кроме того, пистолет-пулемет МР-7 А1 имеет низкопрофильные механические прицельные приспособления, которые поставляются в двух вариантах - они могут состоять из регулируемой по высоте мушки, а также диоптрического прицела (модель KSK - для спецподразделений) или регулируемого по горизонтали открытого целика (модель IDZ - «пехотинец будущего»).

Прицел для варианта KSK - откидной. В вертикальном положении он находится на одной оси с коллиматорными прицелами «закрытого» типа «красная точка». При переводе его в горизонтальное положение он становится на одну ось с коллиматорным прицелом RSA (Reflex-Sight for Small Arms) фирмы Hensoldt. Подобный вариант дает то преимущество, что благодаря высокому положению прицельной линии при поднятом диоптрическом прицеле оружие удобно применять даже при использовании пылезащитных очков, нашлемных оптических приборов или маски противогаза. Пистолет-пулемет МР7А1 (в варианте KSK) допускает стрельбу даже через очки ночного видения.

Коллиматорный прицел варианта IDZ не откидной и также находится на одной оси с прицелом «открытого» типа RSA Hensoldt. Причем на направляющей планке Picatinny пистолета-пулемета МР7А1 можно не только установить ночной прицел вместо оптического, но и одновременно использовать оба типа прицелов. Подобное совмещение двух прицелов явилось новшеством для компактных пистолетов-пулеметов с их малыми габаритами.

На пистолете-пулемете МР7А1 прибор для беззвучно-беспламенной стрельбы (глушитель) крепится непосредственно на пламегаситель без использования каких-либо инструментов и фиксируется одним движением руки. Кроме снижения звука выстрела он служит для устранения вспышки дульного пламени. Стрельба из оружия с глушителем ведется либо специальными патронами с дозвуковой начальной скоростью пули, либо штатными патронами - в последнем случае глушитель выступает в роли прибора малошумной стрельбы. Работа автоматики оружия обеспечивается при обоих типах патронов. Эта функция предусмотрена прежде всего с учетом возможности использования МР7А1 в специальных операциях.

Даже при использовании обычных боевых патронов уровень звука выстрела из МР-7 А1 оснащенного глушителем гораздо ниже, чем у пистолета-пулемета МР5 к в варианте PDW с присоединенным ПБС, и ниже, чем у пистолета-пулемета МР5 SD с интегрированным глушителем. Поэтому из МР-7 А1 с глушителем можно стрелять в закрытых помещениях без наушников. При этом стрелок продолжает все слышать. Использование подобного оружия в закрытых помещениях позволяет не нарушать взаимодействие внутри специальной группы или подразделения.

Определенное значение подобный глушитель имеет и для летчиков сбитых самолетов и вертолетов. Стрелок из этого пистолета-пулемета, оснащенного глушителем, может надежно поразить ростовую фигуру на дальности 200 м . Благодаря наличию глушителя на дальности свыше 100 м определить местоположение стрелка как визуально, так и на слух почти невозможно, даже ночью. Тем самым МР7А1 дает пилотам сбитых самолетов некоторую возможность защитить себя от противника и даже самостоятельно нейтрализовать небольшие группы преследователей, то есть позволяет вести не только оборонительные, но и наступательные действия. В настоящее время корпус морской пехоты CША испытывает пистолет-пулемет МР7А1 с глушителем для экипажей своих вертолетов. Концепция использования этого оружия предусматривает, что члены экипажа должны постоянно носить пистолет-пулемет при себе в кобуре на верхней части бедра, а его глушитель будет переноситься отдельно, в жилете выживания. Это позволит членам экипажа сбитого вертолета присоединить глушитель сразу после вынужденной посадки на вражеской территории. Если же противник уже так близко, что времени для присоединения глушителя не остается, то можно открывать огонь, удерживая оружие в случае необходимости одной рукой. Поскольку экипаж в этой ситуации и так уже обнаружен, то ни громкий звук, ни вспышки выстрелов роли уже не будут играть.

Прибор для беззвучно-беспламенной стрельбы швейцарской фирмы Brugger Thomet весит всего 0,59 кг. Его корпус и диафрагмы изготовлены из алюминия, а задние диафрагмы - из стали. Таким образом, глушитель может выдержать бoльшое количество выстрелов как при стрельбе одиночными выстрелами, так и в автоматическом режиме. Длина глушителя - 222 мм, диаметр - 40 мм.

Еще одним из новшеств германского пистолета-пулемета МР7А1 является устройство для стрельбы холостыми патронами, которое в модификации для бундесвера навинчивается на дульной части ствола вместо пламегасителя. Для экспорта это оружие поставляется в комплекте с устройством для стрельбы холостыми патронами, которое так же, как глушитель, может надеваться прямо на пламегаситель.

Использование устройства для стрельбы холостыми патронами обеспечивает безопасность людей, находящихся перед дульным срезом. Подобное устройство надежно гарантирует, что даже при отстреле до пяти боевых патронов будет обеспечена полная безопасность стрелку и тем людям, которые могут находиться перед дульным срезом.
Благодаря своей удачной компоновке MP7 A1 со сложенными прикладом и передней рукояткой может переноситься в кобуре по типу пистолетной на верхней части бедра. Однако в практике спецназа вооруженных сил и полиции есть много ситуаций, где требуется управление оружием двумя руками, причем как для левшей, так и для правшей. Поэтому конструкторы фирмы Heckler & Koch оснастили пистолет-пулемет МР7А1 целой системой приспособлений (ремней для ношения, портупей, кобур), которые обеспечивают удобство ношения и использования оружия во всех моделируемых ситуациях.

Кроме того, штатный плечевой ремень для переноски и регулируемый ремень могут быть также использованы и для обеспечения стабильного удержания оружия при стрельбе со вдвинутым плечевым упором.

В 2001 году первые образцы пистолетов-пулеметов HK MP7 A1 поступили на вооружение германского Командования сил специального назначения (KSK) и подразделений телохранителей военной полиции бундесвера, а также подразделения специального назначения «Группа пограничной охраны 9» (GSG-9). В первую очередь ими вооружались специальные контингенты в Афганистане и на Балканах (в Косово и Боснии). В 2006 году этот компактный образец был принят на вооружение всего бундесвера, что существенно расширило систему немецкого стрелкового оружия, поскольку он может выполнять роль пистолета, пистолета-пулемета и частично штурмовой винтовки. МР7А1 стал неотъемлемой составной частью германской программы «Пехотинец будущего», в которой ему отведена роль основного оружия командиров взводов и отделений, а также второго, дополнительного образца стрелкового оружия для номеров расчетов тяжелого вооружения, например, такого, как крупнокалиберная винтовка G 82 A1.

К концу 50-х годов основу советской фронтовой ударной авиации составляли устаревшие бомбардировщики Ил-28, постепенно заменяемые самолетами Як-28 и Су-7Б. Однако в начале 60-х годов существенно меняется доктрина применения фронтовой ударной авиации. Под изменившиеся требования американская фирма General Dynamics разрабатывает истребитель-бомбардировщик нового поколения – F-111. В Советском Союзе к проектированию ударных самолетов приступает конструкторское бюро П.0.Сухого. Работы в КБ разворачиваются одновременно по двум направлениям: модернизация истребителя-бомбардировщика Су-7Б (работы велись под шифром С-22И, позднее – С-32 и завершились созданием истребителя-бомбардировщика Су-17) и создание принципиально нового фронтового бомбардировщика.

Проектирование нового бомбардировщика фирма Сухого начала в инициативном порядке. В процессе разработки дважды кардинально менялся облик самолета. По первоначальному проекту, получившему обозначение С-6, самолет имел неподвижное стреловидное крыло. Силовая установка – два ТРД Р-21Ф-300 с форсажной тягой по 7200 кгс. (Р-21Ф-300 разработан под руководством Н.Мецхваришвили и в 1962 г. проходил летные испытания на опытном истребителе Е-8 – модификации МиГ-21ПФ). Кроме того, для улучшения взлетных характеристик планировалось использовать пороховые стартовые ускорители. Экипаж самолета (летчик и штурман-оператор) располагался в кабине тандемом. Бомбардировщик был оснащен пятью точками подвески вооружения: одной подфюзеляжной и четырьмя крыльевыми. Для увеличения продолжительности полета могли использоваться три подвесных топливных бака. На самолете предполагалось установить специально для него разрабатываемую прицельно-навигационную систему «Пума». Расчетная максимальная скорость полёта С-6 у земли – 1400 км/ч, на большой высоте – до 2500 км/ч. Расчетная взлетная масса – 20000 кг, масса боевой нагрузки – 3000 кг.

Несмотря на то, что советское правительство в то время достаточно хорошо финансировало авиационные КБ, «выбить» деньги на проектирование самолета в инициативном порядке было не просто. Поэтому руководство ОКБ пошло на хитрость: некоторое время С-6 в исходящей документации имел шифр Т-58М. В тот период фирма работала над двухдвигательным перехватчиком Т-58 (прототип Су-15). Машина получалась удачной, и тема хорошо финансировалась правительством. Представив новый фронтовой бомбардировщик как глубокую модификацию перехватчика, ОКБ сумело получить необходимые средства для продолжения проектирования. Однако работы по теме С-6 впоследствии были прекращены – после успешных испытаний летающей лаборатории Т-58ВД было принято решение о разработке под индексом Т-6 ударного самолета укороченного взлета и посадки.

Проектирование Т-6 началось в 1965 г. Компоновка первого варианта бомбардировщика Т-6 во многом повторяла Т-58ВД – треугольное крыло малого удлинения, комбинированная силовая установка: два маршевых двигателя в хвостовой части фюзеляжа плюс подъемные двигатели в районе центра масс самолета.

Первую опытную машину, получившую обозначение Т-6-1, построили к лету 1967 года. В силовой установке самолета использовали два новых маршевых двигателя Р-27Ф2-300 (создан в ОКБ С.К.Туманского для МиГ-23 и устанавливался на его первых серийных образцах) с форсажной тягой по 7800 кг и четыре подъемных двигателя РД-36-35 тягой по 2350 кг. Подъемные двигатели устанавливались в фюзеляже с наклоном вперед, попарно по обе стороны силового шпангоута крепления основных опор шасси. В хвостовой части фюзеляжа между отсеками маршевых двигателей крепился контейнер тормозного парашюта, а по бокам сопел – тормозные щитки. Для Т-6 была спроектирована новая кабина экипажа, в которой летчик и штурман-оператор располагались рядом (по типу кабины F-111).

Самолет, скомпонованный по схеме высокоплана, имел треугольное крыло с изломом по передней кромке, как на перехватчиках Су-15 одиннадцатой и более поздних серий. Установленный по оси фюзеляжа стабилизатор выполнен цельноповоротным с независимым приводом каждой консоли. На Т-6-1 впервые применен киль нетрадиционной для ОКБ Сухого формы – с большим удлинением и сужением. Шасси выполнено по трехопорной схеме с носовой управляемой стойкой. Все стойки шасси монтировались на фюзеляже и имели спаренные колеса, что позволяло эксплуатировать самолет с грунтовых ВПП. Бомбардировщик имел шесть узлов подвески вооружения: два подфюзеляжных и четыре крыльевых. Взлетный вес самолета – 26100 кг.

2 июля 1967 г. шеф-пилот ОКБ В.С.Ильюшин впервые поднял в воздух новый опытный бомбардировщик. Т-6-1 планировалось показать на авиационном празднике в Домодедово, но по причине недостаточной облетанности машины, вместо нее продемонстрировали летающую лабораторию Т-58ВД. В течение 1967-68 гг. летчик-испытатель Е.С.Соловьев, ранее много летавший на Т-58ВД, проводил всесторонние испытания нового самолёта.

В процессе испытаний Т-6-1 в 1968 г. двигатели Р-27Ф2-300 были заменены на более мощные, разработанные в ОКБ А.М.Люльки двигатели АЛ-21Ф с форсажной тягой по 11200 кг. Под эти двигатели доработали хвостовую часть фюзеляжа: изменили ее конструкцию и внешние обводы. С новой силовой установкой предполагалось значительно повысить летно-тактические характеристики бомбардировщика. Для улучшения путевой устойчивости законцовки крыла отогнули вниз и установили подфюзеляжные аэродинамические гребни. Тормозные щитки были демонтированы. По требованию разработчиков радиолокационной станции изменили форму носового радиопрозрачного обтекателя – он стал более коротким (при этом скоростные характеристики машины не ухудшились).

Однако, в связи с изменением требований ВВС к фронтовому бомбардировщику, работы по Т-6-1 вскоре были прекращены и ОКБ сконцентрировало усилия на разработке бомбардировщика с крылом изменяемой стреловидности. Стране требовался самолет, предназначенный для нанесения ракетно-бомбовых ударов в простых и сложных метеорологических условиях, днем и ночью, в том числе на малых высотах с прицельным поражением наземных и надводных целей в режиме ручного и автоматического управления, со специальной аппаратурой, позволяющей ему производить полет с сгибанием рельефа местности на высоте 200 метров со скоростью 1320 км/ч. Т-6-1 в дальнейшем использовали как летающую лабораторию для отработки систем и оборудования проектируемого бомбардировщика (до 1974 г. на нем было совершено более 320 полетов). В настоящее время самолет экспонируется в музее ВВС в Монино.

Разработка бомбардировщика с крылом изменяемой геометрии велась в КБ с 1966 г. вначале под тем же шифром Т-6, а в дальнейшем – Т-6-2И (2-й экземпляр Т-6 с изменяемой стреловидностью крыла).

На первом этапе проектирования и эта машина рассматривалась с комбинированной силовой установкой. Вскоре, однако, от подъемных двигателей отказались. В освободившемся внутрифюзеляжном объеме вначале планировалось организовать отсек вооружения, но эта идея развития не получила, т.к. внутренняя подвеска существенно ограничивает ассортимент применяемого оружия. Окончательно было решено вооружение размещать только на внешних подвесках, а в фюзеляже установить дополнительные топливные баки.

Применение крыла изменяемой стреловидности обеспечило самолету хорошие характеристики в широком диапазоне высот и скоростей полета. В качестве базовых были определены углы стреловидности крыла в 16°, 35°, 45° и 69°, как оптимальные, соответственно, для взлета и посадки, крейсерского полета, режимов маневрирования и полетов на больших скоростях.

Первый полет Т-6-2И состоялся 17 января 1970 г., его поднял в воздух В.С.Ильюшин. Испытания этого самолета продолжались 6 лет, но решение о запуске нового бомбардировщика в серию под индексом Су-24 было принято на первом году испытаний, когда стали очевидными его преимущества перед Т-6-1. В конце 1970 г. взлетел третий опытный прототип Т-6-3И, а летом 1971 г. – Т-6-4И.

В декабре 1971 г. с аэродрома Новосибирского авиационного завода поднялся в воздух первый серийный Су-24 (седьмой прототип). В следующем году завод развернул крупномасштабное производство нового бомбардировщика. В течение нескольких лет первые серийные машины проходили войсковые испытания. С 1973 г. началась эксплуатация Су-24 в строевых частях, а в 1975 г. самолет был принят на вооружение советских ВВС. Выпуск продолжался до 1993 г., было построено около 1200 Су-24 различных модификаций.

В начале 1974 г. председатель комитета начальников штабов вооруженных сил США адмирал Томас Мурер сделал сенсационное заявление о появлении в СССР ударного самолета нового поколения, класса F-111, который эксперты НАТО идентифицировали как Су-19. (Самолет под индексом Су-19 действительно разрабатывался в ОКБ П.О.Сухого, однако работы по нему были прекращены на стадии проекта.) Таким образом мир узнал, правда, с четырехлетним опозданием, о новом советском фронтовом бомбардировщике.

В процессе производства в конструкцию Су-24 вносились изменения. Даже первые серийные машины отличались от Т-6-2И, в частности, крылом, увеличенным по размаху и площади. В дальнейшем по результатам испытаний изменили форму хвостовой части фюзеляжа. Контейнер тормозного парашюта перенесли в основание киля. Увеличили законцовку киля с целью размещения антенн дополнительного радиоэлектронного оборудования. Уменьшили секционирование закрылков, что упростило конструкцию и снизило вес консолей крыла. Были проведены и другие доработки.

Первоначально серийные Су-24, аналогично опытным машинам, имели шесть точек подвески вооружения. Вес боевой нагрузки был ограничен 7000 кг. В процессе производства на одном из самолетов установили седьмую, а впоследствии и восьмую точки подвески вооружения. Оба дополнительных держателя крепились под фюзеляжем друг за другом по оси симметрии самолета. После успешных испытаний этой машины серийные Су-24 стали выпускаться с восемью точками подвески вооружения. Вес боевой нагрузки возрос до 8000 кг.

По мере серийного производства новые бомбардировщики поступали прежде всего в полки, дислоцирующиеся вдоль западной границы СССР на территории Прибалтики и Украины. Авиабаза в Черняховске (Калининградская область) одной из первых приняла серийные Су-24. С этого аэродрома бомбардировщики можно было быстро перебазировать в ГДР, Польшу, Чехословакию и реально угрожать военным объектам НАТО в любой точке Европы. Позднее Су-24 поступили в группу советских войск в Германии, в Северную (Польша) и Южную (Венгрия) группы советских войск.

По информации из разных источников некоторое количество Су-24 имеют у себя Беларусь, Узбекистан, Таджикистан и Азербайджан. На Украине, согласно оценкам западных экспертов, на 1.01.1992 г. насчитывалось около 270 и в составе ВВС России на начало 1993 года находилось 540 самолётов Су-24 разных модификаций.

Сегодня, основной тактический бомбардировщик ВВС России Су-24 по-прежнему в строю, но на смену ему идет самолет нового поколения – Су-34.

Кодовое обозначение НАТО – Fencer-A (Фехтовальщик).

Бутылки со специальной зажигательной смесью, которые наши фронтовики называли "огненными гранатами", стали легендарным оружием первых месяцев Великой Отечественной войны. Во время войны громили и жгли танки врага не только артиллеристы, танкисты, летчики и саперы. В ближнем бою их с успехом уничтожали и пехотинцы, которые наряду с другими средствами использовали бутылки с горючей смесью.

Подобные бутылки, впервые примененные испанскими республиканцами в 1936 году в ходе оборонительных боев против франкистов во время гражданской войны в Испании, впоследствии получили большое распространение. Это оружие представляло собой обычные стеклянные бутылки емкостью 0,5 - 0,7 л, заполненные бензином и заткнутые пробкой, обмотанной паклей. Перед броском пакля поджигалась, и бутылки бросали в цель. Горящий бензин проникал в боевое отделение, что приводило к пожару внутри танка и детонации боекомплекта, а попадая в моторно-трансмиссионное отделение, бензин воспламенял двигатель.

Широкое распространение в Красной Армии в годы Великой Отечественной войны получили зажигательные бутылки, снаряженные загущенными горючими смесями № 1, 2, 3, принятыми на вооружение еще перед войной, а также смесью БГС и самовоспламеняющейся смесью КС. Для загущения использовался отверждающий порошок ОП-2, представлявший собой алюминиевую соль нафтеновых кислот. Порошок ОП-2 был разработан талантливым советским инженером-химиком А. Ионовым.
Смесь № 1 состояла из крекинг-бензина с добавлением порошка ОП-2. Это была вязкая жидкость, которая хорошо смачивала металлические поверхности и прилипала к ним. По сути дела, эта жидкость являлась прообразом современного напалма.

Смесь № 2 состояла из живицы (древесной смолы), бензина второго сорта, скипидара. Ампулы для воспламенения содержали азотную кислоту и олеум. Горение смеси, содержавшейся в одной бутылке, продолжалось около минуты.

Смесь № 3 состояла из бензина второго сорта и омыленного солярового масла. Воспламенялась она ампулами с хлористым хромилом, бертолетовой солью и серной кислотой.

В зажигательных бутылках с горючими смесями № 1 или 3 для их воспламенения первоначально использовались специальные спички, покрытые по всей длине зажигательным составом. По две таких спички крепили с помощью резинки к цилиндрической части бутылки. Зажигали спички специальной теркой или обычной спичечной коробкой перед броском. Содержимое бутылки, разбитой на танке, горело 40 - 50 с, при этом достигалась температура 700 - 800 градусов по Цельсию.

В августе 1941 года для зажигательных бутылок был принят более надежный химический запал конструкции Кучина, Щеглова и Солодовника. Теперь к бутылке резинкой крепилась специальная стеклянная воспламенительная ампула с хлорсульфоновой кислотой. Запал воспламенялся при взаимодействии с горючей смесью в момент разрушения бутылки и ампулы при ударе о преграду. Для повышения надежности воспламенения при попадании в цель, а это была главная проблема, резиновым кольцом снаружи к бутылке крепили по окружности 3 - 4 ампулы или вкладывали 1 ампулу внутрь бутылки.

В том же году военинженер 3 ранга К. Солдадзе разработал новую вязкую огнесмесь БГС (аббревиатура по начальным буквам компонентов - бензольная головка, сольвент). В ее состав входили: бензольная головка, сольвент, или зеленое масло, и порошок ОП-2. В январе 1942 года химический завод приготовил опытную партию этой смеси. При испытании она дала положительные результаты. Кроме того, ее компоненты были в 3 - 4 раза дешевле бензина. Смесь была принята на вооружение. Применялась БГС для снаряжения зажигательных бутылок и фугасных огнеметов. В ранцевых огнеметах, как показал боевой опыт, БГС могла успешно использоваться лишь в смеси с бензином. Основной недостаток вязких огнесмесей - нестабильность. С течением времени их вязкость уменьшалась, из-за чего значительно снижалась дальность огнеметания. Свойства вязких огнесмесей существенно зависели от их температуры. Так, при изменении температуры на 10 градусов по Цельсию вязкость смеси изменялась на 50%. Поэтому летом вязкость смеси могла сохраняться до двух месяцев, эимой - до четырех-пяти месяцев. Вязкость огнесмеси зависела также от количества растворенного в ней отверждающего порошка. В зависимости от времени года огнесмеси содержали различное количество порошка ОП-2 (от 3 до 9 кг на 100 л горючего). С повышением температуры воздуха количество порошка увеличивалось, с понижением - уменьшалось.

Зажигательные вещества и смеси, входящие в первую и вторую группу, требовали принудительного воспламенения, для чего широко использовался белый фосфор. Фосфор, его соединения и легкие щелочные металлы выделялись в особую, третью группу самовоспламеняющихся зажигательных составов.

Белый (желтый) фосфор и его соединения, а также щелочные металлы (натрий и калий) нашли широкое применение как зажигательные вещества. Они обладали низкой температурой вспышки и способностью при взаимодействии с кислородом воздуха (фосфор) или водой (щелочные металлы) самопроизвольно воспламеняться.

Белый фосфор - полупрозрачное, похожее на воск, твердое вещество с желтоватым оттенком. Фосфор нерастворим в воде, он хорошо растворяется в сероуглероде, в бензоле и скипидаре. Плавится при 44,2 градуса по Цельсию и кипит при 280,5 градуса. Температура воспламенения белого фосфора зависит от степени дробления и величины поверхности соприкосновения с воздухом. Мелко раздробленный фосфор может вспыхнуть при температуре, близкой к 0 градусов по Цельсию, в крупных кусках с гладкой поверхностью он загорается при 45 - 60 градусах.

Температура горения белого фосфора достигает 800 - 900 градусов. Горит фосфор ярким желтым пламенем, при этом выделяется густой белый дым. Боеприпасы, содержащие белый фосфор, являются одновременно и дымообразующими. При попадании на тело человека частицы фосфора вызывают глубокие ожоги кожи. Пары фосфора весьма ядовиты. При проникновении в кровь и в пищеварительные органы белый фосфор действует как сильный яд.

Во время Великой Отечественной войны войска Красной Армии использовали белый фосфор, главным образом, в растворах и сплавах с серой, которые получили название КС, впоследствии широко известных под названием "коктейль Молотова".

Впервые в Советском Союзе со смесью КС начал работать в 1933 году инженер Заикин. В 1940 году инженер Стронгин предложил получать самовоспламеняющуюся смесь КС путем растворения фосфора в сесквисульфиде. Поэтому смесь КС представляла собой желто-зеленый раствор с содержанием фосфора и серы, который возгорался просто от соприкосновения с воздухом после разбивания бутылки. Эта смесь застывала при температуре минус 40 градусов по Цельсию и была пригодна для применения в любое время года.

Смесь КС была принята на вооружение Красной Армии в июле 1941 года, после того как специалисты-химики разработали новую, недорогую по стоимости, но эффективную горючую смесь для наполнения бутылок и запалы к ним. Ими была создана вязкая рецептура летней смеси КС, обладавшая хорошей прилипаемостью к вертикальным поверхностям, низкой температурой плавления, длительным временем горения и малой способностью к дроблению. Самовоспламеняющейся смесью КС начиняли как зажигательные бутылки, так и авиационные жестяные ампулы АЖ-2 для уничтожения танков и живой силы врага.

Бутылка с самовоспламеняющейся жидкостью КС, попадая на твердое тело, разбивалась, жидкость разливалась и загоралась. Жидкость горела ярким пламенем с большим количеством белого дыма в течение 1,5 - 3 мин., развивая температуру 800 - 1000 градусов по Цельсию. Будучи липкой, жидкость КС прилипала к броне или залепляла смотровые щели, стеклоблоки приборов наблюдения. Выделяющийся при горении дым ослеплял экипаж, выкуривая его из танка и сжигая все внутри. Жидкость КС сильно нагревала части танка в местах горения, нередко проникла внутрь машины и могла вывести из строя двигатель, поразить экипаж, привести к пожару и взрыву боеприпасов.

Зажигательные бутылки оказались очень эффективным, массовым, простым в обращении и недорогим противотанковым оружием. Бутылки с зажигательной смесью широко стали применять в начале войны из-за недостаточного количества в войсках противотанковых средств. Заместитель начальника ГАУ генерал-полковник И. Волкотрубенко после войны в одной из своих работ писал, что это были наша трагедия и позор: вместо бронебойных кумулятивных и подкалиберных снарядов - противотанковые бутылки.

В этих критических условиях зажигательные бутылки оказались доступным и эффективным средством борьбы с вражескими танками, а конструктивная простота и доступность используемых для их изготовления материалов позволяли в предельно короткие сроки организовать в нашей стране массовое производство этих "боеприпасов". Эффективность зажигательных бутылок в борьбе с танками противника была подтверждена уже в первые месяцы войны многими сотнями примеров. В конце июня 1941 года бойцы 100-й стрелковой дивизии в боях за Минск успешно боролись с танками врага с помощью зажигательных бутылок местного производства. Так, отделение сержанта Ярова за одну ночь уничтожило зажигательными бутылками шесть боевых машин, батальон капитана Коврижко сжег в одном бою более 20 танков, а батальон капитана Гнедина за месяц уничтожил 104 танка. Только в июле 1941 года зажигательными бутылками советские воины сожгли 353 вражеских танка.

Уже 7 июля 1941 года ГКО принял специальное постановление "О противотанковых зажигательных гранатах (бутылках)", которым обязал Наркомат пищевой промышленности СССР организовать с 10 июля снаряжение литровых стеклянных бутылок вязкой огнесмесью по рецептуре НИИ-6 Наркомата боеприпасов в количестве 120 тыс. штук в сутки. 12 августа того же года нарком обороны И. Сталин утвердил инструкцию по применению зажигательных бутылок. В ней указывалось, что "зажигательные бутылки - одно из самых простых и безотказных средств для уничтожения танков, броневых и транспортных машин, складов, самолетов на аэродромах и живой силы противника, расположенной в укрытиях и населенных пунктах. В руках смелого бойца зажигательные бутылки являются грозным оружием. Они способны при внезапном и умелом применении не только нанести поражение, но и вызвать панику, внести расстройство в боевые порядки противника".

В памятках по борьбе с танками рядом со стрелками, указывавшими на уязвимые места танков противника, наряду с подписями "бей снарядом" или "бей гранатой" появилось новое - "бей бутылкой".

"Огненными бомбами", "огненными гранатами" называли пехотинцы и партизаны зажигательные бутылки. "Кровавой смесью", "коктейлем смерти" окрестили фронтовики самовоспламеняющуюся горючую смесь КС. "Огненные гранаты" были самым простым и безотказным средством для уничтожения танков, броневых и транспортных машин, автоцистерн и т. п.

В письмах, присылаемых с фронта на один из заводов, выпускавших зажигательные бутылки, бойцы писали: "Когда ваши бутылки прибывают в часть одновременно с кухней, то мы в первую очередь спешим запастись вашими гостинцами".
В памятнике-ансамбле на Мамаевом кургане в Волгограде запечатлен в камне бессмертный подвиг краснофлотца Михаила Паникахи - сталинградского Данко.

На окоп отважного морского пехотинца двигались, ведя огонь из пушек и пулеметов, несколько немецких танков. К этому времени Паникаха уже израсходовал все свои гранаты. У него остались лишь две бутылки с горючей смесью. Он высунулся из окопа и размахнулся, целясь бутылкой в ближайший танк. В это мгновение пуля разбила бутылку, поднятую над головой. Жидкость облила Михаила с головы до ног. Живым факелом вспыхнул воин. Но дикая боль не замутила его сознания. Он схватил вторую бутылку. Танк был рядом, и все увидели, как горящий человек выскочил из окопа, подбежал вплотную к фашистскому танку и ударил бутылкой по решетке моторного люка. Мгновение - и огромная вспышка огня и дым поглотили героя вместе с подожженной им фашистской машиной. Танк сгорел вместе с экипажем. В ужасе фашисты отступили.

Героический подвиг Михаила Паникахи стал известен всем защитникам Сталинграда. В 1990 году в связи с празднованием 45-й годовщины Победы М. Паникахе посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

По обобщенным данным, нашими войсками за годы Великой Отечественной войны с помощью зажигательных бутылок уничтожено 2429 танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров, 1189 дотов и дзотов, 2597 укрепленных строений, 738 автомашин и 65 военных складов врага.

ОГНЕННЫЕ ЗАГРАЖДЕНИЯ

Бутылки с горючей смесью применяли не только как оружие ближнего боя. Во время Великой Отечественной войны войска Красной Армии устраивали огневые заграждения на танкоопасных направлениях. Наряду с минными полями, на путях движения вражеских танков и другой бронетехники в качестве таких заграждений в первый период войны сооружались огневые валы и "бутылочные поля", а во втором и третьем периодах войны использовалось ноу-хау Красной Армии - мино-огнефугасы.

Огневые валы возникли на подмосковных полях осенью 1941 года. Эти валы создавали части противохимической защиты и стрелковые подразделения в глубине оборонительных полос из бревен, хвороста, дров, соломы и другого горючего материала на вероятных путях движения танков противника. Высота вала достигала 2 м, толщина - 2 - 2,5 м и протяженность до нескольких сотен метров. Для лучшего воспламенения вала его обильно поливали нефтью с помощью авторазливочных машин АРС. Поджигали вал дежурные расчеты из подразделений химической защиты зажигательными бутылками, термитными шарами или фугасными огнеметами при подходе к нему танков и других машин противника.
И здесь есть смысл рассказать об одном из подобных огневых валов, созданном в конце ноября 1941 года у деревни Акулово (в 60 км от Москвы). На северной окраине этой деревни в системе узла обороны 32-й стрелковой дивизии 5-й армии бойцы построили огневой противотанковый вал протяженностью 550 м, который перекрывал дорогу Акулово - Кубинка. Он предназначался для задержания танков в случае прорыва их в глубину обороны дивизии. Когда начался бой за Акулово, дежурные расчеты подожгли вал. Засыпанный выпавшим снегом, он загорелся не сразу, но к моменту подхода к нему вражеских танков разгорелся и пылал в течение 4 часов. Высота пламени достигала 4 - 5 м. Бронированные машины и пехота врага, овладев Акулово, перед огневым валом остановились, не решаясь преодолеть его. Затем танки, сойдя с шоссе, стали обходить огневую преграду по снежной целине, подставив свои борта под удары противотанковых пушек и ружей. Одновременно бойцы роты химической защиты стали бить их зажигательными бутылками. В результате фашисты потеряли больше двадцати танков и 130 солдат.

В первый период Великой Отечественной войны создавались и так называемые бутылочные поля, которые расширяли огневые валы или увеличивали их глубину. Подобные поля широко практиковались в битве под Москвой, их применение было рекомендовано военным советом Западного фронта. Они были устроены следующим образом. На вероятном направлении движения танков на местности в шахматном порядке раскладывали зажигательные бутылки по 5 - 6 штук в каждой точке с интервалами между ними 2 м. При этом на гектар бутылочного поля расходовалось 13 - 15 тысяч бутылок с зажигательной смесью. Бутылочные поля маскировали летом травой, листьями и ветками деревьев, зимой - снегом.

Танки врага гусеницами давили бутылки, в результате чего зажигательная смесь воспламенялась. Горящая жидкость обжигала опорные катки, гусеницами она забрасывалась на трансмиссионное и моторное отделения, а иногда могла проникнуть внутрь танка, вызвать пожар и поражение экипажа. Немецкие танки, наткнувшись на бутылочные поля, поворачивали обратно.

Под Сталинградом на танкоопасных направлениях наши обороняющиеся войска создали 30 бутылочных полей, на которых разместили более 200 тысяч бутылок. На них в полосах 64 и 57-й армий к 28 августа 1942 года было уничтожено до 70 вражеских танков.

Однако эти виды огневых заграждений не полностью оправдали возложенные на них надежды. Во-первых, для создания огневых валов необходимо большое количество древесины, которая не всегда была под рукой. Во-вторых, валы и бутылочные поля обнаруживала разведка противника, и он мог уничтожить их огнем артиллерии и поджечь авиацией до подхода к ним танков и пехоты. Поэтому с сентября 1942 года под Сталинградом и на других фронтах для борьбы с атакующей пехотой наши воины устраивали из зажигательных бутылок весьма эффективные огневые заграждения, так называемые "мино-огнефугасы" (МОФ) - ямы, отрытые перед передним краем, в которые укладывали по 20 зажигательных бутылок и небольшие заряды ВВ. МОФ - это сочетание зажигательных бутылок и противопехотных мин. Устраивались МОФы очень просто. На дно неглубокой ямы укладывалась противопехотная мина, а затем в несколько слоев зажигательные бутылки. Сверху МОФы маскировали под фон местности.

Для одного мино-огнефугаса расходовали 20 зажигательных бутылок (1 ящик) и одну противопехотную мину ПМД-6 с уменьшенным до 100 - 150 г зарядом взрывчатого вещества (тола). Горючую смесь поджигали ампульными запалами или бутылками со смесью КС (5 бутылок на один МОФ). Подорванный взрывателем натяжного или нажимного действия мино-огнефугас при взрыве тола давал столб огня, горящая смесь выбрасывалась вверх и в стороны и забрызгивала местность, боевую технику и живую силу врага, поражая при этом горящей жидкостью площадь около 300 кв.м.
По устройству мино-огнефугасы делились на четыре типа: пирамидальный, конусный, мелкого заложения и лотковый. МОФ пирамидального типа действовал в радиусе от 10 до 12 м. Высота столба горящей жидкости достигала 6 - 8 м. Радиус действия МОФа конусного типа был около 10 м, столб горящей жидкости высотой 8 - 8,5 м. Радиус действия МОФа мелкого заложения 8 м, высота столба пламени 3 - 4 м. Мино-огнефугасы лоткового типа имели направленное действие. Длина выброса пламени доходила до 20 м, высота их столба 3 - 4 м. МОФы использовались как противотанковые и противопехотные заграждения. В сочетании с другими видами заграждений они усиливали оборонительные рубежи, были управляемыми, безотказными в действии и сокращали расход бутылок по сравнению с бутылочными полями.

Мино-огнефугасы ставили для прикрытия танкоопасных направлений, узлов дорог, дзотов, огневых позиций артиллерии. Чтобы избежать поражения своих войск, МОФы устанавливали не ближе 20 м от своих траншей и окопов. Чаще всего поля мино-огнефугасов создавались в системе минных заграждений и размещались эшелонированно по глубине в 3 - 5 рядов, с интервалами между ними 5 - 10 м и между рядами 10 м. Лотковые мино-огнефугасы располагали вдоль дорог на расстоянии 2 - 5 м от кювета.

ТЕРМИТНЫЕ ЗАЖИГАТЕЛЬНЫЕ СРЕДСТВА

Одновременно с зажигательными бутылками на полях сражений во время Великой Отечественной войны использовались и различные термитные зажигательные средства - шары, патроны и шашки. Их наиболее широко применяли партизаны, разведчики, штурмовые группы и авиация.

Часто использовался в авиационных бомбах и ручном применении термитный шар (ТШ-300). Он представлял собой шар диаметром около 60 мм, массой 300 г, с продолжительностью горения 0,5 - 1 минута. Шар ТШ-300 при горении развивал температуру до 3000 градусов по Цельсию. Для зажигания термитной массы в шар был впрессован переходный состав и воспламенительная головка, зажигавшаяся от терки. Основная термитная масса содержала термит, азотнокислый барий, алюминиевый порошок, сплав АМ, серу и 25-процентный раствор канифоли в олифе.

Термитный патрон (ТП-100) представлял собой небольшой металлический или картонный цилиндр, наполненный термитной смесью. Вес термитной массы 100 г. На нее была нанесена воспламенительная головка, зажигавшаяся от терки. Патрон ТП-100 горел 1,5 минуты.

Зажигательная шашка мгновенного действия (ЗШ-1). Это была спрессованная из зажигательной массы шашка прямоугольной формы (76х80х30 мм), вставлявшаяся в коробку из плотной оберточной бумаги. Воспламенялась шашка ЗШ-1 через бикфордов шнур с замедлением в 20 - 25 секунд, а через тлеющий шнур - с замедлением в 10 - 12 минут. В собранном виде ЗШ-1 имела массу 300 - 325 г. Время интенсивного горения достигало 2 - 2,5 минуты.

Термитные зажигательные средства поступили на вооружение Красной Армии 14 июля 1942 года. Они использовались для создания пожаров в расположении врага, уничтожения штабов, воинских складов, железнодорожных эшелонов, выведения из строя боевой техники. Доставляли их к цели в сумках для бутылок или в карманах обмундирования. С помощью трех удачно подложенных термитных шаров или патронов можно было вывести из строя танк, орудие, автомашину или военный склад. В Будапеште советскими штурмовыми группами только за три дня боев термитными шарами было сожжено 8 опорных пунктов противника.

По неполным сведениям, только в ручном применении термитными средствами за годы Великой Отечественной войны было уничтожено 11 танков, штурмовых орудий и бронетранспортеров, 60 дотов и дзотов, 165 укрепленных строений, 4 военных склада и автомашина.

К началу 80-х годов основу истребительно-бомбардировочной и фронтовой бомбардировочной авиации отечественных ВВС составляли боевые реактивные самолеты третьего поколения Су-17, МиГ-27 и Су-24 различных модификаций. Оснащенные достаточно совершенными для своего времени средствами обнаружения целей и прицеливания, эффективными образцами управляемого и корректируемого вооружения класса «воздух-поверхность», эти машины вполне отвечали требованиям 70-х годов к авиационным боевым комплексам такого класса. Спустя несколько лет, однако, ситуация потребовала создание более совершенной и конкурентноспособной конструкции. К решению этой задачи в начале 80-х годов приступил коллектив конструкторского бюро Машиностроительного завода им. П.О.Сухого (ныне – АООТ «ОКБ Сухого»), незадолго до этого передавший в серийное производство сверхзвуковой одноместный истребитель-перехватчик Су-27.

Работы по созданию двухместного истребителя-бомбардировщика, первоначально получившего обозначение Су-27ИБ (заводской шифр самолета – Т-10Б), возглавил Генеральный конструктор М.П.Симонов, главным конструктором машины был назначен Р.Г.Мартиросов. В начале разработки истребитель-бомбардировщик рассматривался как модификация серийного самолета Су-27 (точнее его двухместного учебно-боевого варианта Су-27УБ), которая должна была сохранить практически без изменения конструктивно-компоновочную и аэродинамическую схемы, большинство технических решений и боевые возможности прототипа в режиме «воздух-воздух». Для повышения эффективности боевого применения и безопасности полетов было принято решение о размещении экипажа истребителя-бомбардировщика – летчика и штурмана-оператора – рядом (как на фронтовом бомбардировщике Су-24), вместо прежней схемы «тандем». Это позволило избавиться от дублирования некоторых приборов и органов управления, облегчить взаимодействие членов экипажа и обеспечить им приемлемые эргономические и санитарные нормы, возможность для отдыха и питания в ходе многочасового полета. Для обеспечения заданной дальности полета была спроектирована система дозаправки топливом в воздухе. (Аналогичная система с выпускаемой штангой-топливоприемником применяется и на других модификациях Су-27 – самолетах Су-27К, Су-27М и Су-30.) Все эти мероприятия повлекли за собой перекомпоновку всего самолета, и особенно головной части фюзеляжа.

Проектирование было в основном закончено к 1990 году. Тогда же была произведена доработка одного из серийных учебно-боевых самолетов Су-27УБ в опытный экземпляр истребителя-бомбардировщика Т-10Б-1. Эта машина, получившая бортовой номер 42, представляет собой серийную «спарку», у которой штатная головная часть фюзеляжа заменена на новую с двухместной кабиной с расположением мест экипажа рядом и входом через нишу передней опоры шасси, новыми наплывами крыла, с ПГО и другими изменениями согласно проекту истребителя-бомбардировщика. В остальном Т-10Б-1 практически полностью повторял учебно-боевой истребитель. Первый вылет опытной машины Т-10Б-1 состоялся 13 апреля 1990 года на аэродроме ЛИИ им. М.М.Громова. Самолет пилотировал заслуженный летчик-испытатель А.А.Иванов. В ходе последующих полетов производились всесторонние испытания с целью выявления особенностей самолета с новой головной частью фюзеляжа, отработка дозаправки топливом в воздухе и другие исследования.

Подготовка к серийному производству нового истребителя-бомбардировщика была развернута на НАПО им. В.П.Чкалова. Это предприятие имело давние тесные связи с ОКБ П.О.Сухого: известное ранее как завод №153 и Новосибирский авиационный завод (НАЗ), оно с конца 50-х годов осуществляло серийный выпуск самолетов этого конструкторского коллектива – истребителей-перехватчиков Су-9, Су-11 и Су-15, а с 1972 года до последнего времени – фронтового бомбардировщика Су-24 и его модификаций. Работы по освоению серийного выпуска Су-34 велись под непосредственным руководством главного конструктора Новосибирского филиала АООТ «ОКБ Сухого» О.П.Соболева и директора НАЗ А.П.Бобрышева. Постройка первого самолета серийным заводом (по сути, он являлся вторым опытным образцом истребителя-бомбардировщика Су-27ИБ и получил поэтому шифр Т-10Б-2 и бортовой номер 43) была завершена в конце осени 1993 года, и 18 декабря летчики-испытатели И.В.Вотинцев и Е.Г.Ревунов подняли его в первый полет. Новую машину сопровождал в первом вылете бомбардировщик Су-24, управляемый экипажем в составе летчиков-испытателей Е.Н.Рудакаса и А.И.Гайворонского. Событие освещалось по телевидению, а 6 января 1994 года в газете «Известия» появилась первая статья, рассказывающая о новом самолете, представленном как «фронтовой бомбардировщик Су-34″.

Весной 1995 года было принято решение показать Су-34 на традиционном международном авиасалоне в Ле Бурже (Франция). Для демонстрации был выбран серийный самолет, получивший после окраски в апреле 1995 года бортовой номер 45. В начале мая самолет перелетел на аэродром ЛИИ в Жуковском, где была проведена подготовка к зарубежной презентации. В Париже Су-34 выставлялся под названием Su-32FN, то есть Fighter Navy – морской истребитель. Это было уже третье «имя» фактически одного и того же самолета, не считая внутризаводских обозначений ОКБ и серийного завода (военный заказчик по-прежнему предпочитает первоначальное название Су-27ИБ, фирма-разработчик представляет самолет в средствах массовой информации как Су-34, за рубежом – как Су-32, а сама использует для него шифр Т-10Б или просто «10Б»), что привело к немалой путанице у специалистов и любителей авиации.

Су-34 в общих чертах сохранил особенности аэродинамической компоновки и взаимного расположения основных агрегатов конструкции, свойственные семейству самолетов Су-27. Практически не изменились форма в плане и обводы крыла и оперения, в остальном, однако, конструкция его совершенно другая. Су-34 имеет новую головную часть фюзеляжа, усиленное крыло, вертикальное оперение, как на Су-27, но без подбалочных гребней, переднее горизонтальное оперение (аналогичное применяемому на самолетах Су-27К и Су-35), новое шасси. В отличие от серийного истребителя Су-27 самолет Су-34 оснащается нерегулируемыми воздухозаборниками, несколько ограничившими его летно-технические характеристики (главным образом, максимальное число М полета), но позволившими упростить и облегчить конструкцию и обеспечить уборку двухколесных тележек основных опор шасси. Основные опоры шасси убираются вперед по полету в ниши центроплана с разворотом тележек, передняя убирается назад в отсек под кабиной экипажа.

В головной части фюзеляжа, начинающейся радиопрозрачным обтекателем бортовой РЛС, имеющим эллиптическую форму и острые боковые кромки, оборудована кабина экипажа и ниша уборки передней опоры шасси. В носовой части обтекателя РЛС имеется штанга основного ПВД с антеннами радионавигационного оборудования (на опытных экземплярах на ней установлены также дополнительные датчики углов атаки и сноса). Бронированная двухместная кабина экипажа обеспечивает размещение летчика и штурмана-оператора рядом. Вход в нее осуществляется не традиционно через верхний фонарь (он в процессе эксплуатации открывается только для обслуживания и демонтажа катапультных кресел), а через нишу передней опоры шасси с помощью встроенного трапа. Достаточно просторная кабина позволяет летчику или штурману встать в полный рост, выполнить физические упражнения для восстановления работоспособности. Кабина оборудована термосом, прибором подогрева пищи, аптечкой, ассенизационным устройством. Для надежной защиты экипажа от попадания пуль и снарядов кабина выполнена в виде единой бронекапсулы (впервые такая конструкция была применена на самолете-штурмовике Су-25). Головную часть фюзеляжа завершает закабинный отсек, в котором на стеллажах и этажерках размещен основной объем радиоэлектронного оборудования (доступ к нему осуществляется через нишу передней опоры шасси), а также патронный ящик с боекомплектом пушки. Под фюзеляжем по оси симметрии между мотогондолами по схеме тандем установлено два узла подвески вооружения. Хвостовая часть фюзеляжа состоит из двух мотоотсеков двигателей, хвостовых балок и центральной балки. Центральная балка, завершающаяся выступающим назад радиопрозрачным обтекателем большого диаметра, включает в себя задний топливный бак, отсек контейнера тормозных парашютов и отсек радиоэлектронного оборудования.

На каждой консоли крыла имеются узлы установки четырех пилонов (в том числе одного на торце крыла) для подвески вооружения. Вместо крайних пилонов на торцы крыла могут устанавливаться контейнеры с аппаратурой РЭП. В центроплане имеются ниши для уборки основных опор шасси и узлы их крепления. В наплывах крыла размещено радиоэлектронное оборудование, а в правом наплыве находится установка 30-мм одноствольной скорострельной автоматической пушки. В нем выполнены специальные щели и жалюзи для охлаждения пушки, а для защиты обшивки от раскаленных газов при стрельбе в районе среза ствола установлен экран из жаропрочной стали.

Топливная система самолета состоит их четырех баков увеличенного объема (трех – в фюзеляже и центроплане и одного – в консолях крыла), насосов подкачки и перекачки топлива и топливомерно-расходомерной аппаратуры. Возможна установка сбрасываемых подвесных топливных баков. На самолете имеется система дозаправки топливом в полете с выпускаемой штангой-топливоприемником в головной части фюзеляжа перед кабиной и двумя фарами ночной заправки. Дозаправка может осуществляться от самолетов-заправщиков Ил-78 и Су-24, оборудованных УПАЗ.

Средства аварийного покидания самолета и снаряжение экипажа. На самолете установлены унифицированные катапультные кресла К-36ДМ, обеспечивающие аварийное покидание терпящей бедствие машины во всем диапазоне высот и скоростей полета, включая режимы движения самолета по аэродрому. Катапультирование осуществляется вверх через проемы двух сбрасываемых створок фонаря. В распоряжении каждого члена экипажа имеется НАЗ с автоматическим радиомаяком, спасательным надувным плотом, продуктовым запасом, лагерным снаряжением, средствами сигнализации и медикаментами. Снаряжение экипажа состоит из высотно-компенсирующих костюмов или высотных морских спасательных комплектов, защитных шлемов и комплекта кислородного оборудования.

Основное назначение Су-34 – мощные и точные ракетно-бомбовые удары по наземным целям противника в оперативно-тактической глубине. В то же время совершенное радиоэлектронное оборудование и управляемое ракетное оружие класса «воздух-воздух» в сочетании с унаследованными от предшественника – истребителя-перехватчика Су-27 – высокими летными и маневренными характеристиками позволяют весьма эффективно использовать Су-34 и в воздушном бою. Поэтому его можно по праву относить к самолетам многоцелевого назначения. С этой точки зрения, пожалуй, единственным зарубежным аналогом Су-34 является американский тактический истребитель F-15E, поступивший в 1988 году на вооружение ВВС США.

Согласно газете «Сегодня» от 12 января 1995 года, всего до 1998 года предполагалось построить 12-13 подобных машин, на которых должен быть произведен полный объем летно-конструкторских и государственных испытаний, после чего самолет будет запущен в крупносерийное производство и начнет поступать в войска. Автор статьи считает, что к 2005 году Су-34 заменит в бомбардировочных авиаполках фронтовой авиации ВВС России самолеты 3-го поколения Су-24, и как и предшественник, Су-34 станет базовым самолетом для разработки в дальнейшем ряда специальных вариантов – фронтовых авиационных комплексов воздушной разведки и радиоэлектронного противодействия – и составит, наряду с самолетами 4-го поколения МиГ-29, Су-27 и их модификациями, основу отечественных военно-воздушных сил в начале следующего тысячелетия.

В 1961 году был объявлен конкурс на создание ударного ракетоносца для уничтожения авианосных кораблей противника. В конкурсе участвовали три конструкторских бюро: А.Н. Туполева, А.С. Яковлева и П.0. Сухого. Научно-техническим советом, в состав которого входили ведущие специалисты многих министерств и ведомств, лучшим был признан и рекомендован к дальнейшей проработке проект самолета Т-4 (более известного как «сотка»), представленный ОКБ П.0. Сухого.

Вскоре началось его эскизное проектирование. Параллельно проводились первые продувки моделей в аэродинамических трубах ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт).

В апреле 1963 года был завершен предварительный эскизный проект самолета Т-4, который затем рассмотрела комиссия ВВС. А в декабре 1963 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о продолжении работ над проектом самолета. Приказом министра авиационной промышленности для совместной деятельности с ОКБ П.0. Сухого были привлечены отраслевые научно-исследовательские организации. В первом квартале 1964 года окончательный эскизный проект самолета был рассмотрен и одобрен комиссией ВВС и Государственным комитетом по авиационной технике.

Для обеспечения постройки и стендовых испытаний опытных экземпляров Т-4 к работе подключается Тушинский машиностроительный завод (ТМЗ) под техническим руководством ОКБ П.О.Сухого. Параллельно проводятся исследования аэродинамической компоновки будущего самолета, а также отработка его различных систем совместно с научно-исследовательскими институтами авиационной промышленности. В конструкторском бюро проектируются отсеки, агрегаты, лабораторные стенды систем «сотки».

В 1964 году специально к показу «высоким» чиновникам строится первый полномасштабный деревянный макет с воздухозаборником – так называемым обратным клином.

Большой вклад а поиск наиболее оптимального облика самолета Т-4 внес проектный отдел ОКБ П.0. Сухого. В результате в августе 1965 года найдена новая, окончательная компоновка ракетоносца, которая прошла утверждение ЦАГИ и ЦИАМом (Центральный институт авиационного моторостроения) и принята как основная к дальнейшей работе по теме.

В это же время проводилась проверка аэродинамики «сотки» на летающих лабораториях, созданных на базе самолета Су-9, имевших обозначение – «100Л».

Вовсю также готовились чертежи отсеков крыла и фюзеляжа, предназначенных для статических и динамических испытаний. Одновременно согласовывается с разработчиками и получает утверждение МАП (Министерство авиационной промышленности) график создания комплекса Т-4.

Уже в начале 1966 года готов эскизный проект самолета с учетом замечаний ВВС.

В этом же году вышло постановление о продолжении работ и постройке трех опытных самолетов совместно с ТМЗ. ОКБ, закончив предварительное проектирование самолета, сразу же приступило к выпуску рабочих чертежей. Одновременно начато строительство второго полноразмерного макета будущей машины; оно завершено в начале 1967 года. На ТМЗ и в ОКБ П.0. Сухого готовят стенды для испытаний агрегатов и элементов конструкции. А ЦАГИ совместно с ЛИИ (Летно-исследовательский институт) проводят испытания крыла нового самолета с острой передней кромкой на летающей лаборатории «100Л».

В 1967 году во время летных испытаний различных систем самолета впервые использовались летающие лаборатории (ЛЛ), созданные на базе самолетов Су-7У и Ту-22: на них отрабатывались системы автоматического управления и РЛС. Продолжались также испытательные полеты на ЛЛ «100Л-1″ и «100Л-2″, на которых было выполнено соответственно 20 и 15 полетов.

В 1968 году закончен выпуск чертежей на самолеты «101″и»100С» (индекс «С» присваивался самолетам, предназначенным для прочностных статических испытаний). Параллельно запушены в производство чертежи опытного самолета «102″, с усовершенствованной конструкцией вертикального оперения, консолей крыла и гондол – с целью уменьшения трудоемкости их изготовления.

К началу 1969 года на ТМЗ уже велась сборка планеров самолетов «101″ и «100 С», шло изготовление частей конструкции опытного самолета «102″.

В этот период проводилась большая работа по исследованию новых материалов для самолета. В частности, изучались вопросы свариваемости титановых сплавов ВТ-21 и ВТ-22 в сочетании с ВТ-20 и ОТ-4, вибропрочности и надежности сварных трубопроводов высокого давления из титановых сплавов. Усовершенствовались технологии сварки сплавов ВИЛ-3 и ВИС-2, получения и применения радиопрозрачного материала для обтекателя РЛС, а также герметиков и высокотемпературной резины.

На Тушинском машиностроительном заводе в 1970 году построены планеры самолетов «101″ «100 С». Окончательная сборка «сто первой» машины осуществлялась в ОКБ П.0. Сухого, а статические испытания самолета – в ЦАГИ. В ЛИИ на летающих лабораториях Ту-16 и «100ЛДУ» доводились система автоматического управления двигателем (АСДУ-3 ОА) и сам двигатель РД-36-41.

К этому моменту скомплектован наземный экипаж для летных испытаний и начато его обучение.

В декабре 1971 года, после перебазирования самолета «101 » в г. Жуковский на летно-испытательную станцию (ЛИС), в ОКБ П.0. Сухого начался монтаж самолета «102″. На ТМЗ, & свою очередь, приступили к изготовлению агрегатов уже третьей и четвертой опытных машин. Самолет » 103″ должен был иметь более легкий и технологичный в производстве киль.

До июня 1972 года на ЛИС продолжалась доработка самолета «101″. После чего выполнили 8 рулежек, два прерванных взлета и один подлет. Рулежки проводились с целью оценки качества управления самолетом по курсу в процессе выруливания и на скорости от 20 до 290 км/ч.

22 августа 1972 года состоялся первый полет опытного ударного ракетоносца Т-4, который впервые в практике отечественного и мирового самолетостроения проводился с применением системы электродистанционного управления полетом и автомата тяги.

С этой даты начался первый этап летных испытаний самолета Т-4, который успешно завершился в июле 1973 года. Всего за это время было выполнено 9 полетов, по результатам которых была произведена оценка устойчивости самолета, систем выпуска-уборки шасси и торможения самолета в полете, работы силовой установки. Была достигнута скорость 1,3 М на высоте 10 000 м и максимальная высота 12000 м.

Полеты позволили выявить и некоторые недостатки (в частности, в гидросистеме и системе управления двигателями), которые предполагалось устранить после окончания первого этапа. Но работы по самолету «101″ постепенно начали «сворачиваться». «Сверху» в отношении к самолету повеяло холодом. Тем не менее 22 января 1974 года «101-я» машина совершила свой десятый полет.

На этом программа создания современнейшего самолета Т-4 оказалась прерванной из-за резко отрицательного отношения к ней руководства страны и МАП. Судьба «сотки» была предрешена…

Ми-8АМТШ – транспортно-штурмовой вертолет, разработанный на Улан-Удэнскиом заводе. Машина сделана на основе военно-транспортной «восьмерки». Вертолет оснащен бронезащитой членов экипажа (броней прикрыты днище и передняя часть пилотской кабины, между кабиной и грузовым отсеком, в грузовом отсеке бронеплита установлена под местом стрелка); подвесное вооружение размещается на шести узлах подвески, заднюю полусферу прикрывает дистанционно управляемый пулемет ПКТ.
«Изюминкой», отличающей АМТШ от предыдущих вариантов «восьмерки», является включение в состав вооружения ПТУР «Атака» или «Штурм», УР воздух-воздух «Игла». Впервые вертолет Ми-8АМТШ был показан на выставке Фарнборо’97-99, демонстрировался он и на МАКСе’97. Заинтересовать Ми-8АМТШ может, в первую очередь, страны, имеющие на вооружении транспортные Ми-8, но не имеющие специализированных боевых вертолетов; Китай, например. Учитывая, что модернизация Ми-8 в Ми-8АМТШ дешевле, чем доработка до современного уровня Ми-24, а сам Ми-8 может быть использован более гибко по сравнению с «крокодилами», возможна и прямая конкуренция двух вертолетов. На выставке Фарнборо’99 вертолет получил наименование «Терминатор».