Политические мутации Чернобыля.

Как-то в начале 2006 года премьер-министр Украины Юрий Ехануров, давая характеристику своей предшественнице на посту главы правительства - Юлии Тимошенко, сравнил эту приму украинской политики с Чернобылем. Юлия Владимировна, заметил премьер, как ядерный реактор, с которым лучше быть в одной команде. Понятно, что Ехануров таким образом хотел дать понять, что поведение Тимошенко настолько же непредсказуемо и импульсивно, как и процессы расщепления атома. В этой связи в голову приходит мысль, что и вся украинская политика в последние годы напоминает Чернобыль. А он, в свою очередь, является важным элементом этой политики.
Запад не держит слово

Во времена Советского Союза, когда масштабы и последствия катастрофы 26 апреля 1986 года тщательно скрывались, злоупотреблять чернобыльским фактором было не принято. Но после распада СССР последствия аварии стали играть определенную роль не только в отношениях Украины с внешним миром, но и во внутренней жизни страны. Ежегодно, как только приближалось 26 апреля, ветераны ликвидации последствий аварии начинали в очередной раз возмущаться недостаточным вниманием к ним со стороны властей. При этом, пока одни возмущались, другие, наиболее отчаянные, начали заселять зону отчуждения вокруг аварийной АЭС. Заселение шло настолько активно, что к 2005 году политикам в Киеве пришлось всерьез задуматься, что делать с чернобыльскими самоселами. Но об этом позже.

15 декабря 2000 года, уже при президенте Леониде Кучме, под давлением мировой общественности была остановлена ЧАЭС. Больше всего на Киев давили страны "Большой семерки" и Европейского Союза. При закрытии станции Украина, ожидавшая от своих западных партнеров выделения денег на все сопутствующие работы, обещанных средств так и не получила.

ЧАЭС была остановлена согласно меморандуму 1995 года между Украиной и "Большой семеркой", который предусматривал, что Киев в течение пяти лет остановит работавшие на тот момент в Чернобыле 1-й и 3-й реакторы, а западные партнеры выделят 1,270 миллиарда долларов кредитов на достройку новых энергоблоков в Ривном и Хмельницком. Понятно, что дело не только в деньгах, и, принимая решение закрыть ЧАЭС, Кучма не мог не учитывать, что, пойди он против желания Запада, отношения Киева с тем же Евросоюзом накалились бы до предела.

Надо отметить, что против закрытия АЭС выступали в первую очередь сами работники станции. Профсоюзный комитет ЧАЭС заявил, что "не принимает" проекта ликвидации, который предложило Министерство топлива и энергетики, поскольку он не предусматривает социальной защиты работников станции - оставшийся персонал правительство предлагало уволить, обеспечив только пособием по безработице. Но, по расчетам профсоюза, количество уволенных работников будет больше, чем запланировало правительство, и никто из них не сможет воспользоваться социальной защитой.

В ноябре Киев посетил глава Еврокомиссии Романо Проди (на недавних выборах в парламент он стал премьер-министром Италии). Он подтвердил, что Украине будет выделено 24 миллиона евро на покрытие топливного дефицита в связи с закрытием ЧАЭС. Официальный Киев, однако, несмотря на такую уверенность главы Еврокомиссии и заявление о том, что деньги будут выделены наверняка, почувствовал разочарование. Ведь от Проди ожидали куда более широкого жеста, а именно - подтверждения того, что ЕС выделит 200 миллионов долларов на достройку компенсирующих мощностей на Ривнен-ской и Хмельницкой АЭС.

В связи с тем, что Евросоюз так и не выполнил перед Украиной своих финансовых обязательств, работы, связанные с выведением станции из эксплуатации, шли с вполне ожидаемым скрипом. В 2002 году на них надо было выделить 416 миллионов гривен (около 80 миллионов долларов). В бюджете Украины на эти цели было предусмотрено 228,4 миллионов гривен, но фактически выделили только 161 миллион. В 2003 году надо было выделить 347 миллионов, бюджет предусматривал 248 миллионов, фактически было получено тоже значительно меньше. Доходило до того, что западные подрядчики отказывались сотрудничать с ЧАЭС из-за нестабильного финансирования. При этом все они с превеликим азартом выигрывали тендеры, заключали контракты.

Добро пожаловать в зону отчуждения

Срасти вокруг Чернобыля с новой силой разгорелись в 2005 году, после того, как Виктор Ющенко, занявший к тому времени особняк на Банковой, заявил, что намерен сделать из станции международный ядерный могильник. И это при том, что незадолго до заявления президента эксперты "Чернобыльского форума" - организации, в которую входят восемь агентств ООН, Всемирный банк, Россия, Белоруссия и Украина - преду-предили о возможном повторении катастрофы. По их мнению, озвученному на конференции МАГАТЭ в Вене, структурные компоненты саркофага, закрывающего аварийный реактор ЧАЭС, разрушаются. И если не предпринять каких-либо действий, саркофаг может рухнуть, что приведет к появлению облака радиоактивной пыли.

На фоне подобных прогнозов инициатива Ющенко вызвала в обществе широкий резонанс, а у определенной части населения - даже панику. Конкретно президент предложил использовать в качестве всемирной свалки радиоактивного утиля второе хранилище Чернобыльской АЭС (ХОЯТ-2), которое теоретически сможет обеспечить долгосрочное и безопасное хранение всего отработанного топлива. Ввести его в эксплуатацию планировали еще в 2003 году, однако из-за существенных недостатков проекта его реализация была приостановлена.

Надо отдать президенту должное, поскольку он сразу оговорился, что не намерен, наподобие Кучмы, принимать решение, не посоветовавшись с народом. "Это долгосрочная перспектива, которая в первую очередь должна быть одобрена обществом", - заявил глава государства, подчеркнув, что без одобрения общества, даже имея экономическое обоснование, решение о размещении в Чернобыле отработанного топлива из других стран он принимать не станет. Но даже такие, дипломатично оформленные, намерения президента на фоне предстоящих выборов в парламент дали противникам Ющенко серьезный козырь в предвыборной борьбе. Правда, позже он оговорился, заявив, что первоочередной задачей создания хранилища ОЯТ в Чернобыле является утилизация топлива с украинских АЭС, а не завоз туда ядерных отходов из других стран, но поезд уже ушел - часть электората отвернулась от президента именно из-за перспектив создания ядерного могильника по сути в окрестностях Киева.

Зато, после того как украинская компания "Энергоатом" и американская Holtec Interna-tional подписали контракт на строительство в Чернобыле централизованного ХОЯТ, ЕБРР заявил о решении с правительством Украины большинства проблем, связанных с реализацией проекта "Укрытие". Представители банка, в частности, договорились с украинскими властями возобновить деятельность совместного комитета ЕБРР-Украина как высшей координационной группы. ЕБРР сообщил, что нашел конструктивные подходы по всем до сих пор не решенным проблемам, касающимся проекта "Укрытие". Повлияло ли на расторопность западных банкиров решение Ющенко использовать Чернобыль как международное ядерное кладбище, можно только догадываться.

В конце 2005 года Ющенко лично посетил зону отчуждения вокруг ЧАЭС и поручил главе государственной администрации Киевской области Евгению Жовтяку начать легализацию "чернобыльских" самоселов. В ходе поездки президент побывал в Свято-Ильинской церкви и поручил главе МЧС Украины Виктору Балоге проработать вопрос перенесения в эту епархию еще четырех храмов, расположенных в чернобыльской зоне. Возрождение Чернобыля, по мнению президента, должно начаться именно с возрождения церквей. Между тем, по данным на 2003 год, в зоне отчуждения проживало около полутора тысяч самоселов, однако их количество постоянно увеличивается.

А при чем тут политика?

Во время предвыборной кампании в Верховную Раду инициатива Ющенко в устах его политических оппонентов не раз использовалась как главный упрек в адрес официального Киева. "Ядерная" критика эксплуатировалась Блоком Натальи Витренко, Партией регионов, блоком "Не так!" , коммунистами и "зелеными", словом, всеми, кто играл на оппозиционных настроениях украинцев.

29 апреля "Союз Чернобыль Украины" проведет на Крещатике демонстрацию, после которой у дома правительства состоится митинг протеста против прекращения правительством финансирования государственных программ социальной защиты чернобыльцев. По словам президента "Союза" Юрия Андреева, невзирая на заявления правительства о том, что чернобыльский фонд имеет наполнение на 99,9 процентов, с начала 2006 года до сих пор не открыто финансирование большинства чернобыльских программ. На сегодня правительство финансирует только компенсационные выплаты чернобыльцам, пренебрегая другими программами, в частности, программой медицинского обеспечения пострадавших от аварии, заявил Андреев.

Любопытно, что вторая причина проведения акции протеста - это новый состав парламента. По словам Андреева, ни одна из новых партий, которые прошли в Верховную Раду, не имела в своей предвыборной программе чернобыльского раздела. При таком составе парламента чернобыльцы просто вынуждены напоминать о себе и своих проблемах, решение которых государство должно взять на себя.

Что же, государство действительно уделяет недостаточно внимания ликвидаторам аварии, людям, которые без всяких оговорок спасли миллионы жизней. Но к политике проблемы соцобеспечения не должны иметь никакого отношения. Как и сам Чернобыль. Это - вне политики.

В связи с этим можно вспомнить очень правильные слова, которые сказала в сентябре прошлого года в Вене, на международной конференции МАГАТЭ, первый заместитель главы МЧС Украины Татьяна Амосова: "Время показало, что нужно пересмотреть отношение к Чернобылю. Чернобыль не терпит политики. Ему нужны здравый смысл, умение правильно оценивать реалии, научные выводы и взвешенные понятные решения. Не допустимо торговать чернобыльской проблемой. Чернобылю нужно помогать, а не мешать". Как говорится, ни убавить, ни прибавить.